БУТКОВ П. Г.

МАТЕРИАЛЫ ДЛЯ НОВОЙ ИСТОРИИ КАВКАЗА

С 1722 ПО 1803 ГОД

П. Г. БУТКОВА

ЧАСТЬ II.

ГЛАВА 138

Когда таким образом участь Грузии облегчилась, царь нашел возможность паки вмешаться во внешние дела.

Известный по силе своей хойский Ахмет-Хан в начале 1786 г. убит от племянника своего Меик-Хана, который и овладел Хоем; но сын убиенного Гуссеин, ища отцовского достояния, получил помощь от марагского Ахмат-Хана и урумийского Мегмет-Кули-Хана; царь Ираклий равномерно послал к нему в октябре 1786 года 800 человек. С таким пособием Гуссеин-Хан отнял ханство у своего двоюродного брата.

По убиении Ахмет-Хана хойского, Худиат-Хан тавризский, в плену у него содержавшийся, нашел случай получить свободу и возвратил Тавриз в свое господство.

Карадагский Мустафа-Хан также из неволи того Ахмет-Хана освободился и получив правление в Карадаге, остался зависимцем Ибраим-Хана шушийского. [194]

В то время как царь Ираклий производил с Солейманом-Пашею переговоры, царь старался расстроенные дела свои приводить в порядок и прежде всего обратил внимание свое на Ганжу, которая почти уже ему не повиновалась. Он дал способы к низложению Раим-Хана, и возведению на его место брата его Джават-Хана, который обязался платить царю дани ежегодно по 5 т. рублей, которую и доставлял исправно до 1795 года.

После сего, в генваре 1787 года царь собрав до 6 т. войск своих и взяв Русских, наказал казнями и лишением имения тех, кои оставшись в Грузии за побегом прочих в Шушу, отлагались от повиновения.

Эриванский малолетный хан, зять умершего хойского Ахмет-Хана, за отступление от зависимости убит на звериной ловле, по повелению царя, с единоутробными его братьями. Тогда царь нарек в эриванские ханы малолетнего брата его Гуссеина, сына покойного хана Гуссеина, по матери своей, христианке из Тифлиса, весьма преданного царю. Но дань все еще худо была царю с Эривана платима, по возникшим там крамолам.

Наконец, царь предпринял отправиться в Карабаг, для возвращения бежавших из Грузии Казахов, коих потеря была для царя весьма чувствительна. Он взял своих войск 5 т. и оба егерские баталиона, и в сентябре 1787 года приблизился к Ганже.

Когда у царя Ираклия последовал разрыв дружбы с шушийским Ибраим-Ханом и хан узнал, что царь с русскими войсками сближается к Ганже, приказал прибыть к себе меликам армянским Менжнуну и Або, на коих давно скрежетал зубами, за известное искательство у России; но они, видя неминуемую погибель, искали убежища в российском войске, стоявшем у Ганжи, и просили царя Ираклия о пособии им войсками забрать из Карабага своих подданных, для переселения оных в Грузию.

И так, царю представилась и другая причина к движению на Карабаг. Он послал с меликами 4 т. своего войска под командою князя Орбелиана и сына своего царевича Юлона, [195] которые встретя войска шушийского хана, разбили их, и положили на месте до 500 человек, и далее простиралось.

Успех сей экспедиции был несомнителен; но вдруг, как не ожидали, полковник Бурнашов получил под Ганжою повеление князя Потемкина, чтоб он поспешил непременно возвратиться с войсками в пределы России, чего требовал разрыв мира с Портою.

Сколько ни убеждали Бурнашова царь и мелики приостановиться под Ганжею на 12 дней, чтоб успеть им к переселению собрать свои семейства и подданных; но Бурнашов не мог принять на свою ответственность на то согласиться, и чрез три дня по получении повеления отправился в Россию и прибыл к Владикавказу 26 октября, сколько царь ни просил командующего на линии оставить их в Грузии до весны.

Владикавказ и прочие устроенные для сообщения с Грузиею укрепления в 1788 году оставлены, как больше сделавшиеся нам в тягость нежели в пользу; поселившиеся при Владикавказе Осетинцы паки выбрались в горы, тем паче, что Кабардинцы Малой Кабарды сих выселившихся из гор в особую слободу Осетинцов сильно притесняли и разоряли.

По такому обороту дел и царь не рассудил за благо под Ганжею оставаться и вызвавши из Карабага свои войска, в Грузию возвратился без всякого в предприятиях своих успеха.

Мелики, оставя жен, детей, имение и более 7 т. дворов христианского закона подданных своих, и спасая одну жизнь, приехали с царем в Тифлис, и долго жили там в крайней бедности. Между тем, Ибраим-Хан владение одного из сих меликов отдал Персам, владение же другого разорил и опустошил, а на место Абова возвел другого; но из владения Абова бежало до 500 семей и поселились в Шамхорах, между Грузиею и Ганжею. В марте 1788 года оные два мелика из Тифлиса просили от российского двора помощи к освобождению христиан из рук беззаконных, но князь Потемкин отвечал, чтоб выходили в Россию, где им и земли дарованы будут. [196]

ГЛАВА 139.

Причины побудившие к выводу из Грузии российских войск заключались во многих статьях: 1-я, что в плане войны вновь открывшейся с Турками не было предположено действовать противу их в сей стороне; 2-ая, что царю Ираклию удобнее будет в течение сей войны обезопасить себя чрез возобновление прежних своих союзов, разрушившихся единственно пребыванием в земле его российских войск; и 3-я главнейшая, что сии два баталиона почти всегда в Грузии терпели голод.

По трудностям, какие встречались в заготовлении достаточного количества провианта в Грузии, князь Потемкин еще в марте 1786 года прислал туда одного провиантского коммиссионера с тем, чтоб он, приобрев прежде доверенность народа, старался покупать хлеб непосредственно от земледельцов, на чистые деньги, сходною ценою, без затруднения и остановки; ибо правительство грузинское, по большой части, нужный для войска хлеб исторгало у хлебопашцов силою, без платежа, и тем заставлял их ожесточась скрывать остатки своих запасов в землю.

Порта, напротив, не предполагала быть в открывшуюся войну не озабоченною со стороны Грузии, подобно войне 1768 года. Еще в начале 1787 года Порта отправила с капуджибаши, чрез Баязет, Нахичеван и Шушу в Дагистан, 80 т. червонных и 30 халатов, состоящих в парчах и соболях, к аварскому Омар-Хану, на часть коего назначено Портою 8 т. червонных, богатая сабля и соболья шуба; к шамхалу, усмию, карабагскому Ибраим-Хану, и к прочим, возбуждая их к действиям против Россиян в сей стороне.

Подлинно, царь Ираклий гораздо уже менее имел забот в сохранении себя от своих неприятелей, как мы увидим: Турки его ни мало не беспокоили, Дагистанцы также, поелику начальники линии кавказской имели повеление князя Потемкина всем дагистанским владельцам, в течение с Турками [197] войны, не только благоугождать на пользу Грузии, но оказывать в просьбах всевозможное благоснисхождение, паче же Омар-Хану аварскому, дабы тем обласкать его к дальнейшей преданности и отвращению от набегов на Грузию. Правило сие было исполняемо так часто, как случай представлялся, и царь Ираклий производя Омар-Хану жалованья около 5 т. рублей и Лезгинам до 3 т. руб., приобрел со стороны их себе безопасность.

По просьбе царя возвращены из России в отечество сын его Антоний, католикос Грузии, и министр его князь Чавчавадзев; а при князе Потемкине оставался от царя князь Туманов до кончины князя Потемкина.

Царь вошел в приязнь с ханами хойским и нахичеванским.

Утвердя связи свои с Солейман-Пашею ахалцихским, посылал даже к султану князя Осипа Баратаева, под видом просьбы о повелении ахалцихскому паше не делать Грузии обид, и султан прислал к царю подарки с удовлетворительным на ту просьбу ответом.

При таком состоянии дел, хотя в 1788 году князь Потемкин возбуждал царя Ираклия, чтоб он, согласясь с имеретинским царем не упускал поражать малые остатки неспособных к войне Турков, однако Ираклий ничего не предпринимал.

Сулейман-Паша уже давно помышлял исторгнуть себя от зависимости Порты и сделаться самовластным. Он имел тайное условие с царем о ходатайстве за него у российского престола, в случае российских успехов в начатой войне.

Что касается до Имеретии, она оставалась от Турков спокойна; но за то раздираема была внутренними мятежами, продолжением тех, коих начало мы уже видели.

Из высочайшего повеления от 28 мая 1795 года видно, что в 1789 году позволен был на 4 года беспошлинный выпуск для царя грузинского олова, стали и железа, ежегодно: олова 1 т., стали 500 и железа 20 т. пудов, в Дагистан на продажу, с тем, чтобы выручаемые деньги обращать на [198] выкуп Грузин Лезгинами плененных и проданных в Дагистан и Персию.

ГЛАВА 140

Коварные поступки Порты по делам крымским и противу областей царя карталинского и кахетинского; неудовлетворение за хищнические набеги Закубанцов на пределы России; нарушение постановлений о княжествах Молдавии и Валахии, чтоб не брать с них податей два года и не сменять господарей; оставление в близи пределов российских Запорожцов в Порту бежавших, вопреки договоров удалить их за Дунай, и умножение их новыми российскими беглецами, обнажали явно разрушение мира. Порта 15 июля 1787 г. позвав Булгакова на конференцию к Рейс-Эфендию, который, между прочим, предъявил требование, чтоб мы отступились от всякого притязания на царя карталинского и не мешались в дела Грузии; а потом требовала Порта, чтоб возвратить ей Крым, а наконец, 5 августа 1787 года российский полномочный министр и чрезвычайный посланник действительный статский советник Булгаков заключен в Семибашенный замок.

Таковый народным правам противный поступок принят за действительное объявление войны со стороны Порты, тем более, что 21 того же августа турецкие суда нападали уже в очаковских водах на два российские бота.

По таковому вызову на брань императрица Екатерина ополчилась оружием к брани и возвестила сие манифестом 7 сентября 1787 года.

К действиям на Кубани назначены составлявшие 4-ую дивизию армии кавказский и кубанский корпусы и Донское казачье войско. В кавказском корпусе состояло тогда 24 баталиона пехоты; 30  ²⁶³ эскадронов карабинер (3 полка); 20 эскадронов драгун; 3 эскадрона бывшего московского легиона, 10 [199] полков казачьих, калмыкское войско и 30 орудий полевой артиллерии.

Кубанский корпус имел 8 баталионов пехоты; 20 эскадронов (2 полка) драгун и 2 полка казачьих, имея тогда всех чинов 9306 человек.

Генерал-порутчик Потемкин получив в половине сентября 1787 года известие, что несколько Турков прибыв из Суджука к Закубанцам для объявления о войне и возбуждения их к впадению в российские границы, решился предупредить их и рассыпать собирающиеся толпы. 20 сентября он переправился за Кубань (в Прочном Окопе) в трех колоннах, содержащих 7988 человек и 35 орудий артиллерии; а четвертой, под командою генерал-маиора Елагина, приказал перейти Кубань ниже Овечьего Брода, и закрывать его действия.

Лжепророк Ушурма, или, как его называли, Ших-Имам Мансур, приобрев к себе доверенность Закубанцов, отправил к Порте наставника своего Умар-Аджи, с предложением готовности своей на услуги ее. Турки рады были такому гостю, не воспретили ему ни пророчеств, ни соединения народов. Ежели верить известиям того времени, то султан Абдул-Гамед, на вопрос у муфтия, допускает ли Коран явление имама, хотя получил ответ отрицательный, но позволил, чтоб Ушурма обращался за Кубанью под именем имама, для возмущения народов против России, и прислал ему в подарок часы и зрительную трубку. Сей то лжепророк собрал до 8 т. Закубанцов между рек Урупа и Лабы. Посланный от генерал-порутчика Потемкина полковник Ребиндер с колонною своею первый достиг коша шихова и нашел там до 600 арб уставленных вагенбургом. При наступлении Россиян находившиеся в вагенбурге Татары произнесли громогласно данную им от шиха молитву, учинили отчаянное сопротивление, но принуждены уступить храбрости российских солдат. Вагенбург взят и убито Татар до 400 человек.

На другой день, 21 сентября, Ших показался с толпами и приблизясь атаковал полковника Ребиндера но опрокинут. [200]

В следующий потом день неприятель по прибытии в помощь к нему Темиргой, Бесленей, Кипчаков, Абазинцов, паки осмелился приблизиться к войскам русским. Генерал-маиор князь Ратиев пошел на него прямо и жестоким огнем стремглав рассыпал.

В следующие дни преданы огню селения неприятельские и жилище шихово. При доме сем найдены 2 сарая, в коих до 10 т. пуд масла и великое множество ячменю.

25 сентября Потемкин приказал отрядам возвращаться к берегам Кубани. До 300 неприятелей покушались на арриергард, но отбиты и прогнаны.

Генерал-маиор Елагин перешед Кубань 22 сентября, и следуя вверх по реке Урупу, более 50 верст, не видал никаких скопищ неприятельских. 25-го пришел к хлебам кочующих Татар; показавшиеся их партии разогнаны Казаками. 26-го передовые войска по достижении аулов побили там все, что ни встретили. Для дальнейших же поисков над неприятелем генерал-маиор Елагин отрядил бригадира Булгакова и полковника Депрерадовича, дав каждому по одному баталиону пехоты, по 4 эскадрона конницы и по нескольку Казаков.

Бригадир Булгаков, шествуя влево 7 верст, нашел толпу в 2 т. человек, и по двучасном бое, рассыпал оную; убито неприятелей до 400. Полковник Депрерадович следуя вправо, и пройдя трудные места, имел с Закубанцами сражение 26, 27 и 28 числа. В последний день учинили они отчаянное нападение и дрались более 7 часов. Генерал-маиор Елагин спешил туда сам на подкрепление, но еще до прибытия его неприятель сломлен и в совершенный бег обращен. Убито и истреблено до 2 т. человек. Всего в команде Елагина убито: офицер 1, рядовых 34; ранено офицеров 2, рядовых 105. Получено в добычу немало скота, который и разделен войску; да в прочих колоннах убито в сию экспедицию 15 и ранено 39.

По усмирении таким образом Закубанцов войска наши благополучно возвратились. [201]

ГЛАВА 141.

Генерал-аншеф Текелли назначенный к командованию кавказским и кубанским корпусами еще 15 августа 1787 г., и принявший начальство над оными 4 октября от генерал-порутчика Потемкина, получившего другое назначение, не упуская времени возобновил подвиги Россиян на Закубанцов.

И так, 13 октября сосредоточа силы кавказского корпуса, а Войску Донскому, с частию кубанского корпуса, приказав следовать к Кубани же, сам между тем 14 октября поднялся тремя колоннами от берегов Кубани, с 12,750 человек. Он переправясь через Кубань ниже Аджи-Кале или Турецкого Окопа, и главные силы направя противу Мансуровцов и прочих народов между Лабы и Кубани живущих, где Ушурма имел свое пребывание; следовал к горам три дня, вверх по Зеленчугам, не встречая неприятеля, а находя только оставленные оным жилища и хлеба; но 17-го приближась к Черным Горам, соседним снеговому хребту, увидели на высотах толпы Абазинцов Алтикизеков, в труднейших ущельях, между рек Кубани и Большого Зеленчуга.

Генерал Текелли послал два деташамента против Алтикизеков, один с полковником Ребиндером к вершинам речек Малого Зеленчука и Марухи ²⁶⁴, другой с генерал-маиором князем Ратиевым, на речку Ахсаут ²⁶⁵. 18 числа неприятели предприняли сопротивляться оным, но разбиты, преследованы чрез Черные к снеговым горам, и увидя, что имение их осталось в наших руках, и что все жилища и хлеба их предаются огню, а сами нигде убежища не обретают, большая часть Абазинцов прислали к Текелли депутатов, просили помилования и изъявили желание вступить в российское подданство. [202]

В то самое время генерал Текелли получив известие, что лжепророк Ушурма со всеми Мансуровцами собирает многие толпы на вершинах реки Большого Зеленчуга и речки Кефире ²⁶⁶ перешел 19 числа Большой Зеленчуг, оставя на правом берегу сей реки свой вагенбург, отправил один отряд с полковником Ребиндером влево, в самые вершины Большого Зеленчуга, где остатки древнего города Аспе, а сам пошел в ущелья речки Кефире ²⁶⁷. Неприятель не надеясь и тут отстояться, оставил свои жилища и все свое имение, разбросанное в арбах по ущельям, и бежал вниз к реке Урупу.

В сие самое время один из мансуровских владельцов Расламбек Мансуров увидя, что войско наше взошло на самую подошву снеговых гор, отдался со всеми подвластными своими в подданство.

По сем Текелли оставя с отрядом из 3 т. человек полковника Ребиндера для прикрытия вагенбурга, для вывода на кавказскую линию покоренных, и для истребления здесь остатков неприятельских, сам 20 числа преследовал вышепоказанного неприятеля до Урупа; 21 прибыл на речку Аксеки ²⁶⁸, недалеко от Урупа, и услышавши, что Мансуровцы с лжепророком кроются в снежных горах, в ущельях Урупа, послал туда генерал-маиора князя Ратиева с отрядом, и сам туда же подвинулся, а генерал-маиора Елагина с отрядом послал в право, к вершинам речки Тичена ²⁶⁹ или Тигина, впадающую в Уруп, чтоб запереть неприятелям путь к стороне реки Лабы, и для подкрепления в нужде сил устремленных прямо на неприятеля.

Отряд князя Ратиева понудил Мансуровцов податься в глубину снежных гор, а отряд Елагина преградил им путь на Лабу. В сих обстоятельствах лжепророк Ушурма не предвидя никакого спасения, с частию [203] Мансуровцов, при двух их владельцах, бежали пеши чрез хребет снеговых гор к стороне Суджук-Кале, и оттуда в Анапу, бросая старых и малых в жертву гонящих, а большая часть Мансуровцов принуждены покориться и отдаться в подданство.

По сем Текелли 24 числа стоял, занимаясь выводом побежденных, а 25-го со всеми отрядами двинулся для истребления жилищ Абазинцов Башильбаев и Черкес бесленейских и частию термиргойских, и проникая до самой вершины Лабы, истребил и поработил всех тех, кои искали спасения жизни в непроходимых ущельях, засеками и другими преградами еще больше укрепленных, и кои не могли укрыться от посланных на них охотничьих партий.

Таким образом, опустошив все, что найдено было между Кубани и Лабы, Текелли не встречал уже больше неприятеля, возвратился вниз по реке Урупу к Кубани, 2 ноября, и расположился на линии по зимовым квартирам.

Между тем, войска донского атаман генерал-порутчик Иловайский имея 9 т. Казаков, подкрепляемых 1500 егерей при генерал-маиоре бароне Розене, по трудности переправы чрез Кубань, которую перешли ниже нынешней кавказской крепости, у Казанского редута, на Романовском броде, прибыл к вершинам правого берега Лабы только 23 октября, и быв обращен генералом Текелли на левый берег сей реки, произвел с таковым же успехом поиски над неприятелем, там, в ущельях кроющимся, и как время настало уже позднее, то и Иловайский возвратился в границы в начале же ноября.

Вся российская потеря в сей экспедиции состояла убитыми и пропавшими без вести 27, ранеными 57.

В сем походе возвращено из плену захваченных Татарами 100 человек Русских; разорено и сожжено более 300 неприятельских деревень; арб с разным имуществом получено в добычу до 4 т. Хлеб же и сено истреблены всеместно и вся та сторона оставлена опустошенною.

Переведено на наш берег Кубани и поселено у Кум-горы нагайских Татар, владений Расламбека Мансурова,

[204] Измаила Калмыкаева и Нурадина Киркова 717 семей, содержащих 3480 душ; Абазинцов Бибердова рода 200 семей; Батырь-Гирей-Султана 30; мурзы Ислама Мусина 56; да взятых в плен без семей 91 человек. Все оные вышли со скотом своим, но хлеб их истреблен.

В то же время обитающие в вершинах Кубани владельцы: нагайский Атажука Ахлов; абазинские старшины родов Ловова, Кяча и Трамова Мисост Бибердов, Идыл Бибердов, Сералп; Атажука и Ислам-Гирей Лововы и Али Дударуков, с подвластными своими предались российскому подданству; присягали на верность, и дали аманатов с тем, чтоб в скором времени выйти на нашу сторону; что и исполнили.

Всем сим и вышеписанным переселенцам генерал Текелли назначил места для обитания между нынешнего Кумского штерншанца и селения Александрии, по левой стороне реки Кумы.

Вообще, во всю сию войну прилагаемо было попечение, о выводе на нашу сторону Кубани Нагайцов.

И еще в генваре 1787 года Едисанского поколения от Татар за Кубанью находящихся, где кочевали они по устьям рек Урупа и Лабы, из бежавших сюда 1783 года, явился к князю Потемкину шеих с объявлением желания всей орды перейти в вечное подданство России и сесть на земли от реки Еи к Азову лежащие, что им и позволено, и по сему вышло их оттуда около 2 т. кибиток и присоединились к оставшимся на Еи от побега 1500 кибиткам. За всем тем оставалось их за Кубанью еще нарочитое число; а те, около 3500 кибиток, переселены одни таврической губернии в мелитопольский уезд, на Молочные Воды, где и ныне обитают, другие в кизлярский уезд, в присовокупление к Нагаям же, издавна там кочующим.

ГЛАВА142

По вступлении генерал-аншефа Текелли в начальство линии кавказской и по принятии мер к произведению поисков [205] над неприятелями за Кубанью, требовал он от Кабардинцов, чтоб собравшееся войско их по грамоте князя Потемкина от 24 декабря 1786 г. осталось там, где находится, защищая свои дистанции, а к нему, Текелли, прислать к 12 числу октября 300 человек доброконных, с провиантом ²⁷⁰, для употребления в экспедиции закубанской; однако они не успели к нему на данный срок явиться, и потому не участвовали в подвигах сей кампании Текелли.

Но когда присланы на кавказскую линию два брата Горича ²⁷¹, старший бригадир, и меньшой польской службы генерал-маиор (Иван Петрович), из коих большему поручены в ведомство Трухменцы, обитающие по Куме, обе Кабарды и Ингуши, а меньшому аульные кизлярские Татары, Кумыки и Чеченцы; то бригадир большой Горич стараясь показать, что Кабардинцы могут быть употреблены в службу с пользою для России, купно с кабардинскими владельцами, просил генерала Текелли о позволении идти им за Кубань для поисков, которое им дано.

В сем предприятии скрывалось одно то, чтоб под видом услуги своей России, вновь обязать древних данников своих за Кубанью обитающих к зависимости, которую они низлагали уже по занятию Кабардинцов в домашних делах, и по запрещению от российского начальства делать явные подвиги за Кубанью ²⁷². [206]

И подлинно Кабардинцы Большой и некоторые из Малой Кабарды отправясь за Кубань 29 октября 1787 г. с большим Горичем, в числе 5 т. человек и 46 владельцов, напали во-первых на находящихся на противном берегу Кубани шестиродных Абазинцов ²⁷³ и Башильбаев, и первых переведя на сию сторону Кубани поселили в близость к Кабарде, между истоков реки Кумы ²⁷⁴ последних же поселили на их места; от обоих в залог верности взяли аманатов и отобрали российских пленников сколько нашлось.

После сего, письменным договором обязали в верности России одноплеменных и родственных себе Черкес бесленейских, с коими в 1783 году произошло у них несогласие и взаимные захваты скота; взяли от них аманатов и возвратили российский плен. Радея о пользах Бесленейцов, Кабардинцы искали отвратить от них оружие Россиян.

Далее напали на кипчакских Татар, и с ними то же, что и с Бесленеями учинили, и возвратились от речки Урупа в домы, не могши следовать и подвизаться далее за усталостью своих лошадей и за недостатком съестных запасов. Ручались, что все оные племена вреда России причинять не будут ²⁷⁵.

В то же время генерал-маиор меньшой Горич с частию сил кабардинских, в число коих привел владелец Малой Кабарды Таусултанов 200 человек своего отборного войска, Ахлов 800 человек и другой Ахлов же [207] Осетинцов, так и с соучастием многих кумыцких владельцов и брагунских, напал на толпу Чеченцов возвращавшихся из наших границ с добычею и пленными, поразил их, возвратил плен и захватил несколько Чеченцов ²⁷⁶. Но когда Чеченцы скоро потом упрекали за сей поступок Кабардинцам, как нарушающий долг единоверия и правила Корана, Кабардинцы отвечали, что они в необходимости на то покусились, повинуясь Горичу; но что впрочем, если Россияне не возвратят им чеченских пленников, они в возмездие захватят российского офицера и предадут его в руки Чеченцов ²⁷⁷.

Главнейшим подвигом здесь обоих Горичей было, что они взяли в качестве аманатов многих горских владельцов и узденей, и лучших из них препроводили в 1789 году к князю Потемкину, при коем оставались они в качестве депутатов кавказских до его кончины, служа при нем с отличием не только против Турков, но и против Шведов и возвращены в отечество 1792 г. с чинами и жалованьем по оным. В таких аманатах было:

В 1787 г. явился к меньшему Горичу лезгинского первого военачальника сын Даций Таймасханов с засвидетельствованием усердия своего к российскому престолу; [208] находился при князе Потемкине, и в 1792 г. вместе с прочими аманатами кавказских народов отпущен в отечество, с чином капитана и с жалованьем по чину.

Кроме же того содержалось на линии кавказской аманатов: от Андреевцов 2 владельческих, 2 узденьских; от аксаевских владельческих 1, узденьских 2; от Чеченцов 5, от Кабардинцов и других 21, от Ингуш 5.

Князь Потемкин оказывал всегда особливое уважение к владельцам народа кабардинского.

В следствие таковых кабардинских действий, князь Потемкин 27 генваря 1788 года представлял императрице Екатерине, что по походе их за Кубань соделались они достойны высочайшего благоволения, свидетельствовал о прискорбии, которое они чувствуют, видя себя стесненных в настоящем своем пребывании, и земли свои от них отошедшие; что они стараются приобресть их службою, и ныне предстоит благоприятный случай сделать им удовлетворение, под видом награды за их услуги, что в другое время не могло бы уже быть пристойно. И подлинно, требовал он от Текелли карту землям кабардинским, с показанием кем заселены и заняты отшедшие от них земли; а Кабардинцам 28 февраля 1788 г. особым листом объявил монаршее благоволение, за покорение и укрощение многих закубанских народов, за возвращение плена и добычи, и проч.

Но между тем как князь Потемкин толико пекся о Кабардинцах, Текелли роптал на их поведение, ибо они не унимались от воровских набегов.

ГЛАВА 14З.

22 апреля 1788 года князь Потемкин предписал генерал-аншефу Текелли открыть поспешнее военные действия и повести оные на Суджук-Кале или Анапу, чтоб отвлечь часть сил неприятельских от Очакова и Тавриды, куда по известиям устремляет он главнейшие свои силы.

Сие отважное предприятие возложено было на [209] трехбунчужного пашу Батал-Бея, начальствовавшего в Натолии с 1786 года, по смерти отца своего Хаджи-Али-Бея, который ту же занимал степень. Порта нарекла Батал-Бея сераскером над войсками к покорению Тавриды назначенными.

Разлив Кубани, а может и отмена повеления, не допустили произвести кампанию ранее осени 1788 года. Генерал-порутчик Талызин, командир кубанского корпуса, явился на Кубани 11 августа и заняв лагерь в 17 верстах выше урочища Заны, где ему генерала Текелли ожидать надлежало, получив известие, что Абазихейцы и другие Черкесы собирают скопища, отправил за Кубань бригадира Берхмана с 3 баталионами егерей и 300 Казаков. Сей отряд 12 августа, в 20 верстах от Кубани встретил более 4 т. Черкес атюкайских и абазехских, которые дрались отчаянно 8 часов и обращены в бегство. Урон их убитыми простирался до 800; взято в плен 6 человек и в 5 селениях истреблено до 2 т. домов с оставшимся их имуществом. У нас убито 2, ранено 21. Лошадей убито 12. После сего отряд возвратился в лагерь.

Корпус же кавказский, предводимый генералом Текелли, переправился за Кубань 19 сентября, ниже теперешней Усть-Лабинской крепости, где был Петровский редут, и направил шествие к Суджуку. 21-го, у речки Моты ²⁷⁸ встречен неприятель и разбит, при чем найдено на месте убитых с его стороны 20; у нас убит донской полковник Барабаньщиков и ранено 4 Казака. Хлеб частию забран, остальное же имущество и деревни их истреблены.

После сего, войски следовали далее.

23 числа бжедуховский владелец Уздемир Шаманахин, по просьбе его, принят в подданство с подвластными, которые и спасены от разорения.

25-го. Генерал Текелли прибыл к реке Убин и 26-го отправил оттуда вперед два отряда под командою генерал-маиора князя Ратиева и полковника Германа, а третий для открытия неприятеля влево, к вершине Убина, с [210] подполковником Мансуровым, которому в тот же день должно было соединиться с первыми. Главный корпус сим последовал.

Командир егерского баталиона подполковник Мансуров атакован был 26 сентября, между двух дефилей, на речке Убине, Закубанцами и Турками, имевшими пушки; 5 часов сражался построясь в каре; а когда подоспело подкрепление из главного корпуса, который и сам туда приблизился, равно как и отряд князя Ратиева, неприятель разбит, претерпев великий урон. 13 человек взято в плен; на месте сражения сочтено больше 250 тел, кроме множества увезенных. Знатное число получено в добычу панцырей с убитых. По уверению пленных, в сем сражении было 2500 Турков под командою Аджи-Мустафа-Паши, присланного от капитан-паши на фрегатах в защищение того края, который собрал к себе Закубанцов до 8 т.; из Турков убито до 700 и Закубанцов до 800, в том числе немало и знатнейших чиновников. У нас тогда убито 28, ранено 226. Лошадей убито 40, ранено 72.

В сем деле подполковник Султан-Селим-Гирей ²⁷⁹, командовал Гребенскими и Семейными Казаками и отбил у неприятеля знамя. Он 16 июня 1788 года препровожден от князя Потемкина к Текеллию, для употребления по его чину, поколику он с пользою употреблен быть может; ибо отец его Батырь-Гирей-Султан, присягавший нам на подданство в 1783 году, в уважении у Черкес и ими начальствует ²⁸⁰.

В прочем, как в оном сражении, так и в продолжение войны, замечено, что Закубанцы обертывали шапки свои на вид турецкой чалмы, полагая, что чрез то они страшнее будут казаться российским войскам.

После того сражения генерал Текелли, не встречая [211] сопротивления, продолжал поход свой. 27-го достигши речки Емансы, сблизился с корпусом генерал-порутчика Талызина, и сделал с ним постановление о дальнейшем следовании в малом между собою расстоянии.

30 сентября корпус Текеллия прибыл к речке Хаплы. Потом, чрез урочище Заны, следовал вперед, и поражая повсюду Закубанские народы, войски проходили до Черного моря и 13 октября подходили к самой Анапе. Там находился тогда лжепророк Ушурма, приготовлявший Анапу к обороне, и Куси-Паша. Российские войски могли овладеть Анапою тем легче, что она тогда имела еще слабые укрепления; но генерал Текелли на то не мог решиться не имев повеления; однако российские войски находились здесь в действительном сражении и шермицельях ²⁸¹; а потом возвратились в границы, на зимовые квартиры.

В сентябре 1788 г. князя Потемкина генерал-адъютант Синявин, быв послан к натолийским берегам из Севастополя, на 5 вооруженных судах, 16 сентября, для разделения внимания неприятельского, для поиска над ним и истребления вооруженных судов, которые для перевозки собирающихся там войск были назначены; 19 сентября подходил к Синопу; 22 приближался к Вонне; 24 к городу Гереспиду; истребил много судов и разнесши страх по берегам анатольским, 6 октября в Севастополь возвратился.

ГЛАВА 144

В марте 1789 г. были известия, что за Кубанью, внизу реки Лабы, собирают силы четыре Салтан-Гирея: Адимей и Аксак, дети Казы-Гирей-Салтана ²⁸² и Курама и Аджи-Гирей ²⁸³. Что из Натолии чрез Согум прибыл в Беслинеи сераскер Баталь-Паша, который в продолжение предприятия [212] Турков на Тавриду, в исходе 1788 г., назначен сераскером над всею Кубанью и главноначальствующим в Суджуке и вслед за ним ожидаемо было в Беслинеи и турецкое войско в Анапе, сераскер Баталь-Бей ²⁸⁴ рассеивал плевелы на наших границах; присылал нарочных в Кабарду и к Кумыкам, для переговоров и возмущения их на восстание против России, с обещанием воздаяния, чрез султана Арслан-Гирея ²⁸⁵, именовавшегося кубанским сераскером, и чрез особый чрез султана фирман, призывающий всех народов магометанского закона к ополчению против России, уверяя, что еще весною того 1789 г. займет и исправит старый турецкий окоп Аджи-Кале, на левом берегу Кубани, близ устья реки Большого Инджика или Зеленчука находящийся, с тем, чтоб отселе производить дальнейшие действия. И как Черкесы закубанские требовали, чтоб действительно явились к ним турецкие войски, то в марте 1789 г. некоторое число их сюда прибыло и Баталь-Паша взял от Черкес лучших аманатов.

Закубанцы за Лабою обитающие сим ободрясь, ворвались в линию на черкаскую дорогу в 2 т. человеках, в другой уже раз, и в самый день Пасхи, 8 апреля, напали население Вестославское, лежащее у редута сего имени, при реке Калале, впадающей тамо в Егарлык, и составленное в 1787 ²⁸⁶ году из 357 душ обоего пола, отставных солдат. Они ограбили проезжих, тамо остановившихся, а из селения увезли 6 душ и угнали несколько скота, потеряв у себя до 20 человек.

Как сие селение составляло ближайшую цель неприятелю, то оное и уничтожено.

Для наказания сей дерзости Закубанцов двоекратно уже нападавших на Вестославский редут и селение, послано из кавказского корпуса деташамент под командою генерал [213] маиора Булгакова, который 9 мая 1789 г. переправися за Кубань, шел скорым маршем всю ночь, направив путь к реке Лабе; 10-го отдохнув немного у речки Чалбас, достиг своего пункта Лабы, и по пути открытый малочисленный неприятель прогнан передовыми партиями. 11-го еще встречался неприятель в небольшой партии и лишился убитыми 18 человек. 12-го Булгаков оставя на правом берегу Лабы свой вагенбург с воинским прикрытием, сам, на легке, переправился на противный берег, пустился прямо за речки Емансу и Фазу к селениям неприятелей нападавших, на Вестославский редут, и 13-го числа достиг оных. Но поелику жители предваренные о приходе российских войск успели уже скрыться в леса, со всеми пожитками своими, то Булгаков отправил туда передовые войски. Неприятель в нарочитых силах встретил их у селения Микас и отражал нападение больше часу, а от сильного наступления легких войск засел в ближайшем лесу, куда и прочие стекались, и оборонялся. Но Булгаков прибыл сюда с егерями и конницею, отправил в лес егерей, которые напавши на неприятеля с тылу, принудили его искать спасения в бегстве, лишась убитыми на месте до 150 человек и оставя нашим в добычу имение и скот. Конница поражая преследовала его до самых горных теснот. Между тем прискакала к месту сражения другая толпа неприятелей, и ободрила побежденных к возвращению. Булгаков разделил свои войска на две части. Оные паки вытеснили неприятеля из занятого леса и с уроном его загнали в ущелья, по коим оный рассеялся. По сем Булгаков истребив около сих мест и в окрестностях жилища, возвратился к Лабе 16 числа. И между тем как в сей день, по сделавшемуся возвышению воды, устраивал он чрез нее переправу, две многочисленные толпы вдруг показались в лесу, близ самого лагеря, желая отрезать переправу. Булгаков тотчас поставил войски в боевой порядок; конницу повел в атаку, а егерей в лес, во фланги. Егери немедленно принудили их отступить из занятого места. В то время кавалерия с двух сторон стремительно на него ударила, опрокинула и преследовала около 15 [214] верст, до самых трудных ущельев, поражая бегущих так сильно, что многие бросались в воду. Новая толпа, более 1 т. человек, показавшаяся на высотах гор, шедшая к прежним двум на подкрепление, не смела уже ни на что решиться и удалилась. В сем сражении убито на месте сражения неприятелей 233 человека, кроме утопших и в бегстве погибших. Взято в плен 4 человека, получено в добычу 83 лошади с сбруею, много панцырей, ружей, сабель и прочего имущества и рогатого скота больше 1600 голов.

По сих действиях, Булгаков благополучно переправился чрез Лабу, а 17 прибыл к Кубани и оттуда в пределы линии возвратился.

ГЛАВА 145.

Вскоре по возвращении с Кубани генерал-маиора Булгакова получены достоверные известия, что корпус Турков прибыл на кораблях на черноморские берега и расположил 5 т. в Суджуке и 5 т. в Анапе; и из прежних 3500 ²⁸⁷ человек и 8 пушек находятся в селениях темиргойских Черкес, с намерением напасть на Прочноокопскую крепость, им противоположенную, которая тогда была крайняя по Кубани от линии кавказской.

В июле того же 1789 г. предписано от князя Потемкина генералу Теккели, для разделения сил неприятельских, как наискорее выступить к Кубани частию кавказских войск и стать в месте выгодном для людей и удобном ради нанесения вреда неприятелю, если бы он покусился в наши границы. Кубанскому корпусу немедленно следовать для занятия Тамана; 2 баталиона от онаго отрядить на 2 корабля и идти из Азовского моря, кои и высадятся на Тамане для соединения с корпусом, по вооружении кораблей, у садов керченских, по случаю, что флот турецкий показавшийся в виду Очакова удалился к Хаджибею (где ныне Одесса) и паки [215] скрылся в море, может, для покушения на берега Тавриды и пролив Яникольский.

Все сие приведено в исполнение:

Кубанский корпус, начальствуемый генерал-порутчиком бароном Розеном, состоявший тогда из 8 баталионов пехоты, 20 эскадронов драгун, 600 Донских Казаков и 10 полевых орудий, отрядив два баталиона егерей на суда, и оставя деташамент при Ейском укреплении, в последних силах занял Таман.

От войск же кавказского корпуса поставлены отряды: первый при устье реки Лабы, под командою генерал-маиора Булгакова, из 4 баталионов пехоты, 8 эскадронов конницы, 300 Казаков и 2 орудий полевой артиллерии.

Другой при Темишбеке, под командою командира Депрерадовича, из одного баталиона гренадер, одной егерской роты, 6 эскадронов кавалерии, 200 Казаков и 2 полевых орудий.

Оба сии отряды прикрывали большую черкесскую дорогу, а первый имел связь посредством сильных разъездов с корпусом кубанским.

Третий при Недреманном посту, под командою генерал-маиора Елагина, из 4 баталионов, пехоты, 2 рот егерей, 8 эскадронов кавалерии, 300 Казаков и 3 пушек полевой артиллерии.

Четвертый у Невинного Мыса, под командою бригадира Германа, из 2 баталионов пехоты, одной роты егерей, 10 эскадронов кавалерии, казачьего донского полка и 3 орудий артиллерии.

Сии два отряда прикрывали линию и селения от закубанских народов.

Пятый отряд при Песчаном Броду, под особливым начальством генерала Текелли, из 4 баталионов пехоты, 3 эскадронов кавалерии, 350 Казаков и 4 пушек полевой артиллерии.

Сверх того, по Кубани еще в других местах стояли особые сильные деташаменты, зависящие от выше писанных. [216]

Таким образом, все оные войски стояли на означенных местах во все лето 1789 года; а когда корабли таганрогские проведены чрез пролив Яникольский, то кубанский корпус возвратился из Тамана на правый берег Кубани, так как уже исполнен настоящий предмет посылки того корпуса на Таман.

Надобно сказать, что генерал-аншеф Текелли 4 мая 1789 г., по прошению его, уволен от службы, а к командованию кубанского и кавказского корпуса отряжен генерал-аншеф граф Иван Петрович Салтыков, который и прибыл к месту своего начальства 19 июля. Оные два корпуса составили тогда армию под названием кубанской, и к служению в оной назначено генерал-порутчиков 4 и генерал-маиоров 7; но сии кавказские силы имя армии носили весьма короткое время, ибо генерал граф Иван Петрович Салтыков 7 мая 1790 года был уже главнокомандующим армиею в Финляндии, против Шведов, объявивших войну России в июне 1788 года; кончилась сия война миром 3 августа 1790 года.

ГЛАВА 146

В исходе 1789 года дан был от султана Селима III новый фирман известному лжепророку Ушурме, повелевающий стараться всех горских народов склонять в соединение с Турками и изготовить их к предприятиям на Русских в следующей весне, к чему уже Порта и 1789 года усилия прилагала. Кубанцы уже и начинали впадать на наш берег Кубани сильнее обыкновенного и производить беспокойства.

Дабы предупредить действие того фирмана и удержать горцов от вторжения в линию, генерал-порутчик Бибиков восхотел в глубокую зиму предпринять движение на Кубань, толико известное по несчастиям оное сопровождавшим.

Сей гёнерал был тогда местным начальником кавказского корпуса, в отсутствие командующего армиею кубанскою генерал-аншефа графа Салтыкова, отозванного на служение против [217] Шведов, где он главнокомандующим финляндскою армиею.

В генваре 1790 г. Бибиков назначив к предприятию своему 14 баталионов пехоты, 6 эскадронов драгун, 7 полков казачьих и часть полевой артиллерии, что все, по некомплекту войск, не превышало 8 т. человек, позволил солдатам взять теплую одежду у хозяев своих квартир, когда требование его 6 генваря от кавказского губернатора 10 т. шуб по наряду, от обывателей, не так скоро и успешно могло быть исполнено.

Бибиков вознамерясь совершить сей подвиг на легке, не взял с собою ни палаток, ни понтонов; а главное, что не обеспечил продовольствия войск, имев конечно надежду, горестно его обманувшую, найти жизненные припасы у неприятелей, которые обыкновенно не находят зимою удобности скрывать свой хлеб в горы, как летом.

Команды воинские, при вступлении за Кубань, имели с собою провианта неровное количество: одни на 10, другие более, но никто не имел больше как на 20 дней.

И так, в сем положении корпус Бибикова 10 февраля 1790 года переправился чрез Кубань у Прочноокопской крепости, и направил шествие свое в неприятельской земле к берегам Черного моря. Живший между Наврузами султан Менгли-Гирей ²⁸⁸, с 16 человеками своих подвластных добровольно к Бибикову явился и объявил желание основать жительство свое в России ²⁸⁹.

Встречая от неприятеля упор на сем походе, оный сражался всюду победоносно, начав от реки Лабы: 15, 16 и 17 числа с Черкесами Махошами; 25 февраля, 1 и 3 марта с Черкесами Темиргоями, коих покорил, привел в российское подданство и взял аманатов, вскоре однако разбежавшихся; 7-го при речке Пчаш с Черкесами Бжедухами, в сделанной [218] засаде сильно сопротивлявшимися, и с великим их уроном выбитыми и прогнанными; 18-го с Черкесами Атукаями, при переправе чрез реку Убин и в 2 верстах оттуда, в прохождении чрез дефилею занятую Атукаями, которые выбиты оттуда и дефиле очищена; 19-го и 20-го с Черкесами Абазехами ²⁹⁰ при реке Бакан и с Турками и прочими Черкесами засевшими в дефиле и на 35 верст, вверх по течению Бакана, простиравшейся. Неприятель из дефилеи выбит и по жестоком сражении разбит и прогнан; 22 числа во владении Черкес Шапсыхов ²⁹¹ напав ночью на сильное скопище горцев, в помощь Туркам с султанами своими собравшихся ²⁹².

Среди сих побед российское войско сносило все бедствия голода и холода. Потребив имевшийся с собою свой хлеб, а не найдя оного за Кубанью, питалось сначала сыскиваемым у неприятелей просом и другим зерновым хлебом, но и то весьма недостаточно. Но когда и того находить не могли, питались травою, кореньями, конским и диких кабанов мясом. Сия пища, как необыкновенная, по нужде могла бы подкреплять силы солдат; но они совсем не имели соли, которой Закубанцы нигде у себя не имея, доставали оную из озер Таманских, и сие-то произвело в людях чрезвычайное изнурение и болезни. Бибиков выдал войскам деньги, вместо провианта, за четверть муки по 6 рублей и круп по 7 рублей; но военнослужащие платя, где можно было купить, за изнуренную лошадь по 25 рублей и за фунт кабанины по 20 копеек, употребили, кто имел, и все собственные деньги, и все то из казенной аммуниции, без чего только могли обойтись.

При таких горьких обстоятельствах генерал-порутчик Бибиков, соверша в 42 дня более 350 верст, от Прочного Окопа до Анапы, 24 марта приближась к Анапе, разбил сераскера трехбунчужного Баталь-Пашу и Султан-Гиреев с их многочисленным войском. Он имел отверстый путь к владению Анапою, коей укрепления были тогда еще слабы, [219] и нашел бы там хлеб толико нужный его войску; уже российский штык блистал на валах анапских, как вдруг Бибиков приказал барабанщикам бить отбой, и 27 марта отступил от Анапы.

Утверждают, что потерянная в войске его подчиненность была побуждением к таковому поступку, а также и неимение повеления от высшего начальства на покорение Анапы.

Итак, Бибиков восприял обратный путь к пределам российским. Следуя к реке Кубани 30 и 31 марта, при речке Чибебс ²⁹³, а 5 апреля при речке Хутак ²⁹⁴ изнуренное войско отражало сильные и дерзкие нападения преследовавших оное горцов, подкрепляемых турецкою пехотою и пушками. Теснимое от неприятелей войско, при ежедневных противоборениях неприятелю, оное беспокоющему на всех многих тамошних дефилеях, прошло оно в 16 дней около 120 верст, и истощенное и изнуренное прибыло 11 апреля на Кубань, несколько выше Копыла, к Римскому редуту. Здесь Бибиков начал переправляться на российский берег; и переправа сия тем с большим затруднением происходила и произведена, что не было ни лодок, ни понтонов, а неприятель, так сказать, сидел на шее ²⁹⁵. [220]

ГЛАВА 147

Бедственное положение сих войск сделалось известно чрез Крым князю Потемкину. Командир кубанского корпуса генерал-порутчик барон Розен, получил повеление князя Потемкина отыскать кавказский корпус, вывести его в границы и принять в свою команду. Барон Розен тотчас поспешил из крепости св. Димитрия на кавказскую линию, и 15 апреля отправил из Донской крепости и прочих ближних мест нарочитое количество провианта к бедствующим войскам, на подъёмных и артельных пароконных подводах, взятых от войск регулярных и казачьих, под прикрытием 2 эскадронов карабинер и 276 человек пехоты, на те же подводы посаженной; а особо 600 драгун повезли в своих саквах 150 пуд сухарей и 45 пуд соли. Всем сим командам приказано следовать день и ночь, по правому берегу Кубани, к Римскому редуту, и казать себя Закубанцам.

Сии запасы достались в руки алчущих, прежде от драгун, а 21 апреля и на повозках, проехавших около 250 верст.

Неприятель непрестанно обеспокоивал изнуренные войска Бибикова и на правой стороне Кубани. Прибывшие с провиантом свежие войска заставили было неприятеля укротить его дерзость; но как Бибиков не захотел удержать себе сего подкрепления, а всю кавалерию отправил обратно, то Закубанцы отогнали лошадей у полку Уральских Казаков, бывших с Бибиковым за Кубанью.

Корпус Бибикова прибыл 4 мая к первому укреплению линии кавказской на Кубани, Григориополису, пройдя от Римского редута в 22 дня около 215 верст. Барон Розен встретя их в сем месте, писал князю Потемкину, что увидел сих непоколебимых в твердости офицеров и солдат в такой жалости, которая выше всякого изъяснения ²⁹⁶: [221] офицеры и солдаты утомлены голодом, изнурены сверх человеческого терпения стужею и ненастьем, от которых ничего для укрытия себя не имели; босы, без рубах и без всякой нижней, а в беднейшей верхней одежде (рубище), которая вся сгнила и изодрана; аммуничных вещей не много осталось; каждый потерял последнее имущество. Больные, едва имея дыхание, опухли, да и те кои считаются здоровыми, не много от них разнятся и в самых слабейших силах; полки и артиллерия потеряли лошадей; а вообще весь корпус крайне расстроен.

Барон Розен всех сих несчастных отправил на воловьих фурах из Григориополиса в жилье, расположил их на свежем воздухе, в довольном числе палаток; отделил раненых, больных и слабых от здоровых; приказал перемыть всех и надеть на них чистое белье и одежду; целый месяц не употреблять ни в какую службу, производить в порции горячее вино и по полфунта говядины в сутки на каждого, с наблюдением от медицинских чиновников.

Так-то кончилось предприятие Бибикова!

Не взирая, что идучи к Анапе войско российское везде встречалось с неприятелем, а при возвращении было от него провожаемо, и в обеих случаях с ним не только сражалось, но и при крайнем изнурении всегда одерживало над ним поверхность, число убитых и раненых не превышало 80 человек; но около тысячи человек поглощены голодом.

Издержки Бибикова в сей экспедиции простирались, со включением около 16 т. рублей выданных войскам, за 36-дневный провиант, и до 6 т. в драгоценных вещах, употребленных на подарки, до 36 т. рублей золотом и серебром.

Все нижние чины сего корпуса, во мзду верности получили серебреные медали с надписью «за верность» ²⁹⁷. Им и офицерам заплачено из казны за все ими из собственности их потерянное. Генерал же порутчик Бибиков 19 мая взят [222] к князю Потемкину подполковником Крюковым; и к командованию корпусом кавказским прислан генерал-порутчик граф де Бальмен.

Барон Розен нашел правый фланг линии кавказской весьма слабым за отделением войск с Бибиковым за Кубань. Сие тем опаснее являлось, что приготовления Турков, чрез Баталь-Пашу, продолжались неослабно. Почему барон Розен немедленно поставил от войск кубанского корпуса один деташамент на Карасу-Еи, другой у Темишбека, а последние войска того корпуса расположил у Ейского укрепления; а дабы увеличить движение и унять дерзость неприятелей и более обеспечить правый фланг линии, выступили с Дону на Кубань, к Преградному Стану, один по другом, несколько казачьих полков, следующих на смену таковых же, на линии находящихся.

ГЛАВА 148.

Эскадра под командою контр-адмирала Ушакова выступив из Севастополя 16 мая к анатольским берегам, для поиска над судами неприятельскими, 21 подходила к Синопу, 22 вошла в бухту синопскую, 25 подходила к Самсонской крепости, 29 подходила к берегам анапским, истребила в сем плавании много судов; за мелкостию, далеко идущею, анапской бухты, нельзя было близко к сей крепости приближаться; но обоюдная пальба продолжалась во всю ночь. Ушаков хотел сжечь суда в бухте анапской стоявшие, но не мог, за дальностию, и 5 июня возвратился в Севастополь.

ГЛАВА 149.

Кабардинцы в шатком поведении своем, еще и 1788 г. не унимались от воровских набегов, и когда генерал Текелли отправлялся с войсками к стороне Анапы и Суджука, для отвлечения турецких сил от Тавриды, обязал Кабардинцов новою присягою в верности России, и при нем [223] находился в сем походе, с своими узденями, владелец Атажука Хамурзин. Но как обещания ничего не стоят вероломным, то в отсутствие Текеллия Кабардинцы многие произвели грабежи в пределах линии, так, что накопление многих похищений, о которых обыкновенно ведется всегда особливая записка, требовало удовлетворения. Текелли предложил о сем Кабардинцам, и хотя они в марте 1789 года положили в общем собрании своем сделать, по обычаю своему, с виновных взыскание, но как воспротивился тому владельческий род Жамбулатов, желавший тогда в пользу Турков произвесть мятеж в кабардах, и даже хотевший от прочих отделиться, и сильнейших родов уздени, то введены в Кабарду с пушками 2 баталиона егерей, которые и заставили Кабардинцов всю претензию собрать, что без дальнего шума и кончено в июне того же 1789 года.

Между тем, во все продолжение турецкой войны, почти беспрерывно находились в Кабардах Турки, присыланные с деньгами для склонения Кабардинцов и других Кавказцов к поднятию оружия против границ российских. Все усильные настояния российских начальников о выдаче оных подсыльных оставались бесполезны. Кабардинцы всегда представляли невозможность исполнить то, в нарушение священных прав гостеприимства, хотя им и изъясняемо было, что гостеприимство не должно быть соблюдаемо к таковым, которые чрез обольщение нарушают общественную тишину.

В июне 1790 г. прибыл к ним и еще турецкий чиновник с письмом от сераскира трехбунчужного паши Баталь-Бея ²⁹⁸, начальствовавшего в Суджуке и Анапе, для возмущения Кабардинцов. Он же старался склонить еще дагистанских и ширванских ханов, чтоб они учинили нападение на Кизляр. Лжепророк Ушурма подкреплял своими таковые требования Баталь-Паши. Кабардинские владельцы и уздени охотно принимая всегда турецкие подарки, не отказали в том и в сем новом случае, и под клятвою обещали [224]

Баталь-Паше, что если он придет к ним, хотя с 2 т. человек, но только с пушками, они всем обществом готовы ему способствовать. Преклонность их к пользам турецким и всеобщее их движение, требовали бдительного внимания на их поступки. И хотя с российской стороны предъуспето, чрез пристава, ввести в несогласие с владельцами до 1 т. дворов их Бегоулов, которые будучи домовые служители владельцов, вместе с узденями составляют лучшее их войско, и Бегоулы присягнули отстать от своих господ и поселиться на реке Малке, близ российского кордона; а к тому поставлен был еще на Малке, в противоположности жилищ кабардинских, нарочитый воинский деташамент, для наблюдения за Кабардинцами. Нет сомнения, что мера сия была бы однако ничтожна, если бы Баталь-Паша приобрел успехи, коими упоевал себя надеждою.

ГЛАВА 150

Приготовления сераскера Баталь-Паши к наступательному удару на земли российские, длившиеся два года, не могши быть обращены на Тавриду, обращены на линию кавказскую.

Замыслы Баталь-Паши были обширны. Он полагал, что первые успехи его на кавказской линии против Россиян воспламенят не только всех Кавказцов, но и Татар казанских, астраханских и прочих российскому скипетру подвластных магометан; для сего, еще с 1788 года, велено иметь на кавказской линии наблюдение за магометанцами.

В то же время ахалцихский паша в 1790 году вновь подущал аварского хана на Грузию; но Омар-Хан письма его о том прислал подлинником к генерал-порутчику графу де Бальмену.

И так, сей Баталь-Паша предполагая, что силы кавказского корпуса несчастным походом генерал-порутчика Бибикова пришли в ослабление, соединил под свое начальство 8 т. пехоты и 10 т. конницы турецкой, коими начальствовал анапский Аджи-Мустафа-Паша; до 15 т. горской закубанской [225] конницы (и еще 15 т. из Закубанцов, оставаясь позади, готовы были к нему присоединиться) и имея 30 орудий артиллерии, направил шествие свое прямо в Кабарду.

Еще в исходе июля 1790 года о сем предприятии было известно, по доходящим слухам, и предписано всем войскам кавказским быть в ежечасной готовности к походу ²⁹⁹.

Тогда командовал на линии кавказской генерал-порутчик граф де Бальмен, который имел повеление от князя Потемкина атаковать Турков, не дожидаясь их пришествия. По тяжкой болезни, коею граф де Бальмен был одержим, и от которой вскоре потом скончался, не мог он сам лично предводительствовать войсками, но приказал трем отрядам, под начальством генерал-маиоров Германа, Булгакова и бригадира Матцена, идти на неприятеля от разных трех пунктов; а кубанскому корпусу, предводимому генерал-порутчиком бароном Розеном, и Войску Донскому, предписано вторгнуться за Кубань и сообразоваться с действиями войск кавказских.

Между тем, Баталь-Паша, следуя от рек Лабы и Малого Зеленчука, 28 сентября переправился уже на правый берег Кубани, близ устьев речки Джогнаса, по двум мелким бродам, против Воровсколесского редута, который тогда еще не существовал, и направлял путь к Кабарде.

Генерал-маиор Герман, быв ближе прочих отрядов к неприятелю (нежели генерал-маиор Булгаков, хотя имел повеление графа де Бальмена соединиться с последним ³⁰⁰ и под начальством его ударить на неприятеля, [226] воспользовался сам испытать счастие свое противу толь сильного неприятеля), смело пошел к неприятелю на встречу 27 сентября, по речке Подбаклее (или Батмаклы), стараясь запереть Туркам путь в Кабарду, куда главное их было стремление; 29-го Герман переправился чрез реку Подбаклею и взял стан свой в 15 верстах от неприятеля, который имел свой лагерь на реке Тахтамыше,. при горе сего имени.

30 сентября генерал-маиор Герман решился идти в лице неприятелю и атаковать его. Он разделил малый отряд свой (к коему и бригадир Матцен с своим присоединился) на 5 колонн, и коль скоро тронулся с места, получил известие, что из ущелий и лесов начали показываться густые толпы горской конницы. Едва фланкеры и Казаки соединены и заняли высоту над речкою Тахтамышем, как и началась перепалка. Две колонны кавалерии с полковником Буткевичем и Мухановым, поспешив подняться на предлежащую гору, дали время подойти пехоте и артиллерии. Бригадир Матцен с среднею колонною и бригадир барон Бирвиц с егерями заняли высоты. Турки, предводимые Аджи-Мустафа-Пашею, приспели в одно почти время с нашими на место сражения и жестокая пушечная пальба открылась. Конница черкесская, заезжая с обоих флангов, стремилась атаковать в тыл русские войска, но полковник Буткевич с своею кавалериею и резервы бригадира Матцена дали им сильный и храбрый отпор и скоро обратили неприятеля в бегство.

Войска русские при беспрерывном огне подавались вперед. Правая колонна егерей с бригадиром Бирвицом атаковала левое неприятельское крыло, а полковник Чемоданов с мушкатерами правое. Бирвиц встретил жестокое сопротивление, но как Муханов с драгунами врубился в пехоту неприятельскую и егери сильно наступили, то неприятель опровержен, правый фланг его сбит и артиллерия взята. Левый фланг неприятельский по приближении полковника Чемоданова побежал, оставя пушки свои, а когда средняя колонна бригадира Матцена, спустясь с горы, ударила в неприятеля, то все силы его рассыпались и он бежал стремглав к [227] Кубани. Толпы черкесские показались еще близ лагеря, но паки обращены в совершенное бегство. Российские войски вступили в лагерь неприятельский, взяли тут сераскера трехбунчужного пашу Баталь-Бея, знаменитого в Азии человека ³⁰¹ по своему роду, со всею его свитою, и приобрели знатную добычу.

По несоразмерному числу войск неприятельских нельзя было мыслить о плене; но Турков много потонуло при беспорядочной переправе их чрез Кубань. Они опрометью бежали по горам, за Кубанью, погибали от голода и претерпевая от Абазинцов крайние жестокости. Вся артиллерия, в коей одна 36 фунтовая гаубица, одна мортира, 4 коронады и 24 пушки со многими снарядами и припасами достались победителям. С нашей, стороны убито: старшина 1, нижних чинов 26; ранено офицеров 1 и нижних чинов 114  ³⁰².

Таким образом, в один день рассыпаны приготовления, которые 2 года длились.

Вся надежда Кабардинцов угасла, и соделала их на тот раз уклонными. [228]

ГЛАВА 151.

Когда паша Баталь-Бей поражен и Турки опрометью бежали, генерал-порутчик барон Розен с кубанскою частью и Войском Донским перейдя Кубань в нижних ее частях, 3 октября поставил себя между речек Шекупса и Пчаса, против жилищ Черкес Бзадыхов или Бжедухов ³⁰³. Отряды, отправленные в тот же день вверх и вниз сих речек, прошли более 50 верст и предали огню все селения неприятельские, неприятелями оставленные.

7 октября барон Розен прибыл к речке Марте, и по известию, что Закубанцы собираются в 10 верстах вверх по сей речке, а народ одимейский, между Марты и Псиши, отправлены к оным два отряда, каждый из 1 т. Казаков. Первый, достигши предписанного ему места, встречен был толпою Закубанцов, которых тотчас прогнал убив 52 человека и сожегши 3 деревни, возвратился к корпусу. Другой отряд неприятеля не нашел, а истребя 8 деревень со всем имуществом, впусте оставленных, возвратился безвредно.

9 числа барон Розен следуя ³⁰⁴ вверх по Кубани, прибыл на речку Псишу, к границам Темиргоев, и на пути сжег 28 деревень враждебных Бзадыхов и Одимейцов. По получении же известия, что толпа горцов скопилась у деревни Кайчуко-Габле, принадлежащей абазинскому князю ³⁰⁵ Куймако-Китаю ³⁰⁶, для воспрепятствования русским перехода чрез Псишу; барон Розен пошел далее. Казаки передовые встречены были неприятелем в числе 2 т. человек. [229] В подкрепление Казаков отряжен бригадир Поликарпов с Владимирским драгунским полком, который ударив на неприятеля, немедленно его рассыпал, и горцы бросились в леса, оставя до 300 человек своих убитых. Деревня Кайчуко-Габле было место, где неприятель имел знатное количество свезенных припасов, многочисленною толпою охраняемое (вероятно для войска Баталь-Паши). Барон Розен отрядил бригадира князя Щербатова с Нижегородским драгунским полком и 600 Казаков для занятия помянутой деревни. Неприятель защищался отчаянно, но принужден будучи уступить храбрости русских войск, разбежался по лесам. Князь Щербатов предав все огню, предприял возвратный поход. 3 т. горцев при одной дефилеи осмелились его остановить, но спешенные драгуны открыли тут себе путь штыками, ударя толь сильно на преграждающую им дорогу толпу неприятельскую, что в час всю оную разогнали, положа на месте 280 человек. 19 числа барон Розен переправился на правый берег Псиши. Тут получил известие о разбитии и пленении паши Баталь-Бея, и тотчас послал партии легких войск по правому берегу Псиши, для пресечения бегущим Туркам пути.

22 октября отправлен был к реке Белой (?), отряд из 1500 Казаков. Оный открыл неприятеля за 8 верст от корпуса, и по жестоком сражении прогнал его в леса и истребил 3 темиргойские деревни со множеством хлеба и сена. Тут убиты 4 мурзы (владельцы) и до 50 простых Темиргойцев и знатная получена добыча.

В сие время явились к барону Розену владельцы, один темиргойский Айжугурк Измаил, и другой адимейский Бат-Мурза, прося пощады и отдавая себя и владения свои в вечное российское подданство. Розен принял сие прошение, обязал их присягою в верности, взял аманатов и обнадежил монаршим прощением.

Татары нагайские кочующие по Лабе прибегли также с прошением помилования и просили перейти им на правый берег Кубани, что им позволено, и они быв приняты в подданство, немедленно начали производить то в действо. [230]

Их вышло в пределы линии кавказской, на том же основании, как поселены здесь прежде выведенные в 1787 году Нагаи и Абазинцы: Кипчаков 500 семей, Мангутов 450, Наурузов 1 т. семей. В каждой семье полагаемо было, по объявлению мурз, по 15 душ обоего пола; и того 29,250 душ.

Армяне, обитавшие в трех селениях, лежащих на речках: одном па Шаушеке, называемом Гяур-Габля, из которого, состоящего в темиргойском народе, еще в походе генерал-порутчика Бибикова взят аманатом Матерос Мергюсов, другом на Пшиже, называемом Адепсухай, и третьем на Иле, называемом Хатукай; изъявили желание перейти в Нахичеван, и отправлены туда в числе 390 душ обоего пола.

Между тем, отряженные партии не преставали искоренять непокоряющихся Закубанцов, оные проникли до самых домов главных владельцов темиргойских Айтетюка и Асламбека, предав огню все, что только им встретилось.

Наконец, как уже неприятель нигде более не показывался, все селения злонамеренных между речек Шекупса, Пчаса, Псиши и Шагваши, истреблены с приобретением знатной добычи, то 2 ноября войска возвратились на правую сторону Кубани.

Весь урон состоял в сей экспедиции: убито нижних чинов 40, ранено офицеров 5, нижних чинов 92; без вести пропал 1 капитан.

Барон Розен по возвращении из сего похода скоро умер.

Комментарии

263. Надписано: 18; а дальше, над словами: (3 полка), по 6 эскадронов.

264. Приписано: Морухи, в тот же Зеленчик впадающей.

265. Приписано: Аксаут, в Малый же Зеленчик впадающую.

266. Приписано: или Ефире, в Б. Зеленчуг впадающей.

267. Приписано: или Ефире.

268. Приписано: (нет на карте).

269. Приписано: Тегена.

270. Это слово подчеркнуто в рукописи.

271. Сии два брата Горичи происходят от владельцов Басиатова рода, владеющих народом хазарского племени (Слова: владеющих народом хазарского племени, вычеркнуты карандашом, а на полях приписано: они уздени черкеские Бегидовы.) балкарским или малкарским, данником кабардинских владельцов Большой Кабарды. Из них, Горичей, один еще в 1779 году будучи маиором командовал кизлярскими Нагайцами и заведывал Терским войском. Старший убит на штурме Очакова 6 декабря 1788 г.

272. От зависимости Кабардинцов еще в марте 1787 года отрекались и просили принять их в подданство с тем, чтоб дано им было защищение от нападений Кабардинцов, которые видя слабое Балкарцов состояние, начали в даль простирать свое на них притязание; на сие самое Балкарцы жаловались и 1794 г.

Осетинцы Дигорцы о том же 1787 г. жаловались и о том же просили.

273. Приписано: которые Ловова и Бибердова рода предались уже пред сим подданству российскому, в поход генерала Текелли.

274. Одни из сих Абазинцов, два рода, Ловов и Дударуков, по ныне обитают за Кубанью, по речкам Теберте и Малом Зеленчуге; а Башильбаи обитают на речках Большом Зеленчуге и Урупе.

275. Сие известие заимствовано из письма Кабардинцов к князю Потемкину, которое подписали 35 владельцов и 64 узденя. В реляциях же тогдашней с Турками войны, сверх того содержится, что 24 декабря 1787 года, по получении известия, что небольшое число Турков с двумя султанами и 300 Абазихейцов следуют к Суджук-Кале, препровождая туда 2 медные пушки, бригадир Горич отправился на них, взяв с собою 22 владельцов кабардинских и 500 панцырников. Неприятели по малом сопротивлении искали спасения в бегстве, брося обе пушки, кои и доставлены в Георгиевскую крепость.

276. Приписано: ибо Чеченцы никогда не преставали злодействовать. Они в апреле 1786 г. схватили маиора князя Уракова в Кабарде, и возвратили его за 500 рублей; но чрез Кабардинцов и деньги сии получены от них обратно; в 1787 г. маловажные шалости от Чеченцов происходили.

277. Приписано: Князь Потемкин желал в 1788 году, чтоб присланы были к нему депутатами дети шамхала и усмия, однако это не случилось, а находились в качестве посланцов чиновники от Шамхала, от Аварского хана, от дербентского.

278. Приписано: Маты.

279. Приписано: сын Батырь-Гирея, брата Шагин-Гирея, последнего хана крымского; а Батырь-Гирей присягал в 1783 году нам на подданство.

280. Он в 1795 г. отправился к нашему двору.

281. По-немецки Scharmutzel, по-французски escarmouche; соответствует русскому стычка.

282. На полях: ?

283. Приписано: или Арслан-Гирей сын же Казы-Гирея.

284. Здесь сперва было написано, как и выше, Баталь-Паша; но последнее слово перечеркнуто и заменено словом Бей.

285. На полях:?

286. На полях:?

287. Слово прежних подчеркнуто в рукописи, а на полях:?

288. Приписано: сын салтана Арслан-Гирея, оставшегося за Кубанью, внук салтана Казы-Гирея, двоюродного брата Шагин-Гирею, последнему хану крымскому.

289. Он пожалован в полковники, а в 1801 году в генерал-маиоры, и был приставом над Нагайцами в 1803 и в следующих годах.

290. Приписано: вернее Шапсыхами.

291. Приписано: вернее Натухажцов.

292. На полях: какое прошли расстояние?

293. Приписано: Псибепс.

294. Приписано: Худак.

295. На особом листке вставлено здесь следующее извлечение из статьи: Вторая турецкая война в царствование императрицы Екатерины II (Сын Отеч. 1824 г. № XXX): На Кубани в начале сего похода (1790 г.), Русские потерпели урон: командовавший там генерал (Бибиков) вздумал напасть на Анапу в самое неудобное к тому время года. В феврале он перешел Кубань по льду с корпусом из 7600 человек, имея на неделю съестных припасов, и двинулся к Анапе. Черкесы тщетно противились его походу; но русские войска весьма потерпели от непогод и недостатка в пище. 24 марта они пришли к Анапе. Многочисленный гарнизон сей крепости напал на Русских с фронту, между тем как Черкесы, сошед с гор, нагрянули на них с тылу. Неприятель был по всюду отражен, но приступ к крепости отважного генерала, ободренного сею удачею, был безуспешен. Нельзя было осаждавшим, без лестниц и фашин, сойти в ров. Русский генерал принужден будучи оставить свои покушения, пошел в обратный путь 27 числа. После невероятных трудов и опасностей, он привел свое войско на правый берег Кубани, с потерею слишком 1 т. человек и большей части лошадей своих, князь Потемкин отнял у него команду.

296. Приписано: выражения.

297. Приписано: на какой ленте? а что дано офицерам?

298. Здесь, как и выше, было сперва написано: Баталь-Паши.

299. На полях читаем: У таврических берегов оказался неприятельский флот из 18 кораблей и многих прочих судов, под начальством капитан-паши, со многим десантным войском. Контр-адмирал Ушаков 2 июля 1790 года выступил с флотом своим из Севастополя; 8 июля достиг (Приписано: пред устье.) пролива Яникольского и здесь, встретясь с неприятельским флотом, разбил; легкость на ходу турецких судов спасла их от погибели конечной. Таким образом уничтожено неприятельское намерение на Тавриду.

300. Приписано: на один переход отученным (sic).

301. Сей пленник жил в России 9 лет. Нам неизвестна причина, почему он не возвратился в отечество по прекращении с Турками войны. Он жил в Карасубазаре, и когда Порта вверила ему по прежнему начальство в Натолии, то с позволения российского двора, отправился из Козлова в июле 1799 года на четырех турецких судах. Он говорил довольно чисто по-русски, и сказывал, что с сожалением оставляет жизнь простолюдина, и со слезами расстается с Россиею. (Путешествие по всему Крыму и Бессарабии в 1799 году, Павлом Сумароковым, М. 1800., стр. 161.)

Сей Баталь-Паша еще и 1802 года начальствовал в Натолии. Отец его Хаджи-Ади-Бей, трехбунчужный паша, еще с 1778 года был начальствующим в Натолии. В 1783 году склонен он был свергнуть с себя иго Порты, коль бы скоро подняли к тому руки паша ахалцихский и царь имеретинский. Он имел пребывание прежде в Эрзеруме, а 1784 года в Трапезунте; имел двух сынов пашами, одного в Кони, другого в Орды. О нем Греки и Турки думали, что держит тайно христианскую веру.

302. Сей подвиг доставил генерал-маиору Герману орден св. Георгия 2-го класса, и 600 душ в полоцкой губернии.

В Отечественных Записках, 68, декабрь, 1825 года, напечатан журнал кампании по кавказской линии покойного генерала от инфантерии и кавалера Ивана Ивановича Германа 1790 года, от 22 сентября по 30 число, стр. 352-382.

NB. В сей статье лжепророк Ших, в обеих местах, назван Шахом, стр. 354 и 365, как будто действовал против нас персидский шах.

303. На полях:?

304. Все это место, от слов: Отряды отправленные, составляет в рукописи особую приписку, на полях. Очевидно, что автор хотел заменить ею следующее изложение тех же фактов, заключающееся в тексте: Один отряд посылан на народ одимейский, который сжег 3 деревни и убил 52 человека; другой, неприятеля не нашел, а истребил 8 деревень, ими оставленных. Оба прошли более 50 верст.

305. Приписано: (старшине).

306. На полях:?

Текст воспроизведен по изданию: Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 год П. Г. Буткова, Часть II. СПб. 1869