-

«МЫ НЕ ВСТРЕТИМСЯ В РАЮ»

Герцог де Монтебелло и имам Шамиль: секретные донесения в Париж.

ПЛЕНЕНИЕ ИМАМА ШАМИЛЯ В ДАГЕСТАНСКОМ AVЛЕ ГУНИБ 25 АВГУСТА 1859 ГОДА СТАЛО, КАК ИЗВЕСТНО, ПЕРЕЛОМНЫМ МОМЕНТОМ В ВОЙНЕ, КОТОРУЮ РОССИЯ В ТЕЧЕНИЕ 47 ЛЕТ ВЕЛА ЗА ОБЛАДАНИЕ СЕВЕРНЫМ КАВКАЗОМ, С ДАВНИХ ПОР СЧИТАВШИМСЯ ВОРОТАМИ ИЗ АЗИИ В ЕВРОПУ; ЭТУ ВОЙНУ ПРОТИВ НЕПОКОРНЫХ ГОРЦЕВ НАЧАЛ В 1817 ГОДУ АЛЕКСАНДР I, ПРОДОЛЖИЛ НИКОЛАЙ I, А ЗАВЕРШИЛ В 1864-м АЛЕКСАНДР II.

OKOНЧАНИЕ КРЫМСКОЙ ВОЙНЫ 1853-1856 ГОДОВ ПОЗВОЛИЛО РОССИИ СОСРЕДОТОЧИТЬ НА КАВКАЗЕ БОЛЕЕ 200 ТЫСЯЧ ВОЙСК, БРОШЕННЫХ ПРОТИВ ОТРЯДОВ ГОРЦЕВ, ОБЩАЯ ЧИСЛЕННОСТЬ КОТОРЫХ НИКОГДА НЕ ПРЕВЫШАЛА 70-80 ТЫСЯЧ, В КОНЦЕ 1857 ГОДА ОТДЕЛЬНЫЙ КАВКАЗСКИЙ КОРПУС БЫЛ РАЗВЕРНУТ В АРМИЮ. КОМАНДОВАТЬ ЕЮ АЛЕКСАНДР II ДОВЕРИЛ СВОЕМУ ДРУГУ ДЕТСТВА — ГЕНЕРАЛ-АДЪЮТАНТУ КНЯЗЮ АЛЕКСАНДРУ ИВАНОВИЧУ БАРЯТИНСКОМУ, ВЕТЕРАНУ КАВКАЗСКОЙ ВОЙНЫ С 1835 ГОДА. ПЕРВОНАЧАЛЬНО ПРЕДПОЛАГАЛОСЬ ПОДАВИТЬ СОПРОТИВЛЕНИЕ ШАМИЛЯ В ХОДЕ ВЕСЕННЕ-ЛЕТНЕЙ КАМПАНИИ 1858 ГОДА. ОДНАКО ЕЕ РЕЗУЛЬТАТЫ ОКАЗАЛИСЬ БОЛЕЕ СКРОМНЫМИ, ЧЕМ ПЛАНИРОВАЛОСЬ, ХОТЯ БАРЯТИНСКОМУ И УДАЛОСЬ ЗАНЯТЬ ЗНАЧИТЕЛЬНУЮ ЧАСТЬ ТЕРРИТОРИИ ЧЕЧНИ. ГЛАВНАЯ ЦЕЛЬ — ОКРУЖЕНИЕ И ПЛЕНЕНИЕ ШАМИЛЯ — НЕ БЫЛА ДОСТИГНУТА. ВОЖДЮ ГОРЦЕВ УДАЛОСЬ УКРЫТЬСЯ В ГОРАХ ДАГЕСТАНА.

___________________________________

НАША СПРАВКА

Наполеон-Огюст Ланн — герцог де Монтебелло (1801 1874) был сычом знаменитого маршала Ланна, ветерана Наполеоновских войн, смертельно раненного в сражении при Асперне, где 22 мая 1809 года он на голову разбил австрийцев. Герцогский титул, дарованный Наполеоном I маршалу, унаследовал его старший сын, который, в отличие от отца и младшего брата генерала, выбрал дипломатическую стезю. Начав карьеру в качестве атташе французского посольства в Риме, герцог де Монтебелло впоследствии был посланником короля Луи Филиппа в Дании, Пруссии, Швейцарии и в Неаполитанском королевстве. Накануне паления Июльской монархии он занимал пост министра по делам флота и колоний, а затем стал депутатом республиканского Законодательного собрания. Осудив поначалу государственный переворот 2 декабря 1851 года, герцог де Монтебелло вскоре превратился в убежденного бонапартиста, приверженца режима Второй империи, учрежденной Наполеоном III.

На посту посла Франции в России Монтебелло пробыл до 1864 года.

___________________________________

Военные операции возобновились только в феврале 1859 года, когда отряд генерала Евдокимова ¹ осадил хорошо укрепленный аул Ведено на правом берегу реки Хулхулау в южной, части Чечни. В течение 14 лет аул был резиденцией Шамиля, устроившего там пороховой и оружейный заводы. Оборону Ведено имам доверил 7-тысячному гарнизону под командованием своего сына Гази-Магомеда. Сам же с 400 мюридами, кавалерией и двумя орудиями ушел в Восточную Ичкерию. 1 апреля 1859 года Евдокимов вошел в Ведено, оставленный его защитниками, успевшими укрыться в горах.

Начались усиленные поиски исчезнувшего имама. Вскоре стало известно, что он обосновался в высокогорном ауле Гуниб, расположенном на одноименном труднодоступном плате во Внутреннем Дагестане, в междуречье Аварского Койсу и Каракойсу. Туда и устремились основные силы русских войск во главе с самим главнокомандующим, князем Барятинским. Шамиль был блокирован и в результате ожесточенною штурма, сопровождавшегося большими жертвами с обеих — сторон, 25 августа 1859 года [44] вынужден сдаться на милость победителя. Как известно, предложения о почетной сдаче в плен неоднократно делались Шамилю и раньше, но всякий раз он их отвергал. Теперь условия были куда более жесткие, но все же не унизительные, и имаму пришлось их принять.

Тем временем отношения между Францией и Россией, разорванные в связи с Крымской войной, нормализовались. и в Петербург вместо поверенного в делах Наполеон III отправил посла — герцога де Монтебелло, который стал свидетелем окончания Кавказской войны и даже лично встречался с Шамилем во время пребывания последнего в Петербурге. Уже по этой причине донесения французского дипломата представляют очевидный интерес, как любопытные и неизвестные до сих пор свидетельства.

«Река сделалась красной от крови»

О пленении Шамиля герцог Монтебелло проинформировал своего министра иностранных дел Франции графа Вaлевского ² лишь 14 октября 1859 года. Вот как он описывает обстоятельства этого дела:

_____________________________________

«Князь Барятинский, захватив Шамиля, только что блестяще завершил нынешнюю кампанию, начавшуюся взятием Ведено. Окруженный войсками императорского наместника ³, наступавшего в восточном направлении по течению реки Андийское Койсу; и войсками барона Врангеля ⁴, продвигавшегося на запад из Темир-Хан-Шуры ⁵. вытесняемый из горной местности Шамиль вынужден был отступить за реку Аварское Койсу и укрыться в ауле Гуниб вместе с 400 мюридами, оставшимися верными его пошатнувшейся судьбе. Этот аул расположен на возвышенном плато протяженностью в двадцать километров, на плодородной земле, орошаемой водами небольшой реки, и недоступен со всех сторон за исключением крутого склона, по которому идет тропинка, защищенная рвом и зубчатыми заграждениями.

Имам не рассчитывает более на поддержку населения, уставшего от его кровавого деспотизма и от дальнейшего продолжения слишком неравной борьбы, решившего сдаться на милость главнокомандующего и даже присоединить свои силы к его войскам. По этой причине он вынужден был собрать все свои средства и силы в один кулак. По единодушному признанию очевидцев из числа офицеров, теперь уже невозможно было не положить конец его сопротивлению. Когда русская армия вплотную подошла к подножию плато. Шамиль начал переговоры, которые продолжались несколько дней. Вскоре стало понятно, что оп преследует лишь одну цель — выиграть время до начала зимы, которая наступает в этих местах очень рано и которая вынудит армию, заброшенную в необитаемую страну без средств сообщения и без снабжения, вернуться на свои оперативные базы. Желая положить конец этим бесполезным переговорам, князь Барятинский потребовал сдачи Шамиля, гарантировав ему жизнь и обещав возможность отправиться в Мекку с пенсией в 12 тысяч рублей. Получив отказ, князь Барятинский рассчитывал теперь только на силу. Он приказал одному из своих офицеров с несколькими ротами изучить все подступы к плато.

Заметив передвижения в лагере противника и приняв их за подготовку к предстоящей ночной атаке, Шамиль сосредоточил свои силы в одном месте, которое он считал наиболее уязвимым. Он отозвал к себе дозорных, расставленных группами из трех человек по всей окружности горы. В это время она была взята в кольцо русским отрядом, посланным на рекогносцировку, в ходе которой четверо солдат обнаружили едва заметный лаз, ведущий наверх. Они поднялись с помощью веревок и крюков и, никого не обнаружив на всем пути, дали знать об этом своим товарищам, которые вслед за ними вскарабкались туда тем же способом. Когда среди горцев поднялась тревога и завязался бой, наверху уже прочно закрепились [45] три роты. Князь Барятинский немедленно использовал эффект неожиданности. Он атаковал противника своими основными силами, введя их в обнаруженный проход. Схватка велась с применением только холодною оружия. 360 мюридов дорого продали свои жизни. Русские офицеры засвидетельствовали, что они потеряли 600 человек в этом бою, больше напоминавшем резню. Река сделалась красной от крови, и вода была настолько отравлена, что даже на следующий день лошади отказывались ее пить.

Князь постарался остановить бойню, опасаясь, что Шамиль может стать ее жертвой, а не почетным пленником. Он понимал, что героическая гибель сделала бы вакантным занимаемое им место вождя горцев. Оставшись в живых и находясь в плену. Шамиль навсегда сохранит это место за собой, но это уже не будет представлять угрозы [для России]. Нужно было любой ценой избежать того, что произошло, когда Кази Мулах, первый имам Дагестана, был убит при взятии Гимры в 1831 году ⁶ и немедленно замещен еще более грозным преемником ⁷.

Когда бой затих, князю сообщили, что Шамиль забаррикадировался в одном из дворов вместе с 40 оставшимися в живых мюридами. Ему было предложено сдаться и предоставлено 12 часов на размышление. К концу дня имам в сопровождении вооруженных мюридов выехал из своего убежища верхом на коне, с ружьем в руке. Генерал Врангель приблизился к нему и, заверив его, что ему нечего опасаться, пригласит к наместнику императора, но только одного — без многочисленного эскорта. Шамиль согласился, но окружавшие его мюриды заявили, что намерены сопровождать своего вождя до копна и умереть вместе с ним. С большим трудом Шамилю удалось убедить их не следовать за ним.

Шамиля провели к князю Барятинскому в полном военном облачении, при оружии. Князь поинтересовался, почему он не сдался раньше, на куда более почетных условиях, нежели те, которые продиктованы ему сейчас. Я обязан был, ответил он, во имя моей цели и ради моих приверженцев сдаться только в крайнем случае, лишь тогда, когда у меня не останется ни малейшей надежды на успех. Теперь я свободен в моем решении. Точно так же как мед со временем приобретает горький привкус, так и война может становиться бессмысленной.

Он повторил свою просьбу о том, чтобы его отпустили в Мекку, но князь сказал, что теперь слишком поздно, что его судьба отныне целиком в руках императора, к которому он его и доставит. При этом князь Барятинский добавил, что Шамилю оставят его семью, оружие и найденную в ауле казну, оцениваемую в 300 тысяч рублей.

Так завершилось господство этого человека, который в течение 30 лет успешно противостоял на Восточном Кавказе русской мощи. Было бы ошибкой полагать, как считают многие, будто Шамиль господствовал над всем этим горным хребтом. В действительности власть Шамиля никогда не распространялась по ту сторону военной дороги, ведущей из Владикавказа в Тифлис; его власть и его влияние не выходили за пределы Дагестана, Лезгистана и Чечни. Чтобы поддерживать священную для него борьбу, он сочетал религиозные, политические и террористические методы и добился создания достаточно однородной Конфедерации племен, населяющих узкие долины Восточного Кавказа, — прежде глубоко разобщенных.

Он превзошел своих предшественников талантами и ловкостью, увенчанными столь продолжительным успехом. Видя, что религиозный дух населения недостаточен, <...> Шамиль. введя суфизм, укрепил его фанатизмом секты. Суфизм — это не доктрина, которая что-то добавляет или отменяет в мусульманских догмах: это своего рода религиозный орден, построенный на монашеской дисциплине, вождем которого был Шамиль под именем Муршид (Mourschide); его ближайшие последователи стали называться мюридами ⁸. По истечении двухлетнего испытательного срока они принимались в охрану верховного вождя и приносили ему клятву в безграничном повиновении и преданности. Если вообще позволительно сравнивать общий смысл тех или иных идей и идейных направлений, то можно сказать, что в суфизме есть нечто похожее на правило иезуитов в том, что касается самоотречения отдельной личности и ее полного подчинения внушенным свыше приказам.

Но население, уставшее от суровой доктрины, которая больше навязывала, чем убеждала, чутко реагировало на удары, наносимые Россией, равно как и на внушения ее агентов. Оно заметно охладело к гнету имама, единственным средством управления у которого была смертная казнь за малейшее правонарушение. Нередко целые деревни отдавались на разграбление и сжигались за проступок хотя бы одного из их жителей.

Русские войска по нескольку раз занимали [46] долины, свергая там власть Шамиля, но с их уходом прекращалась и их власть. Весьма вероятно, что теперь эти районы больше уже не вырвутся из-под власти России. Император Александр предоставил в распоряжение князя Барятинского такие средства и такую свободу рук, которых не имел ни один из его предшественников, и надо отметить, что этот генерал использовал их с талантом, о чем свидетельствуют достигнутые им результаты. Итак, военные средства, кажется, исчерпали себя в том. что касается восточной части Кавказа. Теперь, без всякого сомнения, Россия направит свои устремления в направлении горного хребта, возвышающеюся над Черным морем.

Хотя рельеф местности в этом районе создаст намного большие трудности по сравнению с теми, которые имели моего в только что завоеванной части Кавказа, в С.-Петербурге, однако, надеются подчинить мелкие феодальные княжества, расположенные в этих областях, с меньшими затратами, чем это имело место при покорении союза племен, соседствующих с Каспийским морем» ⁹.

_____________________________________

«Шамили допустили к Его Величеству при оружии»

Французский посол продолжал внимательно следить за судьбой Шамиля. Ему довелось встретиться с имамом, доставленным в Петербург, и подробно поговорить с ним. Обстоятельствам этой встречи посвящено подробное донесение графа — Валевскому от 20 октября 1859 года:

«Плененного Шамиля быстро удалили из мест, хранящих память о его длительном сопротивлении, и переправили в крепость Грозную, чтобы затем доставить на встречу с Императором, отравившимся из С.-Петербурга в поездку по Южной России. В начале своего [вынужденного] путешествия Шамиль проявлял опасения, что может быть отправлен в Сибирь. Это устрашающее слово хорошо было известно и в его горах, о чем мистическим образом напоминал компас, который Шамиль всегда имел при себе. Он очень обрадовался, обнаружив [по компасу], что их путь не лежит на северо-восток.

В городе Чугуеве Харьковского губернаторства произошла его встреча с Императором. IIIамиля допустили к Его Величеству при оружии, проявив уважение к понятиям горцев о чести, согласно которым обезоруженный воин считается обесчещенным. Это обстоятельство ободрило имама, который считал, что после аудиенции его должны казнить. Доброжелательный прием со стороны Его Величества окончательно рассеял его опасения. На вопросы Императора относительно ресурсов, которыми он в последнее время располагал на контролируемой им территории, Шамиль ответил то же, что он сказал князю Барятинскому: что власть его клонилась к закату, что постоянно возраставшие трудности мешали продолжению борьбы и что он сам прекратил бы эту борьбу гораздо раньше, если бы хотя примерно представлял могущество страны, часть которой ему довелось увидеть своими глазами.

Его Величество объявил, что даст ему возможность увидеть Москву и С.-Петербург; где он встретится с Императрицей, и что затем его доставят в Калугу, где ему будет предоставлена резиденция и пенсия в размере 12 тысяч рублей. Его сын сможет вернуться на Кавказ с тем, чтобы отыскать и доставить членов семьи Шамиля, с которыми он не должен быть разлучен. <...> Его Величество пригласил Шамиля сопровождать его в Харьков и принять участие в празднике, который в его честь устраивает дворянство этого города.

Именно на балу в Харькове Шамиль впервые увидел одно из наших европейских собраний. Войдя в зал, он остановился, прочел молитву и тут же захотел удалиться. Ему заметили, что у нас не принято уходить прежде, чем это сделает Император, и Шамиль любезно согласился остаться. Окружившим его дамам он с философской грустью сказал: «Я счастлив видеть вас теперь, так как боюсь, что мы не встретимся в раю, поскольку вы находите здесь все то, что Пророк обещает нам только после смерти». Харьковский епископ был бы безмерно счастлив, услышь он эти слова» ¹⁰.

«Отныне Россия держит в своих руках двери в Малую Азию»

Далее Монтебелло описывает свою встречу и беседу с имамом.

_____________________________________

«Через несколько дней после его прибытия в С.-Петербург я имел случай увидеть Шамиля и побеседовать с ним. Это человек высокого роста, исполненный спокойствия и достоинства. Выражение его лица свидетельствует об интеллекте. энергии и в особенности о непоколебимой твердости. Манеры его поведения и высказываемые суждения выдают человека, понимающего, что его судьба свершилась. Без чувства ложного фатализма он спокойно относится к исполненному им долгу, как и к своему почетному поражению. Он говорит на арабском языке... и на языке общем для племен Дагестана, Лезгистана и Чечни ¹¹... Будучи далек от того, чтобы проявлять характерное для восточных людей безразличие ко всему, что касается достижений цивилизации, Шамиль не упускает случая увидеть и узнать, слушает и задает вопросы, свидетельствующие о разумности суждений, поражающих его собеседников. На военных маневрах, на тульском оружейном заводе, на железной дороге в Москве, в арсеналах Кронштадта, во всех общественных учреждениях С.-Петербурга, всюду, где он побывал, он обнаруживал ту же умную любознательность.

Я убежден, что Шамиль обладает очень точными знаниями относительно соотношения сил между различными державами Европы; он хорошо понимает неразделимость двух имен — Франция и Наполеон ¹². Я спросил у него, знает ли он, что Франция и Россия, сегодня прочно соединенные друг с другом, еще совсем недавно были в состоянии войны, и почему тогда он не использовал это обстоятельство в своих целях. Он мне ответил, что хорошо знал, что Севастополь был осажден. Ему было известно, что противники русских направляли [47] в то время эмиссаров на Кавказ, но что ни один из них не добрался ни до него, ни до одного из его соратников. Эти эмиссары оставались в районах черноморского побережья и поддерживали контакты с вождями тамошних горцев, на которых он, Шамиль, никогда не оказывал никакого влияния. <...>

Имам задавал мне различные вопросы относительно Абд-эль-Кадера ¹³ и о силах, которыми он располагал. Что касается его самого, он мне сказал, что одно время имел под ружьем до 50 тысяч человек. Хотя эта цифра за последнее время значительно уменьшилась, содержание 250-тысячной Кавказской армии, для которой в настоящее время поставляется триста тысяч суточных порций продовольствия и фуража, все еще обходится России в сорок миллионов рублей (160 миллионов франков). Эти тяготы Россия будет нести еще в течение нескольких лет, так как, по всей вероятности, князь Барятинский подчинением горцев на западе будет стараться завершить умиротворение Кавказа, с которым отныне связано его имя. Император чрезвычайно высоко ценит его таланты, так же как и их дружбу, завязавшуюся еще в детские годы.

Как бы то ни было, Шамиль — это последний действительно грозный противник России к этих краях. Отныне и навсегда Россия держит в своих руках двери в Малую Азию. Она может бросить свою армию к границе между Турцией и Персией и свободно действовать на театре [военных действий] — там, где европейские армии не смогут до нее добраться» ¹⁴.

_____________________________________

Дальнейшая судьба Шамиля известна. По всей видимости, великодушное обхождение Наполеона III с плененным Абд-эль-Кадером — этим алжирским «Шамилем» — послужило примером для Александра II. Император предоставил взятому в плен имаму пенсию в 10 тысяч рублей и дополнительно выделил еще 20 тысяч на содержание семьи и свиты, обеспечив достойные условия для пребывания Шамиля и его окружения в калужской ссылке. В своем великодушии царь освободитель даже превзошел парижского «кузена» — Наполеона III. В октябре 1866 года он пригласил Шамиля и двух [48] его сыновей присутствовать на торжествах в Петербурге по случаю бракосочетания наследника престола (будущего императора Александра III) с датской принцессой Дагмарой (будущей императрицей Марией Федоровной). А после того как в том же году Шамиль и его сыновья приняли российское подданство, император Александр II удовлетворил давнее желание имама о хадже к мусульманским святыням в Мекку и Медину, где в начале 1871 года Шамиль и завершил свой жизненный путь. Один из сыновей Шамиля был зачислен офицером в лейб-гвардии Отдельный Кавказский эскадрон. В 1885 году Магомед-Шефи вышел в отставку в чине генерал-майора. Правда, другой сын Шамиля, Гази-Магомед, нарушив данную царю присягу, бежал в Турцию. Султан сделал его дивизионным генералом, а когда началась русско-турецкая война 1877-1878 годов, доверил руководить осадой Баязета, защищаемого русским гарнизоном.

«Не воевал тогда, когда надо было вести переговоры»

Что касается герцога Монтебелло, то он продолжал внимательно наблюдать за развитием заключительной фазы Кавказской войны, театр которой после покорения Восточного Кавказа и пленения Шамиля переместился в западные районы, прилегающие к Черному морю. Французский посол не сомневался, что в самом недалеком времени Западный Кавказ разделит участь Восточного, то есть перейдет под власть России. В своих донесениях в Париж он говорит о новой тактике, применяемой русским военным командованием на Западном Кавказе, — о сочетании военных и мирных средств убеждения населяющих этот район племен признать над собой власть «белою царя». Инициатором и убежденным сторонником этой тактики Монтебелло считал князя Барятинского, действия которого посол всецело одобрял.

Из донесения герцога де Монтебелло министру Валевскому от 29 декабря 1859 года:

_____________________________________

«Некоторые высказывают убеждение. что князь Барятинский всего лишь согласился предоставить этим народам уступки, упорно и неразумно отвергавшиеся императором Николаем, чтобы они покорились. Утверждают также, что престиж русского оружия не был одинаковым на Западном Кавказе и на Кавказе Восточном. Даже если это правда, тем не менее князь Барятинский — неважно, войной или переговорами — достиг немалых результатов, которых Россия тщетно добивалась на протяжении 30 лет, и надо быть ему благодарным за то, что он, в отличие от других генералов, не воевал тогда, когда надо было вести переговоры.

Между народами, которые только что покорились, и Черным морем все еще остается независимая территория, крайне труднодоступная, населяемая воинственными племенами. Я склонен думать, что в отношении этих народов будут действовать более политическими, нежели силовыми средствами» ¹⁵.

_____________________________________

Действительно, в своей политике на Северном Кавказе князь Барятинский, которого Александр II в 1859 году произвел в генерал-фельдмаршалы, все более активно прибегал (там, где это было возможно) к политическим методам. 42 года почти непрерывных военных действий понадобилось России для того, чтобы завоевать Восточный Кавказ, и только пять лет (1859-1864) для покорения Западного. Символической датой окончания Кавказской войны стало взятие русскими войсками 21 мая 1864 года черкесского аула в урочище Кбаада, в верховьях реки Мзымта над Адлером (ныне Красная Поляна).

Петр ЧЕРКАСОВ, доктор исторических наук

Комментарии

1. Генерал-лейтенант Николай Иванович Евдокимов (1804-1873) — сын солдата, начал службу рядовым в Тенгинском пехотном полку, участник Кавказской войны с 1821 года. В 1824 году произведен в прапорщики. Отличился во многих боях против горцев. В 1848 году был произведен в генерал-майоры, в 1858-м — в генерал-лейтенанты. Командовал правым флангом Кавказской армии, осуществившей покорение Восточного Кавказа. Руководил осадой и взятием аула Ведено, резиденции Шамиля, затем участвовал в штурме крепости-аула Гуниб и пленении Шамиля, за что получил графский титул и орден св. Георгия III степени. Впоследствии командовал войскам, усмирявшими Западный Кавказ, за что в 1863 году получил чин генерала от инфантерии и орден св. Георгия II степени.

2. Александр-Флориан-Жозеф Колонна, граф Валевский (1810-1863) французский дипломат, побочный сын Наполеона I и графини Марии Валевской. В 1831 году сражался за независимость Польши. Затем вступил во французскую армию, одновременно занимался политической журналистикой. Начиная с 1840 года ему неоднократно доверялись различные дипломатические поручения. С 1849 года был посланником во Флоренции и Неаполе, послом в Испании и Англии. В 1836-1868 — министр иностранных дел Франции.

3. Имеется в виду главнокомандующий Кавказской а змием генерал-адъютант князь Александр Иванович Барятинский (1815-1879). За пленение Шамиля и покорение Северного Кавказа в 1859 году произведен в генерал-фельдмаршалы.

4. Генерал Александр Евстафьевич Врангель (1804-1880) — участник Кавказской войны, один из ближайших сотрудников князя А. А. Барятинского. В 1837-1860 — начальник 21-й пехотной дивизии, командующий войсками и управляющий гражданской частью Прикаспийской области, командовал отрядом при штурме аула Гуниб, последнего убежища имама Шамиля.

5. С 1922 года город Буйнакск в восточной части Дагестана.

6. Имеется в виду первый имам Чечни и горного Дагестана Гази-Магомед (1794-1832), призвавший горцев в 1828 году к газавату («священной войне» против неверных, т. е. русских). Он погиб (заколот штыками) 17 октября 1837 года три штурме русскими войсками его родного аула Гимры в Горном Дагестане.

7. Французский посол, по всей видимости, имеет в виду имама Шамиля. В действительности преемником Гази Магомеда и вторым имамом Чечни и горного Дагестана в 1832 году стал Гамзат-бак (1789-1834), один из сподвижников Гази-Магомеда с 1829 года. Он был убит своими кровниками в 1834 году. Преемником Гамзат бека и третьим по счету имамом стал Шамиль.

8. «Мюрид»» буквально означает — «ищущий путь к спасению» через участие в «священной войне» с неверными. Мюрид обязан беспрекословно повиноваться своему духовному наставнику, жертвуя всем — и своим имуществом, и семьей, и самой жилью.

9. Archives des Affaires Etrangeres (Далее: AAF). Correspondance politique. Russie. 1859. Vol. 219. F. 281-286.

10. Ibid. F. 288-290

11. В данном случае французский посол ошибся, так как чеченский язык отличается от других языков горских народов Северного Кавказа.

12. Имеется в виду император Наполеон III.

13. Абд-эдь-Кадер (Абд Аль-Кадир) (1808-1883) — вождь национально-освободительной вооруженной борьбы («священной войны») алжирских племен против французских завоевателей, продолжавшейся полтора десятилетия с 1832 по 1847 год, создатель независимого государства (эмирата) на территории Западного. Алжира. Отряды Абд-эль-Кадера неоднократно сдерживали победы над французскими войсками.

В результате подавления восстания в 1847 году взят в плен и отправлен во Францию, где содержался до 1852 года, когда был опущен на свободу. Получив от правительства Наполеона III пожизненную пенсию, остаток жизни Абд-эль-Кадер провел на ближнем Востоке, проживая по большей части в Дамаске.

14. ААЕ. Correspondance politique. Russie. 1859. Vol. 219. F. 290-292.

15. Ibid. F. 400-401.

Текст воспроизведен по изданию: "Мы не встретимся в раю". Герцог де Монтебелло и имам Шамиль: секретные донесения в Париж // Родина, № 3. 2005