Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

М. М. КОВАЛЕВСКИЙ

О СОСЛОВНО-ПОЗЕМЕЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЯХ У ГОРЦЕВ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА

(Заметка).

В декабрьской книжке «Русской Мысли» за прошлый год помещена статья известного ученого М. М. Ковалевского о «Поземельных и сословных отношениях у горцев Северного Кавказа». С большим интересом приступил я к чтению названной статьи, желая знать, что скажет о таком любопытном вопросе, как вопрос о поземельном строе горцев, автор «Общинного землевладения». Но как был велик интерес, возбужденный во мне заглавием статьи, так же велико было и разочарование по прочтении ее.

Всем более или менее известно обилие разного рода «князей» на Кавказе. Многим русским всякий «восточный человек», даже щеголяющий без панталон, представляется не иначе, как с притязаниями на дворянское или княжеское достоинство. И действительно, на Кавказе князей и дворян всяких степеней такое множество, что в этом отношении с [164] Кавказом не может сравниться ни одна страна в мире. Обясняется это обстоятельство тем, что русская администрация, не имевшая никаких понятий об общественном строе, господствовавшем на Кавказе до прихода русских, признавала дворянами всех туземцев, пожелавших приобресть это звание, особенно если претенденты оказывали русским те или другие — обыкновенно низменного свойства — услуги. К тому же местные условия кавказской жизни сложились так, что членам администрации нередко было непосредственно выгодно создавать дворян и князей, так как под покровом их фиктивного достоинства и владетельных прав совершались изумительнейшие махинации по части перемещения казенных земель, лесов, нефтяных богатств и пр. в цепкие руки кавказских хищников. И доселе еще кавказские дворяне — беки, алдары, бадивяты и пр. — ростут, как грибы, а в прежние времена на этот счет здесь было еще вольготнее.

Увеличив чрезвычайно число князей и дворян на Кавказе, русские вместе с тем дали возможность им невероятно преувеличивать свою роль и значение в жизни горцев. Если послушать господ алдаров, узденей и подобных им, то окажется, что независимые, свободолюбивые, не подчинявшиеся ничему, кроме своей совести и обычаев, кавказские горцы находились в полном рабстве у своих высших сословий. Как ни нелепы эти россказни, как ни противоречивы им очевидные жизненные факты, русская администрация относилась очень серьёзно к бахвальству и притязаниям «князей». Ошибка тут следовала за ошибкой. Желая составить понятие об общественном устройстве разных кавказских народностей, администрация поручила собирать сведения об этом предмете ни более, ни менее, как уездным начальникам, военным бурбонам самого низшего разбора, и особым комиссиям, составленным из туземцев высших сословий. Неудивительно, что этими оригинальными экспертами от наук были открыты самые невероятные общественные порядки. Курьёзнее всего, что составившиеся этим путем сборники так называемых адатов до сих пор трактуются как нечто серьёзное даже нашими учеными.

Еще печальнее ошибка, совершенная на Кавказе нашею администрациею при регулировании поземельных отношений горцев. Кавказ, за исключением Грузии и стран, непосредственно тянувших к ней, до прихода русских не знал частной поземельной собственности. Земля составляла собственность целых племен и самое пользование ею, исключая искуственно созданных участков пахати в горах, совершалось совместно всеми членами племени. В Кабарде, наприм. (пример, выбираемый мною не без намерения), не было даже слова для обозначения частной поземельной собственности. Каждый кабардинец мог свободно пасти свой скот — главное богатство [165] горцев — на пространстве всей племенной территории. Распахивать землю мог каждый, где угодно, и в каком угодно количестве, причем владение участком продолжалось лишь до тех пор, пока он обработывался, а затем он делался достоянием всякого нового заемщика. Аналогичные порядки существовали повсюду. Явившись на Кавказ, русские не знали или не хотели ничего знать о туземных порядках землевладения и землепользования. Русские администраторы рассматривали поземельное устройство кавказских народностей как совершенно аналогичное поземельному устройству России. Люди боя и муштровки, они были всего менее подготовлены к решению общественных вопросов и не могли даже себе представить существование поземельного строя, непохожего на русский. Посему-то русские, занимая какую-нибудь местность Кавказа, прежде всего искали собственников земли и находили таковых в лице князей, беков, меликов, андаров и т. д. Таким образом, высшие сословия горцев, игравшие исключительно политическую роль, были превращены в крупных землевладельцев, а остальное население было лишено искони принадлежавших ему земель. Эта сполиация народной земельной собственности в пользу высших сословий практиковалась чрезвычайно широко. Дело было поставлено так, что всякий туземец, приобретший благоволение местных русских властей, мог свободно закреплять за собою какие ему угодно земли, заявив лишь, что они составляют родовую собственность его фамилии и приведя в подкрепление своей претензии рассказы о своем происхождении от «Дамасских императоров» или подобных несуществовавших персон. Здесь-то, в несчастной русской поземельной политике, и заключается причина той продолжительной борьбы, которую вели кавказские горцы против русских, и тех постоянных восстаний, которые повторяются на Кавказе регулярно чрез несколько лет.

Процесс обезземеления населения в пользу высших сословий продолжается и доселе на Кавказе, так как здесь поземельные отношения до последнего времени почти нигде не урегулированы. Во многих местностях, как напр., в Кабарде, высшие сословия предъявляют все большие и большие притязания на господство над остальною массою населения и стремятся захватить всю земельную собственность народа в свои руки. Словом, это до сих пор жгучий кавказский вопрос.

Вот почему с тяжелым чувством я прочитал статью г. Ковалевского, оказавшуюся ничем иным, как буквальным изложением притязаний и вожделений высших горских сословий. Г. Ковалевский нашел у горцев Северного Кавказа феодальные порядки, причем гнездом этих порядков будто бы оказывается Кабарда, откуда они и проникли к другим горским народам. Описав затем в самых ярких красках необыкновенно громадное значение высших сословий у [166] кабардинцев, г. Ковалевский категорически утверждает, что вся кабардинская земля находилась в «верховном распоряжении» высших сословий, а остальное население получало землю от них, за что и платило им разными услугами.

Роль высших сословий в жизни кабардинского народа и влияние кабардинцев на остальные племена Северного Кавказа крайне преувеличены г. Ковалевским, и именно так преувеличены, как они преувеличиваются самими кабардинскими князьями и выразительницею княжеских вожделений, терскою сословно-поземельною комиссиею, которую так расхваливает г. Ковалевский. Что же касается представлений Ковалевского о поземельном строе Кабарды, то они совершенно противоречат и фактам современной действительности, и народному сознанию, и преданиям, и печатным, и архивным свидетельствам. Я уже сказал, какие поземельные порядки существовали в Кабарде; эти порядки оставались неизменными до конца 50-х годов, и в значительной степени остаются таковыми и доселе. Тут нет и не могло быть места ни для «верховного распоряжения» землею высших сословий, ни для получения земли от них низшими сословиями.

Откуда явились у г. Ковалевского высказываемые им представления о поземельном строе Кабарды? Личное наблюдение, на которое намекается на стр. 132 статьи, здесь не имело места. Г. Ковалевский путешествовал по Терской области во время моего там пребывания и почти на моих глазах. Его пребывание на горской территории продолжалось всего несколько дней и ограничилось посещением одного аула. Очевидно, при таких условиях, г. Ковалевскому невозможно было изучить при посредстве личного наблюдения поземельные порядки всех горских племен Терской области, о которых идет речь в его статье. Архивных изысканий г. Ковалевский также не делал. Печатными источниками он или не пользовался, или пользовался слишком односторонне, так как обнаруживает полное незнакомство с существовавшими на Кавказе земельными порядками. Остается допустить, что г. Ковалевский почерпнул сообщаемые им сведения исключительно из рассказов кабардинских князей и осетинских алдаров и из докладов терской сословно-поземельной комиссии. Но в таком случае нельзя не подивиться доверчивости, которую г. Ковалевский обнаружил по отношению к этому источнику, не заметив в его показаниях очевиднейшей тенденциозности и полного противоречия с фактами, в роде приводимого самим г. Ковалевским заявления, поданного в 1863 году уполномоченными всех сословий Кабарды, заявления, в котором категорически было сказано, что земли Кабарды составляют достояние всего народа и должны быть в общем и нераздельном его владении.

Г. Ковалевским сделана ошибка и притом крупная ошибка. Кавказские хищники народного достояния будут теперь [167] ссылаться, в подтверждение своих притязаний, не только на своих предков, но и на авторитет науки, на то, что «наш знаменитый ученый» сказал тоже самое, что говорят и они. Да послужит это уроком и предостережением для тех ученых, которые метеором проносятся по Кавказу и затем пишут о нем «исследования».

В заключение отмечу следующее. Туземцы Северного Кавказа крайне обделены землею. Громадные пространства земли отобраны у них и розданы в частную собственность представителям туземных высших сословий, казачьим офицерам и просто всяким военным и гражданским чинам. Господа эти, получивши землю, не знают, что с нею делать, и при первой возможности продают ее. Цены на землю здесь крайне низкие. К сожалению, русские переселенцы, приходящие сюда в массе, настолько бедны, что не могут приобретать земель в собственность даже при существующих низких ценах. Казалось бы, что при таком положении вещей человек, желающий усиления русской колонизации на Северном Кавказе, должен желать предоставления переселенцам возможности приобретать частные земли, которых здесь миллионы десятин. Между тем, г. Ковалевский уверяет, будто «русские пришельцы не знают (?!), у кого купить землю», и затем проэктирует для решения переселенческого вопроса еще пущее обездоление туземцев: «Из запасных земель Большой Кабарды с удобством (?!), говорит он: — могли бы быть выделены десятки тысяч десятин выходцам из Великой и Малой России». Это ужь чересчур.

Я. Абрамов.

Текст воспроизведен по изданию: М. М. Ковалевский. О сословно-поземельных отношениях у горцев Северного Кавказа // Отечественные записки, № 2. 1884

© текст - Абрамов Я. 1884
© сетевая версия - Strori. 2022
© OCR - Strori. 2022
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Отечественные записки. 1884