НОРОВ В. Н.

КАВКАЗСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ В 1845 ГОДУ

Рассказ очевидца В. Н. Норова

Б. М. Колюбакин считал, что воспоминания принадлежат Василию Николаевичу Норову, служившему в 1845 г. как он предполагал, в Куринском полку и при одном из штабов. Удалось выяснить, что в Даргинской экспедиции участвовал некий Норов — капитан 3-го саперного батальона. За взятие Дарго он был награжден орденом Св. Анны 3 степени с бантом (приказ № 87 от 14 августа 1845 // Приказы по Отдельному Кавказскому и 5-му пехотным корпусам за 1845 г. Тифлис. 1846, далее указываются только номер приказа и дата) и за участие в боях на пути от Дарго к Герзель-аулу произведен в чин майора (РГВИА, ф. 14719. оп. 2. д. 924, л. 47). В материалах капитула ордена Св. Анны за 1845 г. указано, что к 1855 г. он стал полковником 2-го резервного саперного батальона и был награжден орденом Св. Анны 2 степени (РГИА, ф. 496, оп. 3 д. 198. л. 60 об-61). А в материалах капитала того же ордена за 1855 г. названы его имя и отчество — Владимир Николаевич. Там же указано, что в 1853 г. он был награжден орденам Св. Георгия 4 ст., в 1854 — орденом Св. Владимира 4 степени, и на основании высочайшего приказа от 3 сентября 1860 г. уволен от службы генерал-майором с пенсионом полного оклада. В 1889 г. он проживал в селе Ключи Чембарского уезда Пензенской губернии (РГМА, ф. 496, оп. 3. д 167, лл. 309 об - 310). Эти данные позволяют с большой долей вероятности утверждать, что автором мемуаров был В. Н. Норов Позднее Б. М. Колюбакин изменил свое мнение, решив, что эти мемуары принадлежат адъютанту М. С. Воронцова В. Н. Нечаеву (см. об этом вступительную статью к настоящему изданию).


(По всем вероятиям автор рукописи В. Н. Норов. К сожалению, нам не удалось определить, в какой части он служил и в каком чине, хотя и предполагаем, что в Куринском полку, состоя одновременно при одном из штабов.)

Покорение нами Кавказа, если не считать походов Петра Великого 1, а считать лишь со времени вступления наших войск в Грузию в царствование императора Павла длилось целых 60 лет и в длинной серии годов этой завоевательной борьбы особый интерес представляют годы наших серьезных и чувствительных неудач, неудач вследствие совершенно несоответствующего свойствам природы края и нашего противника планам и способам действий, употребления сил и средств. Таковыми годами неправильного, нецелесообразного ведения политики и войны на Кавказе следует считать крупный период со времени увольнения с Кавказа Алексея Петровича Ермолова 2 до середины 50-х годов, т. е. периоде с 1825 по 1855 годы, иначе весь период царствования Николая 1 (Хотя с 1845 г. и пришли к известной системе, но она не проводилась со всей последовательностью, нарушаясь дорогостоящими и бесценными экспедициями как — Гергебиль, Салты, Чоха, с 1853 г. началась война с Турцией 7.).

В течение всего этого тридцатилетия особенно напряженный и даже роковой характер принимает борьба с 1839 по 1846-й годы.

Роковые и дорогостоящие неудачи 1840-го, 1841-го и 1842 годов разразились катастрофой 1843 года в Дагестане, а значительное усиление войск в 1844 году при нецелесообразном общем плане действий, продиктованном из Петербурга, ничуть не помогло делу. При таких условиях наступил памятный 1845 год, ознаменованный попыткой кончить с Шамилем 3 одним решительным ударом, нанесением его в центре его могущества, где и утвердиться, те. в Дарго, иначе так называемым «походом в Андию и Дарго», один из кровавых эпизодов которого известен под именем «сухарной оказии», или «сухарницы», по солдатскому наименованию 4.

Исполнение главной экспедиции 1845 года, строго по точному плану из Петербурга, было возложено на вновь назначенного (на смену Нейдгардта 5, год всего заменявшего Головина 6) командиром Кавказского отдельного [50] корпуса графа Воронцова, известного победителя Наполеона при Краоне, опытного военачальника и администратора, человека просвещенного, но совершенно незнакомого с условиями ведения войны на Кавказе 8.

Кавказский корпус уже с 1844 года был усилен из России целым 5-м пехотным корпусом генерала Лидерса 9 и стрелковым батальоном, но ни войска этого корпуса, ни сам генерал Лидерс , ни штаб его, не были знакомы с условиями ведения воины на Кавказе 10.

Наиболее же опытные, наиболее способные и внушавшие особое доверие войскам кавказские генералы, как, например, известные князь Аргутинский 11 и Роберт Карлович Фрейтаг 12 не были предназначены к участию в экспедиции и оставлены: первый в южном Дагестане, второй — на Чеченской линии и на его-то долю выпало потом случайно спасти остатки главного отряда от гибели; уже тогда известный Евдокимов 13 тоже не участвовал в экспедиции.

Малоспособный Клюге фон Клюгенау 14 и, хотя и способный и достаточно прославившийся, но молодой и пылкий Пассек 15 не могли заменить недостатка в опытных для горной и лесной войны частных начальников.

К счастью для экспедиционного отряда, в его рядах оказался тогда еще малоизвестный, угрюмый и грубоватый Лабынцев 16, показавший здесь свои дарования и выручавший отряд во все трудные периоды и минуты этого тяжелого похода. Из опытных командиров в рядах экспедиции следует также отметить типичного кавказца, доблестного командира Кабардинского полка Викентия Михайловича Козловского 17.

Из Петербурга для участия в походе прибыло значительное число именитой военной молодежи, частью принявшей командование батальонами и ротами, что естественно не могло нравиться строевым начальникам, большей же частью составившей многочисленную свиту главнокомандующего. Одновременно, граф Воронцов, сохранив свиту и штаб своего предместника Нейдгардта, привез еще свой штаб и свою весьма многочисленную свиту, что, в соединении еще со штабом, адъютантами и ординарцами Лидерса, составило весьма значительную, небывалую на Кавказе по размерам группу лиц штабов и свиты, требовавшую значительное число вьючных лошадей, что увеличивало обоз, затрудняло его продовольствие и усложняло его прикрытие, в ущерб подвижности, проходимости и боеспособности отряда.

В состав войск оперировавшего отряда вошли по два батальона от войск кавказских (кабардинцы, куринцы, апшеронцы и навагинцы) и от полков 5-го корпуса и часть различных казачьих полков и разного вида милиции, что, нарушая постоянную организацию частей, повело к полной разнородности состава отряда.

Сравнительная для кавказских операций многочисленность отряда, многочисленность свиты, обозов и полная разнородность состава все что подало повод к шуточному наименованию отряда — «армией Ксеркса» (Воспоминания князя Дондукова-Корсакова) 18. [51]

Огромное большинство кавказских начальников было против плана экспедиции, которая, по их опытному мнению, должна была бы кончиться полной неудачей, и подобное мнение разделяли наиболее авторитетные — Фрейтаг и князь Аргутинский.

Сам граф Воронцов, при объезде линии и попутном обсуждении экспедиции с выезжавшими к нему сюда представляться начальниками, начал терять уверенность в успехе этого похода в горы значительными силами.

Генерал Фрейтаг при встрече с главнокомандующим прямо высказал ему свои опасения за успех предприятия, а князь Аргутинский подал особую записку, доказывая то же самое, что окончательно подорвало у графа Воронцова уверенность в успехе.

«Повергните меня к стопам Его Величества, — писал граф Воронцов военному министру графу Чернышеву от 30 мая 1845 года, накануне выступления из Внезапной, — я не смею надеяться на большой успех нашего предприятия, но сделаю, разумеется, все, что будет от меня зависеть, чтобы выполнить Его желание и оправдать Его доверенность» 19.

В частности, известный интерес представляет поход 1845 года по участию в нем значительного числа лиц, заявивших себя впоследствии, как на Кавказе, так и вообще в Империи, на всех поприщах дальнейшей службы, и к таковым прежде всего принадлежали буквально все будущие начальники Кавказского края и их ближайшие помощники, а именно 20: флигель-адъютант полковник князь Барятинский (будущий наместник и фельдмаршал) 21, поручик князь Дондуков-Корсаков (будущий главнокомандующий) 22, князь Василий Осипович Бебутов 23 (победитель турок под Кюрюк-Дара в 1854 г., исправлявший должность главнокомандующего в ожидании приезда графа Муравьева 24, а впоследствии в крае), князь Леван Меликов 25 и Григорий Орбелиани 26 (бывшие оба помощниками наместника), юнкер Кабардинского полка князь Дмитрий Святополк-Мирский 27 произведенный за этот поход в первый офицерский чин, барон Александр Павлович Николаи 28 (бывший чиновник у графа Воронцова, впоследствии заведывал гражданской частью наместничества, и министром народного просвещения), генерального штаба обер-офицеры граф Гейден 29, Леонтьев 30 и А А. Непокойчицкий 31 (первый здесь раненный, впоследствии — начальник главного штаба, второй — начальник Николаевской академии генерального штаба и третий —начальник штаба Действующей на Дунае армии в 1877 г.), подполковник барон Ипполит Вревский 32, получивший здесь же на походе командование Навагинским полком (убит в 1858 г., командуя Лезгинским отрядом), прапорщик Гейман 33 (известный по войне 1877 г.), князь Илья Орбелиани (павший в 1854 г. во главе командуемого им Грузинского полка) 34, корнет князь Яшвиль 35 (впоследствии ком. л.-гв. Гусарского попка), капитан Николай Петрович Колюбакин 36 (командовал батальоном Куринского полка, здесь ранен, впоследствии Ереванский и Кутаисский военный губернатор), князь Александр Иванович Гагарин 37 (автор записок о Кавказе, печатавшихся в [52] Военном Сборнике в 1905 н 1906 гг., убит в Кутаиси в 1861 г., будучи военным губернатором), князь Сергей Илларионович Васильчиков 38 (впоследствии командир Ширванского полка), граф Бенкендорф 39, тяжело здесь раненный (командовал другим батальоном Куринского полка)

Так же следует отметить еще следующих лиц, участников похода принца Александра Гессенского 40 (родной брат императрицы), сына графа Воронцова Семена 41 (впоследствии командир Куринского полка), графа Александра Сергеевича Строганова 42, сына фельдмаршала Паскевича 43, князя Федора Ивановича 44, князя Александра Голицына 45, князя Ираклия Грузинского 46, флигель-адъютанта Сколкова 47, князя Эмилия Витгенштейна 48, тогда еще австрийской службы Иедлинского 49, известного на Кавказе своими остротами и каламбурами, Беклемишева 50, графа де Бальмена 51 (здесь убитого, прекрасного рисовальщика, рисунки которого в этом походе с натуры уцелели до нашего времени), юнкера Аммосова 52 (раненного здесь в щеку, умершего в 1887 г. в Кутаиси полковником), генерального штаба офицеров — полковников Мильковского 53, Левиссона 54 (здесь убитого), барона Дельвига 55 (здесь раненного) и мн. др. еще генералов, штаб- и обер-офицеров, о которых будет упомянуто в изложении рукописи.

Предлежащие по походу 1845 г. мемуары, судя по многим данным, принадлежат перу Василия Николаевича Норова, очевидца событий, служившего, вероятно, в штабе Чеченского отряда у Лидерса, и, как личные воспоминания участника-очевидца, офицера, видимо, с хорошим военным образованием и толкового, обстоятельного и правдивого рассказчика, представляют интерес большой важности.

Обстоятельно наложив подготовку этого сложного похода, в которой он выдвигает наиболее важные данные, автор переходит к изложению хода операции, где он же является со своими личными впечатлениями, причем заметим, нельзя не согласиться с его оценкой событий и лиц, многих из которых он обозначает лишь буквами, которые мы считаем справедливым ныне заменить их настоящими и полными фамилиями.

Эти драгоценные для изучения похода 1845 года мемуары имеют все качества серьезного и обдуманного труда, охватывающею все отделы и отрасли этой знаменательной в истории Кавказской воины экспедиции, особенно останавливаясь на важнейших эпизодах и освещая поход с точки зрения стратегии, тактики и административной. Административной подготовке, столь важной и данных условиях природы театра войны, автор отдает должное место, что дает нам драгоценные данные для теории горной войны, где этой подготовке принадлежит решающее значение.

Громадные потери отряда приведены в приложениях к мемуарам.

Б. Колюбакин 56.

_____________________________________________

Непрерывная война на Кавказе и в последнее время увеличившаяся по своим средствам есть вопрос, который составляет предмет разнообразным суждениям.

Все, чем можно пояснить необходимость войны на Кавказе, разрешается священным долгом, на России лежащим, защищать грудью против враждебных действий соседних с нею горских народов; а что касается военных средств, увеличившихся в настоящее время для ведения войны, то тому причиною мюридизм, завлекший в свои сети дикие громады хищных племен Кавказа. Секта мюридов возникла вследствие меры нашего правительства, перетолкованной недоброжелателями России в другую сторону. Итак, владычество России на Кавказе и мюридизм суть два обстоятельства, которые требуют подробного разбора 57.

Дабы приступить к изложению, что побудило наше правительство содержать войска на Кавказе, необходимо начать рассказ со времен отдаленных, т. е. когда в первый раз оружие русских появилось за снежным Казбекским хребтом.

В конце XVI столетия народы, обитавшие за хребтом Кавказских гор, почти беспрерывно находясь в борьбе и между собой и с соседними магометанскими державами, просили помощи у России; правительство наше, не желая отказать, но и не требуя никакого возмездия, послало на Кавказ войска, которые в первый раз явились там в 1594 году 58; так основались отношения России с Кавказом. Грузия, находясь под ярмом турок, с помощью победоносных русских воинов, мало-помалу восстановила свою самобытность и во вторую половину XVIII столетия, в царствование Ираклия II 59, Грузия, в свою очередь, была грозою Индии, Персии и Турции. Между тем, отношения России с Закавказьем более и более утверждались, так что, владельцы приморских Каспийских земель и в Дагестане, во время междуусобий своих, просили посредничества России, а Грузия в 1783 году заключила с Россией дружественный оборонительный договор 60, в силу которого признала над собою покровительство России. Засим наступает эпоха совершенного присоединения Грузин к Русской державе.

Престарелый венценосец Грузии Царь Ираклий II (Ираклий управлял Кахетией 14 лет. а по смерти отца своего, всею Грузиею 38 лет.), коего начало царствования по справедливости можно назвать блистательным, в последние годы своего правления, угасая на смертном одре в Телаве, слышал доходившие к одру его стоны и плач народа над пепелищами своих жилищ и над трупами соотечественников, но дряхлая рука Ираклия уже не была способна избавить Грузию от новых опустошений, [54] нанесенных турками и соседними горскими племенами. Тифлис, столица Грузии, разорена и предана огню Агою-Магомедом, грозным поработителем Персии, а свирепствовавшая тогда чума в Грузии поглощала и тех, кто избегнули меча и тягостного плена мощного завоевателя 61; сверх того, внутренние раздоры и раздоры среди семейства царя — все предвозвещало падение Грузии. Смутные обстоятельства сии побудили умирающего Ираклия просить Россию о причислении к империи его царства, с принятием верноподданническом присяги, и решаясь твердо на таковое предприятие, но не успев привести оное еще в исполнение, как смерть постигла царя Ираклия. Преодолев козни мачехи, царицы Дарии 62, третьей супруги покойного Ираклия, сделаться самой правительницей Грузии или отдать престол кому-либо из ее собственных сыновей (Иулон и Вахтанг были старшими сыновьями царицы Дарий, а все ее семейство состояло из 42-х душ мужского и женского пола), — Георгий XIII 63, пасынок царицы и прямой наследник посте отца своего Ираклия II, принял бразды правления; Георгий, желая исполнить волю покойного родителя и видя шаткость своего царства, колеблемого внешними врагами и внутренними крамолами, послал к Российскому двору посольство с просьбой об утверждении себя на престоле Грузинском и о присылке русских войск на защиту Грузии, а вскоре затем, утратя всякую возможность спасти свое отчество, Георгий просил российского императора присоединить Грузию к Русской державе и утвердить в подданстве. Могла ли Россия отвергнуть просьбу последнего грузинского царя? Конечно, нет; священный долг призывал Россию на помощь единоверцам, чтобы избавить их от магометанского ига. Пока шли переговоры. Георгий, управляя Грузией, успел прекратить отчасти внутренние крамолы, возникшие в последние годы царствования отца его, и с помощью призванных им лезгин охранял временно царство свое от внешних врагов, но через непрерывные труды, видимо, слабел в физических и моральных силах, вскоре тяжкий недуг сложил Георгия на смертное ложе. Он умер в Тифлисе, а на 10-й день по кончине его получены в Тифлисе грамоты российского императора о причислении Грузии к России. Впоследствии засим, когда ясно оказалось, что Грузия не может существовать самобытным царством, по манифесту 12 сентября 1802 года она совершенно присоединена к империи и вместе с тем введено в ней русское правление 64.

Мелкие владельцы земель, основавшие свою независимость на бессилии Персии при слабых преемниках шаха Надира 65, составляли в эту эпоху остальное народонаселение Закавказского края, из них более сильные племена: джаро-белоканцы и жители ханства Ганджинского (ныне Елисаветпольский округ) ежегодными своими [55] набегами похищали сотни семейств грузинских. Россия прекратила эти набеги, покорив оружием джаро-белоканских лезгин и ганджинцев в 1803 и 1804 годах. Другие горские общества, соседние с Грузией, менее сильные по своему народонаселению, находясь в беспрерывной между собой войне, часто прибегали под защиту русского правительства, самобытно уже утвердившеюся за Кавказом через присоединение к империи Грузии, а некоторые из них, как то: Мингрелия, Имеретия, султанство Шурагельское и ханства Карабахское, Шекинское и Ширванское, добровольными трактатами, с оставлением неприкосновенности своих прав, признали над собою владычество России. По убиении же под Баку русского главнокомандующего Цицианова 66, ханы, управлявшие в Дербенте, Баку и Кубе, бежали оттуда, боясь наказания, а города эти добровольно сдались и присоединены к владениям России. Приобретя таким образом часть Закавказского края, Россия до 1808 года господствовала на всем пространстве от Кавказского хребта до реки Куры и от Черного моря до Каспия 67, владея же в Карабахском ханстве сильною крепостью Шушою, в 80-ти верстах от персидской границы, Россия ограждала Грузию от Персии, в случае, если бы со стороны последней предприняты были меры к возвращению провинций, в ее владениях некогда находившихся. Твердые морские границы Кавказа служили путем как для снабжения из России войск наших всем необходимым, так и к сбыту туземных произведении Закавказских провинций. И, наконец, вследствие войны с Персией и Турцией 1826-1829 годов, Россия, имея в виду составление более твердого оплота Закавказскому краю с южной стороны, присоединила к своим владениям покоренные оружием Эриванскую и Ахалцихскую крепости 68. В таком виде существуют поныне наши владения за Кавказом. Не изменяя гражданских прав в приобретенных Закавказских провинциях, правительство наше взимает лишь весьма незначительную дань, которая, по местным обычаям, служит туземцам знаком зависимости.

Мощная рука природы поставила границу между Россией и Закавказским краем — горный хребет, который тянется от моря Черного к Каспийскому, ущелья и отроги Кавказского хребта образуют во множестве недоступные места, служащие убежищем горским племенам, которые, не зная иной, как дикой и свободной жизни, и по бедности своей предаваясь грабежу, частыми своими набегами обеспокоивают издавна наши владения за Кавказом. В предупреждение сих набегов, постепенно увеличивавшихся, и с целью учредить сообщение с Грузией более прочное, правительство наше подвинуло границы империи ближе к цепи Кавказских гор, избрав для сего опорными пунктами реки Кубань, Малку и Терек, поселения и небольшие крепости с [56] промежуточными постами по новой кордонной линии воздвигались поспешно, русский топор и русская лопата деятельно работали, а штык не дремал. С приближением же новой кордонной линии к морю Каспийскому, где ущелья и отроги Кавказского хребта становятся более неприступными, правительство наше, для обеспечения народов, признавших над собою покровительство России, сочло необходимым построить укрепления, вдвинув их в недра владений враждующих племен; трудно было начало, но оно уже сделано и в настоящее время русское оружие подвигается по возможности все ближе и ближе к Кавказскому хребту, стесняя таким образом круг действий непокорных горцев. (Рукопись эта писалась в конце сороковых годов.)

Ряд изложенных выше событий служит основанием к заключению, что побудило Россию принять участие в делах Кавказа, утвердить там свою самобытность и вести войну; засим остается сказать, что было поводом к увеличению в настоящее время средств для ведения Кавказской войны, т. е. описать основание и постепенное распространение секты мюридов.

Одновременно с перенесением кордонной линии на берега Кубани, Малки и Терека, политические обстоятельства побудили наше правительство прервать сообщение горских племен магометанского исповедания с Персией и Турцией, отравлявшихся на поклонение в Мекку. Перетолкованная в дурную сторону мера эта взволновала горцев и в Казыкумыкском ханстве в Дагестане явились предприимчивые честолюбивые фанатики, которые под личиною усердия к вере, утратившей будто бы через запрещение странствования в Мекку свою чистоту, образовали новую исправительную секту мюридов. Секта эта, проповедуя строгую жизнь и независимость от никакой власти, а тем более от власти неверных, разумея под сим названием русских, взывала «...кто истинный магометанин, тот обязан почитать первым долгом каззават или газзават, т. е. вести войну против неверных». Вот начало мюридизма, основавшегося с 1823 года за мнимое поборничество веры.

Некоторые из магометанского духовенства, предвидя от введения мюридизма дурные последствия, стали опровергать новое учение, но глава мюридов Кази-мулла 69 оружием заставил их умолкнуть, отдав имущество их на разграбление приверженцам своим, и, присвоив себе духовную власть, распространил свое владычество и в политическом отношении над многими племенами Дагестана.

Нельзя не упомянуть, что некоторые из обществ дагестанских, управляемые шамхалом Тарковским, успели отстоять свою независимость, [57] и, может быть, правительству нашему удалось бы уничтожить вредную секту фанатиков, но Россия занята была тогда более важным делом, воюя с Персией и потом с Турцией. (До 1827 г. шамхальством Тарковским и другими обществами южного Дагестана управлял шамхал Тарковский, нашей службы генерал-лейтенант, во время смут, вследствие мюридизма в Дагестане возникших, шамхал, для личного засвидетельствования своей невиновности, предпринял поездку в Петербург, но на возвратном пути по приключившейся болезни умер в России, со смертью шамхала Тарковского Кази-мулла взволновал весь почти Дагестан.)

Грозно преследуя не признающих правил новой секты и постепенно усиливая свою власть, Кази-мулла предпринял, наконец, наступательные действия против ближайших к Дагестану укреплений наших и хотя не мог приобрести никакого успеха, но распространяемая им секта, увеличиваясь в своей численности, уже не могла не обратить внимания России и не принять, с своей стороны, к преследованию фанатиков самые деятельные меры. В 1832 году русские войска под начальством корпусного командира барона Розена 70 выступили в горы и, выражаясь общепринятым на Кавказе словом, наши застукали Кази-муллу с его толпами на берегах Сулака, при впадении в оную Андийского Койсу, многие из ревностных последователей его и сам Кази-мулла, после отчаянного сопротивления под Гимрами, были убиты. Мюридизм со смертью Кази-муллы ослабел на время, но корни его оставались, служа приманкою честолюбия предприимчивых фанатиков, и вскоре захватил власть Гамзат-бек 71, первый из мюридов убитого Кази-муллы. Недолго ж, однако, продолжалось владычество Гамзата: в 1832 году признанный военноначальником и главою обществ, восставших за поборничество веры, Гамзат-бек не существовал уже в 1834 году, он погиб в Аварии от руки мстителя за невинно пролитую кровь Аварского владетельного дома. (О смерти Гамзат-бека рассказывают следующим образом: Авария, соседняя с Дагестаном провинция, управлялась последним потомком из Аварского дома, молодым чаном Нуцалом и, не принадлежа к последователям мюридизма, находилась в дружественных отношениях с Россией. Гамзат-бек с целью возмутить Аварию, собрал войска, подошел с ними к Хунзаху, столице Аварской, и переговорами хотел склонить молодого Аварского чана отложиться от России. Нуцал колебался и готов уже был согласиться на льстивые предложения послов Гамзата, но престарелая мать хана, женщина с волей твердой и умом светлым, узнав о готовности сына своего принять предложения Гамзата, с обнаженной шашкой явилась на совещание и объявила посланным: «Если хан баба, то я, женщина, прогоню Гамзата от аварских границ». Находясь под влиянием матери и воспламененный ее словами, Нуцал немедленно отпустил послов Гамзата без исполнения его предложения. Засим последовала битва и толпы Гамзата разбитые аварцами, удалились в свои владения. В следующем 1834 году Гамзат-бек с тем же намерением снова подступил к Хунзаху, но на этот раз для овладения Аварией употребил хитрость, он вызвал в свою ставку Сурхая, брата ханского, под видом переговоров, и задержал его у себя. Нуцал, тщетно ожидал возвращения брата, поехал сам к Гамзату, взяв с собой конвой, из 40 всадников составленный, по прибытии к ставке Гамзата, сперва весь конвой, а потом оба брата убиты были изменнически, а Гамзат, вступив с войсками своими в Хунзах и умертвив во дворце всю ханскую фамилию, объявил себя правителем Аварии. Зная право сильного, аварцы признали Гамзата своим правителем. Но в том же году явился мститель. Народ аварский, тяготясь властью поработителя, предложил двум молочным братьям убитого хана отомстить убийце и, составив заговор на жизнь Гамзата, избрали главою оного младшего брата, известного впоследствии наиба Шамиля Гаджи-Мурата 72, местом для исполнения мести назначена мечеть в Хунзахе, в праздничный день, когда придет на молитву своевольный поработитель Аварии. Гамзат, предупрежденный о заговоре, на жизнь его составленном, в наступивший праздник отправился с вооруженным конвоем в мечеть, приказав не впускать в оную никого из посторонних с оружием. Гаджи-Мурат, старательно скрыв пистолет, с братом своим вошел в мечеть прежде; вскоре прибыл Гамзат-бек и при входе в мечеть, встретив Гаджи-Мурата с братом, Гамзат сказал им, что знает их замысел и пришел разрушить его, но едва кончил эти слова, пал, смертельно пораженный пистолетным выстрелом, направленным в него Гаджи-Муратом, конвойные Гамзата сделали несколько выстрелов по братьям — старшего убили, но младший спасся, склонившись наземь. Несколько секунд лишь засим требовалось, чтобы на тревогу эту воины Гаджи-Мурата ворвались в мечеть и, перебив всех конвойных Гамзат-бека, провозгласили правителем Аварии чудесно спасшегося от смерти Галжи-Мурата.

Гаджи-Мурат долгое время находился в согласии с Россией и получил чин генерал-маиора, но с 1837 года по интригам Мехтулинских владетелей был заподозрен и арестован, бежал, отложился и присоединился к Шамилю он находится ныне (т. е. в 1846 году) в звании наиба и пользуется большой доверенностью у Шамиля.) [58]

По смерти Гамзат-бека главой мюридов является Шамиль, более счастливый своих предшественников. Карая непослушных учению мюридизма неумолимою смертью и расхищением имущества, Шамиль с непоколебимою твердостью успел захвати в свои руки власть над многими горскими обществами; он управляет ими деспотически и по требованиям его сбираются ныне многочисленные толпы с целью нападать на русские владения; успешные действия со стороны его в 1839 году доставили ему несколько орудий с запасом артиллерийских снарядов; сражаясь с русскими в толпах, на позициях менее доступных, Шамиль основал в рядах горцев некоторый порядок, который они соблюдают во время боя, вот причины, по коим в настоящее время военные действия с нашей стороны требуют более усиленных средств и результат оных не всегда достигает желаемого успеха.

Район вредного учения мюридизма, проповедывающего равенство и зависимость от духовенства, ограничивается левым флангом Кавказской линии, т. е. от моря Каспийского до Военно-Грузинской дороги. [59] Что же касается пародов правого фланга линии, обитающих по хребту Кавказских гор от Военно-Грузинской дороги до Черного моря, то при всех многократных стараниях Шамиля основать среди их мюридизм, он нисколько не успел, ибо Закубанские племена, коих население состоит из крепостного звания, дворян и аристократии, оспаривая мнимые правила фанатиков, как не соответствующие народности их и преимуществам, усвоенным аристократии, твердо отстояли свою независимость.

1845 год

Командовавший Отдельным Кавказским корпусом генерал-адъютант Нейдгардт, по окончании военных действий на Кавказе в 1844 году, составил следующее предположение занятиям на 1845 год. «...войска на всей Кавказской линии употребить в течение 1845 года к устройству Лабинской и передовой Чеченской линий, на заложение крепости в Маиортупе или Ачхое, и для окончания построек в крепостях и укреплениях Надежинской, Владикавказа, Воздвиженской, Грозной, Куринского укрепления и Внезапной, ограничиваясь при сем одной только обороною наших пределов от набегов горцев».

Предположение это он представил на Высочайшее Государя Императора благоусмотрение.

Его Императорское Величество, рассмотрев предположение генерала Нейдгардта и изменив оное относительно войск на левом флате Кавказской линии, Высочайше повелеть соизволил «...произвести наступательные движения в горы, для чего войска, собранные у Воздвиженской крепости, т. е. Чеченский отряд, двинуть к Маиортупу и в соединении у этого аула с войсками, имеющими прибыть с Кумыкской плоскости через Куринское укрепление, оба отряда сии направить в Дарго (столицу Шамиля), которое разорив, следовать в Андию; войскам же Дагестанского отряда в то же время произвести наступательное движение от Чиркея, через Салатау и Гумбет в Андию же. Сосредоточенные таким образом в Андии Чеченский, Кумыкский и Дагестанский отряды должны оставаться там такое время, какое нужно будет по соображению обстоятельств на месте, причем для вящего обеспечения Андии построить временное укрепление для 6-батальонного гарнизона».

Впоследствии, по совещанию в С.-Петербурге о военных действиях на Кавказе в 1845 году и по представлению генерал-лейтенанта Гурко 73, нарочно для сего в С.-Петербург вызванного, сделано было еще [60] изменение: «...войска Чеченского отряда, расположенные у Воздвиженского, у Кумыкского укрепления Амир-Аджи-Юрта, сосредоточить в Маиортупе, оттуда двинуть их во Внезапную и Салатау, где на Бортунайских высотах соединясь с Дагестанским отрядом, через Гумбет, занять Андию. В Андии устроить укрепление для 6-ти батальонов пехоты и, снабдив гарнизон провиантом на всю зиму, Чеченскому отряду следовать в Ичкерию, взять и разорить Дарго — жилище Шамиля, и выйти через укрепление Герзель-аул на линию; остальное затем время года употребить войска Чеченского отряда для окончательных построек по Воздвиженскому укреплению».

Таковое предположение о военных действиях на 1845 год оставалось неизменным до прибытия на Кавказ главнокомандующего графа Воронцова.

Начальник Чеченского отряда, генерал от инфантерии Лидерс, командовавший в прошлом 1844 году Дагестанским отрядом, имея ввиду главную цель настоящего похода, т. е. покорение Андии, и зная, с какими трудами и отягощениями сопряжен поход в горах, считал необходимым довести в Андию войска совершенно свежими и в полном составе, и почему, в мнении своем, представленном на благоусмотрение главнокомандующего, изложил следующие соображения: «...двинуть войска вверенного ему Чеченского отряда из Воздвиженского через Грозную, Умахан-Юрт, Куринское укрепление у берегов Ярык-су, соединясь с Кумыкским отрядом, направленным туда же из Амир-Аджи-lOрта, выступить в полном составе во Внезапную. Из Внезапной через Салатавию, где на Бортунайских высотах, усилив отряды присоединением войск Дагестанского отряда, совокупными силами продолжать наступательные движения в Гумбет и Андию; по взятии Андии и по обеспечении пути сообщения отрядов с линией, следовать в Дарго; взятие и разорение Дарго должно составить окончательное предприятие наступательных движений войск наших в горы. Из Дарго, сообразуясь с обстоятельствами, направить войска через ичкерийские леса или в Маиортуп для заложения там укрепления, или через Герзель-аул в Чах-Кери, где остальное время года занять Чеченский отряд окончательными постройками по Воздвиженскому укреплению».

Главнокомандующий, вполне одобрив предположения генерала Лидерса, по предоставленной себе от Государя Императора власти, утвердил оное и приказал исполнить, а для наблюдения за наступательными действиями граф Воронцов принял главное начальство над экспедицией.

Для отвлечения горцев от действий отрядов под главным начальством главнокомандующего другие войска наши собраны были еще в следующих местах: Самурский отряд, под командою генерал-майора [61] князя Аргутинского-Долгорукова, на юге, против южного и среднего Дагестана; Лезгинский отряд, под командою генерал-лейтенанта Шварца 74, наблюдать за лезгинскими племенами, находясь в сношении с Самурским отрядом; Владикавказский комендант генерал-майор Нестеров 75 наблюдал за горскими обществами на северо-запад от главных действующих отрядов; и, наконец;, начальник левого фланга Кавказской линии генерал-майор Фрейтаг, соображаясь с обстоятельствами, обязан был из наблюдательного положения за Терскской, Сунженской и вновь воздвигаемой передовой Чеченской линиями переходить в наступательное положение, с целью отвлекать чеченцев от района действия войск под начальством главнокомандующего, как ближайших туземцев. (Как увидим, оставление Фрейтага на левом фланге линии, как бы сторожа Большую Чечню, было прекрасной мерой, давшей возможность этому выдающемуся кавказскому деятелю спасти главный действующий отряд от конечной его гибели.)

Границами военных операций на левом фланге Кавказской линии в 1845 году, соединенных под начальством главнокомандующего отрядов, были: с северной стороны — река Терек, истоки Сунжи и владения шамхала Тарковского и часть Салатау; с южной стороны — войска доходили до берегов Андийского Койсу, впадающего в Сулак ниже бывшей Мятлинской переправы; и, наконец, с запада, не переходя сначала верховьев Аксая, а потом у Дарго переправившись, войска наши, по левым аксайским отрогам, следовали в Герзель-аул.

Терек, вытекающий из Дарьяльского ущелья, отделяет Военно-Грузинскую дорогу от владений туземцев, обитающих на правом берегу сей реки и далее на пространстве отраслей Казбека до Сулака, за Владикавказом Терек принимает течение влево, отдаляясь от Военно-Грузинской дороги; но, потом опять приближаясь к ней, в 50-ти верстах от Владикавказа описывает течением своим дугу, параллельно которой проходит Военно-Грузинская дорога до Кавказской линии у Екатеринограда; отсюда воды Терека берут направление к востоку, омывая наши казацкие станицы, у Амир-Аджи-Юрта Терек поворачивает па северо-восток, а от Кизляра снова на восток и, в 71 1/2 верстах от последнего, впадает тремя рукавами в Каспийское море, многие из нагорных рек втекают в Терек между Владикавказом и Екатериноградом на пространстве более 100 верст; до Галюгаевской станицы (за Моздоком в 20-ти верстах) Терек по своей широте походит на нагорный ручей, но затем берега его расширяются и Терек принимает вид реки, от Владикавказа до истоков своих левый берег Терека малогорист, безлесен и почти на всем этом протяжении командует правым берегом; при разливах, которые случаются по нескольку раз ежегодно. Терек затопляет на [62] значительное расстояние окрестные места и наши станицы, на левом берегу устроенные, быстрота вод терекских и каменное ложе препятствуют судоходству и по этой же причине до сих пор нет постоянною моста через Терек; переправа производится на паромах, которая с прибылью воды делается медленной и требует больших усилий. Местность, заключающаяся между Тереком и левым берегом Сунжи, впадающей в Терек у ст. Щедринской, перерезана горами, лишена вод и лесов, а потому мало заселена. Левый берег Сунжи, составляя опорный пункт против вторжений горцев в наши владения, избран для постройки в удобных местах укреплений, постоянно занятых гарнизоном с артиллерией, и ряд этих укреплении от Назрана до Умахан-Юрта, составляет оборонительную Сунженскую линию. За Сунжей, где от Чах-Кери (Воздвиженское) предполагается воздвигнув передовую Чеченскую линию, местность, возвышаясь по направлению к отраслям Казбекского хребта, становится более гористой, нагорные воды текут в изобилии, повсюду зеленеют леса с вековыми и густоразросшимися деревьями, небольшие долины среди горных речек и ручьев служат местами туземных аулов, виноградные сады и фруктовые деревья востока с избытком снабжают своими плодами; путь в этой части Кавказа весьма затруднителен для войск, а для обозов и артиллерии едва проходим.

Жители гор, ближайшие к нашей Сунженской линии, суть: ичкеринцы, ауховцы и салатавцы. Они, по обычаям своим, хотя и не признают над собой никакой власти и не управляются никакими законами, но в настоящее время, с распространением мюридизма, честолюбивый фанатик Шамиль захватил власть над ними и как ими, так равно и многими племенами, обитающими на юге гор среди обнаженных скал, управляет деспотически и варварски; он уже внушил им страх к себе и месть к русским. Наиболее преданное племя Шамилю есть ичкеринцы, между коими он имеет постоянное жительство с 1839 года. т. е. с падением Ахульго пред русским оружием 76. Туземцы, обитающие на юге гор до берегов Андийского Койсу, между которыми отозвалось в нынешнем году русское оружие, составляются из племен, населяющих Гумбет, промышленную и богатую Андию, Чарбили и Технуцал; большая часть из лезгинских обществ и другие с ними соседние также преданы Шамилю. Все поименованные племена живут семействами, а по недостатку в лошадях сражаются чаще пешими; идя в бой, они одеваются весьма бедно и даже нищенски, и лишь оружие, как-то: винтовка, шашка и кинжал, могут составить предмет добычи в деле с ними. Отличительные черты характера их суть: защита собственности, приобретение невольников и отважность в бою, основанная на фанатизме и грабеже. На востоке от впадения Сунжи в Терек, между сего последней и Сулаком, до Каспийского моря, на местности более ровной, обитают [63] кумыки. Народ этот, происходящий от татар, управляется своими князьями, и некоторые феодальные законы имеют у них свою силу — дворянство у кумыков переходит из рода в род. Равнины, кумыками населяемые, хотя и в избытке орошаются водами, но недостаток в фураже чувствителен и делается более ощутительным по мере склонения плоскости к Каспийскому морю. Конь есть важное животное у кумыков, отправляясь из дому за делом, они не странствуют пешком, но непременно на коне, отравляясь и на грабеж, они также на коне, а потому пехоты у них вовсе нет. Кумыки живут в мирных с нами отношениях.

От владений кумыков на юг обтают племена дагестанские, управляемые своим шамхалом, прежде они находились под покровительством России, а ныне частью отложились. Дагестанцы, не признавая над собою никакой чужой непосредственной власти, а также и власти Шамиля, нередко, однако, бывали вынужденными преклонять пред последним свою волю, во избежание страшного его меча и расхищения имуществ своих. Четыре нагорные реки Андийское Койсу, Аварское Койсу, Кара-Койсу и Казыкумыкское Койсу, протекая на восток, наполняют своими водами довольно широкую и быструю реку Сулак, составляющую границу между Дагестаном и соседними с ним горскими племенами, к западу обитающими; природа, отделив дагестанские общества рекой Сулак, вместе с тем бросила отличительную черту и на характер туземцев, и на все пространство, ими заселяемое; проблеск образованности, хотя в весьма малой степени, но уже заметен между дагестанцами, и они чуждаются отчасти грабежа; местность Дагестана покрыта голыми и часто недосягаемыми скалами, служащими приютом во множестве диких птиц, растительность в Дагестане лишена природной своей силы.

Войска, назначенные к походу в горы на лето 1845 года, к 1-му числу мая собраны были: Чеченский отряд, под начальством генерала от инфантерии Лидерса, с северной стороны Чечни, состоял из 15-ти батальонов пехоты, 2-х рот саперов, роты стрелков, 1000 чел. Грузинской пешей милиции, 6 сотен линейных казаков, 7 сотен Грузинской, Кабардинской и Дигорской конных милиций, 22-х орудий полевой и горной артиллерии.

Кумыкский отряд, под командою генерал-майора Белявского 77, на Кумыкской плоскости, составлен из 11-ти батальонов пехоты, 10-ти сотен казаков и 12-ти орудий.

Дагестанский отряд, под командою генерал-лейтенанта князя Бебутова, в северном Дагестане сосредоточенный, состоял из 11 батальонов пехоты, 2-х рот саперов, 2-х рот стрелков, 12 1/2 сотен казаков, 2-х сотен дагестанских всадников и милиции и 24-х орудий. [64]

Численная сила сих трех отрядов простиралась, пехоты — 37 батальонов, батальон саперов, три роты стрелков и 1000 чел. Грузинской пешей милиции; кавалерии — 38 1/2 сотен и артиллерии — 58 орудий.

На предмет доставления войскам продовольственных и поенных запасов назначались следующие перевозочные средства: артиллерийские запасные № 14-й и № 20-й парки, конных подвижных транспортов — 488 повозок, воловьего транспорта — 400 повозок и конно-вьючных и черводарских — 2000 лошадей; из сих перевозочных средств конные и воловьи повозки распределяются по войскам, по возможности и по мере надобности, вьючные же транспорты, все без исключения, следуют при войсках в горы.

Как с открытием наступательных движений для сохранения границ наших и наблюдения с линии за неприятелем необходимо было оставить на некоторых более важных пунктах небольшие отряды, то для сего из общей численности поименованных выше трех отрядов отделены 16 батальонов пехоты, 22 сотни кавалерии и 14 орудий с расположением их: в Воздвиженском укреплении на сообщении крепости Грозной с Тереком в кр. Грозной и Внезапной, в укр Куринском, на Кумыкской плоскости, на сообщении Темир-Хан-Шуры с Дагестаном, в Темир-Хан-Шуре, в Шахмальских впадениях и на сообщении Темир-Хан-Шуры с Евгеньевским, Петровским и Казиюртовским укреплениями. Таким образом, за исключением сих войск, Чеченский, Кумыкский и Дагестанский отряды выступили в горы в составе (Учет и состав колонн по официальному источнику представляет некоторые различия. В Чеченском и Кумыкском отрядах вместе, соединенных в один общий Чеченский отряд, было: 1-й батальон Литовского, 1-й и 3-й Прагского и Люблинского, 2-й Замосцкого, 3-й и 4-й Навагинского, 1-й, 2-й и 3-и Куринского, 3-й Кабардинского, итого 12 батальонов, затем 2 роты саперов, 2 роты стрелков, 4 сотни казаков, 2 сотни Кабардинской, 5 сотен Грузинской и 1 Осетинской конной милиции и 28 орудий (из коих 4 конных). В Дагестанском отряде 1-й и 3-й батальоны Минского, 1-й и 3-й Житомирского, 1-й, 2-й и 3-й Апшеронского и 1-й и 2-й Кабардинского пех.\ полков, итого 9 батальонов.): первый — 8-ми батальонов пехоты, 2-х рот саперов, роты стрелков, 1000 пеших грузин, 4-х сотен казаков, 7-ми сотен конной милиции и 18-ти орудий; второй — 6-ти батальонов пехоты, 2-х сотен казаков и 6-ти орудий; третий —7-ми батальонов пехоты, 2-х рот саперов, 2-х рот стрелков, 1 1/2 сотни казаков, 2-х сотен всадников и 20-ти орудий, вся же боевая сила трех отрядов со стропы Чечни и Дагестана, выступивших в горы, простиралась до 21 батальон пехоты, батальон саперов, 3 роты стрелков, 1000 пеших грузин, 16 1/2 сотен конницы и 44 орудия. Пехотные батальоны, средним числом, имели по 715 штыков, наиболее комплектные [65] батальоны были два Навагинского полка — по 828 штыков, а менее комплектные батальоны Прагского полка — по 547 штыков, а в роте стрелков 132 ружья; по расчету сему, роты, как наичаще отдельно действовавшие в бою, при выступлении в горы, средним числом, имели по 180 штыков в каждой. (Сведения о численности батальонов — ценные данные труда этого.)

Самурский отряд, под командою князя Аргутинского-Долгорукого, для действия по направлению к Кумыху, сосредоточился в южном Дагестане — в Чирахе. Лезгинский отряд, под командою Шварца, находился в креп. Закаталах. Оба эти отряда во время всей экспедиции действовали отдельно от войск, под предводительством главнокомандующего находившихся, то о численности боевой их силы сведений не имеется.

Генерал-майоры Фрейтаг и Нестеров, наблюдая за неприятелем, первый от крепости Грозной, а второй из Владикавказа, постоянно не имели войск в определенном числе, но сосредоточивали их по мере надобности.

Весенние события в 1845 году на левом фланге Кавказской линии.

Главнокомандующий войсками на Кавказе и кавказский наместник граф Воронцов, согласно с Высочайшей волей — склонять немирные горские племена к покорности не силою оружия, а преимущественно добрыми мерами — еще с прибытием своим в марте месяце в Керчь, 14-го числа марта же, издал прокламацию к жителям Дагестана следующего содержания.

«Жители Дагестана!

Его Императорское Величество, удостоив меня Высочайшим доверием, соизволил облечь меня полною властью и повелеть мне водворить мир в стране вашей, восстановить порядок и спокойствие, возвратить всем племенам кавказским тишину и безопасность, которые одни могут обеспечить счастье и благоденствие края.

Многолетний опыт показал вам, что не с оружием в руках и не беспрерывными враждебными действиями вы можете снискать сии благодеяния. Напротив того, упорствуя в дерзком сопротивлении, вы подвергаете опасностям ваши семейства, вы нарушаете благосостояние вашей страны, которую вовлекаете в неизбежные бедствия войны, вы принуждаете правительство употреблять против вас меры строгости, кои будут для вас гибельны. [66]

Жители Дагестана! Подумайте о затруднительном положении, до коего довели вас честолюбие и коварные наущения некоторых людей, употребляющих во зло ваше доверие и вводящих вас в заблуждение. Подумайте о бедственных последствиях, какие неминуемо произойдут от продолжительного настоящего положения вашего.

Если же вы отвратите слух ваш от спасительных слов, мною к вам обращаемых, то будучи обязан сражался с вамп, я призову на вас гнев Божий за пролитую кровь. Но для меня было бы гораздо утешительнее, чтобы вы, вняв гласу рассудка, доставили мне случай привести в точное исполнение благодетельные предначертания Государя Императора. Единственная цель их состоит в том, чтобы прекратить претерпеваемые вамп бедствия и даровать вам блага, каких вы можете желать.

Имейте полное ко мне доверие и знайте, что все, что бы ни обещал я вам от имени Государя Императора, будет свято соблюдено и исполнено.

Ваша вера, ваши законы п обычаи, ваши жены и дети, ваше имущество, ваши земли останутся неприкосновенными. Могущество и прямодушие России будут надежными для них покровом и залогом вашего благоденствия.

От вас будет зависеть стяжать сии благодеяния. От вас же зависеть будет, отвергнув их, навлечь на вашу страну, на вас самих все бедствия воины.

Жители Дагестана!

Обсудите внимательно слова мои. Да послужат они вам руководством в ваших действиях. Мне же остается повторить, имейте веру ко мне, положитесь на мои обещания и вы увидите, что они свято будут исполнены».

Того же 14 марта главнокомандующий, по Высочайшему повелению, для обращения в свои ряды находящихся в разных местах у горцев беглых наших солдат, обратился к ним с воззванием:

«Главнокомандующий войсками на Кавказе, генерал-адъютант граф Воронцов, объявляет сим по Высочайшему Государя Императора повелению всем русским солдатам, бежавшим из разных полков и команд в горы до ниже означенного числа (14 марта 1845 года), что те из них, которые добровольно явятся из бегов, Всемилостивейше прощаются и поступят по-прежнему без всякого наказания или какого-либо взыскания на службу.

Таковой Всемилостивейшей Государя Императора милости исключаются:

1. Те из беглых, которые обвиняются в убийстве, и

2. Те, которые бежали с часов. [67]

Главнокомандующий надеется, что беглые солдаты поспешат воспользовался Монаршим прощением и милостью и не захотят оставаться долее в нищете и среди иноверцев».

Прокламация, переложенная на татарский язык, и воззвание на русском языке разосланы были с лазутчиками по принадлежности во всеобщее сведение.

Дагестанские племена, не вняв радушному к ним обращению графа Воронцова, остались по-прежнему врагами русских, в разных местах бывшие у них совещания о покорности и водворения дружелюбных с нами отношений оканчивались, по наущению Шамиля и его приближенных, без всякого результата. Что же касается беглых солдат наших, то весьма немногие на воззвание главнокомандующего перешли по-прежнему в свои ряды; впрочем, взятому в плен, как равно и добровольно перешедшему к горцам, освободиться от них, есть дело трудное и требует необыкновенной смышлености.

В начале весны 1845 года горцы по страсти к хищничеству делали набеги на плоскость в разных пунктах, руководимые к тому или собственным произволом, пли подговорами Шамиля и его приверженцев.

В первых числах марта в южном Дагестане собралась сильная партия мюридов с тремя орудиями, под начальством изменившего русским бывшего Елисуйского султана Даниель-бека 78, партия эта имела целью опустошать и грабить жилища тех из единоверческих с нею племен, которые хотя и не были в мирных с нами отношениях, но довольные своим состоянием, не хотели вступать в ряды против русских. Даниель-бек брал у них аманатов, а которые оказывали малейшее расположение к русским, истреблял оружием и забирал силой. Таким образом важный для нас аул Чох перешел в руки этой партии, после двухдневного сопротивления чохцев, и уже при появлении здесь небольшого числа наших войск Самурского отряда партия оставила Чох и потянулась по направлению к Акуше. На пути своем в Акушу Даниель-бек остановлен был также войсками нашими, нарочно высланными из северного Дагестана для преграждения ему дороги в Акушу. Встретив неудачу в исполнении своих намерений, Даниель-бек направил партию в лезгинские общества и впоследствии покушался делать набеги на нашу Лезгинскую линию, но и там везде был прогоняем без значительных для нас потерь.

Другая партия до 5000, с тремя же орудиями, собранная но приказанию Шамиля, в начале апреля появилась неподалеку от нашей Сунженской линии и 12 апреля внезапно подступила к Умаханюртскому укреплению. Укрепление это по необширности своей защищается двумя не всегда комплектными ротами, а из 11-ти орудий, в укреплении находившихся, только четыре способны были наносить неприятелю вред, ибо остальные семь, положенные на валу на двух деревянных [68] брусках, могли сделать не более как по одному и то ненадежному выстрелу и при том в ту только сторону, куда уже с давних пор направлены были своими каналами. Умаханюртский гарнизон отважно встретил неприятельские толпы, в массе, до 16 раз превышавшей численность гарнизона, но по малочисленности своей мог бы погибнуть вместе с укреплением, если бы не подоспел па помощь из Куринского укрепления храбрый полковник Ранжевский с батальоном храбрых же кабардинских егерей, лишь только услышаны были в Куринском укреплении (в 17-ти верстах) первые выстрелы из Умахан-Юрта, как 2-й батальон Егерского князя Чернышева полка немедленно собрался и под командой полковника Ранжевского 79 выступил по дороге на Умахан-Юрт; по первым же выстрелам из Умахан-Юрта, с другой стороны от ст. Червленой спешил на помощь майор Суслов 80 с гребенскими казаками. Едва Ранжевский показался по дороге от Куринского укрепления, неприятель, оставив прошв атакованного им Умахан-Юрта пехоту свою с орудиями, бросился с конницей до 2000 на батальон Ранжевского; плотное и стройное каре кабардинских егерей с обычной стойкостью отважно встретил горских всадников, и, при беспрерывно возобновлявшихся атаках неприятельских, намерении смять каре, кабардинцы ни разу не дрогнули и занятой ими позиции не уступили горцам ни одного шагу. В таком положении загорелся бой под Умахан-Юртом, когда майор Суслов с казаками уже близко был от места сражения, неприятельская конница, завидя приближавшихся гребенцов, прекратив атаки своп против Кабардинского батальона, быстро отретировалась к своей пехоте. Между тем, сосредоточенное устройство укрепленных наших пунктов на левом фланге Кавказской линии дало возможность прибыть с помощью в Умахан-Юрт и из кр. Грозной, откуда вовремя подоспел к делу командовавший временно войсками левого фланга линии генерал-лейтенант Гасфорт 81 с 2 1/2 тысячами пехоты. Неожиданно для горцев, собравшиеся в значительном числе войска наши, восстановив неравный бой с ними умаханюртовского гарнизона, сбили неприятеля со всех мест, занятых им в окрестности укрепления, принудили его отступить и рассеяться по лесам. С нашей стороны потеря в этом деле оказалась весьма маловажною и ограничилась между нижними чинами, но горцы понесли значительный урон, потеряв при этом убитым одного из приверженных Шамилю наибов. Нельзя не отдать при сем полную справедливость участвовавшим добровольно в деле 12 апреля мирным чеченцам, жителям умаханюртского предместья по обоим берегам Сунжи; они много содействовали войскам нашим к прогнанию неприятеля.

Таким образом, мужественно отражая хищнические набеги жителей гор, войска, назначенные в экспедицию, готовились к походу и с нетерпением ждали дня выступления.


Комментарии

1. В 1717 по приказу Петра I в Хиву отправился 5-тысячный отряд под командованием кн. А. Бековича-Черкасского, который должен был склонить хивинского хана перейти в подданство России. Конечной целью экспедиции была Индия. Однако Петр I не оставил на этом попыток закрепиться на Каспии. В 1722-1723 был предпринят Каспийский поход, в результате которого Россия получила, хотя и ненадолго, западное побережье Каспия.

2. Ермолов Алексей Петрович (1777-1861) — генерал от инфантерии, в 1816-1827 был командиром Отдельного Грузинского (с 1820 — Кавказского) корпуса и одновременно управлял гражданской частью на Кавказе; с 1827 в отставке, с 1831 член Государственного совета, в 1855 избран начальником Московского ополчения.

3. Шамиль (1797 или 1799-1871) — 3-й имам Чечни и Дагестана (1834-1859), в 1859 взят русскими войсками в плен.

4. 1840 — нападение на укрепления Черноморской береговой линии и восстание в Чечне, 1841 — нападение Шамиля на Аварию; 1842 — неудачная экспедиция П.Х. Граббе в Ичкерию; 1843 — захват Шамилем Аварии, разгром русских войск в Северном Дагестане, восстания в шамхальстве Тарковском и Мехтулинском ханстве. В 1844 на сторону Шамиля перешел генерал-майор русской службы, султан Елисуйского княжества Даниэль-бек. Правительство считало, что покончить с сопротивлением горцев можно одним ударом, в декабре 1844 Николай I утвердил план захвата Дарго.

5. Нейдгарт Александр Иванович (1784-1845) — генерал-адъютант (с 1825), генерал от инфантерии (с 1841), был начальником штаба Гвардейского корпуса, генерал-квартирмейстером Главного штаба, в 1842-1844 командир Отдельного Кавказского корпуса и главноуправляющий в Закавказском крае, с 1845 член Военного совета.

6. Головин Евгений Александрович (1782-1858) — генерал от инфантерии (с 1839). в 1837-1842 главноуправляющий Закавказским краем и Кавказской областью и командир Отдельного Кавказского корпуса, в 1845-1848 — генерал-губернатор Прибалтийского края, с 1848 член Государственного совета.

7. После Даргинской экспедиции было принято решение отказаться от масштабных наступательных действий. Ставка была сделана на медленное продвижение в горы, сооружение постоянных укреплений, постройку дорог, мостов, вырубку лесов В 1847 кн. М. С. Воронцов наметил взять в Дагестане сразу три укрепленных пункта: Гергебиль, Салты и Ириб. Штурм Гергебиля дорого обошелся русскому командованию. Воронцов дважды штурмовал укрепление, но обе попытки закончились неудачно, он вынужден был отступить. Русское командование списывало свою неудачу на холеру, распространившуюся тогда в лагере Воронцова. Но причина поражения была в том. что Воронцов недооценил противника и пришел штурмовать Гергебиль с «крайне недостаточными осадными средствами». «Поражение под Гергебилем, — по мнению Н.И. Покровского, — показало Кавказскому командованию его ошибки они были учтены в следующей осаде. К Салтам русские войска подошли уже хорошо снаряженными, имея все, что требовалось для серьезной продолжительной осады», но взять это укрепление удалось только спустя 2 месяца.
В результате обеих экспедиций русские войска понесли большие потери «…число жертв, поглощенных этой осадой, и безрадостная перспектива еще больших потерь в будущем уже говорили о бессмысленности всего плана прорыва в горы...» (Покровский Н. И. Кавказские войны и имамат Шамиля. М. 2000, с. 419. Гергебиль был взят только в 1848. Предпринятая в 1849 кн. Аргутинским-Долгоруковым осада аула Чох стоила русским войскам больших жертв, но успеха не имела.

В начале 1850-х годов «империя» Шамиля переживала период кризиса, «процесс распада, ярко выраженный в 1851-1852, несколько затормозился» (там же, с. 452). Продолжавшаяся с 1853 по 1855 Восточная война не способствовала активным действиям против Шамиля, они возобновились только после ее окончания.

8. Воронцов Михаил Семенович (1782-1856) — граф, за Даргинскую экспедицию получил титул князя, с 1852 светлейший князь; генерал от инфантерии (с 1825), генерал фельдмаршал (с 1856); в 1823-1854 новороссийский и бессарабский генерал-губернатор, в 1844-1854 главнокомандующий Отдельным Кавказским корпусом и наместник Кавказский.

Согласно указу Николая I от 31 января 1845 гр. М.С. Воронцов получил права главнокомандующего армией. Права эти были сформулированы в приложенной к указу «Высочайше утвержденной выписке из проекта устава о правах и власти главнокомандующего армией». По этим правилам главнокомандующий в военное время «представляет лицо императора и облекается властью его величества». В военное время он может без всякого различия звания и чина отрешать от должности, высылать из армии и предавать военному суду. В мирное и военное время он имел право на окончательное утверждение смертных приговоров, лишение чинов и гражданскую смерть по военным судам (это касалось всех чинов до полковника включительно, дела, касавшиеся генералов, отправлялись военному министру). В военное время главнокомандующему было предоставлено право давать нижним чинам знаки отличия Военного ордена и право производить на поле сражения унтер-офицеров в офицеры, производить офицеров в чины до капитана армии (или соответствующего ему чина) включительно, награждать орденами Св. Георгия 4 ст., Св. Владимира 4 ст. с бантом, Св. Анны 2 ст., Св. Анны 3 ст. с бантом, Св. Анны 4 ст. с надписью «за храбрость», Св. Станислава 2 и 3 ст., золотыми шпагами, саблями и полусаблями с надписью «за храбрость» (АКАК, Т. 10. с. 310).

Битва при Краоне — Краон, небольшой город во Франции. 23 февраля (7 марта) 1814 там состоялось сражение между русской пехотой, которая прикрывала отступление армии Блюхера, с превосходящими вдвое силами Наполеона. Русские войска под командованием Воронцова в течение нескольких часов мужественно выдерживали атаки французов и отступили с поля сражения в полном порядке, нанеся противнику большой урон. Обе стороны считали себя победителями. За сражение под Краоном Воронцов был награжден орденом св. Георгия 2-й степени. В этом сражении участвовал и генерал-майор А.Х. Бенкендорф, дядя К. К. Бенкендорфа.

9. Лидерс Александр Николаевич (1790-1874) — граф (с 1862), генерал-адъютант (с 1849), генерал от инфантерии (с 1843), с 1837 командовал 5-м пехотным корпусом, позднее командующий Южной армией (1855), в 1861-1862 исправляющий должность наместника в Царстве Польском и временный главнокомандующий 1-й армией, с 1862 член Государственного совета.

10. В связи с резким обострением обстановки на Кавказе в конце 1843 было принято решение о переводе 13-й и 15-й пехотных дивизий 5-го корпуса, а именно 24 батальонов пехоты по 700 штыков и 5-го саперного батальона, на Кавказ (высочайший рескрипт Нейдгардту от 18 декабря 1843). Войска эти прибыли на Кавказ к маю 1844. Помимо этого с 1841 на Кавказе находилась 14 пехотная дивизия из состава того же 5-го пехотного корпуса. После Даргинской экспедиции было принято решение о выводе войск 5-го пехотного корпуса на свои постоянные квартиры в Новороссийский край. Одновременно на основе вторых и третьих батальонов 13-й и 15-й пехотных дивизий и 14 батальонов 14-й пехотной дивизии были сформированы новые полки — два пехотных (Дагестанский и Самурский) и два егерских (Ставропольский и Кубанский) (Подробнее об этом см. Гизетти. Хроника кавказских войск, СПб., 1896, с. 94-96.).

11. Аргутинский-Долгоруков Моисей Захарович (1797-1855) — князь, представитель древнего грузинско-армянского рода, генерал-лейтенант (с 1845), в 1845 командующий войсками в Южном Дагестане и в уездах Кубинском и Дербентском (с 1844), командовал Самурским отрядом; позднее генерал-адъютант (с 1848), с 1847 командующий войсками в Прикаспийском крае и управляющий в нем гражданской частью.

12. Фрейтаг Роберт Карлович (1802-1851) — генерал-майор (с 1842); в 1840-1842 командир Куринского егерского полка, в 1842-1848 начальник левого фланга Кавказском линии, одновременно в 1844-1848 командовал 20-й пехотной дивизией; за Даргинскую экспедицию произведен в генерал-лейтенанты, с 1848 генерал-квартирмейстер Действующей армии.

13. Евдокимов Николай Иванович (1804-1873) — граф (с 1859), генерал-адъютант (с 1859), генерал от инфантерии (с 1861), одна из ключевых фигур завершающего этапа Кавказской войны; в конце 1830-х — начале 1840-х был адъютантом у генерала Клюге фон Клюгенау, в 1845 полковник, командир Волгского казачьего полка, не принимал участия в Даргинской экспедиции, в 1855-1860 начальник левого фланга Кавказской линии, в 1860-1865 начальник Кубанской области и командующий войсками Западного Кавказа.

14. Клюге фон Клюгенау Франц Карлович (1791-1751) — генерал-лейтенант (с 1844), в 1839-1844 командующий войсками в Северном и Нагорном Дагестане, с 1841 командир 1-й бригады 19 пехотной дивизии, в 1845-1846 командир 19-й пехотной дивизии, в 1846-1849 командир 21-й пехотной дивизии.

15. Пассек Диомид Васильевич (1808-1845) — генерал-майор (с 1844), в 1844 командир Апшеронского полка, с ноября 1844 командир 2-й бригады 20-й пехотной дивизии; убит 11 июля.

16. Лабынцев Иван Михайлович (1802-1883) — в 1845 генерал-майор (с 1839), начальник 14-й пехотной дивизии, за Даргинскую экспедицию произведен в генерал-лейтенанты и назначен в 1846 начальником 19-й пехотной дивизии; в 1838-1842 командир Кабардинского егерского полка, после Даргинской экспедиции командовал несколькими дивизиями, с 1856 командовал 1-м армейским корпусом, генерал от инфантерии (с 1859).

17. Козловский Викентий Михайлович (1797-1873) — в 1845 полковник, командир Кабардинского егерского полка (1842-1847), за Даргинскую экспедицию произведен в генерал-майоры; позднее генерал от инфантерии (с 1866), в 1853-1856 командующий войсками на Кавказской линии и в Черномории, в 1856-1858 начальник правого крыла Кавказской линии, с 1858 член генерал-аудиториата Военного министерства.

Кабардинский полк на момент Даргинской экспедиции официально назывался Егерским генерал-адъютанта князя Чернышева полком.

18. Ксеркс — персидский царь из династии Ахеменидов (486-465 г. до н.э), обладавший огромной армией. А.М. Дондуков-Корсаков в своих мемуарах пишет, что «армией Ксеркса» называли отряд «старые кавказцы». По его словам, они видели в огромной свите графа и сопровождавшем ее обозе важное препятствие для движения в труднопроходимых лесах Ичкерии (А.М. Дондуков-Корсаков. Мои воспоминания. 1845-1846 // Осада Кавказа. СПб., 2000, с. 459-460).

19. Русская Старина, 1910, № 4, с. 187.

20. В 1836 состоялось высочайшее повеление о ежегодном командировании от расположенных в Европейской России войск строевых офицеров для изучения «малой» воины в горах. Офицеры назначались по жребию и на год прикомандировывались к частям Отдельного Кавказского корпуса (Павлюк К. История 51-го пехотного Литовского полка, 1809-1909, Т. I, Одесса, 1909, с. 293). А.М. Дондуков-Корсаков неодобрительно отзывался об этой практике в своих мемуарах. Он полагал, что командированные офицеры, в первую очередь гвардейские, получали награды, чины и командные должности в ущерб «старым кавказцам». После Даргинской экспедиции Воронцов испросил высочайшее повеление об отмене таких командировок. Желавшие служить на Кавказе должны были переводиться в кавказские полки. Мерой этой, с одной стороны, кавказские войска освежились новым прочным элементом офицеров, «... а, с другой, мера эта приобрела главнокомандующему огромную популярность между кавказцами» (А.М. Дондуков-Корсаков. Мои воспоминания, 1845-1846 // Осада Кавказа. СПб., 2000, с. 409).

21. Барятинский Александр Иванович (1814-1879) — князь, в 1845 полковник лейб-гвардии Гусарского полка, адъютант наследника цесаревича, во время Даргинской экспедиции был прикомандирован к Кабардинскому егерскому полку и командовал его 3-м батальоном, ранен 14 июня; позднее генерал-адъютант (с 1853), генерал-фельдмаршал (с 1859); в 1847-1850 командир Кабардинского егерского полка, в 1856-1862 наместник Кавказский и главнокомандующий Кавказской армией, с 1860 член Государственного совета.

22. Дондуков-Корсаков Александр Михайлович (1820-1893) — князь, в 1845 поручик, состоящий по кавалерии, был чиновником по особым поручениям при главнокомандующем Отдельным Кавказским корпусом (с августа 1844), позднее — генерал от кавалерии (с 1878), генерал-адъютант (с 1869), в 1846-1852 адъютант главнокомандующего Отдельным Кавказским корпусом, в 1859-1863 начальник штаба Донского казачьего войска, в 1882-1890 командующий Кавказским военным округом и главноначальствующий гражданской частью на Кавказе.

23. Бебутов Василий Осипович (1791-1858) — в 1845 генерал-лейтенант (с 1843), командующий войсками в Северном и Нагорном Дагестане (с февраля 1844), командир Дагестанского отряда; позднее генерал от инфантерии (с 1856); с 1847 начальник гражданского управления Закавказского края, с 1853 командующий действующим корпусом на кавказско-турецкой границе, с 1855 управляющий гражданской частью на Кавказе и за Кавказом и командующий войсками Отдельного Кавказского корпуса, не входившими в состав действующего корпуса, с 1858 член Государственного совета.

24. Муравьев (Карский) Николай Николаевич (1794-1866) — генерал от инфантерии (с 1853), декабрист, с 1817 служил на Кавказе, командир 5-го пехотного корпуса с 1835, в 1837-1847 в отставке, командир Гренадерского корпуса с 1848, в 1854-1856 — наместник на Кавказе и командующий Отдельным Кавказским корпусом, в период Крымской войны руководил взятием крепости Карс, за что и получил титул Карского, член Государственного совета с 1856.

25. Меликов Леван Иванович (1817-1892) — князь, в 1845 капитан, состоял по кавалерии при Отдельном Кавказском корпусе, начальник Тифлисской пешей дружины, за участие в Даргинской экспедиции произведен в майоры, позднее генерал-адъютант (с 1861), генерал от кавалерии (с 1869), в разные годы командовал войсками Лезгинской кордонной линии, войсками в Прикаспийском крае и в Дагестанской области, с 1880 помощник главнокомандующего Кавказской армией, с 1882 член Государственного совета.

26. Колюбакин имеет в виду, по-видимому, Григория Дмитриевича Орбелиани. Орбелиани Григорий Дмитриевич (1800-1883) — князь, в 1845 подполковник, затем полковник Грузинского гренадерского полка, данных об участии в Даргинском экспедиции нет (Акты Кавказской Археографической комиссии, Т. X, и некролог в «Русском инвалиде», 1883. №75); позднее генерал от инфантерии (с 1861), генерал-адъютант (с 1857), в 1847-1850 командир Апшеронского полка, в 1852-1857 командующий войсками в Прикаспийском крае, в 1857-1860 председатель Совета кавказского наместника, затем тифлисский генерал-губернатор, член Государственного совета. Участниками этой экспедиции были несколько представителей княжеской фамилии Орбелиани, в том числе Д. Ф. Орбелиани, И. Д. Орбелиани, Н. Д. Орбелиани.

27. Святополк-Мирский Дмитрий Иванович (1825-1899) — князь, в 1845 юнкер Кабардинского полка, за Даргинскую экспедицию произведен в прапорщики; позднее генерал-адъютант (с 1864), генерал от инфантерии (с 1873), в 1857-1859 командир Кабардинского полка, в 1863-1867 кутаисский генерал-губернатор, в 1875-1880 помощник наместника Кавказского, с 1880 член Государственного совета, в 1881-1882 командующим войсками Харьковского военного округа.

28. Николаи Александр Павлович (1821-1899) — барон, в 1845 младший чиновник особых поручений при Воронцове (с 1844), за Даргинскую экспедицию получил чин надворного советника; в 1863-1874 начальник Главного управления наместника Кавказского, в 1881-1882 министр народного просвещения, член Государственного совета (с 1875); автор мемуаров.

29. Гейден Федор Логгинович (1821-1900) — граф, в 1845 штабс-капитан генерального штаба, состоял при главнокомандующем Отдельным Кавказским корпусом, за Даргинскую экспедицию получил чин капитана; позднее генерал-адъютант (с 1862), генерал от инфантерии (с 1870), в 1866-1881 начальник Главного штаба, в 1881-1897 финляндский генерал-губернатор, с 1881 член Государственного совета.

30. Леонтьев Яков Леонтьевич — в 1845 штабс-капитан генерального штаба, состоял при Отдельном Кавказском корпусе, ранен 7 июля, за Даргинскую экспедицию произведен в капитаны, позднее дивизионный квартирмейстер 21-й пехотной дивизии. Колюбакин путает его с начальником Николаевской Академии Генерального штаба Александром Николаевичем Леонтьевым.

31. Непокойчицкий Артур Адамович (1813-1881) — в 1845 подполковник генерального штаба, старший адъютант 5-го пехотного корпуса, позднее генерал-адъютант (с 1874), генерал от инфантерии (с 1868), с 1859 председатель Военно-кодификационной комиссии, начальник штаба армии, действовавшей в 1877-1878 на Дунае, с 1878 член Государственного совета.

32. Вревский Ипполит Александрович (1813-1858) — в 1845 подполковник, во время Даргинской экспедиции получил в командование Навагинский пехотный полк, в том же году произведен в полковники; позднее генерал-лейтенант; в 1845-1850 командир Навагинского полка, с 1852 начальник Владикавказского военного округа, с 1856 командующий войсками Лезгинской кордонной линии.

33. Гейман Василий Александрович (1823-1878) — в 1845 прапорщик 16-го Грузинского линейного батальона, прикомандированный к Кабардинскому полку, за Даргинскую экспедицию произведен в подпоручики; позднее генерал-лейтенант (с 1872), начальник 20-й пехотной дивизии; герой войны 1877-1878.

34. Орбелиани Илья Джамбакурьянович (Дмитриевич) (1818-1853) — князь, в 1845 штабс-капитан, состоял по армии и при Отдельном Кавказском корпусе, командир грузинской конной милиции, за Даргинскую экспедицию произведен в капитаны, позднее генерал-майор (с 1852), с 1851 командир Грузинского гренадерского полка.

Колюбакин ошибается в дате смерти И. Д. Орбелиани.

35. Яшвиль Владимир Владимирович (1815-1864) — князь, в 1842 за дуэль разжалован в рядовые и отправлен на Кавказ, в 1845 корнет, состоял по кавалерии и при Отдельном Кавказском корпусе, за Даргинскую экспедицию переведен прежним чином штабс-ротмистра в лейб-гвардии Гусарский полк; позднее генерал-майор (с 1858), командир лейб-гвардии Гусарского полка, в 1863-1864 военный губернатор в Вильно.

36. Колюбакин Николай Петрович (1810-1868) — в 1845 капитан Нижегородского драгунского полка, адъютант начальника Черноморской береговой линии, во время Даргинской экспедиции был прикомандирован к Куринскому полку, за Даргинскую экспедицию произведен в майоры с состоянием по кавалерии и при Отдельном Кавказском корпусе; позднее генерал-лейтенант (с 1861), в разные годы был кутаисским и эриванским губернатором, управляющим Мингрел ней, с 1863 сенатор.

37. Гагарин Александр Иванович (1801-1857) — в 1845 полковник, адъютант Воронцова (с 1833); позднее генерал-лейтенант (с 1854); в 1847-1850 военный губернатор Дербента и управляющий Дербентской губернией, в 1850-1854 кутаисский военный губернатор и управляющий гражданской частью, 17 сентября 1855 во время неудачного штурма Карса командовал одной из колонн и был тяжело ранен; в 1856 назначен кутаисским генерал-губернатором, смертельно ранен сванетским князем Константином Дадешкилиани 22 октября 1857.

38. Васильчиков Сергей Илларионович (1822-1860) — князь, в 1845 поручик лейб-гвардии Конного полка, адъютант Воронцова (с 1845), ранен 16 июля; за Даргинскую экспедицию произведен в штабс-ротмистры; позднее генерал от кавалерии.

39. Бенкендорф Константин Константинович (1817-1858) — граф, в 1845 флигель-адъютант (с 1839), полковник (с 1844) лейб-гвардии Конного полка, командирован для участия в Даргинской экспедиции, в ходе нее командовал 1-м батальоном Куринского егерского полка; позднее генерал-адъютант, генерал-майор (с 1849); с 1847 военный агент в Берлине, в 1856-1858 чрезвычайный посланник при Вюртембергском дворе.

40. Гессенский Александр (1823-1888) — принц, брат великой княгини, впоследствии императрицы Марии Александровны, жены Александра II, с 1840 по 1851 находился на русской службе, в 1845 генерал-майор, состоял при 1-й легкой гвардейской кавалерийской дивизии, в Даргинской экспедиции находился при штабе Воронцова; в 1852 перешел на австрийскую службу.

41. Воронцов Семен Михайлович (1823-1882) — сын М.С. Воронцова; до 1847 служил по гражданскому ведомству, затем перешел на военную службу, участник экспедиции в Дарго; позднее генерал-майор (с 1852), в 1851-1852 командир Куринского егерского полка.

42. Строганов Александр Сергеевич — граф, в 1845 флигель-адъютант, состоял при штабе Воронцова.

43. Паскевич Иван Федорович (1782-1856) — граф Эриванский (с 1828), светлейший князь Варшавский (с 1831), генерал-фельдмаршал (с 1829), в 1827-1831 командир Отдельного Кавказского корпуса, с 1832 наместник в Царстве Польском.

44. Паскевич Федор Иванович (1823-1903) — светлейший князь Варшавский, сын И.Ф. Паскевича, в 1845 поручик лейб-гвардии Преображенского полка, флигель-адъютант, состоял при штабе Воронцова: позднее генерал-адъютант, генерал-лейтенант.

45. Голицын Александр Сергеевич (?—1885) — князь, в 1845 полковник, состоящий по артиллерии, с 1840 был чиновником для особых поручений при Воронцове, позднее генерал-майор (с 1851), состоял при Отдельном Кавказском корпусе, с 1853 состоял при Министерстве внутренних дел.

46. Ираклий Грузинский — князь, по сведениям Б. М. Колюбакина состоял при штабе Воронцова, вероятно Ираклий Александрович (1827-1882) — князь, затем светлейший князь Грузинский, внук Ираклия II.

47. Сколков Иван Григорьевич (1814-1879) — в 1845 капитан-лейтенант Гвардейского экипажа, адъютант начальника Главного морского штаба, состоял при штабе Воронцова; позднее генерал-адъютант, генерал-лейтенант

48. Витгенштейн (Зейн-Витгенштейн-Берлебург) Эмилий Карл Людвиг (1824-1878) — князь, в 1845 капитан гессенской службы, сопровождал принца Александра Гессенского на Кавказ; позднее генерал-майор (с 1856); с 1849 на русской службе, с 1849 по 1852 адъютант Воронцова, с 1856 до 1863 жил за границей. В 1866 вышел в отставку в чине генерал-лейтенанта — в русско-турецкую войну 1877-1878 находился в составе Императорской главной квартиры.

49. Иедлинский Альберт (Адальберт) Артурович (ок. 1813-1878) — родом из Галиции, сводный брат гр. Е К. Воронцовой (урожд. Браницкой); начал службу в австрийской армии, в 1845 перешел на русскую службу, в чине поручика состоял по кавалерии и был прикомандирован к Отдельному Кавказскому корпусу; позднее генерал-лейтенант, вся его служба проходила на Кавказе, в 1861-1863 начальник Владикавказского военного округа, затем старший помощник начальника Кавказской кавалерийской дивизии, с 1876 состоял при главнокомандующем Кавказской армией. Мемуаристы часто называют его Едлинским.

50. Беклемишев Николай Петрович (1814-1894) — в 1845 ротмистр лейб-гвардии Уланского полка, адъютант кн. И. Ф. Паскевича, командированный для участия в экспедиции против горцев, за Даргинскую экспедицию получил чин полковника; позднее генерал-лейтенант (с 1866), в 1847-1848 исправляющий должность начальника центра Кавказской линии, в 1849-1857 командир Башкиро-Мещерякского войска, в 1858-1862 наказной атаман Астраханского казачьего войска, с 1887 назначен состоять при войсках Кавказского военного округа.

51. Бальмен, де, Яков Петрович (1813-1845) — граф, ротмистр Гусарского наследника цесаревича полка, адъютант генерала Лидерса, хороший рисовальщик, убит 14 июля.

52. Аммосов Александр Николаевич (1823-1866) — выпускник Санкт-Петербургского университета, в 1845 юнкер Люблинского егерского полка, ординарец генерала Лидерса, ранен 6 июля, позднее полковник, в 1849 был адъютантом А.Н. Лидерса, с 1861 состоял по особым поручениям при временном главнокомандующем 1-й армией (Лидерсе), в 1863-1866 управляющий Волынской палатой государственных имуществ, поэт, автор стихотворения «Хас-Булат удалой», ставшего позднее песней. Б. М. Колюбакин ошибается в дате смерти Аммосова.

53. Мильковский Евгений Петрович — в 1845 полковник генерального штаба, обер-квартирмейстер 5-го пехотного корпуса, исправляющий должность начальника штаба этого корпуса, в Даргинской экспедиции —начальник штаба Чеченского отряда; позднее обер-квартирмейстер 5-го и 1-го пехотных корпусов; вышел в отставку в 1861 в чине генерал-лейтенанта.

54. Левисон Роберт Петрович — офицер с 1824, в 1845 подполковник генерального штаба, квартирмейстер 13-й пехотной дивизии, обер-квартирмейстер Чеченского, затем Главного действующего отряда, убит 6 июля.

Некоторые мемуаристы ошибочно называют его Левиссоном или Левинсоном.

55. Дельвиг Николай Иванович (1814-1870) — в 1845 штабс-капитан генерального штаба, за Даргинскую экспедицию произведен в капитаны; позднее генерал-лейтенант (с 1863), в 1854-1855 командир Владимирского пехотного полка, затем начальник штаба корпусов, начальник дивизий.

56. Колюбакин Борис Михайлович (1853 — не ранее 1917) — генерал-лейтенант, военный историк, профессор Николаевской академии Генерального штаба, начальник архива Николаевской академии Генерального штаба.

57. Мюридизм — идеология движения горцев Кавказа, главными элементами которой является объявление войны неверным и утверждение шариата

Мюрид — дословно означает «искатель правильной дороги» или «ученик, желающий учиться». Существовали две группы мюридов. 1) мюриды по тарикату, посвящавшие себя целиком служению религии, были скорее монахами; 2) мюриды наибские — то есть верные наибам и имаму лица, выполнявшие административные и военные поручения. Они находились на содержании у наибов или имама. Русские использовали иногда этот термин для обозначения всех горцев, боровшихся под знаменами имамов.

Тарикат (от арабского «таррика» — дорога, путь) означает метод мистического познания и религиозно-нравственного совершенствования суфия (мусульманского мистика). Особое значение в тарикате имеют отношения учителя и ученика (шейха и мюрида). Изначально форма тариката, проникшая на Кавказ, не носила агрессивного характера, это было скорее учение монахов, чем воинов. Однако в интерпретации Шамиля и его сторонников тарикат приобрел агрессивный характер, путь человека к богу в кавказском тарикате связывался с религиозной войной.

58. В середине XVI в. под покровительство России был принят кабардинский князь Темрюк, этот акт был закреплен в 1561 женитьбой русского царя Ивана IV на его дочери, получившей при крещении имя Мария. Русское присутствие в Предкавказье и поддержка его со стороны местных владетелей могли серьезно противодействовать распространению турецко-татарской экспансии на Северном Кавказе и до некоторой степени сдерживать натиск со стороны Турции в Закавказье. Долгое время это событие расценивалось как начало присоединения Кабарды и Кавказа в целом к России. В настоящее время подобная трактовка пересматривается, прежде всего историками Кабардино-Балкарии. Автор мемуаров считает началом русско-кавказских отношений поход воеводы князя Андрея Хворостинина в Дагестан 1594 года. Поход этот был предпринят в целях защиты от набегов шамхала Тарковского Иверии (части Грузии), которая по соглашению с Ираном входила в сферу интересов России (царь Федор Иоаннович титуловал себя «государем земли Иверской, грузинских царей и Кабардинской земли, черкесских и горских князей»). Поход этот удивительно напоминает Даргинскую экспедицию. Князь Хворостинин взял столицу шамхала — Тарки, но обещанной помощи со стороны иверийского царя Александра не дождался. Между тем русские войска сильно страдали от голода, болезней и нападений горцев. Закономерным итогом этого стало отступление, во время которого погибло три четверти отряда.

59. Ираклий II (1720-1798) — царь Кахетии (с 1844) и Картлинско-Кахетинского царства (с 1762), в 1783 заключил Георгиевский трактат о покровительстве Грузии со стороны России.

60. Речь идет о Георгиевском трактате, заключенном между Россией и Грузией 24 нюня (4 июля) 1783 г. Согласно этому договору Грузия разрывала свои вассальные отношения с Персией и становилась вассалом России.

61. После убийства в 1747 Надир-шаха Иран вступил в полосу острого политического кризиса, страна фактически распалась на части Ага-Мухаммед-хану из племени каджаров, жившему на севере Ирана, удалось с помощью жестокого террора восстановить единство страны. В 1795 Ага-Мухаммед-хан совершил опустошительный набег на Грузию. В 1796 он провозгласил себя шахом. Но через год во время очередного похода в Закавказье в результате заговора он был убит.

Ага-Мухамед-хан Каджар (1742-1797) — шах Ирана с 1796, основатель династии Каджаров.

62. Дария (Дареджан) (1734-1807) — грузинская царица, третья жена Ираклия II.

63. Георгий XII (1746-1800) — царь Картлинско-Кахетинского царства с 1798, сын грузинского царя Ираклия II. Автор ошибочно называет его Георгием XIII.

64. Речь идет о манифесте Александра I от 12 сентября 1801 г. «Об учреждении внутреннего в Грузии управления». Согласно этому манифесту грузинская династия Багратидов лишалась престола и в Грузии вводилась русская администрация.

65. Надир-шах (1688-1747) — шах Ирана с 1736.

66. Цицианов Павел Дмитриевич (1754-1806) — князь, генерал-лейтенант (с 1801), генерал от инфантерии (с 1804), с 1802 Астраханский военный губернатор и главнокомандующий в Грузии.

67. Гюлистанский мирный договор, подписанный с Ираном 12 (24) октября 1813, закрепил завоевания России на Кавказе. Иран признал вхождение в состав России Дагестана, Восточной Грузии, а также Карабахского, Ганджинского, Шекинского, Ширванского, Дербентского, Кубинского, Бакинского и Талышинского ханств.

68. Адрианопольский мирный договор, подписанный 2 сентября 1829 г., завершил русско-турецкую войну 1828-1829. По этому договору Россия получала дельту Дуная и побережье Черного моря от устья Кубани до Поти, а также Ахалцыхскнй пашалык с крепостями Ахалцых и Ахалкалаки. Согласно четвертой статье этого договора Турция отказывалась от претензий на все земли в Закавказье, ранее отошедшие к России. По условиям Туркманчайского мирного договора, подписанного 10 февраля 1828 г., завершившего русско-персидскую войну 1826-1828, Россия получила Эриванскую и Нахичеванскую провинции.

69. Кази-Мулла (Кази-Магамад, Гази-Магамед) (1792-1832) — 1-й имам Чечни и Дагестана (с 1830).

70. Розен Григорий Владимирович (1782-1841) — барон, генерал-адъютант (с 1818), генерал от инфантерии (с 1826); в 1831-1837 командир Отдельного Кавказского корпуса, главноуправляющий гражданской частью и иностранными делами в Грузии, Армянской области, в губернии Астраханской и Кавказской области.

71. Гамзат-бек (1789-1834) — второй имам Чечни и Дагестана (с 1832).

72. Хаджи-Мурат (Хаджи Мурад ал-Авари ал-Хунзахи) (конец 1790-х — 1852). В 1834 участвовал в заговоре против имама Гамзат-бека, в 1837 перешел на сторону Шамиля, был его наибом. С 1851 на русской службе, в 1852 вернулся к Шамилю и через некоторое время был убит в перестрелке.

73. Гурко Владимир Осипович (1795-1852) — генерал-лейтенант (с 1837), в 1842-1845 командующий войсками Кавказской линии и Черномории, в 1845 начальник главного штаба войск, на Кавказе находящихся, позднее генерал от инфантерии (с 1851), начальник главного штаба всех резервных и запасных войск гвардии и армии. Сын его — Иосиф Владимирович Гурко (1828-1901) — во время Русско-турецкой войны 1877-1878 командовал отрядом, с 1894 генерал-фельдмаршал.

74. Шварц Григорий Ефимович (1791 — не ранее 1850) — с 1844 генерал-лейтенант, начальник Джаро-Белоканского военного округа и Лезгинской кордонной линии, в 1845 командовал Лезгинским отрядом; в 1847 за жестокое обращение с солдатами отдан под суд, в 1850 исключен из службы без права въезда в столицы.

75. Нестеров Петр Петрович (ок. 1805—1854) — генерал-майор (с 1845), в 1842-1846 комендант крепости Владикавказ; позднее генерал-лейтенант (с 1850), в 1846-1848 начальник Владикавказского военного округа, в 1848-1850 командующий 20-й пехотной дивизии и начальник левого фланга Кавказской линии.

76. Имеется в виду поход отряда П. Х. Граббе на резиденцию Шамиля Ахульго в 1839.

77. Белявский Константин Яковлевич (1802-1857) — генерал-майор (с 1840), с 1841 командир 2-й бригады 15-й пехотной дивизии, 1845 после Даргинской экспедиции назначен состоять по особым поручениям при главнокомандующем Отдельным Кавказским корпусом; позднее генерал-лейтенант (с 1849), с 1847 кутаисский военный губернатор и управляющий гражданской частью, в 1850-1854 начальник 2-й, а затем 18-й пехотных дивизий, с 1854 сенатор.

78. Даниель-бек (?-1870) — Елисуйский султан (с 1830), один из кавказских владетелей, генерал-майор русской службы (с 1843), в 1844 перешел на сторону Шамиля, в 1859 вновь перешел на сторону России.

Даниель-бек был наследственным владетелем султанства Елисуйского, управляя им с 1830. Он находился на русской службе, имел чин генерал-майора и, оставаясь в основном независимым во внутренних делах своего владения, формально подчинялся начальнику Джаро-Белаканской области, куда входило султанство. Ситуация вокруг султанства, как и вообще на Кавказе, серьезно обострилась после реформы сенатора П. В. Гана. В ходе этой реформы в 1840 была предпринята попытка ввести на Кавказе гражданское управление, идентичное управлению российских губерний. Султанство было превращено в участок, а сам Даниель-бек — в участкового заседателя. Резкий протест султана вынудил отменить реформу, однако султан стал требовать подтверждения своих наследственных прав, что русские власти сделать категорически отказывались. Ситуацию обостряла и личная неприязнь Даниель-бек и начальника Джаро-Белаканского округа Г. Е. Шварца, который (как и его брат, спровоцировавший в 1820 бунт Семеновского полка) вовсе не отличался ни тактом, ни дипломатическими способностями (Линевич И. Бывшее Елисуйское султанство// Сборник сведений о кавказских горцах. Вып VII. Тифлис, 1872). Итогом конфликта стал переход Даниель-бека на сторону Шамиля. В. А. Бельгард, сам участвовавший в экспедиции 1845 г, пишет о командире Отдельного Кавказского корпуса Нейдгардте, что «в отношении туземного населения он отличался полным незнанием быта и обычаев, а потому делал бестактности, приводившие к прискорбным последствиям. Так, например, на своих балах он для увеселения гостей заставлял молодого султана Елисуйского танцевать лезгинку, не зная того, что по их правилам высший не должен танцевать перед низшими. Султан лезгинку танцевал, но, считая это за унижение своего достоинства, полагал, что главный начальник края умышленно его оскорбляет и подготовляет этим к лишению его звания. Это повело к тому, что он завел отношения с Шамилем. Когда измена султана обнаружилась, пришлось покорный дотоле Елису брать штурмом, а султан бежал в горы и сделался нашим непримиримым врагом» (Бельгард В.А, Автобиография, воспоминания СПб, 1899, с. 44).

79. Ронжевский (Ранжевский) Иосиф Антонович — в 1845 полковник (с 1844), командир 2-го батальона Кабардинского егерского полка, убит 11 июля.

80. Суслов Александр Алексеевич (1807-1887) — в 1845 майор, командующий Гребенским линейным казачьим полком (с 1842), за Даргинскую экспедицию произведен в подполковники, позднее генерал-лейтенант (с 1858), с 1849 начальник Сунженской линии, в 1850-1852 командир 1-й бригады 21-й пехотной дивизии, затем начальник Эриванского отряда.

81. Гасфорд Густав Христианович (1794-1874) — генерал-лейтенант (с 1840), с 1840 командовал 15-й пехотной дивизией, с декабря 1844 по май 1845 временный командующий левым флангом Кавказской линии; позднее генерал от инфантерии (с 1853), в 1851-1861 генерал-губернатор Западной Сибири и командир Отдельного Сибирского корпуса.

Текст воспроизведен по изданию: Даргинская трагедия. 1845 год. Воспоминания участников Кавказской войны XIX века. СПб. Издательство журнала "Звезда". 2001

© текст - Лисицына Г. Г. 2001
© сетевая версия - Thietmar С. 2019
© OCR - Karaiskender. 2019
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Звезда. 2001