ТРИ ГОДА НА КАВКАЗЕ

(1837-1839).

ПРИЛОЖЕНИЯ К СТАТЬЕ “ТРИ ГОДА НА КАВКАЗЕ."

I.

Первое письмо Шамиля к генерал-маиору Фезе после штурма сел. Тилитль.

От Шамиля, Ташов-хаджи, Кибит-Магомы, Абдуррахмана карахского, Магомет-Омар-оглы и других почетных ученых дагестанцев. Выдавая аманатов Магомет-Мирзе-хану, мы заключили с Российским Государем мир, которого никто из нас не нарушит, с тем, однако условием, чтобы ни с какой стороны не было оказано ни малейшей обиды против другой. Если же какая-либо сторона нарушит данные ею обещания, то она будет считаться изменницею, а изменник почитается проклятым пред Богом и пред народом. Сие наше письмо объяснит всю точность и справедливость наших намерений.

II.

Второе (исправленное) письмо Шамиля к генерал-маиору Фезе после штурма с. Тилитль.

Сие письмо объясняет заключение мира между Российским Государем и Шамилем. Сей мир заключается выдачею в аманаты Магомет-Мирзе-хану со стороны Шамиля двоюродного брата, пока прибудет его племянник; со стороны Кибит-Магомы — [2] двоюродного его брата и со стороны Абдуррахмана карахского — сына его,— для прочности сего мира, с тем, чтобы ни с какой стороны не было никакой обиды и измены против другой; ибо изменник считается проклятым пред Богом и народом.

III.

Надпись сделанная убыхами на условиях принятия вообще от горцев покорности, переданных генералом Симборским Гассан-Берзекову.

0 неверные русские, враги истинной религии!

Если вы говорите, что наш падишах дал вам эти горы, то он нас не уведомил, что отдал вам нас лично; и если бы мы знали, что эти земли вам отданы, то не остались бы на них жить. Мы имеем посланных от султана Махмуда, Мегмета-Али-паши, королей английского и французского. Если вы сему не верите, то отправим в Константинополь по одному доверенному лицу с вашей и с нашей стороны для узнания истины; и если вы в том удостоверитесь, то должны оставить эти места и Гагры, и перейти за реку Чорчу-Абазасу (вероятно Бзыбь); тогда ми будем жить с вами и абхазцами в мире, до тех пор, пока наш падишах не объявит вам войны.

Генерал! Вы не могли принять чужестранное судно как гостя (говорится о судне английского купца Бэля — Wixen — взятом нашими крейсерами в конце 1836-го года, близь мыса Мамая), мы же, напротив, если вы приедете к нам, от мала до велика готовы защищать вас и семейство ваше.

Мы поклялись нашею верою и уведомляем вас о том, что мы не исполним того, что в вашей бумаге написано. Бог будет за нас, или за вас? [3]

IV.

Инструкция генерал-лейтенанта Вельяминова 2-го воинским начальникам укрепленной Черноморской береговой линии.

В укреплении поручаемом начальству вашему извольте наблюдать следующее:

1) В укреплении должна поддерживаться совершеннейшая чистота. Каждое утро отхожие места должны быть вычищены и вымыты. Внутренности укрепления, барбеты, платформы, банкеты, казармы, караульни и все строения должны быть подметены. От времени до времени нужно также очищать ров, если бы в него попало что-нибудь такое, чему там быть не должно. Равным образом должно очищать ров и от гнилой стоячей воды, если бы она в котором-нибудь месте завелась.

2) Смотреть за целостью устроенных для стока воды труб. Наблюдать, чтобы оне не засаривались, если же понадобится в них поправка, то доносить немедленно.

3) Смотреть за целостью строений, и если бы в чем-нибудь оказалось повреждение, то немедленно исправлять или доносить, если не найдется средств к исправлению. Каждый месяц осматривать строения подробно, во всех частях их.

4) Пристань на берегу моря требует особенного внимания. Она подвержена разрушению в случае сильных морских ветров. Для этого помост пристани должно снимать во всякое время, когда нет какой-нибудь выгрузки или нагрузки. Если же есть на рейде судно, которое нужно выгрузить или нагрузить, то помост снимать на ночное время, днем же снова накладывать его, если сильное волнение не препятствует. Снятый помост должен быт сложен как возможно ближе к блокгаузу, в котором будет находиться караул, чтобы горцы не могли зажечь его.

5) Если окажется повреждение в какой-либо части укрепления, то доносить немедленно, в случае же могущих быть от дождей вымоин в бруствере, засыпать их не теряя времени и уколачивать.

6) Наблюдать, чтобы крыша порохового погреба не пропускала сквозь себя течи. Коль скоро покажутся на ней трещины, то посыпать сверху песком и, смачивая немного водою, уколачивать. [4] Также делать при каждом дожде, как малом, так и большом.

7) Для здоровья людей, кроме хорошей пищи, нужно чтобы они постоянно имели некоторое движение и были как можно чаще на открытом воздухе. Для этого занимать их ученьем, работами и играми, наблюдая во всем умеренность. Смотреть также, чтобы в казармах воздух всегда был чистый, чтобы в них не было духоты и сырости. Для этого необходимо открывать чаще окна и отдушники, даже и в зимнее время, хотя бы в казармах было от того несколько и холодно. Хорошая одежда защитит от холода, который для здоровья вреден быть не может, напротив того, сырость и спертый, нечистый воздух неминуемо породят болезни.

8) Близь крепости, по крайней мере на версту во все стороны, не должно допускать произрастения леса или даже густого кустарника, в котором неприятель мог бы скрываться; но деревья, редко по полю рассеянные, не могут быть вредны. По наружной отлогости вала не должно допускать ни бурьяна и никакого кустарника, исключая колючего. Последний должно подсекать у корня до тех пор, покуда он разрастется и совершенно покроет всю наружную отлогость вала. Тогда свяжет он корнями своими землю по означенной отлогости и составит величайшее для неприятеля препятствие, если бы он предпринял штурмовать укрепление.

9) Строго наблюдать, чтобы караулы были постоянно исправны как днем, так и ночью. Величайшая бдительность и осторожность против неприятеля необходимы. На ночь во все орудия вкладывать в дуло картечь на шнуре, не прибивая однако же до казенной части, чтобы поутру можно было вынуть без затруднения. Вложенная таким образом картечь, может, в случае нападения, тотчас быть подвинута до казенной части и орудие может действовать немедленно. Ворота должны отворяться не прежде, как по восхождении солнца. С тем вместе, сильный патруль, из пятидесяти человек, при двух унтер-офицерах и одном офицере, должен осмотреть окрестности укрепления на дальний пушечный выстрел, т. е. на полторы или на две верста, к стороне главного хребта гор, а к стороне высот находящихся по обеим сторонам крепости до подножия этих возвышений. Не должно также оставлять без внимания пространства, находящегося между крепостью и берегом моря. Когда патруль удостоверится, что неприятеля в окрестностях нет, тогда можно выпускать людей из крепости, как для [5] работы разного рода, так и для учений и всяких других потребностей. Строго наблюдать, чтобы за водою не ходили через ворота укрепления, но через потерну, которая нарочно для этого под валом сделана. Ворота должны запираться коль скоро солнце закатится. Перед этим сделать перекличку всем войскам находящимся в укреплении, дабы удостовериться, что никто не остался вне оного. Ключ от ворот должен постоянно быть у вас и ни у кого более.— Наружные и внутренние двери потерны должны быть запираемы и отпираемы вместе с воротами; ключ от них также должен быть постоянно у вас. Во время сильных туманов, ворота и потерну затворять равно как бы на ночь и, наблюдая повсюду величайшую осторожность, отворять их тогда, как туман совершенно рассеется, Из этого следует, что и по утрам, в случае сильного тумана, не должно отворять ворот и высылать патрули, доколе туман не пройдет. Но как вода необходима для варки пищи, то потерну отворять каждое утро, даже и при самых сильных туманах. В таких случаях, вперед людей назначенных идти за водою, высылать 50-т человек вооруженных, при двух унтер-офицерах и одном офицере. Когда, дошедши до речки, офицер даст знать, что значительных неприятельских сил не заметно, тогда высылать людей за водою, но не всех вдруг, а малыми частями, чтобы в прикрытом спуске, ни в каком случае, не могло быть тесноты. Прежде нежели вооруженная команда будет выслана из потерны, должно расположить около 100 человек пехоты на ближайшем бастионе и по идущим от него линиям вправо и влево; орудия в этой части укрепления должны быть приготовлены к стрельбе. Когда нужное количество воды будет принесено, то высланную к реке вооруженную команду возвратить в укрепление, обе двери запереть и войска распустить по казармам. Как на ночь, так и в случае сильных туманов, от караула., который будет находиться в водяном блокгаузе, должно выставлять двух часовых у речки, в конце схода к воде, чтоб неприятель не мог тайным образом прокрасться по этому сходу в ров укрепления и влезть на самый вал. Никого из горцев не пускать в ночное время в укрепление без особой надобности и, в подобных случаях, может впущен быть только человек совершенно вам известный. От горцев нужно во всякое время требовать, чтобы, в расстоянии полуверсты, они снимали с себя оружие и тогда только приближались бы сказать, что им нужно; от усмотрения вашего зависит потом — впустить ли приехавших [6] в крепость или не впускать.— Если в ночное время, по какому-нибудь случаю, придут русские войска, или приедет чиновник, казак, или частный человек, то удостоверившись, что прибывшие точно русские и что тут нет никакого обмана со стороны неприятеля,— отворить ворота и, впустив в укрепление, снова затворить их немедленно. Подобная предосторожность, относительно проходящих и проезжающих, не бесполезна во всякое время дня. Если бы днем замечено было какое-нибудь покушение, или несколько значительное сборище со стороны неприятеля, то немедленно запереть ворота и стать в совершенную готовность к отражению нападения.

10) Укрепление, с тем числом войска, которое в нем оставляется, может отразить тысячи горцев, если с бдительностью и осторожностью будет сопряжена должная в действии распорядительность. Нападения. почти никогда не может бить со всех сторон укрепления; должно однакоже и на это быть готову. Сообразно с этим, войска должны заблаговременно быть рассчитаны по местам, которые каждая часть занимать обязана. Каждый артиллерист должен знать свое орудие. Таким образом, как пехота, так и артиллерия во всякое время совершенно готова будет встретить неприятеля. При расчете пехоты необходимо некоторую часть оставлять в резерве, который, в случае нападения, обратится на подкрепление туда, где будет в том надобность. С тех частей укрепления, которые не будут подвержены нападению, должно также обращать людей, но мере надобности, на атакованные части. Если бы, по каким-нибудь обстоятельствам, случилось, что число орудий в укреплении было бы менее числа барбетов и амбразур, то с тех частей, которые менее будут подвержены нападению, передвигать орудия на те, которые будут сильнее атакованы. Дли подобного перемещения орудий, нужно иметь от двадцати пяти до пятидесяти человек пехоты, смотря по обстоятельствам. В случае отсутствия некоторой части войск из укрепления, остальные должны быть рассчитаны как сказано выше. Впрочем, если, по обстоятельствам, предвидится нападение, то ни малейшей части войск из укрепления никуда не посылать. Если бы неприятель сделал нападение, то сражаться до последней капли крови, сберегая выстрелы сколь возможно. В случае же бы вы увидели, что, не смотря на всю храбрость гарнизона, неприятель своею многочисленностью превозмог и что уже нет никаких средств к его отражению, то, сражаясь до последней капли крови, должно, напоследок, взорвать пороховой погреб, дабы [8] этим лишить неприятеля возможности приобрести значительное количество артиллерийских снарядов и нанести ему вред, который немедленно произойдет от взрыва порохового погреба.

11) Провиант для продовольствия войск в укрепление будет доставляем морем. Для выгрузки его и переноски в укрепление нужно давать рабочих из гарнизона; число их никогда не должно превосходить половины всего числа войск, находящихся в укреплении. Рабочие должны выходить с ружьями и боевыми патронами. Высылать их не прежде, как по осмотре окрестности укрепления посредством патрулей; они должны возвращаться с работы к тому времени, когда запираются ворота укрепления. Во время выгрузки, часовые должны бдительно наблюдать за окрестностями укрепления во все стороны. Если бы замечена была несколько значительная толпа горцев, то должно ударить тревогу и тогда рабочие, прекратив в ту же минуту выгрузку и оставив кули и бочки на берегу, в том положении, в котором будут они находиться в минуту тревоги, должны немедленно войти в укрепление. Выгрузка провианта должна быть возобновлена по окончании тревоги.

12) Приезжающих морем препровождать от берега в укрепление под прикрытием вооруженной команды, в которой должно быть от двадцати до пятидесяти человек, смотря по обстоятельствам; таким же образом провожать из укрепления в берегу. Предосторожность эта может однако же изменяема быть, смотря но обстоятельствам: если нет никакой причины опасаться нападения, то между берегом и укреплением можно проходить и без прикрытия.

13) Пожара должно остерегаться по крайней мере столько же, как и неприятеля. Строго наблюдать, чтобы в ночное время, кроме караульни и лазарета, нигде огня не было. По пробитии зари у чиновников может быть огонь только в случае болезни и тогда за огнем этим иметь величайший присмотр. Исправность труб осматривать ежемесячно и, при малейшем повреждении или нечистоте, немедленно исправлять и чистить.

14) Укрепление, по причине трудности дорог, не может иметь сухопутного сообщения с другими укреплениями по берегу моря; оно должно сноситься с ними посредством мореходных судов.

15) За всякое против этих правил упущение начальник укрепления подвергается строгой ответственности. При перемене начальников, сменяющийся должен передавать это наставление [8] поступающему на его место, чтобы последний мог им руководствоваться.

V.

Письмо от абадзехов, шапсугов и натухайцев к генерал-лейтенанту Вельяминову 2-му, в ответ на переданные им от него прокламации.

Присланную вами прокламацию мы получили и содержание, оной узнали. Воссылая хвалу Всевышнему Богу, мы, мусульмане, довольны всегда Его предопределением. Более десяти лет уже находясь в беспрерывной войне, с надеждою, по разным между народом носящимся слухам, быть ни от кого независимыми, мы теперь от высокого короля английского получили бумагу, относящуюся ко всем горским племенам от Чечни до самого Бугаза Кизыл-Таша, содержание которой известно и вам; в оной говорится, чтобы черкесы, с намерением убийства, и грабежа, не вступали никогда в российские пределы, россияне же удалились от черкес и более не вступали с войсками в наши земли; на сих условиях следует утвердить договор и возобновить мир и согласие. Объявляя о сем и вам, мы совершенно уверены в том, что дружба и согласие между нами водворятся лишь тогда, когда все войска ваши и крепости переведены будут за Кубань; торговлю же со всеми племенами как водою, так и сухопутьем продолжали бы. Если изъявите на сие ваше согласие, то не оставьте почтить нас ответом, а что мы все, единодушно, согласны покориться, в том нет сомнения и подозрения. Силу могущества своего вы показали, ибо во власти вашей находится земли более чем в семи королевствах; но не для вас одних Всемогущий Бог создал все земли; на объявленное же в прокламации предложение, одному Предвечному Творцу известно, что мы никогда не согласимся и теперь ведем переговоры не из боязни вас, но единственно вследствие наставления и совета, данных нам английским двором. То же, что вы, с гордостью заявляя о своем могуществе и храбрости, грозите уничтожить нас одним словом, присуще одному только Всемогущему Творцу и хотя вы имеете силу, но мы также надеемся на милосердие Его. [9] В случае же признания нас, подобно прочим правительствам и королевствам, без сомнения все черкесы, без изъятия, будут согласны относительно покорности. На подлинном подписались: абадзехского, шапсугского и натухайского обществ муллы, все духовенство и почетные люди.

VI.

Приказ по Отдельному Кавказскому корпусу 19-го марта 1838-го года, № 1-й.

Храбрые воины кавказского корпуса! Государю Императору благоугодно было вверить мне начальство над вами; мне предстоит оправдать такое высокое назначение с помощью Божиею и с вашим, храбрые товарищи, содействием.

Прежде всего, да вознесутся молитвы наши ко престолу Всевышнего за Государя, Который, среди забот о благе обширнейшего в свете царства, скипетру Его подвластного, царства, в пределах коего солнце не закатывается, нашел время быть и у вас, за Кавказом. Он переплыл бурные пучины морские, перешел снежные вершины гор, дабы узнать ваши нужды и оценить вашу верную службу. Да поможет нам Бог исполнить Его предназначения и пламенным усердием явить на деле всю нашу верноподаннейшую к Нему преданность.

Слава, приобретенная вами, храбрые воины, не умолкнет; отголосок ее отзывается в сердце каждого русского.— Вы всегда были оплотом России противу враждебных замыслов азиятских народов; вы стяжали бессмертие под знаменами великого вождя, который с вами достигнул берегов Ефрата, потряс в основаниях древнее могущество востока, наказал вероломство у подошвы священного Арарата и на берегах Вислы, разрушив крамолы запада, соединил в своем имени Эривань с Варшавой! Как русский, я не могу скрыть чувств, возбуждаемых во мне такими великими воспоминаниями; не могу не радоваться, что призван начальствовать вами и пещись о вашем благосостоянии.

Сотрудники мои, гг. генералы! в вашей опытности я ищу содействия, дабы исполнить волю Великого нашего Государя и оправдать Его высокое доверие. [10]

Гг. начальники полков, баталионов и частей! вы видели личную заботу неутомимого Монарха о благе вверенных вам войск; я остаюсь уверенным, что вы, сохраняя устройство в ваших частях и строго соблюдая все правила воинской дисциплины, с отеческой заботливостью будете пещись о том, чтобы храбрые воины кавказского корпуса вполне пользовались всеми выгодами, Высочайше им предоставленными.

Звуки оружия, к сожалению, еще не умолкли в ущельях кавказских, не все еще дикие племена горские постигли благие намерения Монарха, и потому, карая вероломных, нам предстоит подвиг важнейший, человеколюбием Его начертанный: вселить им доверие и водворить между ними спокойствие мерами кротости и правосудия,

Воины кавказского корпуса! сорок лет жизни моей я провел в рядах храброй русской армии; с отцами вашими и со многими из вас разделял я труды и славу на поприще военном; да будет это залогом, что и здесь, с вами, все помышления и действия мои будут иметь целью вашу славу и ваше благосостояние, нераздельные с пользою и славою нашего Великого Государя и отечества. Подлинный подписал генерал-лейтенант Головин 1-й.

VII.

Воззвание к убыхам генерал-маиора Симборского.

В древния времена Россия владычествовала над Кавказом, обитатели коего, теснимые разными враждебными им азиятскими племенами, просили принять их под защиту и покровительство Российских Государей. И то и другое было им даровано, от чего и образовались взаимные отношения подданных к Государю и обратно. Эти древние права торжественно подтверждены вновь и признаны Портою Оттоманскою, при заключении с Россиею адрианопольского мирного договора; а потому ни султан турецкий и ни одна из других держав не имеют никаких побуждений, ни основания вмешиваться в дела ваши. Люди, являвшиеся к вам в разные времена с воззваниями и увещаниями противиться России, отвергать ее требования и законному правительству не [11] покоряться, всегда были явные обманщики; к ним принадлежат все называющиеся агентами короля английского, султана турецкого или паши египетского, а также собственные ваши единоземцы, которые или по простодушию поверили ложным внушениям иностранцев, или распространяют таковые из видов личной корысти. Доказательством всего этого служит то, что ни одно из многочисленных их обещаний не исполнено. Вы не получили подкреплений ни кораблями, ни сухопутными войсками, а доставленное вам оружие и огнестрельные припасы не в таком были количестве, как это было бы достойно великих держав, посланниками коих называют себя эти обманщики. Они ни что иное как мелкие купцы, которых промышленность основана не на доброй совести, но на обманах и ухищрениях, старающиеся завлечь простодушные народы кавказские в исключительную с собою торговлю; они имеют единственно в виду денежную корысть, посредством дорогого сбыта дурных своих товаров. Для достижения этой низкой цели, они не страшатся завлечь вас — храбрые горские народы — в преступную войну с вашим Государем, в войну, которая стоит вам уже лучших витязей и значительной частя имущества и непременно долженствующую кончиться совершенным разорением,— ибо могущественный Государь России не может допустить, чтобы хотя единый из Его подданных не повиновался Его благодетельной власти. Если которые либо из горских племен будут еще долее упорствовать, то они ввергнут себя тем в неминуемую гибель; они лишатся даже надежды быть сравненными с прочими подданными Его Императорского Величества и быть принятыми, как дети, в дом Великого Отца России, ибо бунтовщики против законного своего Государя должны быть караемы со всею строгостью.

Напротив того, добровольное признание над собою власти Государя Императора сопрягается с неисчислимыми для вас выгодами и пользами, которые по милосердию и великодушию Его Императорского Величества польются на вас в той же степени, как на прочие благоденствующие под его Державою народы. В жилищах ваших водворится мир и спокойствие, взаимные ссоры и распри ваши прекратятся и благосостояние каждого будет умножаться произведениями труда его. Свободная торговля с Россиею, нужными для вас товарами, учредится по всему протяжению земли вашей и в службе Государя Императора откроется обширное дли вас поприще к приобретению богатства, почестей и славы. [12]

Между тем, в домах своих, вы будете управляемы по собственным нравам и обычаям, а вера ваша останется неприкосновенною святыней для всех русских властей. Очевидным доказательством великодушных и благодетельных к вам намерений Его Императорского Величества могут служить закавказские мусульманские провинции, принадлежащие России, благоденствие которых день ото дня увеличивается, особенно же честь, уважение и богатство, в коих живут многие из собственных ваших единоверцев, усердно и верно России служащих.

Собранные по воле Государя Императора войска прибыли сюда для продолжения занятия берегов Черного моря; я назначен начальником этого отряда.

Но великодушный Монарх наш, считая вас заблудшими своими подданными, обманутыми злыми людьми, приказал еще раз испытать средства миролюбивые, для склонения вас к добровольной покорности. Если, вняв внушениям благоразумия, воспользуетесь вы милосердием Его Величества и признаете над собою законную и благодетельную власть Его, то я буду поступать с вами не как враг, а как друг ваш. Жизнь и имущество останутся неприкосновенными, все преимущества, о которых уже говорено здесь, будут вам дарованы, свободная торговля с нами тотчас будет открыта и произведения ваши мы будем покупать по тем ценам, которые вы сами назначите. Наконец, владельцы той земли, на которой будет построено наше укрепление, щедро будут за нее вознаграждены.

От вас же Его Величество Всемилостивейший Государь наш требует исполнения только следующего:

1) Прекратить все враждебные против нас действия.

2) Выдать аманатов по назначению русского начальства, которых вам дозволяется переменять через каждые четыре месяца, с тем, чтобы им же были указаны те, которые должны поступить взамен прежних.

3) Выдать всех находящихся у вас наших беглых и пленных.

4) Не принимать непокорных на жительство в свои аулы, без ведома русского начальства, и не давать пристанища абрекам.

5) Лошадей, скот и баранов, принадлежащих непокорным жителям, в свои стада не принимать, а если таковые где-либо окажутся, то все стада будут взяты нашими войсками и, сверх того, покорные жители подвергнутся за то взысканию.

6) Ответствовать за пропуск через ваши земли хищников, [13] учинивших злодеяния в наших границах, возвращением наших пленных и уплатою за угнанный скот и лошадей.

7) Повиноваться поставленному от нашего правительства начальнику.

8) Ежегодно, при наступлении нового года, переменять выданные вам охранные листы. Не исполнившие же сего, будут сочтены непокорными и потому не должны ждать пощады от войск наших.

Горцы! повторяю еще раз: внемлите предложениям, которые Могущественный Государь наш повелел вам сделать по беспримерному Своему милосердию, а не потому, чтобы это был единственный путь для приведения вас в покорность.

Жду вашего ответа.

VIII.

Ответ убыхов на воззвание генерал-маиора Симборского.

Получив посланное к нам письмо, мы узнали его содержание; противоречить этой бумаге некстати, написав же вкратце несколько слов, посылаем вам ответ.

Вы хулите находящихся у нас англичан, но дружба тех, которые желают нашей пользы, нам самим лучше известна. Справедливо то, что английский король имеет много купцов; всякое дело ими совершается и правительство, которое их не имеет,— никуда негодно. Если это так, то их товары превосходят добротою ваши и они более вас достойны почтения.

Вы говорите, что по адрианопольскому миру земля наша вам отдана; но это несправедливо: мы с незапамятных времен ни чьими рабами не были; неужели впредь ими будем? Слава Богу, уже десять лет, как мы ни каких дел с вами не имеем и того не желаем, а вы нас преследуете, не зная наших обстоятельств. Мы не так глупы; знаем и видим, что если бы земля наша была подвластною Оттоманской Порте, то и без позволения султана и начальников крепостей (турецких) была бы ввозима в Пшад чеканенная монета (турецкая). [14] Находящийся у нас человек короля английского ((Без всякого сомнения — Бэль.)) говорит: придет множество наших кораблей, заведут торговлю и тогда вы узнаете, что Оттоманская Порта в условия о земле этой не вмешивалась.

Нам известно как велики ваши ухищрения. Перед сим вы возмутили неверных греков и их начальников, дабы тем ослабить Оттоманскую Порту. Когда султан пожелал ввести у себя порядок и исламийское войско могло прийти от того в лучшее состояние, вы возбудили к войне греческий народ. В то время, как Оттоманская Порта стала учреждать порядок между своими подданными, вы обещали ей помощь; Порта же на это отвечала, что сама в том успеет. Тогда вы прибегли к коварству; в Варне вы своим флотом и хитростью истребили множество исламийского войска, чтобы унизить могущество Турции. Когда Оттоманская Порта ослабела, то, при открытии войны, вы просили согласия других держав возвратить ей снова ваши завоевания и оне на то согласились. Потом, по прибытии вашем в Адрианополь для заключения мира, вы переменили свое намерение; с мечом в руках истребовали от вельмож все то, чего желали; сами секретно написав, что турки отдают вам весь берег от залива Кизыл-Таш до Сухума, не прочитавши им мирных условий, заставили их подписать; после того, обманывая другие державы, вы сказали, что падишах вам это отдал. На эту хитрость английское правительство согласия не изъявило. Достоинство английского короля состоит в том, что он своего слова не переменяет, и то, что он не признал законным, не признает и теперь; это потому, что англичане с давнего времени в дружбе с турками. Не англичане ли изгнали французов из Египта? Египетский паша просил английское правительство сделать его падишахом, но оно на то не согласилось, сказав: “повинуйся по-прежнему твоему государю, в противном случае я начну войну" и тем восстановило законную власть. В прошлые годы флот ваш, прибыв к Оттоманской Порте, просил падишаха сделать вас участниками плавания в заливах Черного моря, и чтоб без позволения вашего никакая другая держава не имела входа в это море; такою хитростью вы надеялись скрыть от других держав коварства ваши против черкес; но они обнаружены. Уже 50-т лет как вы хотите овладеть портами Черного моря, но боитесь англичан; флот ваш всегда находится в готовности, но англичане желают, чтоб черкесские земли оставались воинственными и [15] совершенно вооруженными; дают же им помощь потому, что считают их ключом могущества оттоманской империи, действующей по справедливости, а не из корыстолюбивых видов в отношении к этим горам; вас же считают надменными обманщиками и лжецами, и потому другие державы говорят вам: “не забирайтесь далеко, не то вы узнаете..." Император Александр писал к Бонапарте: “будем за одно, овладеем Портою и Черным морем; пусть Турция, начиная от крепости Чанака (Первый дарданельский замок по выезде из Константинополя.), и Черное море будут моими, потому что оно ключ моего государства". Но он (Наполеон), на то не согласившись, писал английскому королю: “если кто будет угнетать Оттоманскую Порту, объявим тому войну"; он же, король, дал на то свое согласие. На Дунае, при занятии Ясс и Бухареста, учредили вы таможню и карантин, не дав за то никакого вознаграждения; на расстояние десяти миль воспретили вы приближаться чужим кораблям. Тогда немецкий император сказал: “это до меня касается" и присоединился к прочим державам.

Ныне, благодаря Бога, Оттоманская Порта сделалась столь могущественною войском и всеми другими средствами, что разобьет вам голову, как высоко вы ее не поднимайте. Каждая область имеет крепости, пушки, военные запасы, войско. Все это написали мы не боясь вас.

Решительный наш ответ таков: мы не станем вам ни на волос повиноваться. Вы пишете, что подвластные вам мусульмане живут в благоденствии; но что они терпят — мы знаем, слышим и видим; видим и теперь, как вы собираете войска из областей с вами помирившихся и заставляете их воевать с нами. Если вы так сильны, то зачем берете их с собою? Ныне, пока нами не овладели, вы их еще не столь стесняете. О, хранитель наш! если достанемся мы в ваши руки, то знаем, что с нами и с единоверцами нашими будет. Упаси Боже, что терпят от вас и дел ваших правоверные; что мы терпим, это Бог знает. Мы знаем сколь угнетены казанские, крымские татары и прочие в Империи вашей живущие. Из ваших крепостей бегут к нам те из них, которых вы берете в солдаты и мы собственными своими глазами видим, что бегущие от вас наслаждаются у нас только покоем.

“Если желаете ответа, то вот он: оставьте крепости, находящиеся в черкесской земле, перейдите за Кубань и мы туда ходить не [16] станем, вы же сюда не ходите. Тогда, если захотим, то будем жить с вами в дружбе. В письме вашем вы просили выдачи от нас аманатов, и хотите поставить начальника над нами. Вы написали к нам довольно надменное и заносчивое письмо; кто над нами начальник и кто может давать нам приказания? Тем ли вы возгордились, что овладели на берегу моря клочком земли величиною в рогожу? Более мы к вам переговорщиков посылать не будем и вы не посылайте; не пишите к нам более писем; а если это сделаете, то посланного убьем, письмо же разорвем в клочки".

IX.

Приказ по Отдельному Кавказскому корпусу 31-го марта 1838-го года, № 8-й, пункт 4-й, в г. Тифлисе.

Служивший здесь 20-ть лет с таким отличием и потом 7-мь лет столь достославно командовавший войсками на кавказской линии и в Черномории генерал-лейтенант Вельяминов 2-й, после продолжительной болезни, 27-го числа марта, волею Божиею кончил полезную свою, для службы Государя Императора, жизнь.

С душевным прискорбием объявляя о том по войскам Высочайше вверенного мне корпуса, предписываю: командующему 1-м участком прибрежной черноморской линии генерал-маиору Раевскому, впредь до воспоследования Высочайшего повеления, вступить в командование оными войсками. Подлинный подписал генерал-лейтенант Головин 1-й.

X.

Воззвание генерал-маиора Раевского к натухайцам.

Великий Государь дал мне начальство над частью бесчисленных своих войск, которые заняли Туапсе, Шапсухо и Цемес. Великий Государь велел на Цемесе устроить пристань для своих кораблей. Отсюда должны быть открыты дороги, [17] защищенные укреплениями: одна в Анапу, а другая в Екатеринодар, по баканской долине, чрез абинское укрепление.— Натухайцы, которые занимают земли между дорогою из Цемеса в Анапу и берегом моря, нам покорятся, как кабардинцы, или покинут эту землю, как жители пространства между Лабою и Кубанью. Натухайцы должны оставить земли, которые лежат между баканскою долиною и Кубанью, или покориться.

Великодушный, Милосердый и Великий Государь приказал употребить все средства убеждения, прежде чем приступить к силе Своего победоносного оружия. Если натухайцы хотят мира — пусть пришлют старшин, которым я объявлю Высочайшую волю Великого Государя. Если натухайцы хотят войны — пусть собирают все свои силы, дабы скорей удостовериться в ничтожности этих сил.

Изгнанники разных народов уже четыре года уверяют натухайцев, что к ним немедленно прибудут на помощь султан, английский и французский короли. Великий Государь в мире и дружбе с сими владетелями, а если бы он был и в войне, то натухайцы должны вспомнить, что султан не защитил Анапы, Эрзерума и Ахалцыха от Великого Государя, и что если английский и французский короли не помогли султану, тем менее защитят они натухайские племена.

Лжепророки уверяют жидов, что к ним должен придти богатырь для истребления христиан и мусульман. Две тысячи лет прошло, богатыря нет, а жиды все-таки ждут.

Трусливые жиды верят лжепророкам, а храбрые натухайцы преступным изгнанникам. Если вам кто-нибудь скажет, что воля Великого Государя изменится, - тот лжет.

Если мои посланные вам говорят, что они могут сделать что-нибудь, кроме передачи моих слов, они лгут. Не верьте никому из них, так как и я не верю тем из вас, которые, без ведома народа, приходят в лагерь с предложениями быть посредниками мира. Дело должно решиться между мною, как начальником здешних войск и торжественно избранными и приглашенными ко мне посланцами натухайских племен.

Между нами никого не нужно.

Если вы придете с миром,— я вас приму с дружбою. Если хотите войны, которой я сам не желаю, то обвиняйте самих себя в ужасных ее последствиях. Мирные сношения всякий день усиливают дружбу, война — всякий день усиливает ожесточение. [18]

XI.

Письмо мятежников к генерал-лейтенанту Фезе, 5-го июня 1838-го года, на третий день аджиахурского боя.

От старшин и мулл рутульского, шиназского, ахтинского, докузпаринского и алтыпаринского обществ.

Хотя мы многократно обращались к вам с убедительными просьбами оставить нас в прежнем покорном правительству положении и уведомили вас о поведении наших дураков, которые ослушиваются и нас, когда мы даем им весьма полезные советы, но вы не уважили пашей просьбы и дело дошло до сражения между подданным и Государем.

Вы сами судите: полезно ли сие правительству, ибо это возмущение такое, на которое умный человек не изъявит согласия. Никто не в состоянии прекратить сего возмущения, кроме благоразумного лица генерала Фезе.

Почему покорнейше просим ваше превосходительство не согласиться на это возмущение; исполняя желание Иисуса и Государя, сделайте то, что будет служить в пользу бедных, подобно тому, как были освобождены наши арестанты. Надеемся, что вы не будете сражаться с нами, потому что важным лицам следует сражаться против важных, а нам — также противу бедных, подобных нам.

Причиною к сражению были наши молодые; когда мы сами собрались на этом месте, то на сие не согласились и написали к вам это письмо.

Просим вас уважить нашу просьбу — не согласиться на возмущение.

Текст воспроизведен по изданию: Три года на Кавказе (1837-1839) // Кавказский сборник, Том 8. 1884

© текст - Юров А. 1884
© сетевая версия - Тhietmar. 2019
©
OCR - Karaiskender. 2019
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Кавказский сборник. 1884