-

ПРИЛОЖЕНИЯ

К СТАТЬЕ «1845-Й ГОД НА КАВКАЗЕ».

Г.

Воззвание Сефер-бея.

«Князей, дворян, духовенство и все независимое и вольное общество шапсугского народа, после многих поклонов, уведомляю:

Как великому моему благодетелю, возвысившему меня, питающему многих, творящему беспредельное благо всем своим подвластным, искони природному нашему государю, помощи божией во всяком деле и бесконечной жизни молю и искренно желаю, так точно и всему обществу вашему доблестей и геройских подвигов и во всех делах милости и помощи от Бога нелицемерно прошу.

И за сим поведаю вам следующее: цель, с которою я оставил мою отчизну и удалился на чужбину, вам всем известна. Небезызвестно также и то, что покойный султан Махмуд-хан (царство ему небесное!) принял меня в свое милостивое внимание и покровительство. Это было так: представившись ему, я был спрошен о причине моего прибытия (в Турцию), и на вопрос этот начал я приносить ему жалобу на русское правительство, что оно притесняет нас и присваивает себе земли, нами населяемые, против чего просил я его заступничества и защиты. Но, к несчастью, я явился тогда уже, как Россия с Портою заключила мир (в 1829-м году), и покойный султан на все мои жалобы ответствовал так: «по заключенному с Россией миру я не могу оказывать вам никакого покровительства, ибо все, населяемые вами земли, начиная от крепости Анапы до Арпачая, по мирному трактату сделались уже достоянием Российской державы. Мало этого, если бы Российский Государь, в крайности — при недостатке собственных сил, стал просить у меня войск в [476] пособие своим действиям против вас, то я, как союзник его, готов оказать ему такую помощь. Что же касается до вас, то ни в каком случае не буду за вас вступаться». Вследствие сих слов, он даже от защиты собственных своих владений отказался и едва мне одному лично предоставил покровительство в своей империи.— Обезнадеженный таким ответом, я обращался с моим иском к визирям и первым сановникам султана, но от всех получал один ответ, что, служа верно своему государю, они ничего не могут говорить против его слов, и что, действительно условия мирного договора с Россиею свято должны быть сохраняемы. Не получив успеха во всех моих на пользу вашу стараниях — с каким лицом бы я возвратился к вам? И потому, в надежде на обстоятельства более благоприятные, я решился лучше остаться в турецкой службе и поселился в татарском базаре (Константинополь) где и живу уже 16-ть лет. И в продолжение столь долгого времени во взаимных отношениях двух монархов ничего не видел я, кроме союза и согласия, которые все повторенные мои ходатайства о пользах ваших делают безуспешными, даже до сего времени. И я, наконец, желал бы уже опять увидеть общество ваше и мою семью, которую покинул я 18-ть лет тому назад и о которой до сих пор не перестаю вспоминать, а родину уподоблять раю.

Поверьте мне, что я все еще не думаю оставить мое ходатайство и не теряю надежды видеть исполнение моих желаний. До сего времени я каждый день и каждый час ожидал какой-нибудь перемены в отношениях двух монархов, и, без сомнения, восемнадцатилетнее терпение мое не должно остаться без вознаграждения.— Посему, прошу вас: не давайтесь в обман русским и вместе с этим не предпринимайте против них никаких неприязненных покушений, а живите смирно. Так как сам султан наш, заключив мир с русскими, уступил им наши страны, то по этому поводу русские и беспокоят вас. Но, повторяю, не давайтесь в обман русским и, если можно, старайтесь соединить все ваши силы и средства и держитесь крепко, в надежде на скорый оборот обстоятельств, на каковой предмет ожидайте от меня в скором времени нового послания, после которого непременно последуют благоприятные перемены в вашем положении.

В заключение всего прошу, чтобы посылаемая вам от меня бумага была прочитана на сборе всех стариков, молодых и вообще людей всякого возраста, для того чтобы содержание ее всякому сделалось известным. Успеху моих стараний о вас; как видите, мешает заключенный между двумя державами, при пяти или шестистах тысячах народа и множестве [477] почетных свидетелей от обоих государств, и потому свято и ненарушимо соблюдаемый мир.— А посему всех вас прошу — русских войск не трогать; если вы не будете трогать их, то и они не станут причинять вам разорений.

Остаются еще надежды, которые, может быть, с помощью божией, исполнятся к нашему благополучию. Недавно отправлено от султана посольство (к Российскому Императору). Оно еще не вернулось, но должно возвратиться, как ожидают, с решительным ответом, который я не премину сообщить вам.

Теперь вы, кажется, хорошо поняли все сказанное мною; равно можете согласиться, что дорога к вам, если бы захотел я к вам возвратиться, всюду для меня закрыта. Прежде суда наши имели свободное плавание и сообщение с вами, но ныне на всех местах русские положили им преграду, так что ни одно судно без вида от русского правительства пройти к вам не может. Раб божий (абдеруль бары) Сефер-бей. 1260 года (гиджры)».

Д.

Письмо генерала Рашпиля.

«Неосновательные толки и ложные слухи, распространяемые неблагонамеренными людьми, так долго устраняют ту благую цель российского правительства, которая, сделав вас общими с нами подданными одному Государю, водворила бы между вами миролюбие, спокойствие и, упрочивая взаимное доверие, сделала бы нас полезными друг другу.

Вас несправедливо и бессовестно недобрые люди уверяют, будто бы вы принадлежите турецкому государству, и соблазняют вас несбыточными обещаниями скорой присылки к вам армии турецкого султана. Знайте, что этого никогда не будет и быть не может, ибо после войны 1829-го года, свято заключенным миром, сама Турция признала все племена кавказские подданными России, и турецкий султан даже в нынешнее время подтвердил, что он ни в каком случае не нарушит данного им торжественного слова и далек от мысли когда-либо, содействовать кавказским горцам против законного их Государя. — Да будет это вам известно! Между тем, искренно желая в вас, наших соседях, иметь не врагов, но надежных и прочных миролюбивых друзей — я спешу воспользоваться теперешним вашим собранием, чтобы передать вам волю Всемилостивейшего Государя Императора и возвестить вам те [478] милостивые и выгодные для собственного вашего блага основания, на которых будут приняты в число верноподданных Его Величества такие из ваших обществ и племен, которые обратятся с покорностью к своему Государю Императору. Таковым добровольно покорившимся племенам и обществам Его Императорское Величество предоставляет прочность водворения в пределах, ими занимаемых, и неприкосновенность их веры, мечетей, обычаев, собственности и народного управления. Обязанность же покорности Государю Императору, на каждого верноподданного налагаемая, состоит в безусловном повиновении священной Его Величества воле, всегда для всех нас благотворной, ибо Августейший наш Монарх, как чадолюбивый отец, только заботится о нашем благе. Могущество России вам известно. Великий и Всемилостивейший наш Государь щедро награждает заслуги своих верноподданных. Вы видите это на собственных своих единоверцах; вашему собственному соображению предоставляется. Вы, опытные старшины обществ, вникните и сравните беспристрастно настоящее ваше положение с несметными и огромными силами и средствами России. Рассмотрите сами, сколько бы вы, собственно для себя и обществ ваших, извлекли выгод из прочной покорности Государю Императору. Повинуясь с нами одному Государю, собственность ваша была бы ограждена могучим Покровителем. Вы вкусили бы удобства обильной и спокойной жизни, нашли бы оплот и защиту против врагов ваших. В домашнем быту торговлею, взаимною меною произведений устранили бы от себя многие лишения и приобретали бы от нас с выгодою все вам необходимое. Таким образом, живя между собою мирно и дружно, с каждым почти днем упрочивая все более и более взаимное к себе доверие, скоро, весьма скоро возвысилось бы довольство, благосостояние и благоденствие общих подданных нашего Всемилостивейшего Государя Императора».

Е.

Надпись Шерет-эфенди на письме генерала Рашпиля.

«Сим ответствуем на ваше воззвание: открываемся вам чистосердечно, что без повеления султана, нашего государя, ни один человек и ни одна душа из нашего народа не только не может с вами заключать мировых условий, но даже изъявить простое согласие на мир. К этому еще прибавим вам: если [479] султан наш и государь будет с вами в мире, то и мы также.

Если какие-либо люди из наших племен, исповедывающих закон Магомета и верующих в алкоран, будут доносить вам, будто мы желаем вступить в подданство российской державы, и будут притом утверждать, что многие из нашего народа расположены к миру, то таким людям ни в чем не должно верить, разве только в том одном, что доколе оба монарха (российский и турецкий) будут пребывать во взаимных дружественных отношениях, дотоле — мы ручаемся — никто из нас не будет считать русских врагами.

Сверх этого скажем вам, что если кто-нибудь из наших будет приезжать к вам с вестями о разных наших делах и происходящих у нас новостях, то на подобных людей вы всегда смотрите как на лжецов, совершенно далеких от мысли быть вам полезными. Эти переносчики вестей делаются шпионами, как у нас слышно. Но уверяем вас, что настоящей истины вы от них никогда и ни в каких вещах не узнаете, хотя бы и все сокровища России им предложили».

Текст воспроизведен по изданию: 1845 год на Кавказе // Кавказский сборник, Том 7. 1883