ДОК. № 13

ПИСЬМО ОТ КОСТЕКОВСКОГО ВЛАДЕТЕЛЯ АЛИША СЫНА ХАМЗЫ КИЗЛЯРСКОМУ КОМЕНДАНТУ И. Л. фон-ФРАУЕНДОРФУ

(1753 г.)

(ГА РД, ф. 379, оп. I, д. 289, л. 40. Подлинник)

Бумага белая, с желтоватым оттенком, грубая, плотная, фабричного производства. Размер листа 19,5 х 12 см. Количество строк-10. Чернила черные.

На оборотной стороне:

1) Оттиск личной печати отправителя — Алиша Хамзина;

2) Запись в 3 строки:

***

(Перевод: ”Если будет угодно Всевышнему Богу, это письмо отправлено Его превосходительству правителю Кизлярской крепости и бригадиру”).

Содержание письма: социально-политические отношения.

ПЕРЕВОД

Он!

Достославному, уважаемому и счастливому Его превосходительству высокородному правителю ¹ Кизлярской крепости и бригадиру мое прошение (‘арзухал) таково.

Из вашей стороны приезжал к нам Кантемир, с просьбой дать ему разрешение (фурман) брать барамту ² в Аухе ³. Я дал ему разрешение, чтобы он взял (Букв.: «поймал», «захватил») барамту. [Прошу и вас] дать ему разрешение захватить [барамту].

Впрочем воля (парман) ваша.

[Ваш] любящий и искренний [друг], костековский князь (бек) Хамза оглы Алиш-бек ⁴.

Комментарии

1. В 1753-1760 гг. кизлярским комендантом был бригадир (затем генерал-майор) Иван Львович фон-Фрауендорф, известный политический деятель сер. XVIII в. в связи с событиями на Северном Кавказе. Умер в 1760 г.

2. Документы архива Кизлярского коменданта дают возможность уточнить семантику социального термина, характерного для северокавказского региона — барамта (иногда боранта, варанта, также ”игикиль”). В большинству исследований термин интерпретируется как ”самовольный захват имущества или скота какого-либо общества или индивидуума кредитором до возвращения долга одного из членов того общества”. (См. о барамте или ишкиле: Князь Х[амзаев]ъ. Барамта // ’’Кавказ”. Тифлис, 1867, № 2; Памятники обычного права Дагестана XVII-XIX вв. М., 1965, с. 277; Алиев Б. Г. Каба-Дарго в XVIII в. Махачкала, 1972, с. 144, 207; Умаханов М.-С. К. Взаимоотношения феодальных владений и освободительная борьба народов Дагестана в XVII веке. Махачкала, 1973, с. 211).

Очевидно, барамта была не везде или не всегда ”самоуправным”, ”самовольным” захватом. В рассматриваемом документе, например, ясно прослеживается, что некий Кантемир попросил позволения на то у местного владетеля. Обратим внимание на то обстоятельство, что местный владетель (здесь - Алиш Хамзин) в свою очередь обращается к государственной администрации — к представителю российской власти — с просьбой также позволить кредитору (Кантемиру) брать барамту с должников (или подтвердить решение А. Хамзина). Документ фиксирует тот период, когда обычай насильственного возвращения долга уже изживает себя, т.е. обычай еще существует, однако, он претворяется отнюдь не самоуправно, а в установленном порядке (хотя и не в судебном). Кантемир, — пишет А. Хамзин, — ”приезжал к нам” из ”вашей стороны”, т.е. из Кизляра в Костек, чтобы добиться разрешения на совершение барамты. Как видно, кредитор со своей просьбой апеллирует не к русским властям в самом Кизляре, из которого он прибыл в Костек, а обращается непосредственно к владетелю того селения, в котором пребывает должник.

Здесь представляется уместным привести высказывание известного социолога и правоведа М. М. Ковалевского (кон. XIX в.) о том, что порядок насильственного захвата имущества обидчика ”встречается в праве всех вообще народностей, переходящих или только что перешедших от родовой к государственной форме общежития” (Ковалевский М. М. Закон и обычай на Кавказе. М., 1890, т. 2, с. 131). Налаженный порядок в отношении местных обычаев свидетельствует о довольно высокой степени развития феодально-государственных отношений в Засулакской Кумыкии уже к сер. XVIII в., под непосредственным влиянием русского государственного строя.

Что касается происхождения термина, он считается монгольским словом, на что указано у Г. Рамстедта и М. Рэсэнена. (См.: Радлов В. В. Опыт словаря тюркских наречий. СПб., 1911, т. 4, с. 1477-1478, 1481-1482; Сатыбалов А. А. Социально-политические термины тюрко-язычных документов эпохи феодализма в некоторых языках северо-восточного Кавказа // Ученые записки ИИЯЛ. Махачкала, 1958, т. 5, с. 186-187; Турецко-русский словарь. М., 1977, с. 95; Толковый словарь татарского языка. Казань, 1977, т. 1, с. 127; Севортян Э. В. Этимологический словарь тюркских языков. М., 1978, с. 72-73). Вероятно, этот термин представляет собой сложное слово. Ср.: В. В. Радловым зафиксировано тюркское слово барим // барым со значением: ”имущество”. (См. его: Опыт словаря..., т. 4, с. 1481, 1483).

3. Авух — сел. в Восточной Чечне; в русских документах XVIII в. известно как Ауховая деревня, Ауховская деревня и т.д. Документ показывает, что в сер. XVIII в. Аух (Авух) был одним из владений костековского воеводы Алиш-бека Хамзина, выходца из Эндирея. Авух (микрорегион) располагался между Эндиреевским и Чеченским владениями; по современной карте это на территории Новолакского и части Казбековского района РД.

4. Об Алише см. в коммент. 1 к док. № 3.