329. 1854 г. июля 25 — Из рапорта Телавского уездного начальника и. д. Тифлисского военного губернатора о нападении полчищ Шамиля на Телавский уезд 2-4 июля и его последствиях, № 3044.

Пред сим я имел честь доносить вашему превосходительству, что сборища Шамиля в значительных силах под предводительством сына его и Даниель-султана сделали нападение на сел. Шильды. Подробных затем сведений о действиях горцев и положении жителей я не мог до настоящего времени доставить вашему превосходительству потому, что объезжал по поручению Начальника Лезгинского отряда — генерал-майора кн. Меликова, деревни Кварельского участка для успокоения и [во] одушевления жителей и передачи ему разных сведений.

Спешу теперь с представлением всех сведений, собранных на месте, накануне 3 числа сборище Шамиля показалось перед Похальской башней нашею на передовой горе; в башне стоял небольшой гарнизон наш в ведении хорунжего Грузинской пешей дружины кн. Чавчавадзе для наблюдения за появлением горцев. Офицер этот дал знать кордонному начальству о появлении горцев. 3 числа, около 8-ми часов утра, большие силы горцев спустились Шуагорским ущельем в предместье сел. Шильды — Хандо и, не останавливаясь, продолжали наступление на селение. Оборонительная сила для сел. Шильды состояла из 500 человек резервной милиции Кварельского участка с сотенными командирами под командою подполковника кн. Чавчавадзе и милиционеров Грузинской дружины. Резервная милиция, стоявшая в Хандо, заметив значительность силы неприятеля, сосредоточилась близ сельского укрепления, приготовясь к встрече неприятеля. Сел. Шильды, которое по многолюдству и богатству после Кварель, на разорение которого шел неприятель, имеет 287 домов обывателей и могло выставить надежный отпор вооруженными людьми. Конные массы горцев, одетые по-чеченски, шли впереди, пешие прикрывали их, — сын Шамиля, Султан-Даниель и наибы предводительствовали скопищами, а Шамиль стоял в палатках лагерем с двумя орудиями и остальной силой близ Похальской башни. Сила горцев была свыше 15 т. человек. Конные партии горцев под прикрытием пеших при вступлении в [406] деревню редели от ружейного огня, открываемого на них со всех сторон резервной милицией и жителями, но они, не останавливаясь, скакали за сел. Шильды, и выехав на плоскость, заняли тотчас пикетами своими и особыми Партиями все пространство, около 40 верст, между сел. Кварели и Шакриани, равно переправы чрез Алазань по левому ее берегу. В одно время пешие массы горцев отдельными партиями начали зажигать и грабить сел. Шильды, а спустившаяся на плоскость кавалерия их распространила огни по селениям Кварельского участка: Зегани, Пашаани, Турисцихи, Чинчриани, Агдгоми, Енисели, Накалакеви и Греми, расположенные ниже от подошвы Кавказских гор, производя в них грабительства.

Жители Телавского уезда привычны к набегам горцев и отражению их, но появление кавалерии горцев среди дня и зажигательство ими деревень они видели в первый раз. Этот небывалый случай навел на них страх, они вместо верной защиты, указанной им заблаговременно, в сельских укреплениях, искали спасения в бегстве, рассчитывали спастись в Телавском участке по сию сторону Алазани, но они горько ошиблись в своих расчетах: конные горцы воспользовались этим замешательством жителей, занявши заблаговременно плоскость и переправы чрез Алазань, поражали бегущих, захватывая их в плен со всем имуществом, увозимым на арбах, равно вышедших в поле на работы. В подобном случае конные разъезды, производимые горцами отдельными партиями и расставленные ими до самых переправ, с самого утра 3 числа пикеты имели всю выгоду над бегущими жителями. Напротив, многие из жителей, оставшиеся на месте, защищались в своих домах, отбивали натиски горцев в продолжение трех дней — 3, 4 и 5 числа июля и спасли даже свои жилища. Они навели на горцев такой страх, что те не смели уже приближаться к их жилищу. Многие, ожесточенные потерею жен, детей и родной кровли, стекались вместе и делали засады за заборами и оградами, проводили через густой ружейный огонь кавалерию горцев, тела которых остались кучами на шильдинских улицах. Жители наши, укрывшиеся в своих домах и выселках и делавшие за оградами и за заборами засады, отбивали наших пленных, оружие и лошадей у горцев. В селении Заганах старшина Михаил Хурошвили спас в деревне несколько женщин; он скрыл их в своей каменной маране и с устроенной над ней выемке один с двумя односельцами несколько часов отбивал толпы конных горцев; несмотря на полученную им рану, не дал ничем воспользоваться горцам и нанес им самим потерю двумя убитыми. В Ениселях два человека помещика подпоручика кн. Георгия Джорджадзе смелыми действиями отрезали ворвавшуюся во двор их помещика конную толпу горцев и спасли имущество и несколько душ женский прислуги своего господина, бывшего тогда на службе во временной милиции, из коих одна заряжала ружья. В сел. Турисцихах большая часть жителей успела войти в старое укрепление свое и с ними вошел приходской священник армянский, но, к сожалению, этот пастырь подал жителям совет, что если они не выйдут из укрепления, то погибнут все. Часть жителей, которая послушалась священника и сам священник погибли все и попали в плен, оставшиеся же в крепости спаслись под главною защитою старшины Казара Папашвили и тамошних жителей Тевдора Буржеладзе и Ивана Тушишвили, которые, ободряя жителей и защищая с ними крепость, нанесли горцам потерю несколькими убитыми. В других деревнях, разоренных горцами, были подобные же примеры смелости и мужества жителей. [407]

4 числа горцы повторили с увеличенною силой подобное же движение, но в этот раз они не осмелились проехать чрез Шильды, но, пройдя с правого края деревни чрез высоту Концху, разделились на три партии, из коих сильная масса их кавалерии понеслась прямо на правый берег Алазани, а боковые держали цепь от самых переправ; пехота, рассыпавшись по Шильдам, зажигала с ожесточением жительские дома, а кавалерия горцев, прорвавшаяся в Телавский участок, распространила огни по деревням Телавского участка: Кондоли, Тогниани, Насомхари, Кисисхеви, Цинандали и Шалауры и качала грабить эти деревни; оставалось им до Тедава не более полверсты. Жители Телавского участка не показали той стойкости, какую Кварельского; объятые страхом, они бежали к горам Цивы и Гомборы и попадались с увозимым имуществом в руки горцев, преследовавших их даже за деревни до самых гор.

В селении Цинандали, когда было взято в плен семейство кн. Давыда Чавчавадзе, не было уже на месте жителей и даже собственных крестьян его. 3-го числа, после перестрелки, бывшей у меня с горцами за переправою на левом берегу Алазани близ сел. Чинчриан, я встретил человека кн. Чавчавадзе, приказал ему доложить княгине, чтобы они переехали поспешно в Телав, объяснив ему встречу мою и перестрелку с горцами и вообще всю опасность. Человек этот сказал мне, что от княгини имеют приказание не докладывать ни о чем неприятном. Но когда я снова разъяснил ему всю опасность и строго приказал доложить княгине переехать в Телав, то он обещался доложить об этом княгине.

На другой день, 4 числа, утром, около 8 часов, я распорядился потребовать двух человек княгини, одного лакея и кучера, явившихся в Телав, послать за княгинею шестерку лошадей почтовых с шестью конновооруженными телавскими жителями. Уездный врач Горелейченко согласился провожать их, но княгиня не выезжала из Цинандал до 11 часов утра и, оставленная всеми крестьянами и людьми своими, была захвачена в своем доме в плен около 11 часов с экипажем и лошадьми; между тем зажигательства, разъезды и грабительства горцев продолжались с ожесточением, начиная от Шильды по разным деревням Кварельского и Телавского участков до самого предместия Телава, — помощи ниоткуда не было, осады Телавской крепости я ожидал с минуты на минуту; вопли и рыдания женщин высшего и низшего сословия, переведенных мною в Телавскую крепость и разные отчаянны; [усилия] горожан ставили меня в затруднение, и я должен откровенно сознаться пред вашим превосходительством, что отчаяние всех и просьбы кидающихся на меня женщин и неимение никаких оборонительных средств для Телавской крепости, где хранилось казначейство, вызвало у меня мысль в первый раз во все время в продолжение 26-летней моей службы написать преждевременно в записке, посланной мною с нарочным к вам и его высокопревосходительству Николаю Андреевичу, что Телав жгут; это слово вырвалось у меня из-под пера, тем более, что с утра 4 числа до 4-х часов пополудни никто не мог ожидать, чтобы Телав избегнул нападения и разорения; но за крепость, казначейство, введенные мною в крепость семейства жителей, я нисколько не боялся и распоряжался во все время с твердостью и хладнокровием.

Личные действия мои и распоряжения во все время движения горцев по вверенному мне уезду состояли в следующем: жители Телавского и [408] Кварельского участков были извещены неоднократно переводить свои семейства с имуществом в старинные укрепления и безопасные места при появлении хищников и быть готовыми к встрече неприятеля; для этого исправили они сами заблаговременно и привели в оборонительное положение местные укрепления; каждой деревне назначено было укрепление, в котором они должны были обороняться. По требованию военного начальства из Кварельского участка сформировано было 500 человек резервной милиции, из Телавского — 150 человек временной милиции на казенном содержании, кои состояли в составе войск, расположенных по левому флангу Лезгинской кордонной линии. Сверх того назначено было иметь в Телавском участке 500 человек, кои должны были собраться по требованию военного начальства, и вообще уезд, объявленный на военном положении, подчинялся начальнику левого фланга Лезгинской кордонной линии полковнику фон-Кульману. 2-го числа из Похальской башни было замечено нашими караульными движение большой массы горцев, но известия об этом я не получал. 3-го числа утром, около 9 часов, по огню, которым пылало все сел. Шильды, я узнал, что горцы спустились в это селение. Телавскому городничему, титулярному советнику кн. Кобулову я приказал немедленно перевести уездный суд, уездное управление, городскую полицию, училища, и все учреждения, равно телавских жителей с семействами в Телавское укрепление, где находится казначейство и тюремный замок. Инвалидную команду и казаков телавского поста перевести также в крепость для единства силы и защиты крепости. Телавскому участковому заседателю приказал собрать и двинуть поспешнее вооруженных жителей на Тогнианскую переправу, отколь идут дороги в Шильды и во все деревни Кварельского участка, а ближайшие деревни сосредоточить в Телаве для отражения неприятеля; сам поспешил с 10 человеками на Тогнианскую переправу, отдав приказание перевозщикам, содержащим каюк, перевезть на правый берег каюк и быть готовым к перевозке ожидаемых из Телавского участка вооруженных жителей. Я переправился с помянутыми 10 человеками за Алазань, не ожидая огромности сил неприятеля в надежде пробраться в Шильды для одушевления жителей и введения между ними порядка; по переезде моем за Алазань в 10 часов утра я заметил сильные конные пикеты горцев, занимавшие высоты по левому берегу Алазани противу переправы; пикеты горцев при виде меня сосредоточились в большом числе на высоте у въезда в передовое сел. Чинчриани, чрез которое я должен был переехать, но как следование мое прикрывал курган, пролегающий противу сел. Чинчриан, то горцы, полагая меня с большею силой, не преследовали меня, почему я должен был переехать обратно на правый берег и ожидать сбора жителей из Телавского участка, коих собралось до 60 человек; кроме их прибыли ко мне конные князья, дворяне и жители и еще 7 человек казаков из Телавского поста, уездный предводитель дворянства, коллежский регистратор кн. Кобулов с братом своим, есаулом Грузинской дружины кн. Николаем Кобуловым; конных всех составилось: 10 человек казаков и особ разного сословия 40 или 50 человек. Между тем огни распространялись по многим деревням Кварельского участка от рассыпавшихся конных партий горцев; жители многих деревень Кварельского участка искали спасения на правом берегу, утопая даже в реке. С переправы я написал сигнахскому уездному начальнику около 10 часов утра о спуске горцев, прося его спешить с людьми на помощь Кварельскому участку и передать это сведение начальнику Лезгинского отряда [409] генерал-майору кн. Меликову. Вскоре затем я переправил за Алазань пеших 60 человек, приказав им занять высоты по левому берегу до моего переезда; с этой частью и 60 конными людьми я хотел предпринять снова движение за Алазань с целью отбросить неприятельские пикеты, занимавшие высоты противу всех ближайших переправ, а с другой стороны, если позволят обстоятельства, дойти до сел. Шильди для оказания помощи и одушевления жителей Кварельского участка. Пешие 60 человек до переезда моего на правый берег рассеялись, но я продолжал движение. 3-го числа в 11 часов передовые люди мои дали мне знать близ сел. Чинчриан, что значительная конная партия горцев идет на нас. Заняв заблаговременно против них выгодную позицию у левого берега Алазани и дорогу, ведущую к этой реке, я стал с бывшими при мне 60 конными в боевом порядке; вскоре между нами и горцами открылась перестрелка и, несмотря на совершенную несоразмерность в силах, я с частью со мною бывшей, выдержал стойко натиск горцев и перестрелку с ними, не дал им овладеть дорогою к Алазани и выгодами нашей позиции и тем воспрепятствовал им в переправе чрез Алазань, отступив в порядке. В этом деле убито у меня 8 человек, в том числе двое из князей и дворян, казак один и ранено несколько человек, из коих один казак, причем я контужен в левое колено; у горцев пало на месте 4 человека. Заметив, что и другие конные партии горцев производят вблизи разъезды, приближаясь к берегам реки, я распоряжался удерживать их порывы во все 3-е число. Около 4 часов конные партии горцев не показывались уже по берегам реки и я поспешил в Телав для осмотра и приготовления всего к обороне. Инвалидную команду с частью городских жителей я расставил по фасам, башням и воротам крепости. Фасы эти поручил чиновникам, князьям и дворянам; особой резерв поставлен был на площади крепости под наблюдением моим и командира Инвалидной команды поручика Соловьева. Вся эта сила хотя была ничтожна для обороны крепости, но я надеялся удержать крепость; большая часть жителей с семействами и имуществом была введена в укрепление, — за целость городских домов и лавок я не имел полной надежды. По требованиям моим из Телавского участка явились дворяне — пор. Иосиф Андроников и прапорщик Паата Мгалобелов с 65-ю вооруженными жителями; остальные жители Телавского участка, предавшись общему страху, оставляли свои жилища и искали спасения в Гомборской и Цивской горах, увозили с собой имущество; остановить их и собрать вместе для отражения неприятеля не было никакой возможности; между тем мне представлено охранение в Телавском участке Алавердинского собора и Шуамтинского монастыря, в которых хранится древняя дорогая утварь, образа и разное имущество. Для охранения этих храмов, обнесенных каменной оградой, хотя заблаговременно поставлены были мною караулы под надзором дворян, а вещи церковные были сняты и скрыты, но караульные эти 3-го числа оставили свой пост. 4-го числа утром настоятель этих храмов прискакал ко мне с известием, что оба храма оставлены караульными и я должен был отделить из 65 человек, доставленных ко мне поручиком Иосифом Андрониковым половину людей с самим Андрониковым и Мгалобеловым. Распорядившись об обороне Телавской крепости и храмов Алавердинского и Шуамтинского, 4 числа я поспешил из Телава опять на Тогнианскую переправу, где уездный предводитель и князья с [410] несколькими крестьянами должны были собраться для удержания этой переправы и воспрепятствовать горцам переезд, о чем было сообщено ему мною через посланного нарочного, но доехав с командою до сел. Кондоли, я узнал, что огромные конные партии горцев опрокинули их от переправы и перешли на правый берег Алазани, из коих средняя сильная партия бросилась прямо на сел. Кондоли, Цинондали, Кисисхеви и Шалауры, Телавского участка, а крайние две, служа цепью средней, поджигали и грабили другие селения; оставалось мне спасти Телав, куда чрез цепи и объезды неприятельские успел пройти и ждал с минуты на минуту нападения на Телав, но к 4 часам пополудни движение наших войск к Алазани и пушечные выстрелы, нами открытые, заставили неприятеля отступить с добычею и пленными, в числе коих, к общей печали и прискорбию, находилось семейство кн. Давыда Чавчавадзева и вдова покойного генерал-майора кн. Ильи Орбелианова.

Затем я, присоединившись к отряду, прибывшему с генерал-майором кн. Меликовым, объезжал с 10 по 13 число по поручению кн. Меликова деревни Кварельского участка для восстановления между жителями порядка и успокоения их от овладевшего ими общего страха.

Тяжкую для жителей разоренных селений потерю составляет рабочий скот, без которого они не могут свозить и измолотить хлеб, остающийся еще на корню, а также построить себе убежище. О числе убитых и взятых в плен и о потере скота и имущества я собираю верное сведение и вслед затем буду иметь честь доставить вашему превосходительству. Бедственное положение жителей разоренных селений, возбуждающее искреннее сожаление, заставляет меня покорнейше просить ваше превосходительство оказать им пособие освобождением их от податей и повинностей на несколько лет и вспомоществованием деньгами на покупку рабочего скота, тем более, что они не оставили ни одного покушения горцев без наказания и нанесли им также чувствительную потерю людьми, равную почти с потерей наших поселян.

Действия мои, клонившиеся к отражению неприятеля от правого берега Алазани с самыми слабыми средствами моими к спасению Телава, участка и святынь Алавердского собора и Шуамтинского монастыря и удержание тишины и порядка между жителями почтительнейше представляя на воззрение вашего превосходительства, имею честь покорнейше просить: обратить благосклонное внимание на самоотвержение бывших при мне лиц, не щадивших себя при перестрелке, бывшей у меня 3-го числа близ сел. Чинчриан с несоразмерной противу моей силой неприятеля, причем многие из бывших при мне людей пали жертвою, а другие ранены, перенеся всю опасность, труды и лишения в последующее затем время с 3 по 17 число, пока Шамиль снялся со своими скопищами с позиции близ деревень наших Кварельского участка; испрашиваю также внимания вашего превосходительства к отличившимся жителям разоренных селений и чиновникам, содействовавшим мне во все это время. Телавский уездный начальник кн. Андроников.

Ф. 16, д. 10495, л. л. 110-118. Подлинник.