389. 1859 г. марта 14 (26). — Депеша Российского чрезвычайного посланника при Порте Оттоманской — Лобанова-Ростовского, Горчакову о происках турецкого эмиссара в Черкессии и непрекращении Турцией интриг против России, № 36.

Наместник Кавказский обратил недавно мое внимание на поведение и речи некоего Омер-бея, адъютанта и сераскира Риза-паши, который прошлою осенью отправлялся в наши кавказские провинции, имея при себе бумаги, находящиеся в порядке, и который, под предлогом приведения в порядок семейных дел, получил позволение отправиться в черкесские земли, где имеет родственников. Сам он по происхождению черкес из племени убыхов, в детстве был продан в Константинополь и уже десять лет находится на военной службе в Турции, никогда не посетив до последнего путешествия своей отечественной страны. Но вместо того, чтобы ограничиться поездкою в племя убыхов, он отправился также и к абадзехам, к наибу Магомет-Амину, распространяя по всему своему пути слухи, что Парижский трактат признал независимость Черкесской земли и предоставил ей право свободной торговли с Турцией и другими державами.

Как только я получил эти известия, я не замедлил в одном из свиданий моих с великим визирем сделать ему серьезные указания на поведение этого офицера, сообщивши ему известия, которые передал мне кн. Барятинский, предупреждая его, что этот поступок даст право нашим уполномоченным помешать на будущее время турецким должностным лицам посещать горцев. Али-паша строго порицал поведение Омер-бея и предоставил мне сообщить подробности Риза-паше, под начальством которого находится этот офицер.

Вследствие этого я поручил нашему первому переводчику потребовать разъяснений от сераскира. Сераскир казался настолько удивленным, насколько и смущенным выраженным неудовольствием. Он уверял, что не понимает, как мог Омер-бей поступить так опрометчиво, так как он человек благоразумный, и что даже, несмотря на это, так как он [480] находится при его особе, он ему нарочно напоминал пред его отъездом не вмешиваться в дела страны и быть очень осторожным в словах своих.

Мои объяснения с министрами оттоманскими на этом остановились, а в последнее время я узнал, что Омер-бей недавно возвратился в Константинополь, не проезжая Сухум-Кале, как ему было предписано при его приезде властями этого города, что во время своего пребывания в земле черкесов он вел переговоры с некоторыми представителями страны и что он отвез сераскиру петицию, подписанную наибом Магомет-Амином и членами Великого совета в ответ на сообщения, которые послал им Риза-паша чрез своего адъютанта. В этом документе, написанном по-арабски и по-турецки, черкесы признают связи, которые их соединяют с Турцией, свидетельствуют благодарность свою за различную помощь, полученную от нее и обещают не прекращать борьбы с Россией.

Риза-паша, к которому я велел снова немедленно обратиться, приказал мне отвечать, что Омер-бей на самом деле возвратился, но что он утверждает, что он тщательно сохранял осторожность в поступках и словах, что ему рекомендовал и сераскир, что он не видался с наибом и что не привозил никакой петиции. При этом Риза-паша присовокуплял формальные отпирательства и самые горячие уверения в дружественном расположении своего правительства и своих собственных чувств к России.

Между тем, так как я не мог сомневаться в точности моих известий, я опять поручил нашему первому переводчику довести это дело до сведения Фуад-паши и энергично представить ему на вид очевидное участие турецких должностных лиц в делах черкесов. Ваше сиятельство найдете в прилагаемой при сем копии с рапорта Аргиропуло объяснения, которые министр иностранных дел просил его представить мне. Не отрицая достоверность сведений, собранных мною, Фуад-паша старался только представить, что правительство Оттоманское было совершенно чуждо поступков некоторых отдельных лиц и что он не прочь одобрить те меры, которые мы найдем необходимыми приложить для прекращения этих виновных (Так в тексте. Должно быть - незаконную) сношений.

Распоряжения, которые я счел необходимым сделать по поводу этого обстоятельства, были, главным образом, направлены к тому, чтобы показать турецкому правительству, что Императорская миссия и русские уполномоченные отлично знают, как смотреть на интриги, исходящие из Константинополя. Это будет предупреждением, которое может послужить в случае нужды к узаконению мер строгости, которые будут введены в наших кавказских провинциях или в Черноморском крае. Что же касается до мер, которые турецкое правительство изъявляет готовность одобрить, мне кажется весьма сомнительным, чтобы они могли быть верно и всегда выполнены служащими Оттоманской империи. Несмотря на формальные предписания, объявленные Портою в 1857 году после дела «Кэнгору», несмотря на бдительность нашего крейсерства, сношения между черкесами и Константинополем никогда не прекращались и даже были довольно правильны и часты. Меня уверяют, что, независимо петиции, представленной Омер-беем Риза-паше, депутация черкесская, прибывшая сюда три недели тому назад, вручила будто бы великому визирю письмо от предводителей союза натухайцев и шапсугов, чтобы выведать от Порты, чего черкесы должны держаться относительно Сефер-паши и выяснить, должно ли [481] к нему относиться со времени последней войны как к облеченному официальным характером, или нет. Али-паша будто бы отвечал, что Сефер-паша не облечен султаном такою властью, как во время военных действий, что на время мира эти действия прекращены и что настоящее его присутствие в Черкесской земле не должно служить препятствием к соединению всех племен под одну и ту же власть. Это требование черкесов, кажется, дело рук наиба, который желает захватить всю власть в свои руки и который имеет шансы к достижению этого, если верно, как распространяют, что Сефер-Паша, зять его и сын Ибрагима сделались подозрительны своими сношениями — действительными или предполагаемыми — с русскими. С своей стороны, Сефер-паша также старается, но напрасно, привлечь Порту на свою сторону; он недавно написал письмо нескольким высоким лицам в Константинополе, изображая в них трудность своего положения и горько жалуясь на то, что с некоторого времени его оставляют без помощи и без денег.

Считаю должным сегодня же сообщить настоящие известия Наместнику Кавказскому.

АКАК, т. XII, № 677, стр. 806-808. Перевод с французского (Кавказской Археографической Комиссии).