-

ДРОЗДОВ И.

ОБЗОР ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ НА ЗАПАДНОМ КАВКАЗЕ

С 1848-ГО ПО 1856-Й ГОД.

IV.

Правый фланг в 1850-м году. Набеги полковника Волкова в верховья малой Лабы. Переселение беглых кабардинцев. Назначение начальником правого фланга генерала Евдокимова. Наступление колонны полковника Ягодина к Окарту и геройский подвиг 2-х сотен казаков ставропольского полка. Рекогносцировка берегов р. Белой.

Отложение покорных нам племен, проживавших по левой стороне Лабы не замедлило отразиться и на племенах, проживавших в пределах наших. Кабардинцы, жившие в верховьях Урупа, и бесленеевцы — по Тегеням, почти открыто высказывали симпатию свою к Магомет-Амину, с которым вошли в весьма деятельные переговоры о переселении их за Лабу. Обстоятельством этим следовало бы воспользоваться и не препятствовать переселению их, ибо присутствие племен этих в тылу лабинской линии приносило нам только вред, развлекая нас при всяком перевороте между горцами, бывшими за Лабою.

Командующий войсками г. Заводовский смотрел на это иначе и, чтобы не допустить конечно тайного переселения кабардинцев и бесленеевцев за Лабу, решил, сначала примерно наказав изменников, немедленно переселить кабардинцев с верховьев Урупа на места более открытые, по рекам большому и малому Зеленчукам.

Еще в 1822-м году, от кабардинцев, живших в верховьях Урупа, бежали два аула Бек-Мурзы и Изиго и поселились в ущелье малой Лабы, на реках Псикеве и Урусуке, в местах мало доступных, откуда постоянно тревожили своими наездами верхний участок лабинской линии. [552]

Получив приказание от командующего войсками, временно-командующий правым флангом полковник Волков решил смелым наступательным движением в горы разорить аулы Бек-Мурзы и Изиго и кстати наказать кизилбеков, шагиреевцев и баговцев, отличавшихся особенно разбойничьими наклонностями. Предприятие это в то время считалось отважным, ибо отряды наши действовали преимущественно на плоскости. И действительно, экспедиция эта была серьезна, приняв в соображение время года, для того чтобы совершить ее, расстояние и местные условия. Экспедиция назначена была в январе месяце. Приходилось по глубокому снегу сделать переход в 50-т верст по местности сильно пересеченной и лесистой.

23-го января, для предстоящей экспедиции, в станице Владимирской сосредоточен был отряд из 8-ми рот пехоты, 13-ти сотен казаков и 6-ти орудий ¹². Приняв личное начальство над этим отрядом, полковник Волков, с наступлением ночи с 24-го на 25-е января, выступил из Владимирской станицы, переправился через Лабу и быстро двинулся вверх, левым берегом реки. Кавалерия пошла ускоренным шагом и перед рассветом остановилась в 5-ти верстах от аулов Бек-Мурзы и Изиго, разделенных небольшим хребтом. Здесь была избрана позиция для резерва, ибо далее невозможно было провезти артиллерию. Составив две летучих колонны, одну, под начальством командира донского № 38-го полка полковника [553] Ягодина, из 6-ти сотен казаков, а другую, под начальством подполковника Мещеринова, из 5-ти сотен, начальник отряда первую колонну направил на аул Бек-Мурзы, а вторую на Изиго. Дорога, чем далее, становилась все круче и уже, и в версте расстояния от аулов, оказалось невозможным быть на коне. Казаки спешились и, передав лошадей коноводам, быстро подошли к аулам и ворвались в них. Пощады не было никому, и кто спасался от оружия, тот погибал в огне зажженных сакль. Люди и стихия были заодно против изменников-кабардинцев. Зарево пожаров в различных направлениях, но почти одновременное, означало, что казаки сделали свое дело и не прошло и 2-х часов, как Ягодин и Мещеринов возвратились к резерву с богатою добычею. Пропустив вперед кавалерию, полковник Волков стал быстро отступать и в 2 часа пополудни остановился на урочище Шегеблюк, для привала. К этому времени, по тревоге, собралось много пеших и конных горцев. Отдохнув, отряд начал отступать; ариергард, на долю которого выпала честь сразиться с неприятелем, состоял из 3-х рот 4-го баталиона ставропольского егерского полка, 4-х сотен казаков и 2-х конных орудий, под начальством полковника Ягодина.

Едва тронулся отряд с позиции, как загорелась весьма живая перестрелка с горцами. С трудом переправившись через болотистую речку Кунактау, отряд стал приближаться к переправе через речку Ходз; но здесь пришлось остановиться, ибо неприятель, заняв лесистые и крутые берега Ходза, угрожал сильным сопротивлением. Чтобы отвлечь горцев, приказано было полковнику Ягодину, поднявшись левым берегом реки, зайти им во фланг. Заметив движение [554] ариергарда, горцы, боясь быть отрезанными, стали быстро отходить от переправы, навстречу полковнику Ягодину, и, перейдя на левый берег, завязали с ариергардом горячее дело. Не взирая на сильный орудийный и ружейный огонь и большую потерю в людях, горцы несколько раз бросались в атаку на ариергард.

Выдерживая атаки горцев на довольно сильной позиции и заметив, что неприятель уже начал ослабевать, Ягодин перешел в наступление. Не выдержав дружной атаки нашей пехоты, поддержанной с флангов кавалерией, горцы повернули назад и в беспорядке бросились бежать. Откинув неприятеля на далекое расстояние, полковник Ягодин переправился через Ходз и вскоре присоединился к отряду, который лишь к 2-м часам ночи прибыл в станицу Владимирскую, сделав в 32 часа времени слишком 100 верст. Потеря наша в этом набеге состояла из убитых: казаков 2-х, раненых: обер-офицера 1-го ¹³и казаков 12.

Дав войскам сутки отдыха, полковник Волков предпринял новую и столь же трудную экспедицию с целью наказать кизилбеков и бесленеевский аул Каспот-Конокова, бежавшего с Тегеня в 1849-м году, с своими подвластными. Двигаться отряду предстояло лесистым ущельем малой Лабы. Не давая горцам опомниться после поражения, нанесенного им 25-го числа, полковник Волков, в ночь с 28-го на 29-е января, двинулся к кизилбекам и, остановившись в верховьях малой Лабы, послал 8-мь сотен казаков, под начальством полковника Ягодина, на кизилбеков, а 4 сотни казаков, под начальством подполковника Мещеринова — на беглых бесленеевцев. На полных рысях, казаки понеслись к назначенным пунктам и, [555] преодолевая естественные и искусственные препятствия, под градом неприятельских пуль, с боя взяли оба аула и зажгли их, вслед за чем начали быстро отступать и присоединились к отряду. В этом набеге, помимо большой потери в людях, горцы лишились всего своего имущества и скотины. Потеря отряда состояла из убитых: кубанского казачьего 2-го полка хорунжего Ступникова и казаков 2-х, раненых казаков 11-ти.

Двукратное поражение горцев 25-го и 29-го января в горных и мало доступных трущобах произвело на них большое впечатление, усилить которое повторением набегов не представлялось возможности, ибо наступал срок переселения кабардинцев.

Занимая места в нагорной, трудно доступной полосе, в ущельях, одетых лесом, кабардинцы по внешности будто бы покорные нам, всегда давали приют и продовольствие партиям хищников, пробиравшихся для грабежей в пределы наши. Это первая и важнейшая причина необходимости переселить их на более открытые места. Вторая причина заключалась в том, что пропаганда Магомет-Амина, которому кабардинцы симпатизировали, вызвала у них намерение бежать за Лабу. По причинам этим решено было переселить их на реку большой Зеленчук. Удачные набеги полковника Волкова, 25-го и 29-го января, в которых были сильно наказаны изменники, произвели на кабардинцев желаемое впечатление.

Чтобы успешнее достигнуть выдачи аманатов от кабардинцев и обязательства переселиться, полковник Волков счел необходимым, при укреплениях Надежинском и Ахмет-горском, сформировать два отряда, один — под личным начальством, а другой — под [556] начальством полковника Ягодина. Цель первого отряда состояла в том, чтобы понудить кабардинцев к быстрейшему исполнению объявленного им приказания. Второй отряд, ахмет-горский, должен был, заняв проход через псеменский лес за Лабу, преградить сообщение кабардинцев с закубанскими племенами. Отряд полковника Ягодина состоял из 4-х рот пехоты, 5-ти сотен кавалерии и 4-х орудий ¹⁴.

Угадав намерения отряда, кизилбеки, тамовцы и шагиреевцы, под предводительством кизилбекского султана, загородили завалами доступ к псеменскому лесу. 14-го февраля, полковник Ягодин выступил из Ахмет-горского укрепления к Псемену. Подойдя к лесу, последовательно штурмуя завалы и поднимаясь с одного уступа на другой, он разбил горцев наголову, овладел псеменскими проходами и остановился на позиции. Таким образом, возможный путь бегства кабардинцев за Лабу был отрезан, и им оставалось лишь безусловно повиноваться требованиям начальства. Аманаты были выданы, вместе с присягою к 14-му апреля приготовиться и начать переселение на Зеленчук.

Встревоженный победами нашими в верховьях Лабы, выдачею кабардинцами аманатов и известием, что и бесленеевцы колеблются в намерении склониться под его власть, Магомет-Амин, не окончив дел своих у бжедухов, немедленно двинулся в верховья Лабы, с 500-ми муртазеками, чтобы силою оружия восстановить свой авторитет между горными племенами и, буде возможно, пробраться к кабардинцам и [557] переселить их за Лабу. План Магомет-Амина не состоялся, ибо полковник Волков, поставив отряд близь Ахмет-горского укрепления, загородил ему дорогу, вследствие чего Магомет-Амин вернулся к бжедухам.

Срок, назначенный кабардинцам для переселения, наступал. Чтобы напомнить им об исполнении данного обязательства, 10-го апреля 1850-года, близь Надежинского укрепления, был собран отряд из 12 1/2 сотен кавалерии и 4-х орудий, под начальством полковника Васмунда, и 4 роты пехоты, 6-ть сотен казаков — близь Ахмет-горского укрепления.

Магомет-Амин и в этот раз, собрав большое скопище абадзехов, начал наступать к Ахмет-горскому укреплению. Чтобы отвлечь его, полковник Волков, сосредоточив 3-й отряд близь Темиргоевского укрепления, приказал наводить понтонный мост через Лабу, распустив слух о намерении сделать набег к абадзехам, на р. Белую; одновременно с этим приказано разорить в вершинах Урупа разбойничий аул цебельдинского абрека князя Маршани. План полковника Волкова удался как нельзя лучше. Магомет-Амин возвратился на Белую защищать население, а аул Маршани был уничтожен полковником Войцицким. События эти так повлияли на кабардинцев, что 12-го апреля 1850-го года они, уложив пожитки свои на арбы, потянулись на Зеленчук. Потеря в колонне полковника Войцицкого на штурме аула Маршани, 11-го апреля, состояла из убитых: казаков 2, раненых: обер-офицера 1-го (4-й казачьей бригады хорунжий Марченков), казаков 23, милиционеров 1 и контуженого штаб-офицера 1 (командующий 2-м полком 4-й бригады войсковой старшина Скляров); потеря неприятеля состояла из 26-ти убитых, оставленных [558] на месте; семейство Маршани взято в плен, с 5-ю горцами; казакам досталось много весьма ценной добычи в серебряных вещах и штуках шелковой материй.

В конце апреля, начальником правого фланга был назначен генерал-маиор Евдокимов, которому на первый год предстояло немало труда познакомиться с краем, мало ему знакомым, и потому этот год его деятельности не мог ознаменоваться каким-либо важным событием. Осмотрев лабинскую и другие линии, он нашел их в более чем неудовлетворительном состоянии. Здания постов и укреплений были в самом жалком виде и требовали капитального ремонта; мостов через Лабу не было и потому наступление отрядов зависело от состояния погоды; левый фланг лабинской линии, оканчиваясь на плоскости, был открыт неприятелю. О всех этих недостатках Николай Иванович донес командующему войсками г. Заводовскому, проектируя о необходимых исправлениях и дополнениях, и потому упрек, падавший на него за неустройство лабинской линии, что в сущности и послужило поводом к изменению маршрута следования Наследника Цесаревича, ныне в Бозе почившего Императора Александра Николаевича, более чем несправедлив.

Начальник нижнего участка лабинской линии подполковник Геннинг донес, что Магомет-Амин собирает на р. Белой большое скопище абадзехов. Предполагая, что цель Магомет-Амина может быть троякая: или намерение переселить темиргоевцев на Белую, или вторжение на лабинскую линию, или намерение пробраться в Карачай, генерал Евдокимов прикрыл угрожаемые пункты следующими отрядами: в [559] верховьях Тегеня, для заграждения дороги в Карачай, поставлено было 12-ть сотен казанов, при 4-х конных орудиях; в станице Владимирской, для прикрытия верхнего участка лабинской линии, под начальством полковника Ягодина, расположено было 5-ть сотен 2-й и 3-й бригад казаков, сборная сотня донского № 38-го полка и взвод орудий казачьей № 13-го батареи и в укреплении Темиргоевском — 11-ть рот пехоты, 13-ть сотен казаков, 10-ть орудий; подполковник Геннинг, с 7-ю сотнями казаков, составлял резерв лабинской линии.

27-го апреля отряды были на местах, а 28-го числа генерал Евдокимов, приняв личное начальство над темиргоевским отрядом и переправившись через Лабу, близь станицы Тенгинской, стал лагерем на реке Уль, при впадении ее в Лабу, и, таким образом, прикрыл темиргоевцев.

Узнав, что темиргоевцы прикрыты сильным отрядом, Магомет-Амин, предполагая, что верхняя часть лабинской линии слабо защищена, направился с толпою своею туда и 4-го мая, в долине Окарта, нанес чувствительное поражение маленькому отряду полковника Ягодина. Дело произошло таким образом: полковник Ягодин, из станицы Владимирской, перешел с отрядом к шалоховскому посту, с тем, чтобы загородить дорогу к бесленеевцам. 4-го мая, в 5 1/2 часов пополудни, отрядные пикеты дали знать, что в долине Окарта показались неприятельские разъезды. Подняв отряд, полковник Ягодин быстро двинулся на встречу неприятелю, рассчитывая, что на открытом месте он может задержать наступление горцев до прибытия полковника Васмунда, который, без сомнения, по первым же орудийным выстрелам, поспешит к нему на [560] помощь. Случилось иначе. Неприятельские разъезды, завязав перестрелку с отрядом и медленно отступая, втянули маленькую колонну Ягодина в громадную толпу горцев, численностью около 5,000 человек всадников, которые немедленно ее охватили со всех сторон. Спешив казаков и построив их в каре, полковник Ягодин, отбивая на всех фасах атаки громадной толпы горцев, мужественно держался на занятой позиции, с минуты на минуту ожидая прибытия полковника Васмунда. Неприятель, все более и более сжимая со всех сторон этот маленький отряд и увеличиваясь прибывающими к нему свежими партиями, грозил совсем раздавить казаков. Положение было критическое: но, вот, неожиданно раздались выстрелы в тылу у горцев и толпы отхлынули.

Две сотни казаков ставропольского полка, под начальством есаула Максимовича и сотника Кикнадзе, были в это время на походе из станицы Вознесенской в Владимирскую, куда они шли по предварительному распоряжению полковника Ягодина, для усиления отряда. По обычаю кавказскому, сотенные командиры, чтобы сократить путь, пошли по прямой дороге через куксинский пост. Случайность эта спасла отряд Ягодина, правда, дорогою жертвою, но лучше потерять часть, чем лишиться всего. Подходя к куксинскому посту, Максимович услышал канонаду атакованного горцами отряда Ягодина. Еще не зная в чем дело, Максимович, по кавказскому же обычаю, бросив всех худоконных казаков, поскакал на выстрелы и лишь приблизившись к горцам на ружейный выстрел, увидел всю несоразмерность своих сил с громадною толпою горцев; рассуждать было некогда и Максимович, сделав залп по врагам, врезался [561] в середину их. Этот залп был началом спасения отряда Ягодина и геройской смерти горсти храбрецов, имена которых должны быть гордостью ставропольского казачьего полка. Горцы, озадаченные неожиданностью этой атаки, оставили на мгновение отряд Ягодина, который, воспользовавшись этим обстоятельством, успел занять крепкую позицию, обстреливая неприятеля ядрами и картечными гранатами. О том, что произошло с сотнями Максимовича и Кикнадзе, не трудно догадаться. Славный, но неравный бой продолжался несколько минут и группа мертвецов, с оружием в окоченевших руках, окруженная грудами неприятельских тел и, лужами запекшейся крови, свидетельствовала, что казаки недаром продали свою жизнь. Упоенные этою не трудною победою, горцы отступили, а вслед за ними и полковник Ягодин возвратился во Владимирскую станицу. Потеря в отряде Ягодина состояла из убитых: 3 обер-офицеров (1-го ставропольского казачьего полка есаула Максимовича, сотника Кикнадзе и донского № 38-го полка хорунжего Петрова) и 147-ми казаков; раненых: обер-офицера 1 (2-го лабинского казачьего полка хорунжий Урусевич), казаков 49; лошадей убито 145, ранено 14.

Полковник Васмунд, при всей быстроте, с которою он спешил к Ягодину, по услышанным орудийным выстрелам, лишь в полночь прибыл в станицу Владимирскую, куда полковник Ягодин возвратился несколькими часами ранее его, а генерал Евдокимов, который еще 3-го числа получил сведения о наступлении Магомет-Амина к Владимирской станице, едва успел, идя форсированным маршем, прибыть туда лишь 5-го числа.

29-го мая, правый фланг опять был встревожен [562] известием, что Магомет-Амин снова намерен прорваться в Карачай. Быстро заняв отрядами все горные проходы и обеспечив лабинскую линию, генерал Евдокимов и в этот раз расстроил планы Магомет-Амина.

С июня и по сентябрь шли весьма оживленные стычки с партиями горцев, пробиравшихся на лабинскую линию. Хотя в покушениях этих не было ничего серьезного, но беспрерывное движение неприятельских партий свидетельствовало о замечательной энергии Магомет-Амина, который с изумительною быстротою переносился с одного пункта на другой и личным присутствием своим возбуждал в горцах небывалое у них единодушие.

Еще в августе месяце, на правом фланге из конца в конец пронеслось радостное известие о намерении Наследника Цесаревича посетить Кавказ. В сентябре известие это подтвердилось. Войска принарядились и собрались на назначенных пунктах кубанской и лабинской линий, для встречи Августейшего Посетителя. Но Магомет-Амин, как видно, считал долгом делать нам лишь неприятности.

16-го сентября из Черномории дали знать, что у абадзехов и вообще у закубанских племен идет весьма деятельный набор ополчения, с каждого дыма по одному воину, с тем, чтобы одновременно сделать нападение частью ополчения на лабинскую линию, во время проезда Его Императорского Высочества, а другою — броситься в Карачай. Вследствие такого известия, командующий войсками счел необходимым войска, назначенные сопровождать Его Высочество, немедленно собрать в отряды для защиты линии. Отряды были расположены следующим образом: между станицею Воздвиженскою и Темиргоевским укреплением — 2 роты [563] пехоты, 10-ть сотен казаков, 4 орудия, ракетная команда и 8-мь крепостных ружей, под начальством подполковника Геннинга. Между станицей Владимирской и постом подольским — 4 роты пехоты, 4 сотни казаков и 3 орудия, под начальством подполковника Павлова. На Зеленчуке — 6-ть рот пехоты, 12-ть сотен кавалерии, 1200 милиционеров и 6 конных орудий, под начальством полковника князя Эристова. Между станицами Лабинской и Константиновской, как в центральном пункте линии,— 12-ть рот пехоты, 29-ть сотен казаков, 4 сотни милиции, 6-ть конных орудий и 8-мь ракетных станков, под начальством генерал-маиора Евдокимова. По сведениям, доставленным начальнику правого фланга, Магомет-Амин, переправившись 18-го сентября через Белую, с небывало огромным скопищем горцев, с 2-мя орудиями и большим обозом, прошел на р. Уль, где и расположился бивуаками, в 25-ти верстах от Лабы. Простояв несколько дней на Уле в полном бездействии, Магомет-Амин передвинулся к длинному лесу, откуда тоже не предпринимал решительных действий, ограничиваясь лишь высылкою сильных разъездов по направлению к Лабе. С одним из таких разъездов, численностью в 1000 человек, встретилась маленькая колонна, из 1 роты пехоты и 1 сотни казаков, посланная для обозрения левого берега Лабы, между станицами Тенгинской и Вознесенской. Между русскими и горцами затеялась перестрелка, на которую немедленно прискакал войсковой старшина Иедлинский, с 8-ю сотнями казаков и взводом конной № 13-го батареи, и горцы отступили. Стычка эта происходила 21-го сентября. Потеря состояла из 4-х раненых нижних чинов ¹⁵. [564]

Магомет-Амин, как уже сказано было выше, стоял на позиции у длинного леса по 2-е октября. Получив сведения, что отряд, находившийся между Лабинской и Константиновской станицами, 2-го октября, под начальством Заводовского, выступил на Белую, Магомет-Амин, отправив половину своего скопища защищать свои семейства, с другою половиною пошел на Лабу, и, переправившись 4-го октября против станицы Владимирской, намеревался взять ее. Горцы уже были готовы броситься на станицу, но вдруг, вдали показалась колонна полковника Жданкевича, из 4-х рот пехоты, с 2-мя орудиями. Заметив этот отряд, Магомет-Амин оставил станицу Владимирскую в покое и пошел к станице Вознесенской. По дороге он хотел было уничтожить куксинский пост, [565] охранявшийся 35-ю казаками, но это ему не удалось, равно как и намерение взять Вознесенскую станицу, вследствие того, что полковник Жданкевич опять его догнал. От Вознесенской станицы горцы пошли к станице Урупской, не доходя до которой повернули вверх по Урупу к аулу султана Магомет-Гирея; пройдя мимо его и не причинив ни малейшего вреда, Магомет-Амин заключил, что он сделал достаточно визитов, возвратился на Лабу и, переправившись, постыдно отступил. Потеря наша, во время знаменитой прогулки Магомета-Амина в тылу лабинской линии, состояла из 1-го убитого казака станицы Владимирской, 2-х пленных и отбитых 130-ти овец и 12-ти быков.

Как уже было сказано, генерал Заводовский 2-го октября выступил на Белую. Место для постройки укрепления было избрано. Этот момент можно считать началом покорения западного Кавказа, но к сожалению, не концом бесполезных джигитовок. [566] Нельзя не поблагодарить Магомет-Амина, который, совершив политический переворот между закубанскими племенами, повлиял и на наши военные мероприятия. Но много еще лет впереди предстояло войскам нашим покрывать себя бессмертною славою, пока склонились к подножию российского Престола горские буйные головушки. Изгнание горцев с западного Кавказа — мера жестокая, но вполне законная, как возмездие за десятки лет лицемерия, вероломства и грабежей, которыми нам горцы платили за наше великодушное и человеколюбивое отношение к ним.

Переговоры с натухайцами и наступление к ним отрядов через бакинское ущелье. Рубка просеки в неберджайском ущелье. Появление между джигетами агитатора Саат-Гирея. Исследование марухского перевала. Наступление отряда в долину Адагума. Переговоры с шапсугами. Наступление генерала Рашпиля к бжедухам. Отложение бжедухов от Магомет-Амина. Дело близ Сауна. Присяга бжедухов. Впечатление, произведенное на абадзехов постройкою Белореченского укрепления. Очистка от горцев пространства между Лабой и Белой. Наступление генерала Евдокимова на Псефир. Побег кабардинцев за Лабу. Поражение Магомет-Амина в псеменском лесу.

Положение дел наших на черноморской береговой линии и переговоры с натухайцами, начатые в 1850-м году, вперед не подвинулись. Горцы, стесненные распоряжением не продавать им соли, ослабели до того, что, по выражению одного старика натухайца, от недостатка [567] соли у них сыпались волосы из бороды, но, не взирая на это, неприязненных своих действий не прекращали, продолжая вести с начальником береговой линии бесконечные переговоры. Гарнизоны наших укреплений, от Сухума до Анапы, по-прежнему истощаясь лихорадками и ежедневными перестрелками с горцами, не приносили ни малейшей пользы общему делу.

Чтобы отрезать сообщение натухайцев с шапсугами, вице-адмирал Серебряков проектировал постройку укрепления в адагумской долине, с тем чтобы образовать новую военную линию между Новороссийском и Ольгинским укреплением. Проект этот был одобрен, но по неимению средств не приведен, в исполнение. Чтобы заставить натухайцев безусловно исполнить требование наше о покорности оставалось одно средство — не давать им покоя.

1-го февраля 1851-го года, для экспедиции в земли натухайцев, через баканское ущелье, близь форта Раевского сосредоточен был отряд из 2,445 человек пехоты, 240 человек иррегулярной кавалерии, 4-х полевых и 4-х горных орудий. 2-го февраля, не взирая на мороз и метель, вице-адмирал Серебряков выступил по направлению к горе Муземель; но сильная метель не позволила в этот день подняться на Муземель и отряд, отойдя от форта Раевского 15-ть верст, остановился на ночлег в попавшемся на пути неприятельском ауле. Поблагодарив горцев за ночлег и щедро заплатив им деньгами за все, что было доставлено войскам, Серебряков, 3-го февраля, продолжал наступление к Муземелю. Прокладывая путь вперед штыками и заняв с боя Муземель, подъем на который защищался большою партиею натухайцев, Серебряков спустился в долину Гастогая и, разорив [568] несколько попутных натухайских аулов, к вечеру прибыл в Гастогаевское укрепление, откуда предполагалось наступление на Псебепс; но вследствие усилившейся метели, намерение это не состоялось и потому отряд был распущен. Потеря отряда на штурме Муземеля, 3-го февраля, состояла из 6-ти убитых нижних чинов, 1-го раненого офицера (14-го черноморского линейного баталиона прапорщика Яхнова) и 36-ти нижних чинов. Наступление отряда через Муземель в гастогаевскую долину дало в результате убеждение, что в этом направлении сообщение с Адагумом затруднительно, и потому решено было сделать просеку по неберджайскому ущелью.

13-го апреля 1851-го года, отряд из 7-ми рот черноморских линейных баталионов, при 3-х горных орудиях, выступил из Новороссийска и, перевалив по константиновской дороге через хребет Маркотхе в неберджайское ущелье, немедленно приступил к вырубке леса по отлогостям его. К вечеру ущелье было открыто, к величайшему огорчению партии горцев, прибывших из адагумской долины, с намерением затеять перестрелку; партия эта, сделав несколько безвредных выстрелов, разошлась по домам, а отряд, окончив работу, отступил в Новороссийск.

Переговоры с натухайцами продолжались. После всякого поражения, старшины их являлись с повинною головою к начальству, но требования принять русское подданство и поселиться большими деревнями не исполняли. Иго Магомет-Амина, тяжкое для них небывалыми налогами и строгой дисциплиной, они свергнули, но и нашей власти не признавали.

Прибрежные жители 1-го и 2-го отделений черноморской береговой линии начали появляться с заявлениями [569] преданности, и, заручившись на некоторое время солью, недостаток которой у них был так велик, что они вываривали ее из морской воды, по-прежнему нападали на команды дровосеков и косцов, не взирая на клятву жить с нами в мире и не только не тревожить наши укрепления, но и охранять их от злоумышленников. Гром орудийных выстрелов по линии не прекращался.

У джигетов появился новый проповедник, именовавший себя эфенди Саат-Гиреем. Выдавая себя за уполномоченного от турецкого султана, в доказательство чего показывал печать, знамя и фирман турецкого правительства, этот Саат-Гирей раздавал джигетам прокламации на польском языке, самого возмутительного содержания, и между прочим чеканил фальшивую монету. Джигетскому приставу удалось схватить этого проходимца и отправить в Керчь. На допросе, он назвал себя Заа-Эленканло, уроженцем Чечни, причем уверял, что действуя в интересах русского правительства, имел в виду, вкравшись в доверие Магомет-Амина, отравить его.

Относительное спокойствие на черноморской линии дозволило привести в исполнение давно задуманный план исследования из Цебельды перевала через кавказский хребет на северный склон — к верховьям реки Марух. Доверившись маленькому конвою из цебельдинцев, вице-адмирал Серебряков, в сопровождении князя Баталбея Маршани, 26-го августа выехал из Сухума и, с величайшим трудом перевалившись через кавказский хребет, 6-го сентября прибыл в отряд князя Эристова, ожидавший его на р. Марух. Приложение военной дороги через марухский перевал оказалось невозможным. [570]

За отсутствием вице-адмирала Серебрякова дела с натухайцами не подвинулись вперед, и потому, чтобы побудить их к скорейшему исполнению предъявленных им требований, Серебряков, возвратившись с Маруха, решил сделать к ним наступление.

Сосредоточив в Новороссийске 22 роты пехоты, 2 1/2 сотни кавалерии, 6 полевых и 5 горных орудий ¹⁶, Серебряков, в ночь с 4-го на 5-е ноября, с этим отрядом выступил из Новороссийска и, перевалив через хребет Маркотхе и сжигая по пути аулы, прибыл на ночлег в долину Адагума. С 5-го по 13-е ноября отряд был занят истреблением всех неприятельских аулов. Потеря горцев была громадная; потеря же отряда состояла из 2-х убитых, 28-ми раненых и 6-ти контуженых нижних чинов. 14-го войска распущены были по квартирам.

Удар был нанесен чувствительный. Ближние натухайцы выслали депутацию, с просьбою принять от них присягу на подданство Государю Императору и в обеспечение своей верности предложили аманатов из лучших фамилий; но от поселения большими деревнями уклонились.

Чтобы не дать остыть впечатлению, произведенному на натухайцев последнею экспедициею, вице-адмирал Серебряков, с целью добиться безусловной покорности от них, счел необходимым предпринять новую экспедицию. [571]

12-го декабря, при форте Раевского, собран был отряд из 20-ти рот пехоты, 2-х сотен кавалерии, 4-х полевых и 7-ми горных орудий ¹⁷. На рассвете, 13-го декабря, отряд с величайшими затруднениями поднявшись на высокий горный хребет Тхычагиз, спустился в долину Худако и, истребив натухайские аулы, прошел в долину Адагума. С 14-го по 17-е декабря отдельными колоннами были истреблены аулы в ущельях Бакана, Псебепса, Гечепсина и Зеймеса. 17-го декабря войска возвратились в Новороссийск, потеряв в этой экспедиции убитыми: рядового 1-го и ранеными: обер-офицера 1-го и нижних чинов 14-ть. Потеря горцев была огромная, но, не взирая на это, натухайцы продолжали переговариваться, выпросив себе еще 15-ть дней на окончательное совещание и ответ.

Настойчивое преследование натухайцев отрядами вице-адмирала Серебрякова и постройка в этом году Белореченского укрепления увенчались возможным успехом. Власть Магомет-Амина была потрясена, горцы заметно стали склоняться на нашу сторону. Шапсуги выслали депутатов для переговоров к князю Воронцову, который в октябре 1851-го года был в гор; Екатеринодаре. Бжедухи заявили полное раскаяние в отложении от нас и просили принять от них присягу и аманатов. Особенной веры присяге горцев никто не давал, равно как и выдача аманатов не обеспечивала преданности их, но такую уступку можно [572] считать все-таки успехом, который был бы еще полнее при энергических и настойчивых наступлениях от Черномории. Но, к сожалению, их не было. Отторжение от горского союза, созданного Магомет-Амином, трех таких больших племен, как шапсуги, натухайцы и бжедухи, могло поставить абадзехов в положение весьма трудное и, при всей воинственности, они должны бы были уступить силе русского оружия.

1851-й год также как и 1848-й, сложился для нас весьма благоприятно, но, к сожалению, этим не воспользовались. План совокупных военных действий был выработан, но приводился в исполнение не всеми с одинаковой энергией. Вице-адмирал Серебряков, не обращая внимания ни на время года, ни на естественные препятствия и настойчиво преследуя натухайцев, довел их до той степени изнеможения, что оставалось прижать их посильнее с севера, чтобы заставить покориться безусловно. Это давление ожидалось из Черномории, о чем Серебряков просил генерала Рашпиля; но последний, сославшись на неудобное время года и опасение за безопасность Черномории, не счел возможным исполнить просьбы Серебрякова в 1851-м году и исполнил таковую лишь в 1852-м. Но тогда это было уже поздно, ибо горцы, получавшие сведения из Турции, в конце года знали о начинавшемся разрыве между Россией и Турцией, и потому сильнее чем когда-нибудь начали сопротивляться, рассчитывая на случайности войны, результаты которой могли быть благоприятны для них. Расчет без сомнения неверный, но дикарям извинительный. Война с Турцией, начавшаяся в конце 1853-го года, не помешала продолжаться военным действиям нашим на Кавказе, хотя и [573] несколько слабее предыдущих лет. Отряды наши, правда, гораздо реже, но все-таки появлялись в неприятельской земле и присутствием своим осязательно доказывали горцам, что Турция и турецкая война сами по себе, а Кавказ, с его горцами, тоже сам по себе, и одно другому не мешает.

В предисловии, я, между прочим, сказал, что характер военных действий на западном Кавказе был демонстративный, вследствие известной системы последовательности завоевания края. Но демонстрации не ограничиваются лишь одним обстреливанием известного пункта; ежели представится возможность занять его, то отчего же этого не сделать?

К концу 1851-го года, натухайцы были в таком положении, что наступление на них от Черномории должно было поставить их в необходимость или бежать к шапсугам, или переселиться к нам. На первое они едва ли решились бы, из расчета чисто экономического, стало быть они должны были решиться на последнее,— переселиться к нам, и тогда, не имея в тылу у себя натухайцев, мы твердою ногою становились на границах шапсугов, враждебно относившихся к абадзехам, следовательно находившихся вне возможности быть с ними в союзе. Вице-адмирал Серебряков все усилия употреблял, чтобы осуществить этот план, но без должного содействия Черномории достигнуть этого конечно не мог. В 1853-м году пробовали придавить натухайцев, даже проектировалась высадка 13-й пехотной дивизии; но тогда это было уже поздно — война с Турцией была на носу. Что помешало Рашпилю исполнить просьбу Серебрякова — трудно сказать. Время года, то есть зима? но Серебряков не побоялся же зимы. Опасение за границы [574] Черномории? но разве он не открывал их неприятелю, два раза в год совершая поход с продовольственными запасами в Абинское укрепление. Эти две причины, таким образом, не могли быть уважительными. Стало быть должна была быть третья, истинная причина, которую надо искать не в обстоятельствах, а в людях. Серебряков — боевой, энергичный генерал. Рашпиль, как и всякий кавказец, конечно боевой, но при полном отсутствии энергии и предприимчивости, необходимых полководцу. Его походы в Абин два раза в год, с постоянными перестрелками на урочище Перу и близь кургана Шекале, в продолжение нескольких лет, сделались какою-то притчею во языцех. Достаточно прочитать оглавление военного журнала, чтобы знать содержание его и приблизительно верно определить даже потерю в людях на урочище Перу и близь кургана Шекале.

Занятия генерала Рашпиля в 1851-м году также вялы, как и в предыдущем. Кордонная линия лишь изредка оживлялась звуками выстрелов, напоминая смельчакам-горцам, что винтовки на всякий случай постоянно заряжены. Целую треть года в Черномории тишина и спокойствие. Но, вот, прискакал курьер в Екатеринодар. Что-то он привез? Наступление к Псекупсу, чтобы оттянуть абадзехов от белореченского отряда.

1-го мая из Мостового Алексеевского укрепления выступил, но не на Псекупс, а на Шебж, отряд из 5-ти рот пехоты, 3 1/2 сотен кавалерии и 6-ти орудий ¹⁸. Лазутчики дали звать, что шапсуги-рабочие [575] остаются в поле на ночь. Взять их в плен, чего же лучше? но не тут-то было. Или лазутчики соврали, или отряд слишком рано обнаружил себя, но на Шебже не оказалось никого. Пробежавшись понапрасну, отряд возвратился домой. Какую пользу могло принести это наступление белореченскому отряду — сказать не трудно: никакой, ибо знать о нем мог лишь генерал Рашпиль, да впоследствии Заводовский, но не абадзехи, до которых было далеко, и даже если бы стреляли из крупповских пушек, то и тогда с Шебжа их не было бы слышно там, где это было нужно. Очевидно, атаман содействовать не любил. Да, впрочем, и своего дела не мало: надо идти в Абин, а это дело не шуточное. По дороге туда есть и урочище Перу, и курган Шекале, стало быть постреляемся, а может быть и вволю. 15-го мая в Ольгинском сосредоточено было 16-ть рот пехоты, 16-ть сотен кавалерии и 16-ть орудий, всего в строю 4577-мь нижних чинов ¹⁹. 17-го отряд этот выступил и ночевал на речке Кунипс, где ночью лазутчики дали знать, что шапсуги и натухайцы завтра намерены дать бой близь кургана Шекале, что горцев очень много и будет пальба из двух орудий.

18-го отряд снялся с ночлега и, действительно, близь кургана Шекале обещанное сражение началось. Пропустив отряд мимо кургана, горцы открыли орудийную пальбу по ариергарду и затем начали наступать довольно стройными колоннами. Завязалось горячее [576] дело. Горцы неоднократно бросались в шашки, но без успеха. Артиллерийский огонь не прекращался с обеих сторон до тех пор, пока ариергард не отошел на значительное расстояние. Отряд благополучно прибыл в Абин, но горцы не расходились. 21-го мая отряд выступил из укрепления. Неприятель занял позиции с левой стороны, в оврагах, примыкающих к опушке леса Сауп, пехотою, а с правой стороны, в противоположном лесу, поставлены были два орудия, под прикрытием кавалерии. Едва отряд втянулся между позициями горцев, как закипел горячий бой, окончившийся близь урочища Перу сильной кавалерийской атакой. Масса кавалерии, в 1,000 всадников, понеслась на правую цепь. Заметив это, ротмистр Лавровский, во главе 2-го гвардейского казачьего эскадрона, и 2-й конный полк, под начальством войскового старшины Головинского, вынеслись навстречу горцам. Противники сшиблись на скаку; несколько мгновений трудно было решить кто одолеет: но, вот, еще натиск с нашей стороны, еще раз грозное “ура” — и горцы начали подаваться. Казаки насели еще сильнее и тогда неприятель, не выдержав последней атаки, бросился бежать в рассыпную. Настойчивость горцев в этот день была изумительная: неприятельские выстрелы не умолкали до кургана Шекале, близь которого, вступив с отрядом еще раз в бой, горцы дальнейшее преследование прекратили. Потеря отряда в делах 18-го и 21-го мая состояла из убитых: нижних чинов 8-ми, милиционера 1; раненых: обер-офицеров 3, нижних чинов 42 и контуженых: обер-офицера 1, нижних чинов 17; лошадей убито 41, ранено 46.

В делах этих замечательно то, что горцы первый раз употребили в дело орудия и не безуспешно. [577]

С мая и по сентябрь, жизнь на черноморской кордонной линии разнообразилась набегами мелких хищнических партий. Чтоб наказать их, подполковник Гусаров сделал весьма удачный поиск в лесу Хана, где окружив партию хищников, нанес ей полное поражение, причем взял в плен 17-ть всадников.

1851-й год на этом театре войны окончился приведением к присяге бжедухов, которые, в обеспечение своей верности, выдали 13-ть аманатов.

Постройка Белореченского укрепления и затем рекогносцировка, сделанная к майкопскому ущелью в 1851-м году, произвели в горах желаемое впечатление. Абадзехи упали духом, и уже начали поговаривать об изгнании Магомет-Амина; начались весьма оживленные переговоры с начальством об условиях покорности. На первый раз и этого довольно было. Изгнание Магомет-Амина было важно потому, что лишившись воли руководящей, горцы в действиях своих лишились бы единства и, следовательно, той энергии сопротивления, которую умел вдохнуть в них Магомет-Амин. Но в действиях наших не выразилось необходимой последовательности. Желая уничтожить дерево, мы подрезали только ветви, не касаясь корня, и потому дерево продолжало существовать. Устремив все свое внимание на мелкие племена и лишь иногда царапая абадзехов, мы конечно не могли двигать дела вперед. Постройка Белореченского укрепления бесспорно событие весьма важное, но оно могло иметь значение лишь при постройке Майкопского, и при условии значительного гарнизона в каком-нибудь из них. С постройкою укрепления на Белой, в тылу этой крепости осталось несколько маленьких, но беспокойных племен, которые повелено было изгнать с [578] пространства между Белой и Лабой. Удалившись в глубину лесов, по рр. Губсу, Ходзу, Фарсу, Псефиру и другим, испортив дороги и оградившись завалами, хищники эти считали себя недоступными.

Сосредоточив в станице Владимирской 4 баталиона пехоты, 29-ть сотен казаков, 14-ть орудий и 6-ть ракетных станков ²⁰, генерал Евдокимов, вечером 3-го февраля 1851-го года, выступил на Псефир. Отряд наступал тремя колоннами. Приняв под личное свое начальство всю кавалерию отряда, Евдокимов, сделав на рысях 40 верст, на рассвете прибыл на Псефир. Глубокий и лесистый овраг, по дну которого протекал Псефир, отряд тотчас же перешел, и две колонны казаков, под начальством полковников Волкова и Мещеринова, поскакали по левому берегу реки на поиски, которые оказались весьма удачны. Уничтожив много аулов, хуторов и всякого добра черкесского, казаки начали возвращаться к главным силам отряда, который к этому времени прибыл на левый берег Псефира. Озлобленные горцы преследовали казаков весьма настойчиво, но, наткнувшись на орудия, которые начали обстреливать их с позиции отряда, остановились, изумленные видом разбитого лагеря. Этого никогда еще не случалось. Обыкновенно русские войска прибегут, разнесут по пути все в пух и [579] вдребезги и также быстро уйдут; а теперь лагерь разбили,— стало быть они намерены пробыть здесь долго. Весьма понятное любопытство заставило горцев обозреть окрестности лагеря, и вот, в это время, довольно значительная партия набрела на роту ставропольского полка и роту пеших казаков вновь сформированного баталиона № 1-го, прикрывавших в лесу дровосеков. Горцы бросились в шашки на прикрытие, но бой окончился отступлением их. В этой молодецкой схватке, рота казаков только что сформированного баталиона оказывала чудеса храбрости и дебют вышел прекрасный. Скупой на похвалы, Николай Иванович Евдокимов, в донесении своем, одобрил казаков, но заметил при этом, что они чересчур увлекались, и лишь лично отданное им приказание могло остановить пылкость храбрецов. Отброшенные и здесь, горцы оставили отряд в покое.

5-го февраля, в 10-ть часов утра, отправив все отрядные тяжести и раненых по направлению к р. Губс, под прикрытием баталиона пехоты, 3-х сотен казаков и взвода орудий, с остальными войсками генерал Евдокимов остался на позиции, лицом к лицу с неприятелем. Горцев собралось много. Пехота и артиллерия, под начальством полковника Рудановского, построившись в боевой порядок, ожидали лишь сигнала отступать. Вся кавалерия и 6-ть конных орудий прикрывали правый наш фланг. Неприятель сосредоточил главные свои силы против нашего левого фланга. Вагенбург уже вытянулся на правый берег Псефира; оставаться на позиции долее не предстояло надобности и потому был подан сигнал отступать. Едва пехота наша повернула кругом и начала отходить, как горцы всею массою [580] бросились на левый фланг. На долю 3-го баталиона ставропольского егерского полка выпала честь славного боя. Подпустив горцев почти на сабельный удар, ставропольцы, мгновенно повернувшись, подставили штыки, на которые горцы налетели с разбега. Ни выстрела, ни возгласа с обеих сторон. Бой молча. Горцы не выдержали безмолвия ставропольцев, и, начав разряжать по ним свои винтовки, попятились назад, и вот тут раздалось громкое, согласное, как из одной груди, “ура”. Натиск ставропольцев был неотразим. Вслед за ними перешел в наступление весь отряд, кавалерия заскакала во фланг и началось истребление пораженных ужасом горцев, обратившихся в бегство. “Спасибо братцы!" невольно вырвалось из души Николая Ивановича. Разгромив горцев, генерал Евдокимов в тот же день возвратился во Владимирскую станицу и распустил войска по квартирам. Потеря горцев была большая: 200 тел убитых брошено на месте, казаками отбито 6000 штук баранов; потеря наша состояла из убитых: обер-офицера 1, рядовых 8-ми; раненых: обер-офицеров 5, нижних чинов 59 и контуженых нижних чинов 14 ²¹.

Одновременно с наступлением на Псефир, была послана небольшая кавалерийская колонна, под начальством подполковника Соколова, разорить между Ахмет-горским укреплением и псеменским лесом зимовники казилбеков и тамовцев. Успешно исполнив это [581] поручение, подполковник Соколов 6-го февраля возвратился на Кубань. Потеря этой колонны состояла из 8-ми убитых и 23-х раненых казаков и милиционеров.

Сношения Магомет-Амина с кабардинцами, переселенными на Зеленчук, не прекращались. В то время, когда бжедухи собирались изменить Магомет-Амину, кабардинцы готовились бежать от нас за Лабу. В виду этого, Магомет-Амин, собрав скопище абадзехов в 3000 человек, расположился на р. Псефир, отделив отряды к хатюкаевцам и в верховья р. Кунш. Своевременно узнав об этом, генерал Евдокимов усилил резервами лабинскую линию, а сам, с отрядом из 3-х баталионов пехоты, 8-ми сотен казаков и 6-ти орудий, выступил из Вознесенской станицы на р. Тегень, чтобы маневром этим, став в угрожающее положение в отношении к кабардинцам, кстати выселить оттуда бесленеевцев на Уруп. План этот удался как нельзя лучше. Кабардинцы, сообразив, что бегство их небезопасно, отложили это намерение, а бесленеевцы, в числе 18-ти аулов, беспрекословно переселились на Уруп 22-го марта 1851-го года. Раздосадованный таким оборотом дел, Магомет-Амин, предполагая, что лабинская линия, вследствие сбора отряда, слабо защищена, бросился к станице Лабинской, но встретив там сильный кавалерийский отряд полковника Волкова, поспешно отступил и затем распустил свое ополчение. Карабатырь-Занов, посланный к хатюкаевцам, был счастливее. Быстро двинувшись к этому племени на Кубань, Карабатырь успел вывести оттуда 6-ть аулов на Белую.

11-го апреля, не смотря на все меры предосторожности, два кабардинских аула Сидова и Бабукова, в [582] числе 305-ти дымов, успели бежать за Лабу. Наблюдение за племенами, жившими в тылу лабинской линии, отвлекало не только наше внимание, но и значительную часть военных сил. По внутренним линиям нашим находилось войск более, чем на передовой. На кубанской линии, от Усть-Лабы до Карачая, за исключением рот, находившихся при штаб-квартире ставропольского полка, расположено было по станицам, постам и укреплениям 7 1/2 рот пехоты и 18-ть сотен казаков; на урупской — 4 роты пехоты, 6-ть сотен казаков и 4 подвижных орудия, и на зеленчукской — 5-ть рот пехоты, 1 сотня казаков и 2 подвижных орудия. Таким образом, на внутренних линиях правого фланга, ради присутствия там нескольких мелких азиатских племен, безусловно вредных нам, находилось 16 1/2 рот пехоты, 25-ть сотен казаков и 6-ть орудий, между тем как на передовой лабинской линии было для защиты ее только 11-ть рот пехоты, 19-ть сотен казаков и 6-ть подвижных орудий. Для наступательных действий свободных войск оставалось: 8-мь рот пехоты, 8-мь сотен казаков и батарея артиллерии.

Наступательные действия вперед слабыми силами, периодически и на короткий срок, принося временный и частный вред горцам,, нам не приносили ни малейшей пользы. Форсированные движения войск, плохое помещение солдат по сырым, турлучным или из саманного кирпича казармам, буйволятникам и казачьим хатам, климатические лихорадки и, при этом, возбужденное состояние, вследствие ежедневных тревог, лишь истощали наши гарнизоны и польза, приносимая ими, не окупалась жертвами.

С апреля и по ноябрь месяц, войска [583] правого фланга были заняты постройкою Белореченского укрепления. Желая воспользоваться присутствием значительного числа войск на р. Белой, и в полной уверенности, что лабинская линия слабо защищена, Магомет-Амин, 13-го мая переправившись через Лабу между подольским постом и Зассовским укреплением, с скопищем в 4 тысячи человек прошел к бесленеевцам, на Уруп, и, подняв их с места, с целью переселить за Лабу, двинулся вверх по Урупу; но настигнутый отрядом полковника Волкова 14-го мая, Магомет-Амин, потерпев поражение, бросил бесленеевцев и отступил к псеменскому лесу, где был окончательно разбит отрядом князя Эристова, который, получив сведение о намерении Магомет-Амина, форсированным маршем, от Кубани, прибыл как раз в то время, когда Магомет-Амин втягивался в псеменский лес. Бесленеевцев полковник Волков возвратил опять на Уруп.

Войска белореченского отряда продолжали постройку укрепления, изредка перестреливаясь с абадзехами, во время рекогносцировок окрестностей укрепления. Познакомившись с местностью впереди укрепления, Николай Иванович Евдокимов пожелал заглянуть в майкопское ущелье и для этой цели выступил из Белореченского укрепления 22-го ноября, с отрядом из 5-ти баталионов, 18-ти сотен кавалерии, 14-ти орудий, 6-ти конных и 8-ми пеших ракетных команд и команды с крепостными ружьями.

Абадзехи не только не отнеслись к этому враждебно, но целыми толпами являлись в лагерь, на различных позициях, для переговоров с генералом Евдокимовым. Стада их паслись на ружейный выстрел от отряда; мир и спокойствие водворились небывалые [584] и причиною этого была постройка Белореченского укрепления. Верхние абадзехи заявили полную готовность покориться. Лишь нижние абадзехи не изменили Магомет-Амину. Мохошевцы и егерукаевцы тоже явились с знаками или заявлениями преданности и покорности; всем племенам этим предложено было выслать депутатов в Прочный Окоп, на окончательные переговоры. Осмотрев и сняв на план пространство по течению рр. Геаги, Фарса, Серале и майкопское ущелье, генерал Евдокимов возвратился на Лабу 28-го ноября и войска были распущены по квартирам на отдых, после установившихся добрых отношений к соседям.

И. Дроздов.

(Продолжение будет).

Комментарии

12. 3-й баталион ставропольского полка, в полном составе, того же полка 4-го баталиона 3 роты и 2-го баталиона 1 рота, 3-й бригады кавказского казачьего войска 10 сотен, 2-й бригады 1 сотня и по одной сотне донских №№ 38-го и 24-го полков, взвод легкой № 3-го батареи 19-й бригады и дивизион казачьей № 13-го батареи.

13. Донского № 38-го полка сотник Павлов.

14. По 2 роты от 2-го и 3-го баталионов ставропольского егерского полка, 3 сотни казаков 2-й и 3-й бригад кавказского линейного войска, 1 сотня донского № 38-го полка, 1 сотня ногайской милиции, взвод легкой № 2-го батареи 19-й бригады и взвод казачьей № 13-го батареи.

15. Данные журнала военных действии (12-го октября 1850-го года № 1,136) на котором основано описание последней стычки, не без погрешностей, и потому позволяю себе остановиться на некоторых пунктах, вызывающих сомнение. 1) В журнале сказано, что Магомет-Амин составил ополчение из поголовного сбора воинов со всех закубанских племен. Закубанские племена состояли в то время не менее чем из 40,000 дымов. Стало быть, Магомет-Амин 18-го сентября прибыл на реку Уль с армией в 40,000 воинов. На двух позициях, сначала на Уле, а потом у длинного леса, он простоял в полном бездействии с 18-го сентября по 2-е октября. Спрашивается, чем он кормил эту громадную массу людей в продолжение 2-х недель? Как должен был быть велик транспорт для того, чтобы поднять необходимые продовольственные запасы? Какая администрация управляла этою страшною толпою необузданных дикарей? Со времен Тамерлана и Батыя такой массы вольных людей не собиралось, а ежели б собралось, то Магомет-Амин был настолько умен, что, без сомнения, 2 недели не занимался бы лишь истреблением шашлыков, а бросился бы на лабинскую линию, которая не в состоянии была бы выдержать напора такой массы людей, просто в силу физического закона; 2) из журнала же видно, что сведения об ополчении Магомет-Амина основаны были только на донесениях лазутчиков, которые не были проверены, как это обыкновенно полагается, рекогносцировкой в сторону неприятеля, а потому и нет основания партию горцев, с которою имел небольшую стычку Иедлинский, считать разъездом, высланным для обозрения Лабы, ибо и самое существование главных сил лишь предполагалось; есть полное основание, ежели не заключить, то предположить, что Иедлинский имел дело не с неприятельским разъездом, а с самостоятельною шайкою хищников, которых было не 1,000 человек, а 100. Иедлинский, после перестрелки 21-го сентября, донося о ней по начальству, в графе об убитых лошадях показал чуть не половину полка, за что едва не был предан суду и благодаря лишь обстоятельствам, смягчавшим его виновность, отделался месячным арестом, о чем было отдано в приказе по корпусу. На сделанный ему вопрос, в сражении с каким неприятелем он мог потерять такую массу лошадей — Иедлинский отвечал, что в сражении с той самой партией, которая угрожала проезду Его Высочества. Случай этот и ныне переходит из уст в уста, не как анекдот, вымышленный ради красного словца, а факт, неподверженный сомнению.

За сим является вопрос: кому и для чего понадобился Магомет-Амин? Не Евдокимову, ибо он только что принял фланг и отвечать за ошибки предместников не мог. Стало быть, это нужно было Заводовскому, который, постоянно улучшая лабинскую линию, не довел ее до такого состояния, чтобы можно было показать ее Наследнику Цесаревичу.

16. 3 роты черноморского линейного № 4-го баталиона, 8 роты № 13-го баталиона, 14-й и 15-й баталионы в полном составе, 2 роты № 1-го баталиона, 1 рота № 7-го баталиона, 2 роты № 10-го баталиона, сводно-учебная команда, балаклавский греческий полубаталион, 2 сотни донского казачьего № 29-го полка, анапский горский полуэскадрон, 6-ть полевых орудий подвижной гарнизонной артиллерии, 6-ть горных орудий, конно-ракетная команда и 17-ть охотников из горцев.

17. 3-й, 13-й и 14-й черноморские линейные баталионы, в полном составе, 3 роты 15-то баталиона, учебная команда, 2 роты 1-го баталиона, 1 рота 4-го и 1 рота 10-го черноморских линейных баталионов, 1 1/2 сотни донского № 29-го полка, анапский горский полуэскадрон, 4 полевых и 7-мь горных орудий подвижной гарнизонной артиллерии. Всего в отряде находилось 4,182 человека.

18. 2 роты 5-го и 8-го черноморских казачьих баталионов, 1 рота 6-го и 2 сводных роты льготных баталионов того же войска, 2 сотни 10-го конного полка, 1 1/2 сотни казаков, собранных с кордонной линии, и 6-ть орудий № 11-го казачьей конной батареи.

19. 3-й и 9-й черноморские пешие казачьи баталионы, в полном составе, и по 2 роты от 4-го, 6-го, 7-го и 8-го баталионов того же войска, 2-й гвардейский конный эскадрон, конно-учебная команда, по одной сотне от 1-го и 5-го конных полков, 2-й конный полк и по 4 сотни от 3-го и 10-го конных полков и 11-я и 12-я батареи черноморского войска, в полном составе.

20. 3-й баталион в полном составе и две роты 2-го баталиона ставропольского егерского полка, 3-й баталион в полном составе и 3 роты 2-го баталиона кубанского егерского полка, 1 рота кавказского линейного № 3-го баталиона, 2 роты казачьего пешего 1-го батальона, 7 сотен 3-й, 5-ть сотен 4-й, 6-ть сотен 2-й бригад кавказского линейного казачьего войска, 3 сотни донского № 15-го полка, 3 сотни донского № 26-го полка, 500 человек ногайской и армянской милиции, дивизион легкой № 2-го батареи, взвод горных орудий легкой № 3-го батареи 19-й бригады, взвод гарнизонной подвижной № 8-го полуроты, 6-ть орудий казачьей № 13-го батарея и конно-ракетная команда.

21. В делах 4-го и 5-го февраля, убит капитан Али-бей-Мансуров, ранены: ставропольского егерского полка капитан Грейф, кубанского егерского полка прапорщик Сарафанов, казачьего пешего № 1-го батальона есаул Нолькен, легкой № 3-го батареи 19-й бригады поручик Зубовский и милиции поручик Шаган-Гирей-Ботоков.

Текст воспроизведен по изданию: Обзор военных действий на Западном Кавказе с 1848-го по 1856-й год // Кавказский сборник, Том 10. 1886