1864 г. июня 18. – Письмо вице-консула в Трапезунде Мошнина начальнику главного штаба Кавказской армии Карцову о затруднениях, могущих возникнуть в связи с поселением черкесов вблизи русской границы, об уходе в рекруты 10 тысяч черкесов, о прибытии французского парохода под турецким флагом

Выселение горцев, особенно джигетов, продолжается; по известиям, полученным мною из Батума, туда уже прибыли более 12 тыс., ожидается всего до 25 тыс., которые и должны быть направлены к русской границе Чуруксу и Карсу. Из Трапезунда отправление горцев во внутрь, по направлению к Карсу и Эрзингину, [301] тоже идет довольно успешно. Я уже имел честь писать Вашему превосходительству в свое время, что если турецкое правительство вздумает их селить по этому пути, то Эрзерумская дорога сделается недоступной для караванов, которые тогда не замедлят перейти к нам из Тифлиса. Мои предчувствия в этом случае начинают уже сбываться и разбои начались; вчера, напр., вернулся из Байбурта один из знакомых мне персидских купцов Хаджи-Шеви, который едва успел спасти свою жизнь, поплатившись только своей невольницей-женой из черкешенок. На днях разграблен караван товаров, принадлежащий швейцарскому здесь дому Хохитроссер и К^о. Суда на черкесов нет, и местные власти их боятся. Я имел случай в том убедиться лично, когда обратился к Паше за содействием по освобождению русских пленных. Вали отвечал мне очень просто, что он боится черкесов и не может мне помочь в этом. Между тем как здесь, так и в Самсуне, благодаря деятельности нашего вице-консула, мы успеваем освобождать наших и каждую неделю по несколько человек отправляем в Поти из наших пленных. Беспечный Эмин-Паша никакими делами более не занимается, кроме черкесских, да и то только с целью составить себе капитал на счет переселенцев. В Самсуне получено приказание не допускать более высадки горцев, а все приходящие суда направлять в Анатолию. Приказание это подкреплено письмом нашего посольства в г. Какаче. Набор продолжается, взято до 10 тыс. охотников. Между черкесами сильное неудовольствие на распоряжения турецкого правительства, и более 100 семейств подсылали уже ко мне шпиона с намерением подкупить меня, дабы им было дозволено воротиться в Пшад. Неудовольствие в них и надежда на возвращение поддерживается, сколько мне известно, иностранными агентами, благодаря которым наши действия на Кавказе представляются в журналах в искаженном виде.

Здесь некоторые лица говорят вслух, что Англия не допустит насильного выселения горцев. Как бы то ни было Вали уехал в Батум на военном пароходе с целью осмотреть весь Лазистанский берег. Сегодня сюда прибыл французский пароход под турецким флагом. Говорят, что французы собираются содержать сообщения им между Поти, Батумом и Трапезундом. Но к чему тут турецкий флот? Каботаж в Турции допущен, и иностранные суда пользуются едва ли не большими привилегиями, чем турецкие. Приход этого парохода одни объясняют поездкой г. Шефера, французского консула, в Поти и Константинополь; в первом городе он провел три недели, собирая разные сведения. Французы, потеряв надежду взять на себя исправление Эрзерумской дороги, употребляют все усилия захватить персидский транзит в свои руки. С этой целью ездил г. Шефер в Поти, с этой же целью посылается теперь французский пароход, идущий под турецким флагом, к нашим берегам. Другие в поездке г-на Шефера и в столь странном отправлении турецкого парохода [302] к городу Поти видят какие-то политические замыслы. Во всяком случае, мне кажется, за турецким-французским пароходом следует учредить в Поти надзор, особенно если он будет допущен к входу в реку.

Пароход называется (не разборчиво), капитан славянин, бывший в службе в нашем обществе пароходства.

ЦГИА Грузии, ф. 416, оп. 3, д. 1114, л. 23-24.