СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

Исторический Памятник состояния Армянской Области
в эпоху ее присоединения к Российской Империи.
Сочинение, удостоенное Императорскою Санктпетербургскою Академиею Наук половинной демидовской премии, И. Шопена. Санктпетербург. В тип. Императорской Академии Наук. 1852. В 8-ю д. л. IX и 1231 стр.

По договору между Россиею и Персиею, подписанному 10 февраля 1828 года в селении Туркменчай, была присоединена к Российской Империи, под именем Армянской Области, часть древней Великой Армении. Для приведения в известность производительных сил вновь покоренной области, тогдашний главноуправляющий Отдельным Кавказским Корпусом, его светлость граф Паскевич-Эриванский, поручил г-ну Шопену составить «Камеральное Описание Армянской Области». Запасшись предварительно историческими и географическими сведениями об Армении, в начале лета 1829 года, г. Шопен приступил к описанию этой страны. Чума, холера и неприязненное положение жителей, особенно прежних владетелей Армении, Персиян, не могли остановить усердия почтенного автора разбираемой нами книги: три года продолжал он свои экскурсии, и только в мае 1832 года приступил к приведению в порядок многочисленных материалов, им собранных.

Сознавая истинность того научного положения, что состояние страны и народа только тогда может быть совершенно объяснено, когда мы узнаем, каким путем дошла страна или народ до этого состояния, г. Шопен не ограничился одним камеральным описанием страны: первая часть изданной им книги посвящена рассмотрению древнего Армянского Царства в географическом, историческом, литературном и археологическом отношениях. Эта первая часть составляет четвертую долю всей книги (338 страниц).

При внимательном чтении этой первой части сочинения г. Шопена, можно бы сделать много замечаний. И, во-первых, при «Кратком начертании древней Географии Великой Армении» нет карты. Правда, в предисловии (стр. IX), автор говорит, что у него сочинена археологическая карта, с изображением [52] разделений и подразделений Армянского Царства, по географии Моисея Хоренского, но «материальное препятствие остановило печатание этих любопытных и необходимых приложений». Однакож, все-таки карта необходима: без нее читатель немного узнает из географического обозрения. В предисловии к «Краткому начертанию Истории Великой Армении» автор говорит, что «происхождение Армян, как и всех древних народов, покрыто мраком неизвестности» — и, не доверяя ни мифам греческим, ни сказаниям историков армянских и грузинских, тем не менее одинаковым догматическим тоном говорит о Гаике, современнике Немврода, и о присоединении Армянской Области к Российской Империи. Странно встретить это в наше время в сочинении, показывающем, что сочинитель близко знаком с своим предметом, точно также, как странно слышать толки о том, можно ли считать язык армянский допотопным, то есть языком Ноя, или нельзя (стр. 177-180). В «Кратком обозрении Армянской Словесности», начинающемся этими толками о древности армянского языка, любопытнейшая часть, без сомнения, «Обозрение лучших армянских писателей» в хронологическом порядке; из него читатель познакомится с богатством и направлением литературы армянской. В конце обозрения приложены два списка армянских писателей с IV по XIX столетие, и в каждом до 150 имен. Мы желали бы, чтоб автор поопределительнее указывал источники, из которых он почерпал известия об армянской словесности, точнее и подробнее говорил о их изданиях и переводах... У него все было под рукою: стоило бы только указывать, а, вероятно, по собственному опыту, автор знает, как важны такого рода указания.

Несмотря на эти недостатки, более или менее существенные, всякий, кого интересует история Армении и образованности армянского народа, может обратиться к книге г. Шопена: там он найдет на свои вопросы ответы, разумеется, не всегда одинаково удовлетворительные. И сам автор не придает своему труду ученого значения. Вот что говорит он на 5-й и 6-й стр. Предисловия:

«Предлагая на суд публики этот «Исторический Памятник», я считаю даже не лишним предварить читателя, что он не должен смотреть на эту книгу как на труд ученого; это, просто, работа административного чиновника, старавшегося с возможною точностию, подробностию и усердием исполнить возложенное на него начальством поручение. Поэтому, творение это не для ученых, и без меня лучше знающих все, мною повествуемое; это род практической энциклопедии необходимых сведений об Армении».

Против подобного рода предуведомлений можно сделать одно замечание. Те, которые пишут их, как будто думают, что относительно одного и того же предмета существуют две истины: одна истина для ученых, разумея под этим именем [53] ученых специалистов той или другой науки, а другая для неученых, разумея под этим именем не специалистов. Очевидно, что это заблуждение, потому что всякий, знающий основные начала логики, знает и то, что истина может быть одна. А сколько предразсудков научных воспитало это заблуждение! Существуют в науке понятия о труде ученом и о труде неученом или компиляции, и эти понятия истинны. Труд ученый состоит в процесе создания истины науки из материалов, а труд неученый — в догматическом изложении продуктов этого процеса, и только тогда имеет значение, когда точно и полно высказывает последнее слово науки. Такой неученый труд одинаково важен и для ученых и для неученых. По закону разделения работ, удобоприменяемому и к науке, должны существовать и существуют особые люди для того и другого рода, научных трудов. Те и другие заслуживают уважения.

Не решаем, к которому разряду научных трудов надлежит причислить первые три главы первой части «Исторического Памятника» г. Шопена. Сколько можно судить по приведенным выше словам предисловия, сам автор причисляет их к трудам неученым. Но неужели он считает их последним словом современной науки?

Главу четвертую: «Археологический взгляд на часть Армении, составляющую нынешнюю Армянскую Область» правильнее было бы назвать указателем для археологических изысканий. Это утверждает сам г. Шопен на 338 стр. своего сочинения. Он просит читателя не быть слишком взыскательным за пропуски и несообразности, которые неизбежно отыщутся в этой статье. Составленный в быстром объезде и, по-большой-части, со слов Татар, мало интересующихся окружающими их древностями, или Армян, позднейших переселенцев, забывших местные предания о своем отечестве, очерк этот, естественно должен заключать в себе разные недостатки. Дело не в названии, а в исполнении; за исполнение же поблагодарит г. Шопена и ученый специалист и всякий любитель науки: очевидно, автор не ограничился слышанным от Татар и Армян, потому что, при всех упоминаемых им местностях, обращается к историческим воспоминаниям и исследованиям. Рекомендуем вниманию читателей изложение преданий о горе Арарате (стр. 235), об Эривани (стр. 260), Артаксате (Artaxata древних Греков и Римлян, стр. 267 271), Эчмиядзинском Монастыре (стр. 293 и след) и т. п.

Место не позволяет нам сделать ни одной выписки из этой части сочинения г. Шопена; довольно упомянуть о подробном хронологическом списке армянских патриархов, с просветителя Армении св. Григория I (276 г.) до Иоаннеса VIII (1831 г.). Список этот вставлен, как приложение, в описание Эчмиядзинского Монастыря, в котором жили армянские патриархи. Одним словом, четвертая глава первой части — прекрасный [54] материал для будущего историка. Этою главою автор хотел связать древнее состояние Армении с нынешним ее положением, прошедшее с настоящим (Предисловия стр. V); но, конечно, он не думал утверждать, что ему удалось показать эту связь вполне: этого не сделано даже и для народов, история которых более разработана, нежели история Армении.

Приступая к изложению содержания остальных частей «Памятника», считаем нужным предварительно заметить, что здесь автор совершенно в своей, им самим созданной сфере, потому что все, сказанное им здесь, основано на личном его обозрении и изучении страны. За все мы должны только благодарить г. Шопена. Правда, некоторые статистические данные не имеют теперь большого значения (напр. то, что в Эривани в 1829-31 году были три Татарина, глухой, немой и глухонемой, или что в Бельском Округе был один глухонемой слепой, стр. 423-426; последнее замечательно разве в физиологическом и психологическом отношении), но зато большая часть данных верна, по причине неудобоизменяемости их. Притом же цель автора была именно та, чтоб представить состояние Армянской Области в эпоху ее присоединения к Российской Империи.

«Эта книга имеет еще одно довольно важное достоинство; изображая положение Армянской Области в эпоху ее присоединения к Российской Империи, она составляет род инвентаря или передаточную опись, посредством которой можно будет, в будущности, во всякое время свериться и сказать: вот что было, и вот что есть. Пусть сами жители области, когда вполне оценят выгоды нового своего быта, сличают, с этою книгою в руках, свое прошедшее с настоящим, и, познав преимущества просвещения и закона над произволом и невежеством, благословляют Провидение» (Предисловие, стр. VI).

Вторая часть «Памятника» (стр. 345-435) описывает «физическое состояние Армянской Области со всею подробностью. Всего замечательнее в этой части главы о климатическом разделении области на террасы, о влиянии большей или меньшей возвышенности террас над уровнем моря, на почву земли, на произведения растительного царства и о влиянии климата на здоровье жителей. Замечательны также главы о системе ирригационных канав и озер, издавна существовавшей в Армянской Области. Все объяснено и доказано статистическими таблицами и списками имен; к сожалению, не достает только ландкарты.

В третьей части (стр. 441-727) рассматривается «политическое состояние Армянской Области». Вначале автор рассматривает правительственное разделение области и ее управление при прежнем, персидском, и при русском владычестве. Чрезвычайно интересны подробности, сообщаемые автором о персидской юстиции и судопроизводстве. Описания городов Эривани, Нахичевани и Ордубада не оставляют ничего желать лучшего относительно подробности. Список 1111 селений стоит, конечно, [55] трудов автору и интересен как для географа, так и для филолога, давая филологу возможность, по названиям местностей, судить о степени влияния народов соседних на язык армянский. В Предуведомлении г. Шопен говорит, что он хотел присовокупить ко всем местным названиям перевод их значения, что, по его мнению, повело бы к весьма любопытным и неожиданным сведениям, так как здесь каждое название означает какую-либо характеристическую принадлежность местности (стр. VIII). Мы думаем, что названия местностей не здесь только, то есть в Армении, а всюду на земном шаре, произошли не случайно, что это не пустые звуки, а слова, имеющие смысл и значение. Дело науки определить, какому языку и какому периоду в развитии того или другого языка принадлежат эти слова; но это работа трудная и, при теперешнем состоянии исторического изучения языков, едва ли удобоисполнимая. А простой перевод названий местностей ни к чему важному повести не может, особенно, если он основан на догадках и предположениях. Не знающий по-армянски ничего не узнает еще из этого духа армянского языка, а знающий обойдется и без русского перевода. Очень интересна глава о разделении жителей Армении по происхождению. Таблицы народонаселения (слишком сто страниц) могут служить образцом для подробного описания наших губерний и областей. Изложение основных догматов мухаммеданства, объяснение различия между суннитскою и шиитскою сектами и верований Езидов удовлетворительны. Интересно описание Эчмиядзинского армяно-грегорианского Монастыря и изложение оснований армяно-грегорианского исповедания. В описании сословий занимательно изложены права и обязанности мухаммеданского духовенства.

В четвертой части «Памятника» (стр. 731-960), носящей название: «Богатства и произведения Армянской Области», рассматриваются предметы слишком разнообразные. Прежде всего — произведения всех царств природы; здесь особенно замечателен список лекарственных растений с армянскими названиями, объясненными по-латини; таких названий до 500. Затем описаны богатства искусственные. В таблице ремесленников г. Шопен различает 96 разрядов, и в числе их ставит, необъясняя почему, купцов, торговцов, прикащиков, мелочных лавочников, приводит без объяснений названия ремесл, непонятных в Европе: багкалов, паланщиков и т. п., между тем, как очень подробно объясняет, что такое лоти:

«Описав сословия, посвятившие себя какому-нибудь полезному занятию, должно упомянуть и об одном особенном классе людей, который избрал для себя ремеслом — ничего не делать. Они называются лоти, слово-в-слово шут. Лоти целый день спят, просыпаются к вечеру, собираются и предаются пьянству и разным развратам. Когда у лоти нет денег, тогда он на все решается — убийства и грабежи ему ничего не стоят. Летом в Эривань [56] съезжались лоти из Хоя и других городов Персии, и тогда им приписывались все беспорядки и происшествия, случавшиеся в городе» (стр. 855).

Можно ли, даже шутя, таких людей называть ремесленниками?

Промышленость заводская и торговая описаны подробно и сравнительно с состоянием до покорения Армянской Области. В главе об архитектуре г. Шопен описывает подробно устройство армянских домов, потом говорит о музыке, живописи и танцах; но из его описания видно, как не развито эстетическое чувство в жителях Армении. Не более развито и стремление к науке. Толкованием арабского Корана, которого не понимает ни ученик, ни учитель (стр. 904), ограничивается курс учения мухаммедан. Чтоб глава о науках не показалась слишком краткою, г. Шопен помещает здесь характеристику языков, употребляющихся в Армении, причем обращает особенное внимание на важное значение языка татарского, говорит о летосчислении, о существующих в Армении болезнях и их лечении.

Подати и сборы с области составляют предмет пятой и последней части (стр. 965-1231) сочинения. В государствах азиатских, где, по словам автора, все плательщики податей полагают, что взимаемые с них подати существуют только для обогащения должностных лиц, поставленных над ними, да и самые должностные лица смотрят на свою должность, как на средство обогатиться, невозможна правильная система податей и сборов, и потому г. Шопен определил только то, что можно было узнать и определить. Он находит различную систему в областях Эриванской и Нахичеванской. Не вдаваясь в подробности разрядов податей и сборов, упомянем об источниках, которыми пользовался г. Шопен для определения их количества.

Когда Эриванская Область поступила в русское владение, персидское правительство назначило визиря мирзу Измаила для передачи этой области Русским. Измаил сообщил нашему правительству подробную ведомость о доходах, собранных в области за последний год. В 1829 году разнесся слух, что мирза Измаил в своей ведомости сделал неверные показания; сделана была генеральная поверка, но разницы важной не обнаружилось, и подозрения на мирзу Измаила были неосновательны. Из сличения ведомостей оказалось, что сумма доходов с области Эриванской равнялась, вместе с сборами натурою, 653 150 руб. сер. Обстоятельства не дозволили узнать с такою точностью количества доходов провинции Нахичеванской: жители уклонялись от верных показаний чиновникам русским. Было назначено несколько коммиссий, но цифры дохода были различны; средний вывод этих показаний, соображенный с новыми известиями, дал цифру дохода с Нахичеванской Провинции 146 000 р. сер. и с Ордубадского Округа 54 076 р. сер. [57] Таким образом сумма доходов с Армянской Области при персидском правительстве равнялась 853 226 рублям.

В первые годы после покорения, страна не могла приносить такого дохода: жителям, вновь поселенным и занявшим лучшие места, дарованы были льготы от податей и повинностей на 6 лет; всюду число сборов уменьшено наполовину; чума, холера и болезни от перемены климата лишали возможности привести сбор податей в правильный порядок, так что в первый год было собрано менее 50 000; но эта цифра постепенно возрастала, и в 1836 году количество сбора простиралось за 350 000 р. серебром.

Этим годом и оканчиваются статистические данные «Памятника» г. Шопена. В 1840 году книга его была удостоена Императорскою Академиею Наук второстепенной демидовской премии и только в нынешнем 1852 году явилась в печати.

Из обзора, нами представленного, читатель может убедиться в важности и занимательности «Исторического Памятника» г. Шопена. Такие труды называются в науке трудами капитальными; они существуют и имеют значение не два-три года, а целые столетия, и потому, оканчивая наш обзор, считаем долгом сделать несколько замечаний.

Книге г. Шопена, особенно ее географической части, недостает, как мы сказали выше, карты. Так как у г. Шопена приготовлены три карты; 1) топографическая, собственно Армянской Области, 2) археологическая, с изображением разделений и подразделений Армянского Царства, по географии Моисея Хоренского, и 3) климатологическая, показывающая на плане и в особом профиле разделение области на пять террас, то надеемся, что автор издаст эти карты, как отдельное прибавление к «Памятнику». Так как первая часть «Памятника» обнаруживает в авторе обширное знание источников армянской истории и сочинений, в которых эти источники разработаны, то, конечно, для него не составят уж большого труда издать особый подробный и обстоятельный список всех рукописей и изданий источников и исследований; чрез это прибавление труд его получит еще более значения.

Остается пожелать, чтоб публика благосклонным вниманием своим к книге г. Шопена, дала ему возможность сделать указанные нами необходимые дополнения (Предувед. стр. IX).