№ 51.

Июня 15-го дня в лагере при сел. Гогатль.

Девять дней после блистательного дела 5-го числа храбрые воины командуемого мною отряда оказали новый опыт беспримерной отваги и самоотвержения. Смелым Бог владеет! и новый успех достойно увенчал их подвиг. После шестидневной борьбы с неприятелем, гораздо сильнее и опаснее Шамиля и его горцев, т. е. стужею, снегом и недостатком горячей пищи, 13-го числа погода переменилась к лучшему; и мы готовились к бою для взятия приступом крепкой и давно приготовляемой против нас позиции у Андийских ворот, но неприятель не смел оную защищать; мы ее заняли без боя и с высоты оной увидели, что изверг Шамиль, не чувствуя себя в силах защищать богатые Андийские деревни, предал их пламени, а сам, перейдя за огромный овраг у деревни Анди, занял крепкую позицию с завалами на противуположных высотах. Авангард наш, под командою генерал-лейтенанта Клюки-фон-Клугенау, занял деревню Анди под пушечными выстрелами неприятеля и в подкрепление оного велено было идти двум баталионам под командою генерал-маиора Белявского; но [2] командир егерского князя Чернышева полка, полковник Козловский, горя нетерпением вступить в бой, не смотря на малочисленность вверенной ему авангардной пехоты, бросился в овраг и, перейдя оный и направив храбрецов наших, пошел с ними на неприятеля. Впереди были 3-я карабинерная и 7-я егерская роты князя Чернышева полка, под командою полковника князя Барятинского, спешенная сотня грузинских князей и дворян под командою князя Эристова, спешенная конная грузинская дружина под командою князя Орбелиани, также спешенные казаки Моздокского полка подполковника Аминова, осетинская сотня гвардии ротмистра Казбека и сотня дигорская и кабардинская, под командою штабс-капитана Данилова; за ними вслед шли грузинская пешая милиция, оставшиеся две роты 3-го баталиона князя Чернышева и 3-й баталион Люблинского егерских полков, под командою подполковника Кривошеина.

Излишним считаю говорить здесь о чувствах моей признательности ко всем вышепоименованным моим товарищам: мы все видели почти беспримерный их подвиг и благодарили Бога, увенчавшего оный полным успехом. Неприятель, сперва изумленный такою смелостью, бросился потом в шашки, но был хладнокровно принят штыками 7-й егерской роты, при чем храбрый полковник князь Барятинский ранен в ногу, достойный командир 7-й егерской роты поручик Маевский убит. Спешенные грузины, как дворяне, так и милиционеры, вступили с неприятелем в рукопашный бой.

Неприятель поспешил спасать свои пушки и вскоре обратился в бегство; передовые наши храбрецы преследовали его до самой вершины горы, и так как неприятель в это время уже единственно старался нам вредить покатом камней с правой стороны гор на дорогу, то генерал-маиор Фок и полковник Альбрандт с некоторыми из [3] передовых егерей и спешенных всадников пошли прямо на крутизну и заставили горцев и оттуда уже скрыться.

И так, сам Шамиль, по крайней мере с шестью тысячами лучшего своего войска, не мог устоять против горсти наших русских и постыдно от них бежал, в присутствии тех же самых жителей ему покорных. которых он разорил несколько дней перед тем, заставляя их оставить свои жилища и предав их огню. Снова говорю, что я не в силах выразить чувств моей признательности всем чинам действующих отрядов. О подвигах всех немедленно донесу Государю Императору и буду просить о справедливых каждому наградах: что же от меня зависит, будет непременно без потери времени сделано. Мне не нужно было сих последних двух подвигов, чтобы знать в полной мере с какими войсками я имею честь служить, но от оных неприятель более и более устрашится.

№ 53.

Июня 16-го дня в лагере при сел. Анди.

Поспешаю дополнить приказ, отданный мною вчерашнего числа, исправлением важной ошибки сделанной мною. Называя многих отличившихся в блистательном деле 14-го числа, и между прочими грузинских князей, которые столь действительно участвовали в нашем успехе, я пропустил одно имя, которое однако всегда у меня было и в сердце и на языке, имя начальника всех грузин, которые с нами, того, который формировал все грузинские дружины, умеет поддерживать в них собственным примером чувства усердия и неустрашимости, коими они всегда знаменовались. Подполковник князь Дмитрий Орбелиани, достойный предводитель храброго и верного грузинского дворянства, не [4] только начальствовал 14-го числа всеми грузинами. но и сам в самых опасных местах показывал пример и распорядительности и личной неустрашимости. Сим справедливым изъявлением спешу перед всем отрядом поправить неумышленную ошибку.

№ 1.

Июля 17-го дня в лагере при сел. Шаухал-Берди.

Ребята! Мы русские и, особливо люди как вы, никогда не унывают и берут верх над всем. О себе нам заботиться нечего, мы везде пройдем благополучно; главнейшее наше попечение должно быть, чтобы пронести наших больных и раненых; это долг наш христианский и Бог нам в том поможет. Будьте бодры, веселы, мужественны и мы выйдем отсюда с честью и славою тем более, что к нам идет на встречу отряд под начальством генерал-маиора Фрейтага.

№ 69.

Июля 21-го дня в укр. Герзель-ауле.

Воины главного действующего отряда! Наконец твердостию, усердием и неустрашимостью вы исполнили трудный и славный подвиг: повеление Государя нашего, ожидания России и наше собственное желание. С самого начала кампании неприятель со всеми своими сборищами не мог вам противустать; он оставил нам без боя и Хубарские высоты, и крепкую Бартунайскую позицию; он надеялся остановить вас на Мичикале, но славным подвигом взятия горы Анчимеера оттуда прогнан. Преодолев все трудности природы, мы пошли к Андийским воротам, где он не смел [5] нас ожидать, и сам предал огню и опустошению богатое Андийское население; за Андией он захотел держаться на позиции, но постыдно прогнан с оной горстию наших храбрецов. Когда мы увидели опять сборища Шамиля на горах, мы опять пошли на них, рассеяли толпы их и дошли до самого Технуцала. Около Андии, где русские до сего еще никогда не были; мы шли спокойно сколько нам было нужно, но этого еще было недовольно; нужно было дойти до самого гнезда Шамиля. Мы пошли в Дарго и хотя нашли дорогу труднейшую и леса, в которых они сильно защищались, ничто не могло нам противустоять, и Шамиль вынужден сам начать разрушение его жилища и заведений, которое мы после в полной мере довершили. По затруднению доставлять туда продовольствие, было невозможно и бесполезно оставаться долго в Дарго, но мы пошли оттуда не назад, не отступая, но пошли опять прямо на него же; грудью сбили его с позиции у деревни Центери и потом, все наступая, гнали его с позиции, пока уже близко к Герзель-аулу мы соединились с храбрым генералом Фрейтагом, который по первому от нас призыву, собрав с невероятною скоростью сильный отряд, пришел нам на встречу; тогда силы неприятельские обратились на наш арьергард, но и тут с потерею и со стыдом отбиты Таковые подвиги не могли быть исполнены без урона, мы потеряли несколько достойных начальников и храбрых солдат; это жребий войны; истино русский всегда готов умереть за Государя и Отечество, но мы имеем то утешение, что ни один раненый, какого бы он ни был звания, нами не оставлен, ни один не попался в руки неприятеля и мы вчерашнего числа дошли благополучно до нашего укрепления, и вам можно будет отдохнуть от трудов и утешаться воспоминаниями о наших подвигах. Государь вами будет доволен; слух о нашем походе долго будет служить в горах [6] страшилищем для врагов наших и доказательством, что для русского солдата нет ничего невозможного Я горжусь тем, что имел честь вами начальствовать и разделял с вами труды и опасности; от всей души благодарю вас за усердие, терпение и неустрашимость вами оказанные и займусь теперь приятным долгом уведомить всемилостивейшего нашего Государя о подвигах всех и каждого.

№ 75.

Июля 26-го дня в укр. Герзель-ауле.

Я удостоился вчерашнего числа получить от Государя Императора письмо, в котором Его Императорское Величество изъявляет свое удовольствие за скорое движение и успехи наши на Анчимеере и на Андийских высотах, и вместе с тем повелел мне объявить сие удовольствие и благоволение вверенным начальству моему войскам. Слова Его Императорского Величества суть: «Скажите же вы и молодцам вашим, что я их видевший, их знавший, знал, что и желать и ожидать от них мог и впредь могу, и что я их благодарю; что доказали, что они все те же Кавказские герои, недаром что ряды пополняются молодыми; к доброму корню легко прививать».

Драгоценные слова сии спешу сообщить действующему отряду для сведения всех чинов сим приказом, и остаюсь уверенным, что таковое изъявление милости и благоволения за труды наши от великого нашего Государя будет принято всеми с благоговением и радостью, и еще вяшще ободрит и побудит каждого из нас к повторению во всех возможных случаях того же усердия и самоотвержения, которые обратили на Кавказское войско Высочайшее и всемилостивейшее внимание. [7]

№ 129.

Октября 10-го дня.

Флигель-адъютант Его Императорского Величества полковник Баранов, осмотрев Владикавказский военный госпиталь, довел до сведения, что при осмотре им разных госпиталей он нашел довольно значительное число нижних чинов со сведенными руками, которые объявили, что у них руки сведены вследствие дурного кровопускания, и что кровь им бросали в бытность в Владикавказском госпитале; незнание фельдшерами Владикавказского госпиталя одной из главнейших обязанностей имело еще худшее последствие: в Навагинском полку полковнику Баранову были представлены трое нижних чинов, совершенно лишившихся рук вследствие дурного кровопускания фельдшерами Владикавказского госпиталя.

Г. Военный Министр, по получении сего донесения, предложил медицинскому департаменту предписать командированному с генерал-лейтенантом Притвицом для осмотра Крымских, Кавказских и Закавказских госпиталей по медицинской части доктору, статскому советнику Хотинскому, удостовериться во всех предстоящих еще к осмотру госпиталях знают ли фельдшера свое дело, а в Владикавказском госпитале произвесть по доведенному строгое исследование и экзамен всем фельдшерам, с тем, чтобы о последующем донести без замедления с присовокуплением, откуда именно поступили фельдшера пользовавшие вышеозначенных трех нижних чинов Навагинского пехотного полка, где, когда и кто именно производил им установленное испытание.

Его Императорское Величество, по всеподданнейшему докладу упомянутого донесения флигель-адъютанта полковника [8] Баранова, изъявив крайнее неудовольствие, Высочайше повелел обратить на этот важный предмет особенное внимание п примерно взыскать с виновных.

№ 68.

Марта 5-го дня.

В приказе от 10-го мая прошедшего года я объявил по Кавказскому и 5-му пехотному корпусам о дошедших до меня сведениях, что в некоторых укреплениях и частях войск продается порох, который впоследствии доходит до рук неприятеля, и предупреждал, что с виновными в столь вредном и постыдном преступлении поступлено будет по всей строгости законов.

К истинному, душевному моему огорчению приказ сей и уверение о последствиях для виновных в таковом деле не имели еще ожиданного мною успеха.

Самые достоверные сведения доказывают, что продажа пороха воинскими чинами продолжается во многих местах, и особливо в войсках, расположенных между Владикавказом, Евгениевском и Темир-Хан-Шурою. Продают даже пушечные заряды, и в последних экспедициях для вырубки Гойтинского и Гехинского лесов большая часть зарядов, выпущенных неприятелем против нас, приобретены были от нас же в недавнем времени.

Храбрые воины Отдельного Кавказского и 5-го пехотного корпусов! Еще раз обращаю ваше внимание на события, столь постыдные, столь вредные. Начальники дивизий, [9] отрядов, бригад, полков, баталионов и батарей! займитесь единодушно этим делом, и вы загладите пятно на всех нас лежащее. Храбрые солдаты! помните присягу, постыдитесь давать неприятелю нашему единственный способ вам же самым вредить. На совести вашей да не останется кровь товарищей ваших, убитых зарядами и патронами, вами же неприятелю выданными. Всем артиллерийским начальникам напоминаю, что, ежели в пехотных командах, при должной бдительности, трудно какому-нибудь извергу для подлой прибыли передавать или продавать патроны, кольми паче должно быть это трудно, даже невозможно, с пушечными зарядами, которых нельзя ни класть в карман, ни переносить без явной опасности открытия. Батарейные командиры должны чувствовать и помнить, что всякая продажа зарядов из частей им вверенных, хотя, конечно, и без их ведома, падет прямо и немедленно на их ответственность.

Со всех сторон производится теперь, по моему распоряжению, следствие насчет пагубной и постыдной сей передачи; и верные следы уже найдены в Виленском егерском полку.

Излишним считаю повторить, что с виновными будет поступлено по всей строгости законов, и что преступников ожидает смертная казнь. Смею думать и надеяться, что не много между вами таких недостойных сынов России, на которых лежит сей ужасный грех. Подумайте о вашей славе, о полувековой постоянной славе Кавказских воинов, которая приобрела вам любовь и благодарность любезного нашего Отечества. Истребите нарекание на вас лежащее, чтобы мы все могли смотреть прямо в глаза всякому, как верные сыны России и верноподданные великого нашего Государя. [10]

№ 214.

Августа 18-го дня.

Г. Военный Министр в отзыве от 23 июля № 6642 уведомил меня, что Государь Император, по всеподданнейшему докладу представления моего о разделении Лезгинской линии, Высочайше соизволил разрешить в виде временной меры:

1) Лезгинскую кордонную линию разделить на два участка:

а) Правый фланг, заключающий посты Шекинского уезда и Белоканского округа, с укреплениями: г. Нухи, строющегося при сел. Ках, кр. Новых Закатал и форта Белоканского и

б) Левый фланг, обнимающий посты Кварельского участка и укрепления: Лагодехи, Бежаньяны, Кварели и Натлис-Мцемели, со вновь предполагаемым к постройке в земле Дидойцев.

2) Управление правым флангом поручить белоканскому окружному начальнику, а левым — командиру Грузинского линейного № 16 баталиона, квартирующего в укр. Кварели, возложив на них те же обязанности, какие лежали до сих пор на начальнике Лезгинской кордонной линии, и

3) Затем должность начальника Лезгинской кордонной линии с управлением его упразднить.

О чем объявляю по войскам Высочайше вверенного мне округа.

№ 11.

Января 2-го дня.

Г. Военный Министр, от 28-го декабря минувшего года за № 9184, уведомил меня, что Государь Император с [11] особенным удовольствием изволил усмотреть из рапорта начальника Черноморской береговой линии о положении этой линии блистательные подвиги, совершенные гарнизоном Головинского укрепления, который, будучи движим примерным мужеством, соединенным с хладнокровием и самоотвержением, не только отразил нападение, сделанное на это укрепление 28-го ноября 1846 года превосходившим в силах неприятелем, состоявшим из трех многочисленных партий конных и пеших горцев, но и совершенно разрушил все отважные и дерзкие покушения его овладеть фортом, так что горцы, после упорного, около 4-х часов продолжавшего боя, принуждены были скрыться с большим уроном, простирающимся до пяти тысяч человек убитых и раненых.

Относя такой славный подвиг к благоразумной распорядительности и твердости воинского начальника маиора Банковского, к бодрости духа и неустрашимости гарнизона, Его Императорское Величество Всемилостивейше соизволил произвесть, как маиора Банковского, так и всех офицеров, участвовавших в обороне и названных в прилагаемом списке, в следующие чины, со старшинством с 28-го ноября 1846 года, и, сверх того, соизволил пожаловать всему гарнизону единовременное половинное жалованье.

О таковой Монаршей милости объявляю по отдельному Кавказскому корпусу.

№ 47.

Марта 30-го дня.

Г. Военный Министр, от 17 го февраля № за 1457, сообщил, что Государь Император, желая украсить гвардию нижними чинами отдельного Кавказского корпуса наиболее отличившимися личною храбростью и примерным поведением, [12] Высочайше повелеть соизволил: на укомплектование гвардейских полков выбрать из числа имеющих знаки отличия военного ордена рядовых по нижеследующему расчету:

Его Величеству угодно, чтобы в это число назначены были, как выше сказано, нижние чины преимущественно отличившиеся храбростью в военных действиях, примерного поведения, здорового телосложения и стройного вида.

При чем г. генерал-адъютант князь Чернышев объяснил, что Государь Император, предоставляя мне распоряжение по сему предмету, изволил надеяться, что выбранные люди вполне будут соответствовать своему назначению, и что начальники дивизий при выборе сих людей не должны стесняться общими правилами о мере роста, определенной для назначаемых в гвардию нижних чинов, наблюдая только, чтобы они соответствовали всем прочим условиям требующимся для службы в гвардии. [13]

Все выбранные в гвардию из войск Кавказского корпуса нижние чины должны быть отправлены на подводах, порядком в Положении 20-го февраля 1820 года предписанным.

Объявляя о таковой Монаршей милости по отдельному Кавказскому корпусу.

№ 1.

Июня 7-го дня

Войска Дагестанского отряда! я никогда не сомневался в храбрости вашей, поэтому без удивления увидел геройские подвиги 4-го июня при штурме укрепленного селения Гергебиля; я знаю также, что ничто не может устоять против вашего мужества — еще одно молодецкое усилие с вашей стороны и горцы, конечно, не укрылись бы от штыков ваших ни за стенами своими, ни в башнях, ни в пещерах; но, жалея драгоценную для меня кровь храбрых, я приму в свое время меры, чтобы уничтожить с меньшею для нас потерею этот вертеп мюридов.

При этом считаю обязанностью своею благодарить всех участвовавших в приступе; тут, как и всегда, войска исполняли с совершенным самоотвержением священные свои обязанности, и я вижу на лицах их желание отомстить неприятелю за смерть товарищей. Г.г. офицеры с соревнованием старались показать свое усердие к службе и пример нижним чинам; из них особенное внимание на себя обратили в пылу жаркого боя: командир Апшеронского пехотного полка полковник князь Орбелиани, который вел колонну на приступ, командир 1-го баталиона Апшеронского пехотного полка маиор Евдокимов, убитый при бреши; командир 3-го баталиона князя Варшавского полка подполковник Бибанов, получивший две раны; Апшеронского пехотного [14] полка: капитаны Щодро и Винников, которые первые взошли на брешь, штабс-капитан Дьяков; генерала-фельдмаршала князя Варшавского полка — подпоручик Макдалинский и барон Розен, Самурского пехотного полка капитан Винсяцкий. Находящийся здесь датской службы капитан Дюпла принял также блистательное участие в штурме: он один из первых вскочил на брешь, был ранен пулею в ногу и получил две контузии каменьями.

№ 106.

Августа 12-го дня.

Значительное неприятельское скопище под предводительством главнейших дагестанских наибов собралось в виду Самурского отряда, близ с. Салты, и расположилось в ущельях и оврагах высоких гор между селениями Кегором, Хидатлинским и Салтинским постами.

Полагаясь на свою малочисленность, горцы укрепили занятую ими позицию завалами с намерением защищаться упорно, а между тем ночью имели дерзость подвозить орудия и стрелять гранатами по нашему лагерю.

Дабы рассеять скопище и наказать его, я назначил из войск Самурского отряда колонну, составленную из следующих войск:

1-го баталиона Эриванского карабинерного полка.

1-го и 2-го баталиона пехотного генерал-фельдмаршала князя Варшавского полка.

1-го и 4-го баталиона Самурского пехотного полка.

1-го баталиона Мингрельского егерского полка.

Двух рот Кавказского стрелкового баталиона.

Дивизиона драгунского Наследного принца Виртемберского полка.

Двух сотен донских казаков. [15]

Шести горных орудий.

Команд конгревовых ракет, конной и пешей.

300 человек конной и 600 пешей милиции.

С колонною этою я двинулся ночью с 6-го на 7-е число августа к неприятельской позиции. На рассвете Чохская и Аварская милиция, бывшая впереди под начальством храброго Гребенского казачьего полка сотника князя Гагарина, наткнулась на неприятельский пикет и немедленно атаковала его.

По первым выстрелам было сделано распоряжение к общему наступлению. Артиллерия и конгревовые ракеты открыли огонь по завалам. а генерал-лейтенант князь Аргутинский-Долгорукий с двумя баталионами пехоты и всею кавалериею двинулся в обход левого фланга и в тыл неприятелю.

Чрезвычайно скалистые отвесные спуски и подъемы на протяжении 2 1/2 верст не помешали войскам исполнить это движение беглым шагом менее чем в полчаса. При этом, конная милиция, под начальством полковника Джафар-Кули-Ага-Бакиханова, быстро обскакали правый фланг неприятеля, который, будучи отрезан чрез то от главного пути своего отступления, начал устраиваться с намерением напасть на нашу кавалерию и силою проложить себе дорогу к Хидатлинскому мосту. Генерал-лейтенант князь Аргутинский-Долгорукий не дал ему времени привести это в исполнение: он немедленно атаковал его всеми войсками бывшими под рукою, и между тем как дивизион драгун Наследного принца Виртембергского полка заскакал почти в тыл горцев, 1-й баталион Мингрельского егерского полка и 1-й Эриванского карабинерного неустрашимо бросились на завалы с фронта. Неприятель не выдержал этого быстрого и смелого натиска, толпы его поколебались и, не имея свободной дороги для отступления, начали бросаться с кручи, [16] находившейся в тылу их расположения. Карабинеры и егеря настигли бегущих, поражали ружейным огнем, кололи штыками, осыпали градом каменьев.

Для довершения поражения скопища генерал-маиор князь Кудашев и полковник Плац-Бек-Кокум, бывшие на правом фланге нашем, направили шесть рот генерала-фельдмаршала князя Варшавского полка и милицию против отдельной высоты, увенчанной завалами и где развивались еще восемь значков. Атака на этот пункт, как и на левом фланге нашем, была удачна. Колонна бросилась на гору с двух сторон и по первому крику “ура" была уже в завалах. Толпа до 600 горцев, ища спасения от штыков и шашек, кинулась с крутой скалы к Кара-койсу,— солдаты мгновенно разобрали завалы, и огромные камни полетели за бегущими.

Когда таким образом были заняты все высоты, дело обратилось в побоище горцев; в поспешности, не находя дорог, чтобы спуститься к Кара-койсу, они возвращались толпами под наши выстрелы и бросаемые на них каменья. Многие гибли обрываясь с круч, остальным с трудом удалось сползти вниз и укрыться от поражения.

Потеря в этом удачном деле незначительна,— у нас убито три нижних чина и один милиционер; ранены: сотник князь Гагарин, два рядовых и одиннадцать милиционеров; контужено десять.

Объявляя об этом по вверенному мне корпусу, спешу изъявить полную мою признательность командующему войсками в Южном Дагестане генерал-лейтенанту князю Аргутинскому-Долгорукому, решимости и благоразумным распоряжениям которого я обязан полному успеху дела; равным образом я благодарю генерала-маиора князя Кудашева и всех г.г. штаб и обер-офицеров, участвовавших в этом деле. [17]

№ 2.

Разбив 7-го августа скопище горцев собравшееся против левого фланга нашей позиции при сел. Салты, ночью, с 8-то на 9-е августа, я двинулся с 5 1/2 баталионами пехоты, 6-ю горными единорогами и всею кавалериею на высоты, прилегающие к правому флангу лагеря, занятые партиею Абакер-Гаджи, откуда неприятель беспокоил наших фуражиров, тревожил инженерные работы и постоянно подкреплял и сменял защитников сел. Салты.

Колонна поднялась скрытно на Купинские высоты, где были устроены горцами завалы, но тут неприятель, заметив движение наше и не сомневаясь в намерении атаковать его, обратился в бегство. С гребня горы был открыт огонь по всем направлениям ракетами и из горных орудий по бегущим горцам, а между тем милиция спустилась на уступ, где прежде толпилось неприятельское скопище, и, будучи поддержана двумя баталионами, заставила горцев совершенно рассеяться.

В это же время полковник Евдокимов, начальствовавший войсками прикрывавшими траншеи, послал одну роту Дагестанского пехотного полка на образуемый двумя глубокими оврагами мыс, находящийся на правом фланге нашей позиции, с которого неприятель беспокоил рабочих и думал препятствовать нашим траншейным работам, устроив там перекопы и завалы. Командир 4-й мушкетерской роты поручик Кармасин исполнил это поручение с примерною решимостью и благоразумием, и неприятель был выбит из позиции, которую он считал почти недоступною.

Горцы поспешным бегством скрылись от поражения и толпы их не остановились даже на р. Кара-койсу, но, перейдя Салтинский мост, потянулись на противоположные [18] высоты. Войска наши преследовали их до спуска к реке Кара-койсу.

О чем объявляю по войскам вверенного мне корпуса.

№ 124

Сентября 12-го дня.

Храбрые воины Самурского н Дагестанского отрядов! Неустрашимостью в боях и в штыковом деле, терпением и твердостью в трудах и работах — вы достигли желаемого предмета: Салты, наконец, в наших руках. Салты сами собою неважная деревня, но по обстоятельствам вышло, после сильного укрепления оной и по огромным усилиям Шамиля для защиты, что покорение и истребление сего аула было для нас необходимо, а для Шамиля пагубно. Взятие Салтов, несмотря на все обещания, угрозы и старания Шамиля, распространится по всему Дагестану, у которого с каждого общества и с каждой деревни пропали лютою смертью лучшие и храбрейшие люди, составлявшие против своей воли несчастный гарнизон онаго. Зная, что Шамиль накажет их смертью за отступление, они дрались как бешенные, но в вас, храбрые воины, нашли людей, которые дерутся еще лучше; все усилия Шамиля против нас в поле были тщетны, мы разбили главное их скопище 7-го августа, потом меньшее скопище на другой стороне 9-го числа; все их ночные на вас нападения, все их покушения на наши зады и сообщения отбиты вами легко и причинили им только урон и стыд.

Между тем аул разрушался и гарнизон погибал от действия артиллерии и от мин; мы испортили или отрезали у них почти всю воду и прекратили почти совершенно для них все сообщения и доставления провианта; наконец приступлено и к действию штыками. [19]

9-го числа мы заняли в открытый день часть самой деревни, а 14-го штурмовали другую — на правой стороне, впереди части занятой 9-го числа. Они дрались отчаянно и у нас было не без потери; но, слава Богу, сия потеря не так велика, и славно умереть за Веру, за Царя и за Отечество.

Видя, что и от ваших рук и мора и голода не будет им спасения, они уже забыли повеление Шамиля и искали спасения в бегстве; но и тут мало кому досталось уйти от наших штыков и пойти домой, рассказывать про бедствия несчастного Салтинского гарнизона; более половины бегущих пали от рук ваших и тела их покрывают все выходы и дороги из аула по садам и по оврагам.

Поздравляю вас, храбрые воины, с сим великим успехом; вы показали себя достойными сынами России, достойными подданными великого нашего Государя; благодарю вас от глубины души моей; представлю о ваших подвигах Государю и отцу нашему, и здесь немедленно сделаю все, что состоит в моей власти для вознаграждения отличившихся; это дело не легкое, ибо все отличились; каждый из вас показывал беспрестанно примеры неустрашимости, усердия и что необходимо в военном деле — дисциплины и послушания. В этом приказе никого называть не могу, ибо имен было бы слишком много, — я назову их в последующих приказах; одно только имя нераздельно с составом отряда и не может быть здесь умолчено; генерал-лейтенант Аргутинский-Долгорукий был во все время подо мною общим начальником отряда; шестую кампанию в Южном Дагестане он постоянно ознаменовывает себя блистательными и полезными действиями; его благоразумным распоряжениям, его знанию края и полной доверенности к нему от всех жителей оного, мы одолжены тем, что во все наше здесь семинедельное пребывание ни в чем не нуждались, получали все запасы и беспрестанно доходили до нас [20] для действия против упорных салтинцев огромные транспорты артиллерийских снарядов, ружейных патронов и пороха, и все это также легко и безопасно, как будто бы мы были не в неприятельской, а в своей земле; наконец, во всех делах против неприятеля, во всех наших экспедициях он показывал постоянно примеры благоразумной распорядительности и совершенного самоотвержения. В деле вчерашнего числа он, к общему сожалению, ранен пулею на вылет в щеку и в верхнею часть шеи, но, к счастью, рана сия легка и не будет иметь дурных последствий; не могу довольно изъяснить всего и сколько я чувствую к нему признательности и душевного уважения.

Не могу кончить сего приказа без изъявления той же признательности моей к неутомимому усердию и постоянному самоотвержению начальника главного штаба войск на Кавказе, генерал-лейтенанту Коцебу; кроме многих других многосложных дел по его званию, он взял на себя все подробности распоряжений по артиллерийской и инженерной частям, столь хорошо веденной инженером подполковником Кесслером; постоянно, по несколько раз, был в траншеях, осматривал батареи, работы и мины и тем оказывал для успеха дела важные услуги.

Дай вам Бог, храбрые воины, здоровья и во всем довольствия, а на военном поприще всегда постоянные успехи; последние две недели сильная болезнь помешала мне разделять с вами труды и опасности, но я беспрестанно знал, что вы делаете; душа и голова моя были постоянно с вами и я молю Бога скоро иметь возможность лично вас поблагодарить и о всех могущих быть будущих подвигах ваших справедливо и радостно донести всемилостивейшему нашему Государю. [21]

1848 год.

Июля 12-го дня.

Войска Дагестанского отряда, которым в первом периоде кампании нынешнего года предназначено овладеть укрепленным аулом Гергебиль, сосредоточились на двух пунктах: 6-го июня у селения Оглы, под начальством генерал-лейтенанта князя Аргутинского-Долгорукова и 7-го — на Турчидаге, под начальством командира 1-й бригады 21-й пехотной дивизии генерал-маиора Бриммера. 9-го, 10-го и 11-го князь Аргутинский-Долгорукий сделал усиленную рекогносцировку для обозрения прилежащих к Гергебилю высот со стороны Кудуха и от сел. Аймаки, предписав в то же время генерал-маиору Бриммеру быстро двинуться к Гергебилю со стороны Ходжал-Махи; 12-го князь Аргутинский-Долгорукий прибыл с главным отрядом в Ходжал-Махи, 13-го соединился с генерал-маиором Бриммером под Гергебилем. 16-го числа на рассвете генерал-маиор Бриммер с 3-мя баталионами пехоты занял высоты против самого аула и вход в сады, прогнав находившегося там неприятеля. В тот же день приступлено было к постройке временных батарей, к проведению между ними траншей, к устройству завалов и разных укреплений, как для защиты войск, так и обеспечения между ними сообщений. Аул Гергебиль найден весьма сильно укрепленным и защищен сверх того укрепленным лагерем, устроенным на возвышении левого берега р. Кара-койсу, через которую оставлен один только мост при сел. Кикуны, также весьма сильно укрепленный. Собственно аул вооружен тремя орудиями. Вне укрепления неприятель имел четыре орудия. С прибытием войск наших под Гергебиль со всех сторон начали собираться партии под начальством [22] Хаджи-Мурата и расположились на окрестных высотах; из них одна партия Муссы Балаканского с одним орудием — на возвышении, по дороге к сел. Кудуху. Но все предприятия этих партий ограничились ночными тревогами и пальбою из орудий по передовым нашим войскам, что, однако, нисколько не останавливало описанных предварительных работ.

Для совершенного обложения аула оставалось занять высоты к стороне сел. Кудуха и обширные сады, простирающиеся к северо-западу между р. Гергебилькою и сказанными высотами. Чтобы занять эти высоты, начальник Дагестанского отряда составил колонну из четырех баталионов с 4-мя горными орудиями, под начальством командира Дагестанского пехотного полка полковника Евдокимова и, присоединив к ней всю кавалерию отряда, направил ее 22-го июня через селение Аймяки на Кудухские высоты, прилегающие к Гергебилю с северо-восточной стороны и занятые, как сказано выше, толпами Муссы Балаканского. Полковник Евдокимов, прогнав с высот неприятеля, к вечеру 23-го июня показался на условленном прежде месте.

Занятие садов должно было воспоследовать в то время, когда отряд полковника Евдокимова, спускаясь с высот, приблизится к аулу, но так как р. Гергебилька, текущая в глубоком овраге, отделяла передовую позицию нашу от этих садов, то генерал-лейтенант князь Аргутинский, рассчитывая, что в один день невозможно будет пройти всю остальную часть садов н укрепившись в них совершенно соединиться с полковником Евдокимовым, приказал генерал-маиору Бриммеру 23-го июня, накануне условленного дня с Евдокимовым, занять овраг речки Гергебильки и укрепиться за ним, возведя на противоположной стороне редут.

На рассвете передовые войска этой колонны, под начальством командира егерского князя Чернышева полка [23] полковника князя Барятинского, из двух баталионов князя Чернышева полка и 1-го Дагестанского пехотного полка исполнили это предприятие. Оставив шесть рот при самой речке, полковник князь Барятинский с остальными шестью ротами командуемого им полка перешел овраг, занял противоположный берег и под его прикрытием рабочие немедленно приступили к устройству спуска к речке. Появление наших войск в садах сильно встревожило неприятеля; он открыл огонь из всех своих орудий и большие толпы, частью вышедшие из аула, частью из укрепленного лагеря, отчаянно атаковали наши войска, бросаясь в шашки; храбрые егеря, предводимые смелым своим командиром, встретили их штыками и, отбросив назад с большою потерею, подвинулись вперед по садам и пересекающим их террасам. В это время генерал-маиор Бриммер подкрепил полковника князя Барятинского 3-м баталионом 1-го Дагестанского полка, под командою храброго маиора Соймонова и этими соединенными силами полковник князь Барятинский обратил неприятеля в совершенное бегство; два единорога, осыпая бегущих картечью, довершили их поражение. В руках наших осталось два неприятельских значка, взятые 3-м баталионом Дагестанского пехотного полка, до 60-ти тел и множество разного рода оружия, брошенного спасавшимися горцами. Блистательное, но упорное, это дело не могло остаться, однако, без потери с нашей стороны; чувствительнейшая из них есть смерть командира 4-го баталиона егерского князя Чернышева полка храброго маиора Кириленко и капитана Старосельского. Нижних чинов убито 38; ранено: офицеров 9, нижних чинов 119

На другой день полковник Евдокимов быстро подвинулся вперед и занял место, где стояла партия Муссы Балаканского, в тоже время командир Апшеронского полка полковник князь Орбелиани с колонною, назначенною для [24] занятия садов, прошел их до наружной опушки без выстрела и вошел в связь с колонною полковника Евдокимова. После занятия садов устроены в них три редута, которые при содействии секретов, составленных из охотников выставляемых на ночь как между ими и позициею полковника Евдокимова, так и от оной до Аймякинского ущелья, прекратили сообщения Гергебиля, за исключением самого неудобного выхода через помянутое ущелье, которое также пересечено с занятием сел. Аймяки 5-го июля.

С 25-го июня по 6-е июля заложены и устроены на самом близком расстоянии к аулу батареи мортирные и брешь батареи, также продолжались уже начатые инженерные работы и вновь предприняты необходимые для прикрытия батарей и войск и для облегчения овладения аулом, и между ими в особенности важная сапа и крытый ход с правой оконечности позиции, по направлению к башне, снабжающей гарнизон водою посредством канавы под оную проведенной.

Все это приведено в исполнение с малою для нас потерею, несмотря на постоянно сильный артиллерийский и ружейный огонь неприятеля. К рассвету 6-го числа батареи окончательно были вооружены и открыт из них усиленный огонь по аулу. Бомбардирование продолжалось не умолкая 18 часов и произвело огромное опустошение; водяная башня обрушилась также и своими обломками загромоздила водопроводную канаву, так что вода уже во внутрь дула протекать не могла.

Гергебильский гарнизон, приведенный в ужас разрушительным действием нашей артиллерии, лишенный возможности иметь внешнее сообщение, получать продовольствие и, наконец, добывать воду,— в 10 часов вечера бежал из аула толпами по разным направлениям. Войска наши поражали ружейным и картечным огнем бегущих, которые [25] везде по следам своим оставляли тела убитых. Мы же не потеряли ни одного человека; неприятель в паническом. страхе думал только о спасении своем, а не о защите. Замечательно при этом событии есть еще то, что ровно три года тому назад, день в день и час в час, Шамиль бежал из Дарго и жилище его предано пламени и разрушению.

7-го числа войска заняли Гергебиль, где неприятель оставил три орудия, из которых одно брошено им во время бегства; также артиллерийские запасы, порох, разного рода имущество и оружие.

В продолжении всего времени действия Дагестанского отряда под Гергебилем потеря с нашей стороны состояла, включая и ту, которую мы понесли 23-го июня, убитыми: 1 штаб-офицер, 3 обер-офицера и 60 нижних чинов, ранеными: 1 штаб-офицер, 10 обер-офицеров и 240 нижних чинов, в числе коих два милиционера.

№ 117.

Октября 6-го дня.

В начале прошедшего месяца Шамиль с наибами своими, Даниелем и Хаджи-Муратом, предпринял сильное вторжение в Самурский округ и в то же время угрожал Нухинскому уезду, занял верхние магалы Джаробелоканского округа и двинул сильные партии на хребет, прилегающий к Лезгинской кордонной линии. С этой стороны он более ничего предпринять не мог, потому что проходы с гор и все важнейшие пункты были заняты войсками Лезгинского отряда, передвигаемыми генерал-лейтенантом Шварцом с неимоверною быстротою с места на место, смотря по опасности, угрожающей одному или другому пункту. Равномерно [26] неприятель не осмелился спуститься в Нухинский уезд, где шемахинский военный губернатор, генерал-маиор барон Врангель, прибывший в Нуху, лично принял самые благоразумные и деятельные меры к преграждению путей для вторжения, и присутствием своим одушевил жителей и вселил уверенность к мерам предпринятым начальством. Главные свои скопища, под предводительством Даниельбека и Хаджи-Мурата, Шамиль направил в Самурский округ и вскоре прибыл туда и сам.

Кроме двух рот пехоты, занимавших укрепление Ахты, не имелось регулярных войск в этом округе по причине тишины и спокойствия, которыми он наслаждался с 1839 года, а потому неприятель, встречая одну лишь милицию, быстро занял долину Самура, сел. Рутул и все деревни, лежащие по Самуру и Ахтычаю выше укрепления Ахтинского. Начальник Самурского округа, полковник Рот, с милициею своею тщетно старался удержать горцев и после нескольких небольших встреч вынужден был запереться в укреплении Ахтинском, занятом двумя ротами Грузинского линейного № 6-го баталиона, подкрепленными 5-ю гренадерскою ротою пехоты князя Варшавского полка.

Известие об этом вторжении застало войска, расположенные в Дагестане, при различных занятиях по возведению укрепления при Аймяки, по разработке дорог и проч. Сам командующий войсками в Прикаспийском крае находился в Темир-Хан-Шуре, где получил 8-го числа известие о предпринятом неприятелем вторжении; он сосредоточил немедленно находившиеся под рукою войска и двинулся форсированным маршем чрез Кумух и Чирах на Курах, усиливая отряд свой войсками по этой дороге расположенными. 16-го сентября генерал-адъютант князь Аргутинский-Долгорукий прибыл уже в Курах и здесь он узнал, что неприятель, заняв все остальные деревни Самурского [27] округа, приближался уже к границам Кубинского уезда и Кюринского ханства; вслед затем получено было известие через пробравшегося ночью из укр. Ахты штабс-капитана Бучкиева, что неприятель с 13-го сентября осаждает это укрепление, что гарнизон потерял весьма много людей, что большая часть офицеров ранены, в том числе и полковник Рот, что погреб с 4-мя стами пудами пороха взорван на воздух и произвел огромное опустошение в укреплении. При таком положении дел необходимо было ободрить храбрый наш гарнизон и потому генерал-адъютант князь Аргутинский, несмотря на сильное утомление войск, сделал в тот же день движение прямо от Кураха к Ахтинскому укреплению и подошел так близко к оному, что мог переговорить с гарнизоном, ободренным до такой степени появлением наших войск, что сделал даже вылазку на окружающие его огромные толпы. При этой рекогносцировке командующий войсками в Прикаспийском крае убедился, однако же, что с этой стороны Самура ему невозможно будет ни атаковать неприятеля, ни подкрепить гарнизон свежими войсками, потому что мост на реке Самуре был разрушен и что местность по переправе не представляла никаких для нас удобств. Эти причины вынудили генерал-адъютанта князя Аргутинского избрать другое направление для действий своих, и потому, ободрив гарнизон укр. Ахты обещанием скорой помощи, двинулся с отрядом из 9-ти баталионов с 10-ю орудиями и до 1500 кавалерии по направлению к Кабиру, перешел два хребта, несмотря на ненастье и, переправившись чрез Самур в брод, 21-го сентября стал у сел. Зухула.

В продолжении этого времени получено было известие, что положение гарнизона сделалось отчаянное; неприятель подвел мину под бастион и, взорвав часть стены, бросился на штурм, но телами своими, оставшимися на [28] штыках, сам же и завалил эту брешь; однако же, несмотря на примерное мужество солдат, гарнизон уменьшился уже на половину, все офицеры были переранены; воды не доставало, и потрясенные в основании своем стены едва держались; неприятель же, зная приближение отряда, спешил взять укрепление и делал к тому неимоверные усилия. Наконец, 22-го сентября офицеры гарнизона, жертвуя даже семействами своими, при них находящимися, предложили взорвать себя и укрепление на воздух, если горцы овладеют им,— и предложение это было принято единогласно. В тот же день, т. е. 22-го сентября, отряд генерал-адъютанта князя Аргутинского двинулся вперед от с. Зухул к Ахтам и близ сел. Мискинджи нашел неприятеля на позиции чрезвычайно сильной, поперек долины правого берега р. Самура и укрепленной сильными завалами, на коих развивались бесчисленные значки. По словам пленных, число горцев простиралось до 7 тыс. человек, предводимые Даниель-беком и Хаджи-Муратом. Генерал-адъютант князь Аргутинский, не видя возможности обойти позицию и постигая вполне, что от овладения оною зависела участь не только Ахтинского гарнизона и всего Самурского округа, но и всего Кюринского ханства и Кубинского уезда, немедленно сделать распоряжение к атаке: в русле реки Самура поставлена была батарея из четырех орудий и 10-ти ракетных станков для обстреливания неприятельской позиции во фланг, вся кавалерия переправилась на левую сторону Самура и подошла к броду, идущему в тыл неприятеля; 1-й, 2-й и 3-й баталионы пехотного князя Варшавского полка, поддержанные 2-м баталионом Апшеронского пехотного полка, под командою полковника Манюкина, двинулись в атаку с фронта. Неприятель встретил эту колонну градом камней, пущенных с горы и ружейным огнем во фланг; но баталионы без выстрела продолжали подыматься. Подполковник Кишинский [29] повел 2-й баталион по чрезвычайной крутизне на главнейший завал, составлявший ключ позиции; подойдя под завал, он остановил баталион для мгновенного отдохновения и в это время толпы горцев бросились на него в шашки; храбрый баталион встретил их штыками и на плечах их вошел в завал. В тоже время маиор Алтухов с баталионом и подполковник Пирадов с 1-м баталионом атаковали левый фланг и центр позиции и почти без выстрела выбили горцев из каменных своих завалов. Неприятель дрогнул и бросил позицию. Полковник Джафар-Кули-Ага-Бакиханов, заметя это, переправился со всею кавалериею и атаковал отступающих во фланг. За сим отступление сделалось бегством, и горцы бежали опрометью, оставив на месте 3 значка, слишком 300 тел, до 70 пленных. Отряд преследовал быстро уходящего неприятеля до укр. Ахтинского. Шамиль и находившийся во время дела в сел. Ахты, бежал до окончания оного. Храбрый гарнизон был спасен и все дерзкие и надменные замыслы имама уничтожены в один час времени решительностью и распорядительностью генерал-адъютанта князя Аргутинского-Долгорукова и отличною храбростию войск.

Блистательное дело это не могло, однако же, обойтись без потери с нашей стороны. В рядах наших убыло: убитыми 15 человек, ранеными пехотного князя Варшавского полка подполковник Кишинский, капитан Добришин, поручики Лазарев и Бухгольц, подпоручик Любанский, прапорщик Круммес и нижних чинов 152.

23-го и 24-го чисел отряд следовал за неприятелем до сел. Рутул; но Шамиль с подвижниками своими бежал впереди отряда и 25-го числа не оставалось ни одного вооруженного неприятеля в Самурском округе; жители же не переставали и в то время еще приводить пленных, [30] прося себе помилования за заблуждение свое и за отложение вынужденное силою.

Генерал-адъютант князь Аргутинский, донося мне о вышеизложенном, называет с особою похвалою имена нижеследующих лиц: полковников Манюкина, Бакиханова и Годлевского, подполковников Кишинского и Пирадова, маиора Алтухова, капитана Добришина, поручиков Лазарева и Бухгольца; из защитников укр. Ахты, коих имена все достойны произнесения, князь Аргутинский называет полковника Рота, капитанов Новоселова и Жоржа, штабс-капитана Букчиева и прапорщика Бенета.

№ 82.

Сентября 23-го дня.

Г. военный министр уведомил меня отзывом от 16-го июня № 4609 о том, что Государь Император, по всеподданнейшему докладу Его Величеству донесения командира Дагестанского пехотного полка, что 28-го апреля партия мюридов из 100 человек напала на шедший в Цудахарский форт транспорт, состоящий из 8-ми вьючных лошадей, под прикрытием прапорщика Добашинского, двух унтер-офицеров и 25 рядовых 2-го баталиона Самурского пехотного полка и когда, во время дела этого, Добашинский и один унтер-офицер были убиты, а другой унтер-офицер при рукопашном бою пропал без вести, то рядовой Уколов принял над прикрытием начальство и, несмотря на почти отчаянное положение и на несоразмерность в силах с неприятелем, сохранил в оставшейся команде [31] совершенный порядок и отстоял с товарищами транспорт, Всемилостивейше повелеть соизволил: рядового Уколова произвести в унтер-офицеры и вслед за тем в прапорщики, выдав ему сверх того сто рублей серебром, равным образом и нижним чинам, оставшимся из находящихся в транспорте, всего шестнадцати человекам, выдать по пяти рублей серебром на каждого.

1850 год.

Февраля 6-го дня.

По окончании столь успешной и блистательной экспедиции со стороны Малой Чечни и покорения Галашевцев и Карабулаков, военные действия перенесены были за реку Аргун с целью проложить широкую просеку через самый центр Большой Чечни, по направлению к бывшему аулу Шали. В половине января собран для этой цели при кр. Воздвиженской особый отряд из 10-ти баталионов пехоты, команды сапер, 5-ти сотен казаков и 1/2 сотни милиции при 18-ти орудиях, под командою генерал-маиора Нестерова.

Шамиль, оценивая важность этого предприятия, решился употребить все усилия, чтобы отстоять Большую Чечню, эту житницу Дагестана (как он сам ее называет), которая необходима для существования горцев, не только приблизился сам к месту предполагаемых действий, но призвал туда из Дагестана известного Хаджи-Мурата, чтобы принять общее начальство над всеми сборищами, в коих находилось до 8-ми тыс. человек с пятью орудиями. [32]

Но усилия эти не могли помешать исполнению предположенного предприятия. 19-го числа, после предварительно произведенной рекогносцировки, началась рубка леса по указанному направлению колонною генерал-маиора барона Меллера-Закомельского, которая успешно отразила все покушения неприятеля и отлично исполнила свое дело.

На другой день колонна, посланная под начальством генерал-маиора барона Вревского продолжала вырубку просеки, несмотря на сильный ружейный и пушечный огонь горцев, собравшихся густыми массами против обоих флангов нашего расположения. Когда, по окончании заданной работы, войска выступили обратно в лагерь, Хаджи-Мурат с значительным числом кавалерии и со всеми пешими толпами насел на арьергард и неоднократно пытался атаковать оный в шашки, но стойкость нашей цепи и резервов, меткий картечный огонь из орудий и удачные атаки казаков остановили стремление неприятеля. Этот упорный и блистательный для нас бой продолжался около 4-х часов и стоил дорого чеченцам, которые потерпели весьма большой урон убитыми и ранеными; в числе последних, как говорят лазутчики, находится сам Хаджи-Мурат и мичиковский наиб Геха. После этого поражения многие из неприятелей сами разошлись по домам, а других Шамиль принужден был отпустить, чтобы дать им время похоронить убитых и перенести раненых.

21-го и 23-го числа продолжалась рубка леса колоннами под начальством поименованных генералов, так же при ружейной и пушечной перестрелке. В последний день, когда войска начали отступление в лагерь, неприятель бросился опять на арьергард; но барон Вревский немедленно двинул войска ему навстречу. Казаки, под командою храбрых маиора Иедлинского и адъютанта моего шт.-ротмистра кн. Дондукова-Корсакова, имея на крупах лошадей стрелков, [33] бросились вперед, поддерживаемые пехотою, которая следовала бегом. Чеченцы, увидя вместо отступающей колонны массу атакующих войск, были совершенно расстроены и обращены в бегство.

Вообще эти первые неудачи неприятеля так сильно на него подействовали, что усилия его видимо ослабели, а окончание просеки, которая откроет нам доступ в самые изобильные места Большой Чечни, поколеблет еще более непокорные племена ожиданием строгого наказания за всякое неприязненное действие.

Во всех описанных делах с нашей стороны убито: девять нижних чинов, ранено и контужено: восемь офицеров и 155 нижних чинов.

№ 28

Февраля 16-го дня

После дела 23-го января Чеченский отряд успешно продолжал вырубку просеки от кр. Воздвиженской к Шалинской поляне, при более или менее жарких перестрелках с неприятелем, который потерпел весьма значительный урон, в особенности от метких выстрелов нашей артиллерии; между прочим, убит ичкеринский наиб Муртузали.

На подкрепление сборищ, уже находившихся в Большой Чечне, Шамиль вызвал туда из Дагестана новые толпы под предводительством Даниельбека, бывшего элисуйского султана. Продовольствие этих огромных сборищ тавлинцев возложено на чеченцев, которые крайне этим тяготятся и видят почти все свои запасы уже истребленными.

Вообще жители крайне недовольны и начинают мало верить Имаму-Азаму, который обещает им, что воспрепятствует нашим действиям.

Действительно, он употребляет все усилия, чтобы остановить ход наших работ. В особенности 6-го февраля он решился выставить все свои силы под личным своим предводительством и под начальством Хаджи-Мурата, Даниель-бека, Талгика, Гехи и прочих наибов и расположил их в лесу близ места рубки, под прикрытием завалов и двух батарей. Они встретили сильным пушечным и ружейным огнем высланную на работу колонну, под командою полковника Майделя. Но храбрые егеря князя Чернышева полка мгновенно овладели завалами, артиллерия же сбила орудия неприятеля, который принужден был отступить в глубину леса. Хотя он возобновлял в продолжение нескольких часов отчаянные нападения против нашего правого и левого фланга, но был отражен на всех пунктах; баталион имени моего полка, под командою подполковника Кульмана, удачною атакою в штыки выбил толпы из левой опушки и занял последние завалы, а остальная пехота во все продолжение этого жаркого боя производила рубку леса; по окончании же заданного урока колонна возвратилась в лагерь, отразив еще несколько попыток неприятеля, который должен был, однако же, скоро прекратить нападение, сильно пострадав от огня нашей артиллерии.

В этом славном для нас деле мы потеряли убитыми 4 нижних чинов и ранеными и контуженными: 2 обер-офицеров и 41 нижних чинов. Потеря горцев, по словам лазутчиков, гораздо значительнее, в особенности в толпах, защищавших завалы, где убит и каратинский наиб Турач.

Несмотря на эти беспрерывные дела, работы по вырубке леса подвигаются быстро; просека с правой стороны [35] окончена и теперь, вместе с разработкою дороги, производится рубка по левой стороне оной.

№ 201.

Декабря 7-го дня.

Приказом от 9 ноября № 184 я благодарил всех чинов вверенного мне Кавказского корпуса за те старания и усердие, чрез которые мы могли показать высокому посетителю здешнего края Государю Наследнику значительную часть как войск, так и военных расположений оных, так, чтобы заслужить милостивое внимание и похвалу Его Императорского Высочества.

Теперь с душевным удовольствием объявляю по корпусу, что Государь Наследник за блистательную храбрость им показанную при стычке с чеченскою партиею при следовании из кр. Воздвиженской в укр. Ачхой всемилостивейше пожалован кавалером св. Георгия.

Награду сию я считаю, и весь корпус будет считать, за настоящую лестную награду нам самим, ибо в рядах наших Наследник Всероссийского престола имел случай и воспользовался оным, чтобы показать военный дух и неустрашимость в присутствии значительной части воинов Кавказской линии, милиции и многих мирных чеченцев, у коих всех день сей останется навсегда в памяти; также радостно для нас было узнать, что Государь Наследник назначен шефом одного из отличнейших полков здешнего корпуса, Эриванского карабинерного, и будет носить мундир Кавказский. Из всего видно и высокое внимание Его Императорского Величества Великого Государя Нашего к [36] Кавказскому корпусу и к постоянно храбрым и усердным подвигам оного.

Объявляя по корпусу о сих радостных событиях, предписываю прочесть приказ сей по всем частям войск в ротах, эскадронах и батареях.

№ 44.

Марта 13-го дня.

В приказе моем от 6-го марта я объявлял по войскам мне вверенным о деле происходившем 31-го января в предгорьях Малой Чечни в лесистом ущелье р. Шалажи, и благодарил молодцов казаков 1-го Сунженского линейного казачьего полка и храброго командира их генерал-маиора Слепцова.

При обратном следовании этого отряда от преданных пламени аулов произошел некоторый беспорядок в арьергарде. Достойный г.-м. Слепцов, привыкший к успеху во всех своих предприятиях, всегда безотчетно жертвующий собою в опасностях, глубоко огорчился понесенною при этом потерею, и я почел нужным строжайше исследовать чрез доверенное лицо все обстоятельства, сопровождавшие этот случай, на что согласился и ген.-м. Слепцов.

Получив ныне донесение посланного мною офицера, я усмотрел из оного: в сказанном выше деле участвовала пехота отдельными частями от полков Тенгинского и Навагинского и от Кавказских линейных баталионов №№ 7 и 8. Из них при обратном следовании чрез лес находились: в правой цепи взвод 4-й гренадерской роты и 10-я [37] мушкетерская рота Навагинского полка. В левой цепи — взвод 11-й мушкетерской роты Навагинского полка и 3-я линейная рота Кавказского линейного № 7 баталиона, подкрепленная потом частью от 1-й линейной роты Кавказского линейного № 8 баталиона; в арьергарде — 2-я линейная рота Кавказского № 7 баталиона, при которой был сам баталионный командир полковник Германс. Войска эти сохраняли должный порядок до оврага, пересекающего лес недалеко уже от выхода на поляну; но тут, по переправе, конечно, чрез крутобереговую глубокую рытвину, составились промежутки в цепях, люди столпились в кучки, и от сего перед выходом арьергарда на поляну произошло мгновенное замешательство, которое, однако же, было причиною довольно значительной потери, и в особенности потери храброго и почтенного полковника Германса, силивавшегося восстановить порядок.

В это время кавалерия и колонна с артиллериею были уже на поляне, куда выскочили и толпы чеченцев, но тут же по голосу начальника отряда г.-м. Слепцова, выехавшего последним из лесу, храбрые сунженские казаки, спешившиеся, бросилися на неприятеля и в одно мгновение прогнали его в глубь леса, освободив тело достойного полковника Германса и других убитых наших.

Часто мне приходится благодарить храбрые Кавказские войска за их мужество и стойкость, за их верную и трудную службу, и я исполняю это всегда с душевным удовольствием, тем более мне прискорбно, что я должен сей раз упомянуть о беспорядке, который произвело мгновенное замешательство в некоторых частях. Я уверен, что замешательству этому причиною, кроме лесистой местности и потери нескольких офицеров, только небольшое число людей неопытных, но при всем том я не могу умолчать о частях, к которым принадлежали эти люди, и именно: к [38] взводу 4-й гренадерской роты и к 6-й мушкетерской роте Навагинского полка, к 2-й линейной роте Кавказского линейного № 7 баталиона, к взводу 1-й линейной роты Кавказского линейного № 8 баталиона.

Хотя всякий беспорядок в частях должен быть предупрежден начальниками, командующими таковыми, но при всем том я не имею причины думать, чтобы г.г. офицеры не находились при своих местах, тем более, что из числа их ранены 4, а именно капитан Шишкевич, подпоручик Хамрад (умерший от раны) и прапорщики Казачковский и Мартынов, обязан только сказать здесь, что из подробного внимательного дознания, произведенного по этому делу, усматривается, что Навагинского полка маиор князь Лукомский, к команде коего принадлежали части находившиеся в цепях, вышел на поляну с 4-ю гренадерскою ротою Навагинского полка прикрывавшею раненых, между тем как он мог бы с большею пользою остаться в лесу при другой роте своего баталиона; Кавказского линейного № 7 баталиона маиор Куликовский, будучи послан, как сам объясняет, полковником Германсом за сменою для арриергарда, выехал также на поляну, ограничился передать это приказание маиору князю Лукомскому и не заботился более ни о подкреплении для арьергарда, ни о том, чтобы возвратиться в лес к своему баталионному командиру; наконец, Кавказского линейного № 7 баталиона поручик Воронович, находясь в левой цепи, вышел из леса с первыми парами оной, между тем как в этом случае отличный офицер остался бы при последних парах. За сим я уверен, что названные выше части и г.г. штаб и обер-офицеры дадут мне в скором времени случай изгладить из памяти моей и всех товарищей их неприятное впечатление оставленное описанными выше обстоятельствами. [39]

№ 125.

Августа 14-го дня.

После последних известий о военных действиях на Кавказе и неудачной попытки Шамиля на Турчидаге против Казы-Кумыкского ханства, а с другой стороны разбитии партии Омара салтинского на Кумадаге, где он пытался проникнуть в Кайтаг и вольную Табасарань, отброшенные скопища неприятеля оставались еще в сборе около Чоха; отряд же князя Аргутинского-Долгорукова оставался на Гамашинских высотах, наблюдая за действиями неприятеля.

Чувствуя все вредные влияния последних неудач, Шамиль решился на новую попытку, избрав для исполнения оной самого смелого и предприимчивого из своих наибов. 1 числа июля Хаджи-Мурат, как говорят, против воли согласившись на предложение Шамиля, с отборною конницею от 700 до 1000 человек пройдя скрытно и с неимоверною быстротою чрез Араканы и Мехтулинское владение, напал на Шамхальское селение Буйнаки. Брат Шамхала Тарковского Шах-Вали, владетель оного, был смертельно ранен, семейство его увлечено в плен и жители селения хотя не могли достаточно сопротивляться, однако же принудили Хаджи-Мурата из опасения преследования поспешно удалиться по направлению к Катайгу и вольной Табасарани. По первым известиям о вторжении неприятеля кн. Аргутинский-Долгорукий, отделив 4 баталиона для охранения Кумухского ханства и оставив 2 1/2 батал. пехоты с дивизионом драгун для защиты Мехтулинского, с остальными свободными войсками, в составе 5 батал. пехоты, дивизиона драгун и нескольких сотен милиции, двинулся чрез Чирах и Сюргинское общество к месту нахождения неприятеля. [40] Генерал-маиору Грамотину поручено было охранение нашей линии по Казикумыкскому Койсу. Правителям Казикумыкского ханства, полковнику Агалар-беку, и Кюринского, полковнику Юсуфу-беку, со вверенною им милициею приказано было защищать свои ханства и стеречь проходы в случае отступления неприятеля. По пути следования отряда узнав, что Хаджи-Мурат, пользуясь легкомыслием жителей Табасарани, привлек часть оных на свою сторону, не смотря на увещание беков, и, укрепившись в сел. Хошни, посылал оттуда партии по различным направлениям для грабежей и разбоев, кн. Аргутинский быстро спешил к месту нахождения скопища мюридов. Пересеченная лесистая местность представляла везде значительные выгоды неприятелю, но, несмотря на жаркое сопротивление оного, отряд, пробивая себе дорогу по лесам и крутизнам гор, подошел к Хошни; везде опрокинутые войсками табасаранцы обратились к Хаджи-Мурату, выставляя все бедствия, которым подвергнуло их его вторжение в их пределы и сей последний, понимая невыгодный оборот, который принимали дела его в этой местности, 23 июля поспешно обратился по направлению к Чираху чрез Джуфудаг, надеясь пробраться по хребту гор в Дусраратский магал. Предваренный жителями Кюринского ханства, 1 баталион Дагестанского пех. полка, под начальством подполковника Козлянинова, встретил неприятеля у сел. Эмох, где оставив много раненых, убитых и пленных, равно и отбитую часть семейства Шах-Вали; остатки скопища неприятеля снова в горах Рутульского магала были остановлены жителями Самурского округа, а далее милиция того же округа около Акумдара и в обоих этих схватках, потеряв лучшую часть своих людей, в совершенном беспорядке пробралися обратно в горы.

Текст воспроизведен по изданию: Выдающиеся приказы главнокомандующего Кавказским отдельным корпусом и наместника Кавказского генерал-адъютанта князя М. С. Воронцова // Кавказский сборник, Том 31. 1911

© текст - ??. 1911
© сетевая версия - Тhietmar. 2020
© OCR - Karaiskender. 2020
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Кавказский сборник. 1911