КАЛАБАЛЫК 1713 ГОДА В СВИДЕТЕЛЬСТВАХ СОВРЕМЕННИКОВ

Изучение в различных архивохранилищах Российской Федерации многочисленных материалов, касающихся истории русско-турецких, русско-молдавских и русско-шведских отношений первой четверти XVIII столетия, позволило выявить ряд уникальных документов. Их отличительная особенность заключается в том, что все они являются источником сведений из «первых рук» — сообщениями непосредственных участников или свидетелей калабалыка. Одни из сообщений принадлежат российским шпионам или казакам-перебежчикам, другие — захваченным в плен туркам. Найденные документы, дополняя и корректируя друг друга, воссоздают более полную и детальную картину событий, предшествовавших как самому «калабалыку», так и непосредственному штурму и захвату лагеря Карла XII турецко-татарскими частями. Все архивные материалы, представленные в настоящей публикации, введены в научный оборот впервые.

Потеряв под Полтавой и Переволочной некогда непобедимую армию, шведский король Карл XII с остатками войска (не более 1300 человек) бежал под протекцию Османской империи. Вместе с ними в пределах владений турецкого султана нашли спасение от преследовавших их российских частей сотни украинских казаков, сторонников бывшего гетмана И. Мазепы. После кратковременной остановки в Очаковской крепости беглецы «для пущей безопасности» перебрались подальше от границ с государством Российским, под стены Бендерской крепости. Здесь, в селении Варница, с согласия и при финансовой помощи султана Ахмеда III, при деятельном участии Исмаил-паши, бендерского коменданта, был возведён укреплённый лагерь шведского монарха. На неполных три года скромное молдавское сельцо Варница, расположенное на берегу Днестра, стало «малым Стокгольмом». Отсюда Карл XII управлял внутренней и внешней политикой своего государства, руководил передвижением и действиями шведских войск в Померании и на Балтийском море. В Варнице он вынашивал планы взятия реванша над своим непримиримым недругом — Петром Великим.

Для шведского короля Полтавская битва отнюдь не являлась решающим сражением продолжительного противоборства с Россией. Тем более она не воспринималась им как предвестник будущего поражения в Северной войне 1700-1721 гг. В своей корреспонденции к членам королевской семьи и Сената он называл её «особенным случаем», в течение которого «армия имела несчастье понести потери, которые, как... надеюсь, в короткий срок будут поправлены» ⁵.

Эту же мысль он небезуспешно пытался внушить своим военно-политическим союзникам — королевским дворам Франции и Англии, а также Блистательной Порте. Последняя занимала особое место в планах военного реванша шведского короля.

Используя давние противоречия и территориальные претензии, существовавшие между Россией и Османской империей, дипломатические представители Карла XII в Константинополе и Бахчисарае использовали все возможные средства — лесть, [72] угрозы, подкуп и т.п. — для того, чтобы склонить крымского хана, а вслед за ним и султанскую администрацию к вооружённому столкновению с Россией. На несколько лет Стамбул стал ареной драматического противоборства между дипломатическими представителями России и Швеции при султанском дворе, а также жёсткой борьбы между партиями сторонников и противников войны. Несмотря на невероятные усилия российского посла П. А. Толстого, стремившегося сохранить мир любой ценой, эмиссарам Карла XII при посредстве и содействии союзников удалось склонить Турцию к войне с Россией. Объявленная в ноябре 1710 года, она стала причиной трагического Прутского похода российских войск и вынужденного заключения Станилештского мира, приведшего к потере Азова, Таганрога и Каменного Затона.

Удовлетворившись возвратом некогда утраченных территорий, Османская империя потеряла интерес к военно-политическим планам и предложениям шведского короля. К концу 1712 года его пребывание в пределах Османской империи становилось не только нежелательным, но в определённой степени опасным для внешнеполитического курса Блистательной Порты. Исходя из этого, администрация султана Ахмеда III неоднократно обращалась к королю с предложениями об организации его выезда и возвращения на родину, предлагая в сопровождение вооружённую охрану из сипахов и крымских татар.

Не оставляя надежду склонить чашу весов в свою пользу и вовлечь Турцию в новый конфликт с Россией, Карл XII находил различные предлоги и причины, откладывавшие его отъезд. К началу 1713 года терпение сераля стало иссякать, и турки приступили к более решительным мерам, относившимся к выезду «загостившего» в Варнице короля.

На протяжении всех пяти лет пребывания в Османской империи Карла XII его личная жизнь, поведение и международные связи находились под пристальным вниманием со стороны российского царя Петра I. Донесения, поступавшие от русских резидентов при дворах европейских монархов, а также сообщения находившихся в пределах Османской империи и империи Габсбургов тайных информаторов тщательно собирались и анализировались в Коллегии иностранных дел. Особенный спрос на эту информацию был в период обострения политических отношений между Россией и Турцией — в 1710-1713 гг.

Открытое противоборство российской и шведской дипломатии при султанском дворе несколько раз меняло вектор внешней политики Блистательной Порты от войны к миру. Последняя попытка «шведской партии» заставить Турцию нарушить условия Прутского мира (1711) и вновь вовлечь её в прямое столкновение с Россией относится к осени 1712 года — 31 октября на чрезвычайном заседании Большого дивана в Стамбуле турки решили объявить ей новую войну.

Однако взамен активных приготовлений к предстоявшей кампании султанская администрация всю свою деятельность сконцентрировала на том, чтобы выпроводить на родину из османских владений шведского короля. В этой связи были отданы конкретные распоряжения господарю Молдавского княжества Николаю Маврокордато (1711-1715), крымскому хану Девлет II Гирею (1709-1713) и Исмаил-паше, коменданту Бендерской крепости и Бендерской райи ⁶. Как свидетельствуют донесения российских информаторов из Меджибожа ⁷ от 9 января 1713 года, «по ведомости из Бендер, хан татарский и господарь волосский, конечно в готовности были и провожать короля в Померанию и на коней было сели» ⁸. В это же время пришли известия из Молдавского княжества о том, что «подлинно король шведский с ханом и серескером хотел ехать в Померанию. И послал было господарь волошский ворника Стурзу от Цуцоры даже до Хотина ставить провиант и фураж на потребу войска и тракт их имел быть через Хотин и через Званец (г. Жванец. — В. Ц.). И прислан к нему Стурзе из Ясс указ от волосского господаря, что король не хочет ехать и писал хан о том до солтана в Адрианополь» ⁹.

Эту же информацию подтвердил в своих показаниях от 9 января курьер-разведчик Стаматий: «В Шаргородке, что в 4 милях от Днестра, и в Межибоже слышали, что хан с ордою поворотился назад для того, что король шведский из Бендер не пошел. И писал де хан о том султану. Да они ж слышали, что по всем от Бендера трактам, от Днестра и около Прута стоят на заставах орда и Киевского воеводы люди и от шведов по нескольку человек. И предостерегают, чтоб со стороны российской никого не пропустить и провиант и фураж готовить для проходу шведского короля, и собирают с волохов, а с поляков провианту и фуражу не берут» ¹⁰.

Отказ Карла XII покинуть Варницу и отправиться с остатками своего войска на родину обусловили многие обстоятельства: неудобства зимнего времени, финансовые проблемы, неспособность собрать и приготовить к дальней дороге необходимый багаж и др. Однако основная причина заключалась в отсутствии гарантий [73] безопасности его передвижения через территорию Польши. Опасения короля касательно надёжности выделенной для его сопровождения татарской конницы были далеко не безосновательны. Согласно полученным им сведениям крымский хан и бендерский паша Исмаил-паша имели тайный сговор через генерального старосту великопольского графа Яна Казимира Сапегу с польским королём Августом Сильным о выдаче последнему Карла XII на его обратном пути в Померанию ¹¹.

Нежелание короля Швеции покинуть свой лагерь в Варнице вызвало негативную реакцию в Стамбуле. В ответ на донесение крымского хана в сераль о положении дел «послал солтан четвертого человека имброхора, то есть своего конюшенного, с указом к хану и Измаил паше. А имянно: Естли король шведский не хочет ехати в свою землю, вручите его Мустафе паше, чтоб повез его в Солоник, пристань морскую, которая есть столичный город в Тессалии (Фессалии. — В. Ц.). И с вышереченным также послал хатти-шериф ¹² к королю шведскому: “Вы, король шведский, который еси наш приятель, понеже уже готовы все вещи надобные к вашему отъезду сея зимы до своего государства. Давно приказано хану крымскому и Исмаил паше, губернатору Бендерскому, войско готово и не ожидает иного, токмо Вас. Того ради, когда будет Вам вручено сие наше царское собственное руки писание, не надлежит Вам болше теряти време, но по совету хана и паши ехати немедленно в свою землю. А естли не поедешь и учинишь противно нашей воли разсуди, что указ будет дан иным образом, того ради конечно немедленно поезжай”.

Видя король принуждение, которое ему чинили, сказал, что не хотел ехати. А хан с пашей и присланный от солтана слыша такой ответ отняли корм, который давали ему от Порты того же дня 12 января 1713 года. Отняли также 7 полков янычар, которые были у него на карауле, заперли все лавки, которые были в местечке Варница, где жил король швецкий. Также велели выйти всем жителям того же местечка. И под тот час обманом отлучили казаков подчиненных королю шведскому, которых было 2900 и взял их хан под свою протекцию и разослал по своим деревням волосским. Приказал многим татарам войтить в местечко осадить короля с указом, чтоб не пропускали никого ни войти, не выйти, кроме короля, ниже б допускали им продавати надобные вещи на пищу, надеяся, что сдалися б принуждены голодом. Но татары, которые их стерегли для денег не токмо давали им пищу, но и муницию, и все что хотели, продавая вчетверо больше, чего стоило.

На другой день прислали сказать господам полякам, которые были при короле, чтоб выехали и пришли бы к ним, естли (они. — В. Ц.) друзья солтанские, а естли не друзья, как король шведский, оставайтеся с ним претерпети все оное, что он претерпит. Отвещали поляки, что хотят выйти и пойти жити по своим домам в слободе Бендерской и сделали так того же дня. А на другой день некоторого ради сумнения в вечеру, паки поехали к королю в Варницу отваживался претерпети все, что претерпел бы король. И увидя то паша послал в слободу до домов их и велел своему кехайе забрать все вещи, которые сыскалися в их домах, а имянно: платье, лошадей, багаж оружие и другие домовые пожитки, а слуг их сильно (силою. — В. Ц.) выслати из домов. И откомандировали несколько липков (татар-липкан. — В. Ц.) оных провожати до границы польской. Ребят же их и жен взял паша в свой двор и обусурманил (т.е. привёл в магометанскую веру. — В. Ц.)» ¹³.

Султанский фирман об изгнании со своей территории «шведов и их когерентов (сторонников. — В. Ц.)» наряду с крымским ханом получил и господарь Молдавского княжества, который для поимки и заключения под стражу указанных лиц «создал отряд из 500 янычар и к ним при том волохи и мужики с цепами и косами и ружьем, кто какое при себе имел» ¹⁴.

День ото дня ситуация вокруг шведского лагеря в Варнице становилась всё напряжённей. Ни одна из сторон не желала отступать. Никакие уговоры и клятвенные обещания янычар обеспечить безопасность короля не дали положительного результата. В дополнение к сказанному последней каплей, переполнившей терпение турок, стал поступок короля в отношении присланных из Стамбула даров. 14 января 1713 года султан послал Карлу XII «с капуджи-башою Муса агою 25 лошадей и 10 тысяч червонцев. Среди лошадей одна была убранная, а три лошади, из которых одна была в уборе, присланы от визиря Али паши, прозванного Чорлу, не принял, понеже был сердит на него, что он больше радел руским, нежели ему... Король подарил капуджи баше 6 тысяч, а его слугам 3 тысячи червоных» ¹⁵. Однако вскоре из-за недостатка корма велел «перестрелять всех лошадей присланных к нему от султана на дорогу, а узды и седла и прочее огнем пожег... сказуя, понеже у меня отнято сено и овес, также и турки, которые около их ходили и понеже невозможно купити на свои деньги корм для реченых, не хочу, чтоб и живы [74] были. После того, велел их (забитых лошадей. — В. Ц.) кинути на поле и были съедены от татар. И начал фортификоваться, чтоб мог обороняться, ежели будет атакован. Приказал позабивати великие колья пред воротами, что турки не могли приступиться, а он бы мог удобно их побивати, также забити изнутри до половины окошак своего дому, определил себе умереть на бою, а не отдаться в турецкие руки живым» ¹⁶.

Кульминационный момент наступил в последних числах января, когда обнадёженные султанским хатти-шерифом крымский хан и бендерский паша приняли решение атаковать лагерь и силой заставить Карла XII покинуть пределы Османской империи. О событиях тех дней свидетельствовали несколько непосредственных участников калабалыка, бывших в составе каждой из противоборствующих сторон. С одной стороны, мы узнаём об этом из допросных речей янычара Алиа Абдулова, взятого в плен 5 марта 1713 года волошской партией, входившей в состав армии фельдмаршала Б. П. Шереметева:

«Экстракт из допросу. Сказался житель он города Измаила, тому ныне третий год, как он из Измаила командирован был в Крым в местечко Еникале, к городовому строению. И из того места Еникале он янычар отпросился у своего командира в дом свой в Измаил. И пришел в Бендер, и в дом свой из Бендера не пошел для того:

Как он был в Бендере 12 дней, и в то число пришел из Крыму хана крымского брат меньшой калга-султан едва не со всею ордою. И медлила та (орда. — В. Ц.) при Бендере 20 дней, чтоб выпроводить короля шведского, а которым путем, про то не слыхал. И у того выпроваживания быть было хану крымскому и бендерскому Исмаилу-паше, да вышеобъявленному калге султану.

В бытность его янычара в Бендере хан крымский и бендерский паша Исмаил приезжали к королю в Варницу и объявляли ему, для чего он по указам султанским и по их высылкам из их земли не идет. Король отвечал, что он с одними татарами идти опасен и впадет в руки московским войскам. А ежели б ему дали больше турок, то б он пошел... А орда вся, между тем как ссора была (между Карлом, ханом и пашой. — В. Ц.) стояла по селам и по деревням. И потом хан и паша поехали от него в Бендер, а шведы все были при короле.

Как по ссоре с королем и по отъезде в Бендер хана и паши прошло 3 дни, то на 4 день приказал хан и паша в Бендере янычарам, чтоб шли добывать короля шведского, только б самого до смерти не убили. И по тому приказу выбралось немало янычар с ружьем в охотники. И он янычар Али Абдулла в то время сам охотою своею был же. А всех, что было числом сказать не может, для того, что и постороннего народу было много для смотру, как будут доставать (короля. — В. Ц.) и невозможно было того отнюдь познать. С ними же, янычары, было 6 пушек средних и пошли они прежде полудня и того ж часа пришли к Варнице к палатам, где король шведский от них с людьми своими заперся. А хан и паша стояли отних поодаль. То они янычаре его короля в тех палатех обошли кругом и пушки к стрельбе изготовя посылали к королю с последним выговором, чтоб он из их земли шел вон и ежели не пойдет, то будут по палатам, где он живет, из пушек бить. И он ответствовал последним словом, что не пойдет, хотя тут его самого и убьют.

И по тому его королевскому ответу того ж числа по приказу ханскому и паши стали из тех 6 пушек стрелять ядрами. А оное для страху били и с одними пыжами, чтоб он король сдался. И выстрелили с 30 раз. А потом из пушек стрелять перестали и приближась к палатам стреляли в окошка палатные из ружья.

А шведы по их янычарах стреляли ж и про самого короля люди то рассказывали, что он сам стрелял из фузеи в окошко. И на том бою, покамест они приближались к самым палатным окошкам побили их янычар шведы с 200 человек, да ранили много число.

Потом, виде хан и паша, что шведской король со своими людьми жестоко боронится и отсиживается, приказали они на пометах зажечь кровлю камышом, понеже была покрыта мелкими деревянными дощечками. И зажгли. Который огонь видя шведы стали из палат выходить с ружьем, однако ж стреляли по них янычары, а иные шведы побежали врозь. А потом сам король вышел и тогда янычаре с протчими стали было рубить не ведая, что меж шведами которой король есть.

И так в неведении стали было рубить самого короля, то один из шведов, обхватя его короля, стал кричать, что то король их, то янычаре его взяли. А в тое кон-физию его короля ранили, как он янычар от своей братии слышал, в левую руку, да в висок саблею. А тот бой и взятье все было в один день до самого вечера. И повели его короля к хану и паше. А потом янычары вошли в палату и побитых шведов в той палате видели мертвых со 100 ¹⁷ человек и раненых много. Всех шведов было с 1 тысячу и тех всех разобрали в полон по себе. А потом, что могли отыскать шведов вручили резидентом, которые там пребывают... а королевские все пожитки и лошадей швецких и ружье все, что ни было разграбили они янычары и татары по себе, что кто хотел.

Как его короля 15 янычар привели раненого к хану и паше, то паша Исмаил давал им янычарам жалование червоными и потом в скорости сами хан и паша взяли короля в Бендер и был он в Бендере три дня. И как он янычар пришел после того штурму в Бендер, спрашивал турецкого лекаря, а своего приятеля Магмета, какой король пребывает, на что тот ему ответил, что он Магмет короля лечит сам и хотя он и ранен, однакож не зело жестоко, только он король пуще с печали зело занемог и в лице стал худ.

По 3 дней хан и паша короля шведского, дав ему четырех лошадей турецких почтовых и коляску турецкую, почитай простую, выпроводили с тем же капыкчи (курьером. — В. Ц.), который привез от султана указ, что их шведов выгнали и за ним королем послали шведов здоровых с 60 человек на лошадях турецких же.

После отпуску короля шведского на тот же день орды большую часть хан крымский отпустил будто к Крыму с султаном-калгою. А из той же орды хан и паша отправили с 10 тысяч человек, в том числе крымской и буджакской по 4 тысячи, да 2 тысячи запорожцев, да их янычар охотников с 200 человек под командою крымского шурина Сефира Казы [75] мурзы. И велено той орде идти к Киеву, и кто сдаваться будет, тем ничего не чинить, а кто не будет поддаваться, тех велено рубить и в полон брать, и выжигать. И при Киеве им велено даведываться всяких ведомостей и есть ли войско московское. И та орда шла от Бендера 18 дней. Пробирались от Бендер степью на Умань к Киеву и приближась разъехалась та орда врозь для добыч. И он янычар от орды отлучился с четырьмя человеками и под деревней Худосовкою взяли его и татар в полон» ¹⁸.

Следующее свидетельство о рассматриваемых событиях — в показаниях пленного Фомки Митлушенко, бывшего служителя шведского канцлера барона Г. Г. Мюллерна ¹⁹: «Родился в Коропе. 8 Бендере пристал служить он на месяц к шведскому генералу Миллеру (так в тексте. — В. Ц.) стеречь лошадей, которых с 20 было.

Король шведский хотел было идти из турок нынешней земе об Рождества Христова и совсем был в готовности, но незнамо какие письма привезли ему из Польши поляки, по которым выход свой он остановил. И хотя многожды хан крымской и паша бендерской ему объявляли, чтоб шел он в свою землю, а они его проводят. А буде не пойдет в свою землю, тоб ехал в Царьград. И запретили, чтоб ничего ему не давать и сена стали от него свозить. А король отвечал, что ни в Царьград, ни в свою землю он не пойдет, а будет жить в Бендере. И озлобясь, всех лошадей, которые даны были от султана, расстрелял и просил их турков, ежели они покажут султанский указ за рукою (т.е. собственноручно султаном подписанный. — В. Ц.), по которому они хотят выслать его, то пойдет. Однако, ничего того турки не делали. Потом ему сказано ханским приказом и от паши, через посланных знатных турков, что ежели он не пойдет, то они будут его (короля. — В. Ц.) доставать (силой. — В. Ц.) и достав, повезут неволею к султану.

Хан и паша выслушав отосланных своих турков те королевские троекратные ответы приказали прежде татарам крымским, буджакским, белогородским облежение учинить и стеречь, чтоб никто не ушел. И король видя, что быть хочет ему неполезное выговаривал, ежели кто из обретающихся с ним людей хотят с ним умирать, тоб с ним умирали и с турки бились, а ежели кто не хочет, дает на волю их, а неволи в том никому нет. И поляков выслал со своего двора в Бендер. По которым его королевским словам стали тотчас собираться генералы, полковники, офицеры, драбанты, да пехоты было с 200 человек. И заперлись в палатах, в том числе был и генерал Миллер, у которого он, Фомка, жил и сам Фомка в тех же палатях был с фузеею, которою ему дали шведы и ждали турков в палатях целый день и ничего им от турков не было.

На другой день по приказу ханскому и паши пришли все дерзкие турки и янычары более 10 тысяч и стоя под горою близ палат дневали и присылали трижды самых знатных турков, к которым король как вышел из дверей, то турки с честью говорили, чтоб отдался им без боя с честию. И плевав на них турков с великою храбростию говорил им, что он хочет здесь умереть, а не пойдет. Пущай его доставают, а он будет с ними борониться (обороняться. — В. Ц.). И тако между тем день прошел без действа.

На третий день рано, турки пришед близко палатей прежде выстрелили из пушек шесть раз по палатем и отставя пушечную стрельбу пошли к палатам приступом и стреляли день целой в окошки и не могли ничего того дня зделать. И видя, что турков с 600 человек побитых, стало быть пошли прочь. А шведов побито у них в палатах — 30 человек. И он, Фомка, из фузеи тогда стрелял же. А которая пехота шведская была с 200 человек не велел он король биться и ружье положили, то тотчас татары их разобрали по себе.

По утру турки приказали возить солому татарам и велели обкладывать палаты и обложили до полудня с великим трудом, понеже шведы били по них из окошек. И как тою солому зажгли и кровли загорелись и своды стали обваливаться, а к тому стрельбу турки умножили. И видя король, что уже задохлись от огня 3 человека шведов и на него стал падать огонь, то выскочил в окошко раненный в руку правую ниже локтя из янычарки, да щека левая сцарапалася. И янычары подхватя его короля привели в намет (шатёр. — В. Ц.) к паше, который ему для почтения просил сесть в стул, но он плюнув ему в бороду, тот же час лег на постель паши и бранил и прочее говорил. И его Фомку взяли из палат татары и привели в Бендер. А между тем короля послали в Царьград, придав турков [76] небольшое число, да шведов дали ему королю 18 человек. А потом Фомку отвезли в Белгород в неволю и приехав турки в Белгород с султанским указом стали объявлять, чтоб всех шведов и кто при них был взять назад возвращали. И собрали всех и его Фомку привезли в Бендер. Затем сговорившись с 20 человеками казаков пошли поклониться (сдаться. — В. Ц.) в Украину, понеже в Сечи большой голод и люди пухнут» ²⁰.

После взятия шведского лагеря начались преследования и аресты подданных Карла XII и его союзников на всей территории Молдавского княжества и Бендерской райи. Среди схваченных и посаженных под арест по приказу господаря Николая Маврокордато оказался и низложенный король Польши Станислав Лещинский, бывший в Яссах инкогнито, под именем шведского офицера ²¹.

Вскоре после калабалыка последовало распоряжение султана об освобождении взятых «за карул» (арестованных. — В. Ц.) шведов и сторонников Карла XII из среды польских жолнёров и запорожских казаков, о выкупе у татар захваченных пленных, возвращении и возмещении им отнятых вещей, оружия, коней и денег.

Согласно свидетельствам очевидцев «четыре дня после отъезду королевского Исмаил паша велел освободити всех шведов, которе обретались в турецких руках в Бендере, дав им квартиры в домах волосских. И приказал дать им на корм в 10 быков, полдесят кантар сухарей и 30 ок соли, а всех их было около 911. По нескольких днях был прислан указ от визиря к Измаил паше, чтоб он давал шведам всем обретающимся в Бендере на корм по своему усмотрению. Спросил паша у генерала Шпара ²², много ли их было, который об них дал распонс (ответ. — В. Ц.) — 1023. И сказал паше, что все тые офицеры имели корм от короля, иной меньше, а иной больше всяких по своему чину. И показал сумму, котороя понеже паше показалась велика, выдавать все деньгами не хотел ничего дати, но оставил их с 10 быками и 50 кантарами сухарей.

Когда приехал хан и Абди паша, генерал Шпар просил их, что реченые быки и сухари не были довольны для прокормления так великого числа людей. Того ради хан с пашею приказали им давати по 15 быков, 70 кантаров сухарей и 35 ок соли на всякую неделю» ²³.

Несмотря на все попытки султанского двора оправдаться перед шведским королём за «неоправданно жестокие и недружественные действия» своих подданных в Варнице, Ахмед III так и не смог растопить лёд недоверия и подозрения, сковавший на многие десятилетия шведско-турецкие отношения.

События 1 февраля 1713 года, произошедшие близ Бендерской крепости, в полной мере продемонстрировали не только поражение Швеции в дипломатической войне с Россией, но и убедительную победу сторонников партии мира над партией войны в правительственных кругах Османской империи. Кроме того, с этого времени шведский король уже больше не мог претендовать на активную, определяющую роль в военно-политической игре европейских держав.

В. И. ЦВИРКУН

Комментарии

1. Voltaire М. History of Charles XII, King of Sweden Parice, 1731. Last edition: Rutherford N.J.: Fairleigh Dickinson University Press; London: Associated University Presses, 1981.

2. Biographiska Minnen af Konung Carl XII: s Krigare etc. med bilagor af B.A. Ennes. Stockholm, 1818 и 1819; Bain R.N. Charles XII and the Collapse of the Swedish Empire 1682-1719. London, 1895; Feldman J. Karl XII och Porten 1709-1714. Karl XII till 200-ors dagen av hans dod Utgiven av Samuel E. Bring. Stockholm, 1918; Akdes Nimet Kurat. Isvec Kirali XII Karl’in Turkiyede kalisi ve bu siralarda Osmanli imparatorluglu. istanbul, 1943; Bengtsson F.G. The Life of Charles XII, King of Sweden, 1697-1718. Stockholm, 1960; Hatton R.M. Charles XII of Sweden. New York, 1969; Englund P. Poltava. Berattelsen om en armes undergang. Stockholm, 1988; Roberts M. «The Dubious Hand: The History of a Controversy». In From Oxenstiema to Charles XII: Four Studies. Cambridge, U.K., New York, 1991; Liljegren B. Karl XII: en biografi. Lund, 2000; Berg O. Carl XII och envaldet. Goteborg, 2002; Ericsson P. Stora nordiska kriget forklarat: Karl XII och det ideologiskatilltalet. Uppsala, 2002. Contains a brief summary in English; Цветков С. Карл XII. Последний викинг. 1682-1718. M.: Центрполиграф, 2005.

3. Изображение правого оттоманского суда в Бендерах над виновниками нападения на дворец короля в Варнице, или кровавое им возмездие, в котором открыто принял участие его султанское величество Ахмет III, по пристрастию и благосклонности к интересам Шведского Короля / Пер. П. Юрченко // Записки Одесского общества истории и древностей. Т. X. Одесса, 1877; Akdes Nimet Kurat. Isvec Kirali XII Karl’in Turkiyede kalisi ve bu siralarda Osmanli imparatorluglu. istanbul, 1943. S. 626-636; McCarthy D.J. The Kalabalik, the «Hanting down» of Charles XII // History Today. L., 1965. № 6(15). June. P. 391-399; Пикуль B.C. «Железная башка» после Полтавы // Честь имею. Исторические миниатюры. М., 2010.

4. Изображение правого оттоманского суда в Бендерах... и Письмо графа Сапеги, старосты Бобруйского, из Бендер к герцогу Голшинскому в Копенгаген от 12 февраля 1713 г.// Письма и бумаги императора Петра Великого. М., 1992. Т. 13. Вып. 1. С. 115, 116.

5. Цит. по: Тарле Е. В. Северная война и шведское нашествие на Россию. М., 1959. http://militera.lib.ru.

6. Райей называлась территория (обычно в окрестностях крепости), отнятая у вассального правителя и напрямую подчинённая османской администрации. Так, в Молдавском княжестве с 1538 по 1812 г. существовала Бендерская райя, а с 1713 по 1812 г. — Хотинская.

7. Меджибож (укр. Меджибiж, польск. Miqdzybuz, Migdzyboz, Migdzyboz), основан в 1146 г., в XVI — начале XVIII в. — замок; в настоящее время — посёлок городского типа на Украине, в Летичевском районе Хмельницкой области.

8. Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф. 89 (Сношения с Турцией). 1713. Д. 22. Ч. I. Л. 4.

9. Там же. Л. 4 об.

10. Там же. Л. 9 об.

11. Там же. Ф. 86 (Сношения России со Швецией). Оп. 1. Д. 11. Л. 20 об.

12. Хатти-шериф (арабск.) — письменный приказ султана, имевший силу закона, предписывавший немедленное исполнение.

13. РГАДА. Ф. 86. Оп. 1. Д. 11. Л. 20, 20 об.

14. Там же. Ф. 89. 1713. Д. 22. Ч. I. Л. 24, 24 об.

15. Там же. Ф. 86. Оп. 1. Д. 11. Л. 35.

16. Там же. Л. 20 об., 21.

17. По другим сведениям количество погибших шведов не превышало 20 человек. Сверх того значились пропавшими без вести 15 драбантов, которых скорее всего похитили татары для продажи на невольничьем рынке. См.: там же. Ф. 89. 1713. Д. 22. Ч. 1. Л. 33.

18. Там же. Ф. 9 (Кабинет Петра Великого). Оп. 2. Д. 59. Л. 317, 318.

19. Мюллерн Густав Генрик фон (1664-1719) — шведский барон, в 1710-1714 гг. — канцлер Швеции в походной администрации Карла XII.

20. Архив Санкт-Петербургского института истории РАН. Ф. 83 (А. Д. Меншикова). Оп. З. Д. 7. Л. 86-87.

21. РГАДА. Ф. 86. Оп. 1. Д. 11. Л. 20 об. — 24.

22. Аксель Аксельссон Спарре (швед. Axel Axelsson Sparre; 9 января 1652 г., Висбю — 31 мая 1728 г., имение Бручинд, уезд Ворднес, лен Эстеръётланд) — шведский граф (1720), фельдмаршал (1721), живописец, сподвижник Карла XII и участник Великой Северной войны.

23. РГАДА. Ф. 86. Оп. 1. Д. 11. Л. 22-24.

Текст воспроизведен по изданию: «Забывая прошлое, нельзя ничему научиться и в будущем». Доклад генерал-майора В. А. Потто о централизации архивов на Кавказе и устройстве Кавказского военно-исторического музея в 1900 г. // Военно-исторический журнал, № 2. 2014