СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

Несколько документов ЦГИА о православии в Осетии XIX века

Цивилизационный, культурно-исторический, социально-политический баланс между различными религиозными традициями сложился в Алании-Осетии естественно и объективно. Многоконфессиональность не только не помешала национальной и культурной консолидации осетинского народа, но сделала осетинскую культуру Нового времени чуждой любых конфессиональных предрассудков. Традиционное единобожие и духовные пласты авраамической (массовой православной и сепаратной исламской) традиции органически слиты в сознании народа и надежно обеспечивают устойчивый духовный баланс толерантности и открытости внешнему миру. Конфессиональная принадлежность в этих условиях не имеет большого значения для самоидентификации, а мировые религии занимают почетное положение в сфере духовности и культуры, не проникая в сферу этнополитических и социальных отношений

Возможно, именно эти обстоятельства составляют основу исследовательской пассивности в изучении религиозной истории алан-осетин. Серьезным препятствием остается также свойственное советскому осетиноведению обыкновение связывать религиозную проблематику преимущественно с этнографическими описаниями. Но и современная этнологическая литература не спешит выйти из плена идеологических штампов. Наиболее значительные и качественные научные публикации последних лет посвящены истории православия, и это не удивительно: надежные источниковедческие и историографические основы разработки христианской тематики заложены еще в XIX в.

Алания-Осетия — страна не просто древней, — апостольской православной традиции. Первое знакомство аланов с христианством церковная история связывает с именами ближайших учеников Христа — святых апостолов Андрея Первозванного и Симона Кананита. В первом десятилетии X в. была создана Аланская епархия, началась государственная христианизация населения. Глава православной Аланской епархии, назначаемый Константинопольским патриархом, с середины X в. имел сан митрополита. Ранние аланские храмы — древнейшие на территории современной России.

Военно-политические потрясения XIII-XIV вв. обернулись для Алании разрушением государственности, демографической катастрофой и потерей равнинных земель. Последнее известное упоминание Аланской епархии относится к 1590 г. После этого каноническое православие удерживало свое влияние только в южных районах Алании-Осетии, доступных для грузинских священников.

Установление русско-осетинских отношений в XVIII в. было связано с деятельностью Осетинской духовной комиссии, созданной российским Синодом. Присоединение к России в 1774 г. повысило политико-идеологическое значение религии. В первые десятилетия после присоединения к России окормление православных осетин было заботой Астраханского епископа. В XIX в. параллельно развитию администрации складывалась структура церковных учреждений в Алании-Осетии. К 1840-м гг. сформировалось благочиние, а 1850-е было создано управление осетинскими приходами. После присоединения Грузии и учреждения в составе Русской православной церкви Грузинского экзархата туда была передана и территория Осетии. В 1875 г. выделено Владикавказское викариатство, а в 1885 г. взамен его учреждена самостоятельная епархия, которая в 1894 г. выведена из состава Грузинского экзархата. Владикавказская епархия просуществовала до 1922 г.

После восстановления территориальной структуры Русской православной церкви территория Северной Осетии входила в Ставропольскую и Бакинскую епархию, с 1998 г. входит в Ставропольскую и Владикавказскую епархию, с 2011 г. — во Владикавказскую и Махачкалинскую епархию. В Южной Осетии создана самостоятельная Аланская епархия.

Особым историческим сюжетом является эволюция понимания государством и православной церковью особенностей осетинской культурно-религиозной традиции. С ложным определением ее в качестве «язычества» связана эпопея жестокой борьбы против народной духовной культуры. Как известно, в эпоху присоединения к России образованные православные наблюдатели (священники и чиновники) отнюдь не обнаружили в [72] Осетии «язычества». Тогда речь шла лишь о новом воцерковлении народа после трехвекового перерыва. Тезис о «язычестве» был изобретен в XIX в., когда после присоединения Грузии российский Синод привлек к службе в Осетии грузинских священников. Как эффективный идеологический инструмент «языческую квалификацию» использовали в XIX в. колониальные шовинисты, а в XX в. — советские сторонники денационализации. Лишь в 1990-е гг. государственные органы исключили ее из своей практики, а в начале XXI в. монотеизм народной религиозной традиции осетин был публично признан Владикавказским благочинием.

В последние годы вышли в свет интересные работы, в большинстве посвященные просветительской деятельности церковной интеллигенции середины XIX — начала XX в. Тем не менее, отмеченная выше исследовательская пассивность все еще не преодолена. Осмысление культурно-политической роли церкви, выявление механизмов ее инструментального использования государственной властью, место православного фактора в поиске объяснительных концепций настоящего и конструктивном выборе проектов будущего — вот лишь несколько актуальных проблем исторического изучения православия в Осетии XVIII-XXI вв., ожидающие вдумчивого исследователя.

Предлагаемые вниманию читателей документы извлечены из Центрального государственного исторического архива (фонды: 1268 «Кавказский комитет» и 796 «Канцелярия Синода»). Документ № 1 уже был опубликован, для настоящего издания он вновь подготовлен по архивному оригиналу, что позволило устранить незначительные неисправности первой публикации. Вместе с рапортом генерала Е. А. Головина остальные документы, отразившие взгляды и подходы наместников М. С. Воронцова, H. Н. Муравьева и экзарха Грузии Исидора (Никольского), позволяют представить некоторые важные черты и обстоятельства многолетней дискуссии по осетинскому вопросу.

Кульминация борьбы трех культурно-политических направлений, представленных «русской», «грузинской» и «исламской» партиями, пришлась как раз на вторую треть XIX в. При этом, как ясно видно из публикуемых текстов, политико-административные и социокультурные цели участников соревнования вовсе не сводимы к упрощенным этноцентристским схемам. Для правильного понимания исторического контекста необходимо добавить, что во внутренней жизни Осетии это период сложных политических процессов, интенсивного хозяйственного роста и глубинных изменений в социальной жизни, которые привели к смене сущностных характеристик осетинской культуры.

Девятнадцатое столетие — эпоха становления современной осетинской нации и формирования осетинской национальной культуры. На вторую треть XIX в. пришлось начало культурного переворота — перехода от средневековой культуры традиционного типа к национальной культуре Нового времени. Насколько можно судить, исход борьбы, в центре которой оказался тогда религиозный вопрос, был предопределен политическим и цивилизационным выбором, который к тому времени уже состоялся в Осетии.

В соответствии с принятыми правилами издания исторических документов, тексты публикуются в современной орфографии. Восстановленные издателем сокращения и пропущенные слова заключены в квадратные скобки. Опущенная часть текста обозначена отточием, заключенным в квадратные скобки. Каждый документ снабжен археографическим заголовком и сопровождается легендой, включающей контрольно-справочные сведения. Все примечания вынесены в постраничные сноски.

Руслан Бзаров. [73]

№ 1

Рапорт командующего Отдельным Кавказским корпусом и главноуправляющего гражданской частью на Кавказе Е. А. Головина ¹ военному министру А. И. Чернышеву ² об усовершенствовании управления Осетией. Тифлис. 14 июня 1838 г. № 417

Осетия, несмотря на близость к центру управления здешним краем, распространяясь по хребту и ущельям Кавказа, до сих пор не вся еще нам подвластна. Часть ее, лежащая на южной покатости гор, после экспедиции, в 1830 году бывшей, разделена на четыре приставства, и управление оными поручено особым чиновникам из грузинского дворянства с производством на первый раз жалованья — приставу по 200 руб., письмоводителю при нем 150 р. и на канцелярские расходы по 50 р., а всего по 400 р. сер. — из сальянских ³ доходов — для каждого пристава.

Приставы сии впоследствии подчинены главному надзору: один — управляющего горскими народами по Военно-Грузинской дороге, а три — Горийскому окружному начальнику. Разделение это существует и поныне. Но управление осетинами, присоединенными к Горийскому округу, оказалось вовсе неудобным.

Окружной начальник, имея постоянное жительство в городе Гори и будучи занят собственною многосложною своею должностью по полицейской и судной частям, не имеет ни времени, ни способов посещать Осетию, а потому надзор его ограничивается одними распоряжениями чрез приставов и разбором дел сих горцев, вне их земли по жалобам, приносимым ими друг на друга или на своих приставов.

Неудобство сие замечено было еще с 1832 года. Предместник мой генерал-адъютант барон Розен, как усматривается из дела, предполагал улучшить управление Осетиею; но предположение его осталось неисполненным. Для самых осетин весьма ощутительны недостатки настоящего образа правления над ними: по отдаленности от них главного местного начальства и потому, что нынешние пристава из грузинских князей и дворян редко даже у них бывают и никогда не пользуются их доверенностью; что в особенности препятствует первоначальному образованию сего полудикого народа, который начинает, однако, чувствовать пользу оного и постигать преимущество мирной жизни. Доказательством этого служит то, что некоторые осетинские общества, в числе коих и не признававшие над собою никакой власти, присылали поверенных от себя к здешнему прежнему начальству, а ныне и ко мне, прося дать им Главного пристава, но только из русских чиновников, а отнюдь не из грузин, завести училище для образования детей и проложить чрез их земли удобную по Кавказскому хребту дорогу, о чем они просят неотступно, побуждаясь к сему и тем, что другие общества, обитающие в отдаленнейших ущельях, нарушая в глубине гор безопасность мирных соплеменников своих разбоями и грабежами, вынуждают их не только к защите себя, но и к кровомщению, которое по обычаю их служит единственным удовлетворением за оскорбление и обиды и считается священною обязанностью пред прахом родственника, погибшего от руки другого.

Полагая, что одна лишь гражданственность, постепенно вводимая между буйственными полудикими племенами страны сей, может обуздать зверские их обычаи и указать им путь к образованию и распространению христианства, согласно желанию самых их и не теряя случая, признал весьма полезным назначить для всех ныне известных и впредь имеющих оказаться осетинских обществ по сю сторону хребта Кавказского, одного Главного пристава из военных русских офицеров и определяю уже туда состоящего по кавалерии при Корпусе капитана Васильева, оставив под ведением его и при нем в роде помощников, трех частных приставов.

Главный пристав сей должен действовать сообразно наставлениям, данным в 1830 году князем Варшавским ⁴ для ныне существовавших приставов, но с тем, что он, подчиняясь грузинскому губернскому начальству с управляемыми им осетинами на том самом основании, как подчинены оному горские народы, по Военно-Грузинской дороге обитающие, не должен уже состоять в ведении горийского окружного начальника и земского [74] суда. При назначении Главного осетинского пристава я нашел справедливым сравнить его в окладе жалованья с управляющим горскими народами по Военно-Грузинской дороге, получающим на основании высочайшего повеления 700 руб. серебром в год. Притом он должен иметь при себе письмоводителя, переводчика и двух писцов с жалованьем: первым двум по 200 р., а последним по 150 р. и на канцелярские расходы по 100 руб. Затем, увеличив жалованье частных приставов назначением каждому из них по 300 р., расходы, ныне производимые на письмоводителей при них и канцелярские припасы, прекратил, предоставя им в случае нужды заимствоваться писцами и материалами из канцелярии Главного пристава, так как они обязаны находиться при нем и исполнять его более словесные, нежели письменные поручения. Равным образом увеличил жалованье до 300 руб. сер. и частного осетинского пристава Джамурского ущелья, причисленного к дистанции управляющего горскими народами на Военно-Грузинской дороге, оставя при нем письмоводителя с жалованьем по 150 р. и с отпуском на канцелярские расходы 50 р., так как ущелье его отстоит далеко от прочих управляемых Главным приставом, не имеющим с ним чрез хребет гор прямых сношений и должно находиться отдельно в ведении управляющего горскими народами. На все таковое содержание по управлению Главного осетинского пристава с подчиненными ему тремя частными и с четвертым, остающимся под ведением управляющего горскими народами, будет требоваться ежегодно по 2 900 р. сер., т. е. более тысячи тремястами руб. серебром противу ныне производимых расходов.

Со временем, при таковом учрежденном правлении над Осетиею, можно будет надеяться не токмо на постепенное обложение жителей оной соразмерною с их состоянием податью, но и на открытие других источников государственных доходов, которые могут с избытком вознаграждать производимые по управлению ими расходы для первоначального введения у них гражданственности.

Один взгляд на карту удостоверяет, что земля сия во многих отношениях заслуживает особенного внимания Правительства. Прочное владычество в Осетии утвердит господство наше на большем пространстве хребта Кавказских гор, тогда как ныне мы владеем им вполне на одной лишь Военно-Грузинской дороге.

Все вообще жители Осетии сохраняют в памяти своей, что они были некогда христиане, многие из них и ныне привержены к церкви. Целые общества ходатайствуют о присылке к ним священников и о заведении у них училищ. Если до сего времени миссионеры наши не оказали еще больших успехов в утверждении Осетии в христианстве, то причиною сему, сколько недостаток в образованных миссионерах, назначаемых из грузинского духовенства, столько же и от того, что в собственной их земле нет местного управления, которое бы мерами убеждений и достаточного надзора искореняло языческие обыкновения, от коих и крещеные осетины еще мало отстали.

Относительно заведения у них училищ я приказал объявить им, что Правительство всегда будет готово в этом содействовать, на первый же случай, если кто из них желает, то может представить детей своих в ближайшее Горийское уездное училище.

С учреждением Главного приставства я назначил чиновнику сему пребывание в одном из осетинских селений, где найдет выгоднейшим и удобнейшим для сообщения, снабдив его небольшою воинскою командою, дабы предоставить ему возможность распространять постепенно влияние свое на отдаленные ущелья, нам не токмо не покорные, но еще и не вполне известные.

Представляя Вашему сиятельству о сих моих на первый раз распоряжениях в Осетии, которые я признал необходимыми к водворению там лучшего порядка и, чтобы тем показать им намерение правительства, пекущегося о их благосостоянии, — покорнейше прошу довести о них до сведения государя императора и исходатайствовать высочайшее Его Императорского Величества благоизволение и утверждение сей временной меры ⁵.

Генерал-лейтенант Головин 1-й.

ЦГИА. Ф. 1268. Оп. 1. Д. 84. Л. 1-6. Подлинник.
(Публикация: История Юго-Осетии в документах и материалах. Т. 2. Сталинир: Госиздат Юго-Осетии, 1960. С. 63-66). [75]

№ 2

Предложение обер-прокурора Синода Н. А. Протасова ⁶ отправлять осетинских детей в духовные училища внутренних российских епархий. Санкт-Петербург. 22 января 1848 г. № 416

Святейшему Правительствующему Синоду

Предложение

Преосвященный экзарх Грузии сообщил мне, что инспектор Владикавказских духовных училищ священник Алексей Колиев ⁷, будучи сам из осетин и имея особенную ревность к образованию детей осетинских, просил его, Преосвященного, об исходатайствовании разрешения на перемещение обучающихся в том училище на казенном коште детей горцев для продолжения наук в духовные училища ближайших внутренних епархий, — с тою целию, чтобы они, в удалении местных осетин, скорее могли отвыкнуть от своих грубых обычаев и усвоить себе русские обычаи. Со стороны родителей, по уверению священника Колиева, не может встретиться никаких к тому препятствий. Мера сия, по мнению Преосвященного, действительно может быть полезною как для успешного обучения горских детей русскому языку, так и для нравственности их и прочнейшего сближения с русскими. Обучаясь во Владикавказе, они почти не имеют обращения с русскими, а возвращаясь в домы на праздники и каникулы, следуют образу жизни горцев, увлекаются обычаями и примерами весьма грубыми и часто теряют и те скудные сведения в русском языке, какие приобрели в училище. К сему Преосвященный экзарх присовокупил, что ежели такая мера может быть допущена в виде опыта, то предполагается употребить ее с следующими ограничениями и условиями: 1) послать в разные духовные училища не более 5-ти учеников, могущих сколько-нибудь объясняться по-русски; 2) с согласия их родителей и без всякого принуждения; 3) издержки на доставление их к месту отнести на счет Осетинской духовной комиссии; 4) на содержание их в училище высылать пополугодно в местное семинарское правление из сумм Комиссии сколько по штату положено на полного казеннокоштного воспитанника в том училище, куда воспитанник из горцев будет назначен.

О таковых предположениях Преосвященного экзарха Грузии сообщено было от меня наместнику Кавказскому на его усмотрение и заключение.

Вследствие сего граф Воронцов сообщил мне, что, соглашаясь вполне с мнением экзарха о пользе подобной меры, могущей служить самым верным средством к успешному обучению горских детей русскому языку и прочнейшему сближению с русскими, он объяснялся по сему делу с Преосвященным Исидором, и они признали вместе, что Ставропольская губерния, находясь как бы в центре горских народов, не может вполне оправдать цели настоящего предположения, а потому и положили, чтобы молодых осетин, в числе пяти человек, ежегодно отправлять на изложенных экзархом основаниях в Екатеринославскую и Воронежскую губернии, для обучения в тамошних духовных училищах, поручив их непосредственному наблюдению местного духовного училищного начальства и епархиальных означенных губерний начальников.

Духовно-учебное управление, находя с своей стороны предполагаемую наместником Кавказским и Преосвященным экзархом Грузии меру к прочнейшему сближению детей горцев с русскими вполне полезною и соответствующею цели, полагало бы разрешить Преосвященному экзарху отправлять молодых осетин в числе пяти человек в Екатеринославскую и Воронежскую епархии на изложенных Преосвященным основаниях для обучения их в тамошних духовных училищах с поручением их особому непосредственному надзору местного училищного и епархиального начальства.

Имею честь предложить о сем на заключение Святейшего Синода ⁸.

Обер-прокурор граф Н. А. Протасов

ЦГИА. Ф. 796. Оп. 129. Д. 131. Л. 1-3. Подлинник. [76]

№ 3

Отношение экзарха Грузии Исидора ⁹ к наместнику Кавказа М. С. Воронцову ¹⁰ о необходимости противодействовать переходу осетин из православия в ислам. 30 января 1848 года. № 74

Вследствие жалобы осетинского духовенства Владикавказского округа, что магометане с наглою дерзостию отторгают православных осетин от христианства и священники, подвергаясь сами всегдашним неприятностям, не в состоянии сохранить своих приходов от вредных внушений и действий фанатиков, безнаказанно совращающих христиан в магометанство, было предписано от меня Владикавказскому благочинному Колиеву составить именную ведомость по всем приходам его благочиния, кто и когда совращен в магометанство. Представленную мне благочинным Колиевым ведомость при сем прилагая, считаю долгом довести до сведения Вашего сиятельства о некоторых обстоятельствах, кои, по объяснениям местного духовенства и бывших у меня осетин Владикавказского округа, способствуют к совращению христиан в магометанство:

1) Ежегодно, в июле и августе месяцах, в продолжение всего Рамазана, приходят из Чечни в большом числе муллы и проповедуют между осетинами исламизм, особенно в тех аулах, где осетины живут вместе с магометанами. Помещики из мусульман и старшины, большею частию также мусульмане, не только не препятствуют изуверной ревности муллов, но всеми мерами содействуют им, и угрозами и притеснениями наклоняя осетин к оставлению христианства. Священников в это время выгоняют из аулов ругательствами и угрозами, по наущению тех же муллов.

2) Со стороны местной полиции не предпринимается никаких мер ни к ограничению своеволия и вредных для христианства действий муллов, помещиков и старшин магометанских, ни к защите православного духовенства, и жалобы последнего оканчиваются обвинением того же духовенства, потому что в Владикавказском округе и полицейских чиновников много из мусульман, которые благоприятствуют распространению своей веры, и жалобы, разбор коих им же поручается от местного начальства, представляют в превратном виде. Из таковых чиновников в 1846 году особенно много сделал вреда христианству Владикавказский пристав Дударов, в имении коего приставали партии чеченских муллов и рассылались по аулам под его особенным влиянием, о чем я имел честь лично докладывать Вашему сиятельству.

3) В последнее десятилетие в осетинских аулах устроено несколько новых мечетей, где их прежде не бывало, и устройство их допущено местною полициею без разрешения высшего военного начальства. Мечети сии служат теперь предлогом муллам для проживания в тех аулах и постоянных действий к совращению православных.

4) Когда последняя депутация из магометан и осетин находилась в Петербурге, офицерам мусульманским, для успокоения их единоверцев, даны были печатные листы, в коих изображены правила, чтобы детям мусульман, воспитывающимся в военных корпусах, не было делаемо ни малейшего стеснения в отправлении обрядов веры их. Возвратившись на Кавказ, члены депутации, показывая те листы неграмотным осетинам, превратно объясняли им, будто в них заключается Высочайшее разрешение принимать магометанство всем кто пожелает. Это неблагонамеренное внушение имело сильное влияние на осетин.

5) Между осетинами распространилось ложное мнение, что довольно сделаться мусульманином, чтобы быть дворянином. В этом мнении утверждает их то, что множество мусульман, происходящих также от осетин, без всякого основания называют себя дворянами, и не только никто им не запрещает сего, но и в формальных бумагах, со слов их, дают им это титло. Посему особенно молодое поколение осетин смотрит на магометан как на привилегированное сословие и легко переходит в их веру, даже с согласия родителей, надеющихся чрез то доставить детям счастие.

6) Неоднократно осетины лично мне выражали свое огорчение, что магометане пользуются вниманием начальства, а они остаются в презрении будто потому только, что христиане. Иные скромно отзывались, что им стыдно быть под начальством у неверных, а другие с какою-то завистью и ожесточением объяснялись, что они отданы в господство старшинам магометанским, которые, получая от правительства чины, отличия и жалованье, стараются и их разорять вконец; что в делах против непокорных низшие начальники магометане [77] всегда выставляют своих единоверцев отличившимися и доставляют им награды, а заслуги христиан скрывают и после над ними же насмехаются, обещая и их отличить, ежели примут их веру; что если христианин приносит жалобу на магометанина, то не дождется суда, а если магометане жалуются на христианина, то старшины тотчас удовлетворяют с обидою для последнего, что по просьбе магометан старшины немедленно отводят землю или сенокос, а христиане и десять раз просят напрасно.

7) Где не действуют притеснения, там мусульмане соблазняют осетин подарками, или чрез брачные союзы мусульман с осетинами и осетинок с мусульманами, совершаемые вопреки церковным и гражданским законам по мусульманскому обряду, совращают православных в магометанство.

Благочинный Колиев, представляя ведомость о совращенных, доносит, что если не будут начальством приняты какие-либо особенные меры к возвращению в христианство совращенных из оного, то и прочие осетины в скором времени перейдут в магометанство.

Посему долгом считаю убедительнейше просить Ваше сиятельство обратить силу закона противу тех, кто окажется виновным в совращении осетин, и предписать решительные меры к возвращению их в христианство, и какие благоугодно будет Вам, милостивый государь, сделать распоряжения, не оставить меня без уведомления.

ЦГИА. Ф. 1268. Оп. 8. Д. 298. Л. 37-43. Копия.

№ 4

Отношение наместника Кавказа Н. Н. Муравьева ¹¹ к управляющему делами Кавказского комитета В. П. Буткову ¹² о мерах поддержания православного христианства в Осетии. 19 сентября 1855 г. № 745

Милостивый государь, Владимир Петрович!

Во время проезда моего по Ставропольской губернии и Кавказской линии я при обозрении Кавказского линейного казачьего войска убедился, что в нем на устройство духовной части не обращено вообще должного внимания. [...] ¹³

На пути следования с Кавказа в Закавказский край я собрал по возможности точные сведения о населяющем эту часть Главного Кавказского хребта племени осетин. Известно, что горцы эти с незапамятных времен принадлежали к семье христианской, но что в течение веков и вследствие смут, тревоживших издавна обитателей Кавказа, христианская религия превратилась у них в какую-то смесь искаженных обрядов и суеверных действий, не совместных с духом евангельского учения. При самом начале наших сношений с племенами Кавказа было обращено внимание на этот предмет и в Моздоке учреждена так называемая Осетинская духовная комиссия, действиями которой православная вера не только сохранилась в этой стране, но сначала и распространялась с успехом, очищая обряды, сохранившиеся у осетин, от вкравшихся в них чужих элементов. Духовная комиссия эта хотя и существует доныне, но она находится в Тифлисе уже многие годы. От этой ли причины или от других событий, имевших прямое влияние на осетин, должно сознаться, что в последнее время христианство не только между ними не распространилось, но даже ослабло в сильной степени, в особенности на северном скате Кавказского хребта. Там много примеров принятия осетинами мусульманской веры и известно, что Шамиль посредством своих агентов усиливается распространять учение это между народом, над которым желает приобрести влияние.

Между тем население этой части Кавказского хребта, разделяющей его как бы на две половины христианским племенем, враждебным учению Магомета, составляет для нас предмет первостепенной важности. Не говоря о том, что подобное население служило бы естественным препятствием к сношениям и соединению между собою горцев, живущих против Левого и Правого фланга нашей Линии, я не сомневаюсь, что влияние истинно христианских нравов имело бы благодетельные последствия на соседственные мусульманские [78] горские племена и, при благоразумии в действиях начальственных лиц, способствовало бы к усмирению края, быть может, более, нежели успех нашего оружия.

Даже в центре нашего отечества и между лицами, незнакомыми с краем, но движимыми духом благочестия, существует убеждение в важности укоренения православия между осетинами, что доказывается значительными пожертвованиями, делаемыми ими на украшение и восстановление древних христианских храмов, доныне в Осетии сохранившихся.

По прибытии моем в Тифлис экзарх Грузии сообщил мне любопытные сведения о положении, в котором находится христианство у осетин, и Его Высокопреосвященство принимает живое участие в этом деле.

Для достижения этой благой цели мы должны употребить все зависящие от нас усилия и изыскивать самые надежные средства. Первое условие для успеха этого дела есть направление действий духовенства к достижению желаемой цели. Образование и выбор достойных лиц, готовых с самоотвержением и с любовью заниматься сим важным делом, составляет предмет трудный, требующий в особенности от главного начальника епархии замечательных способностей, необыкновенной деятельности и сил как телесных, так и душевных. Кроме того, нужно не только содействие в этом деле военных и местных начальников края, но и теплое сочувствие к успеху оного, ибо при равнодушии на успех надеяться нельзя.

Эта потребность в способном начальнике Кавказской епархии приводит меня к суждению о нынешнем епископе Кавказском и Черноморском Иоанникие. Отдавая полную справедливость пастырским доблестям его, я, однако, не могу признать в нем тех редких качеств, которые необходимы при исполнении двух столь многотрудных дел, каковы укоренение христианства между осетинами и восстановление благоустройства в духовном отношении между Кавказским линейным казачьим войском. Одни лета поименованного архипастыря служат к этому препятствием, не говоря уже о том, что трудно после долгого управления на известных началах паствою применить вдруг действия свои к новым порядкам, которые доныне ускользали от внимания или не составляли предмета попечений.

Для занятия этого места я имею в виду лицо соответственное, назначение которого дало бы более надежды на успех дела, важность коего не подлежит сомнению. Это настоятель Сергиевской пустыни близ Петербурга архимандрит Игнатий, коего способности, деятельность и христианская любовь мне довольно известны и который, я полагаю, принял бы на себя звание, обещающее его благим намерениям столь обширное поприще.

Имея честь сообщить все обстоятельства эти Вашему превосходительству, по неизвестности мне, возвратился ли князь Александр Иванович Чернышев из заграницы к своей должности, я прошу содействия Вашего в назначении архимандрита Игнатия епископом Кавказским и Черноморским с переводом епископа Иоанникия в другую епархию России, где он по своим пастырским добродетелям может оказать существенную пользу. Уверен, что Вы не откажетесь, по личном совещании с архимандритом Игнатием, принять участие в деле, обещающем столь благодетельные последствия не только для Кавказского края, судьбы коего давно уже составляют главный предмет Ваших забот, но и для всего государства. Если бы оказалось возможным вместе с ожидаемым от Вашего превосходительства ответом на сие отношение мое получить уведомление о назначении архимандрита Игнатия на новую должность, то Вы оказали бы Кавказу важную услугу, ибо, чем скорее положить начало к описанному здесь делу, тем лучше. Примите уверение в совершенном моем почтении.

Н. Муравьев

ЦГИА. Ф. 1268. Оп. 8. Д. 298. Л. 1-4. Подлинник.

№ 5

Конфиденциальное отношение экзарха Грузии архиепископа Исидора к обер-прокурору Синода графу А. П. Толстому ¹⁴ о средствах развития христианства в Осетии. 30 июня 1856 г. № 586

Рассмотрев препровожденную при конфиденциальном письме Вашего превосходительства от 17 ноября 1855 года за № 6032 выписку из соображений наместника Кавказского относительно развития христианства между осетинами, я нахожу в ней одне только общие мысли и положения, известные уже Святейшему Правительствующему Синоду и неоднократно повторенные всеми главными начальниками на Кавказе и за Кавказом. [79]

Три общие мысли заключаются в записке:

1) Полезно и нужно просветить осетин христианскою верою.

2) Развитие христианства между осетинами в настоящее время слабо.

3) Нужно изыскать меры к усилению христианства в Осетии.

Первая мысль не требует ни доказательств, ни пояснений. К пояснению второй нужно много соображений, которые потому изложены в особой, приложенной при сем, записке. Третья, как последствие первой и второй, сама по себе верна: но в частностях и в приложении к делу требует новых соображений.

Изыскивая средства к успешному развитию христианства между осетинами, особенно по северному склону Кавказа, наместник обращает особое внимание на место управления миссионерами и, указывая на успешные действия существовавшей в Моздоке Осетинской духовной комиссии, полагает, что можно было бы больше ожидать успеха, если бы церкви и духовенство, состоящие по северному склону Кавказа, были подчинены, вместо Тифлисской осетинской комиссии, Кавказскому епархиальному начальству.

Нет сомнения, что близость управления от мест управляемых во многих отношениях может быть полезна. Если бы в делах подобного рода удобно было делать опыт без твердой уверенности в успехе, я просил бы Святейший Синод испытать это средство, ибо оно, во-первых, значительно облегчило бы меня в управлении, слишком обширном и многосложном, и, во-вторых, опыт показал бы, что означенное мнение наместника не может способствовать к достижению цели. Но, в деле Веры и Церкви, устраняя всякие личные выгоды, я обязываюсь подробно изложить мое по сему предмету мнение:

1) Перечисление 30 осетинских приходов, на северном склоне Кавказа расположенных, в ведомство Кавказской епархии не соответствует условию близости управления: потому что Владикавказ, как центральное место тех приходов, где сосредоточено и военно-гражданское управление осетинами, отстоит от Ставрополя на 350 верст, а от Тифлиса на 180, и самый ближайший к Ставрополю осетинский приход отстоит от оного на 310 верст, а от Тифлиса самый отдаленный — на 220 верст.

2) Осетинские приходы северного склона Кавказа отделены от Кавказской епархии линейными приходами ведомства обер-священника Отдельного Кавказского корпуса, и потому надзор за духовенством из Ставрополя еще затруднительнее, нежели из Тифлиса.

3) Приходами сими ныне заведывают грузинские священники, исключая 3-х из природных осетин. Все они способны объясняться на осетинском языке, и 13 из них окончили курс учения в Тифлисской семинарии. Утвердительно могу сказать, что, кроме 3-х священников из осетин, не только все прочие священники, но и причетники из грузин откажутся от мест и никак не согласятся перейти в Кавказскую епархию. Трудное, с крайними лишениями и опасностями соединенное служение свое они совершают теперь с единственною надеждою, что труды их вознаградятся назначением места в Грузии. В состоянии ли будет Преосвященный Кавказский заместить столько приходов священниками и причетниками своей епархии, знающими осетинский язык, весьма сомневаюсь. Хотя в Кавказской семинарии есть класс осетинского языка, но школьное знание языка не простирается далее филологического разбора, и ежели в Тифлисской семинарии некоторые ученики свободно объясняются по-осетински, то не школе сим обязаны, а тому, что родились во время службы отцов их по ведомству Осетинской комиссии и с малолетства ознакомились с осетинским языком. В Кавказской семинарии таких учеников не могло быть; из неученых же священников в Кавказской епархии совсем нельзя найти знающих осетинский язык, тогда как грузинские неученые священники, служа в горах по несколько лет в причетническом звании, навыкли свободно объясняться по-осетински. Определение русских священников в осетинские приходы совершенно бесполезно, что доказал опыт.

4) Бывшая в Моздоке, за 100 верст от осетинских аулов, Осетинская духовная комиссия и потом вновь образовавшаяся под ведением архиепископа Досифея и имевшая пребывание в самых горах, — обе оказались неудовлетворительными, и, по распоряжению Святейшего Синода, закрыты. Это ведет к заключению, что не место управления, а другие условия нужны для успешного развития христианства между осетинами.

Вопрос сей с давнего времени занимает высшее начальство. Составлен был проект образования Общества миссионеров на Кавказе, [он] рассмотрен и исправлен главноуправлявшими в Грузии бароном Розеном и генералом Головиным, по совещанию с экзархом Грузии; состоялся 13 апреля 1829 года именной высочайший указ Комиссии духовных училищ о назначении казенного содержания на 40 учеников из горцев при семинарии и по 60 в низших училищах. Но и проект, и означенный указ не приведены в исполнение, по значительности потребных на преобразование Осетинской комиссии издержек, как уведомил наместника князя Воронцова в начале 1845 года бывший обер-прокурор Святейшего Синода граф Н. А. Протасов.

Занимаясь делами Комиссии около 12 лет, полагаю, что если бы проект и был приведен в исполнение, [80] большая часть препятствий к успеху христианства в Осетии, изложенных в особой записке, остались бы в своей силе. Не в организации управления и не в месте управления надобно искать причины неустройства, но в затруднительном положении осетинского духовенства и в местных препятствиях, устранение коих не зависит от духовной власти. Священники в Осетии, обязанные жить с семействами в приходах на жалованье от 120 до 200 руб. сер. и из того же жалованья нанимать для себя квартиры и покрывать все издержки на церковные потребности, находятся в крайней нищете и сверх того всегда подвергаются опасности нападений со стороны непокорных горцев. Военное начальство соглашается, что семейному священнику при таком жалованье невозможно иметь даже скудное пропитание, но в то же время желает, чтобы священники были более образованные, тогда как духовное начальство затрудняется в приискании даже неученых. Местные полицейские начальства, вместо содействия духовенству, или совсем не сочувствуют делу христианства, или распоряжениями своими разрушают то, что духовенство старается созидать, и в оправдание свое пред высшим начальством обыкновенно слагают всю вину на духовенство, которое от таковых нареканий приходит еще в большее уныние.

Из того же источника, без сомнения, получил наместник Кавказский сведения об упадке христианства в Осетии, изложенные в его записке; ибо проездом чрез Кавказ он не мог видеть ни одного осетинского прихода и по необходимости должен был основываться на слухах. Тем менее мог он узнать настоящие причины не только слабого развития христианства, но и частных уклонений от оного, и потому о целой Осетии составил заключение, которое может быть отнесено только к части ее, прилегающей к племенам непокорным. Об этом подробно сказано в записке.

Отдавая полную справедливость христолюбивому желанию наместника и его личной благонамеренности, я остаюсь при том мнении, что, пока не будет улучшено состояние осетинского духовенства и пока местные полицейские начальства не будут действовать единодушно с духовенством в пользу христианства, нельзя надеяться на успешное развитие оного.

ЦГИА. Ф. 1268. Оп. 8. Д. 298. Л. 11-20. Копия.

№ 6

Записка экзарха Грузии архиепископа Исидора о состоянии христианства в Осетии, приложенная к отношению № 586 от 30 июня 1856 г. (см. выше)

О состоянии христианства в Осетии

Осетин часто смешивают с соседними инородцами — джайрахами, кистинцами и ингушами и, подводя их под общий взгляд, составляют понятие о нравственном и религиозном их состоянии более или менее ошибочное.

Собственно Осетия ограничивается с востока р. Тереком, с севера Малою и Большою Кабардою, с запада Рачинским уездом Кутаисской губернии, с юга Карталиниею. Половина Осетии расположена по северному склону Кавказа и частию на плоскости между предгорием хребта и Кабардою. Другая половина — по южному склону Кавказа до Карталинии.

Приходы осетинские в северной половине расположены по ущельям гор: Тагаурскому, по которому пролегает Военно-Грузинская дорога и проходит р. Терек, Куртатинскому, Аллагирскому, Дигорскому и Кударо-Мамисонскому, параллельно спускающимся от гребня Кавказа к северу.

С восточной стороны Осетии, по правому берегу Терека, прилегают к ней земли джайрахцев, кистин и ингушей.

Расположенные по южному склону Кавказа осетинские приходы разбросаны по сети ущелий, не имеющих правильного направления.

В нравственном и религиозном отношении осетины северной половины довольно резко отличаются от осетин южной половины, потому что северные граничат с Кабардою и живут в аулах смешенно с магометанами, а южные, будучи удалены от магометан, живут смешенно с грузинами, и значительная часть их принадлежит грузинским помещикам князьям Эристовым и Мачабеловым.

Местные условия к развитию или стеснению христианства в северной половине Осетии так сильны и многосложны, что нельзя не заметить частных оттенков в духовном состоянии жителей каждого ущелия порознь. [81]

Осетины Тагаурского ущелия вообще холодны к христианству, по сильному перевесу и влиянию живущих вместе с ними магометан и близости Чечни. — Куртатинские менее первых подвержены вредному влиянию иноверия. — Аллагирские лучше куртатинцев, потому что в Аллагирском ущелии на казенном свинцово-серебряном заводе более 1 000 душ русских рабочих, с коими осетины сблизились по наемным работам. — Дигорские, будучи соседями кабардинцев по всему протяжению ущелия, увлекаются обольщениями магометан. — Кударо-Мамисонские, составляющие западный конец Осетии и прилегающие к христианским селениям Имеретии, не имеют и понятия о магометанах, покорны христианским пастырям и не уклоняются от исполнения обязанностей веры.

Преобладание магометан, стесняющее христианство, особенно в Тагаурском и Дигорском ущелиях, зависит от следующих причин:

1) Когда кабардинцы владели всею плоскостию земель до предгорий Кавказа, осетины, не имея ни земли для хлебопашества, ни пастбищ для скота, употребляли Тагаурцев ¹⁵ в роде депутатов для переговоров с кабардинцами и сделки относительно условий пользования их землями. Снисканное таким образом влияние над осетинами Тагаурцы, при русском правительстве, обратили в крепостное право, ни на каком документе не основанное, и объявили себя дворянами и владельцами даже тех земель, на которых осетины жили в горах, и совершенно поработили последних. Усвоив себе права дворянства, они имели возможность получать чины и отличия, делались начальниками над Осетинскою милициею и после каждой экспедиции обыкновенно представляли к наградам одних магометан. Таким образом, с одной стороны, усиливалось влияние Тагаурцев над осетинами, с другой — отягощалось положение последних пристрастием и разными льготами для неверных. Каждый год к празднику Рамазану являлось из Чечни множество муллов, которые всегда находили готовое пристанище у многолюдной фамилии Дударовых, и от них были рассылаемы особенно по тем аулам, где осетины живут вместе с магометанами. Старшины в осетинских аулах до 1848 года были преимущественно из магометан, а в некоторых приходах остаются и доселе. Униженные во всех отношениях осетины опасались даже приглашать священников для исправления духовных треб и подвергаясь при каждом случае насмешкам и оскорблениям от магометан.

2) В таком же положении находятся осетины Дигорского ущелья от насилия многочисленных Бадилатов ¹⁶, которые также называют себя дворянами и все магометане. Кроме того, дигорцы всегда имеют нужду в арендовании земель у соседних кабардинцев, которые, пользуясь их нуждою, облегчают условия для склоняющихся к магометанству и затрудняют оные для христиан. Такая приманка очень сильно действует на осетин, с большим трудом добывающих дневное пропитание.

3) При крайней бедности осетин, грубых нравах и закоренелых обычаях, они ищут самого легкого средства к обогащению в брачных союзах дочерей своих. Родители не имеют нужды заботиться о приданом для дочери: они продают ее. Калым или плату за невесту деньгами и скотом дает жених. И поелику между осетинами нет богатых людей, то осетины выгоднейшим находят отдавать дочерей за магометан, которые, пользуясь брачными союзами, совращают жен своих и имеют вредное влияние на их родственников.

Какое бы ни было духовенство в осетинских приходах, оно не в силах противудействовать фанатической ревности и проискам магометан. Осетины, еще не утвердившиеся в христианстве и по самой бедности своей жадные к корысти, холодно внимают убеждениям пастырей, которых видят такими же нищими и бессильными. Магометане жестоко мстят духовенству, ежели оно доносит начальству о происках их к совращению христиан. Так у назрановского священника Григория Цамциева, в отсутствие его по должности, похищено было семейство и передано непокорным горцам — галашевцам. Доведенный до совершенного разорения издержками на выручку семейства из плена, священник вынужден был оставить службу по Осетинской комиссии, которая лишилась в нем образованного и деятельного сотрудника.

В 1853 году горцы напали на дом благочинного Осетинских церквей Суадагского священника Виссариона Самадалова и увезли беременную жену его и причетника, а другого причетника ранили. На выкуп жены и родившегося в плену сына, возвращенных в настоящем году, Самадалов издержал 1 300 руб. сер. и впал в неоплатные долги. Подобные примеры насилия со стороны магометан такой навели страх и уныние на миссионеров, что они вынуждены или молчать и скрываться, или совсем оставлять приходы, в коих семейства их подвержены всегдашней опасности.

Военное управление Осетиею могло бы обезопасить миссионеров и ограничить наглость магометан, но, [82] по недостатку ли сочувствия к делу христианства или по другим причинам, действия местных военно-полицейских властей не только не соответствуют благому желанию главного начальства, но нередко явным образом вредят развитию христианства.

Управление Осетиею разделяется на три части. Большая часть северной Осетии подчинена Владикавказскому военно-окружному начальнику; меньшая — Дигорские осетины — Начальнику центра линии; южная Осетия — начальнику Горских народов и окружному Джавскому правлению. Около 1832 года, когда Владикавказским окружным начальником был генерал-майор князь Абхазов из грузин, христианство не подвергалось нападению от магометан и самые осетины содержались в строгом порядке. Постановив правилом, что никто не может ни дать, ни взять калыма за девиц более 5 руб. сер. под опасением штрафа, он прекратил сею благоразумною мерою покушение осетин выдавать дочерей за магометан и предотвратил совращение их в исламизм. После Абхазова никто не поддержал полезных его распоряжений. Управление сим округом генерал-майора Нестерова было для христианства самое неблагоприятное. Ибо:

1) В должности приставов и помощников их определяемы были преимущественно магометане; сельские старшины у осетин также были магометане. Посему все переписки о совращениях, о браках христиан с магометанами и т. п. не достигали своей цели.

2) Ревнующие о пользе христианства подвергались неприятностям. Так майор Гайтов из православных осетин лишен места Назрановского пристава по проискам магометан.

3) Постоянное ласкательство и всевозможное послабление магометанам, и особенно муллам их, и в тоже время не скрываемое пред народом невнимание к православным священникам унижало не одно духовенство, но и проповедываемую веру.

4) По случаю жалобы назрановских жителей (ингушей), принесенной военному министру князю Чернышеву, о том, будто они обращены в христианство насилием, с просьбою о дозволении им исповедывать магометанскую веру, которой, впрочем, они до обращения в христианство не исповедывали, а были язычниками, состоялось высочайшее повеление, объявленное и военному начальству, и епархиальному в указе Святейшего Синода от 27 августа 1842 года за № 13262, по коему объявлено ингушам, что просьба их удовлетворена быть не может, а местным военным и духовным властям сделано секретное внушение, чтобы вообще не преследовали новообращенных, если даже и заметят между ими неточное исполнение обрядов христианской религии. Несмотря на это, генерал-майор Нестеров дозволил ингушам привести из непокорной Чечни муллов и построить 11 мечетей, не уведомив о том епархиальное начальство. Таким образом ингуши все сделались магометанами. На отношение мое к наместнику князю Воронцову о закрытии мечетей, выстроенных без соблюдения законных условий, получен был отзыв, что сего сделать невозможно.

Джайрахцы, происходящие от одного племени с ингушами и связанные с ними родством, видя соседей своих беспрепятственно исповедующими магометанскую веру, прямо объявили священнику, что и они не могут оставаться христианами и терпят укоризны и насмешки от единоплеменников ингушей, и ежели священник не удалится от них, то будет передан ими неприятелям в Чечню. Окружной начальник генерал-майор Нестеров, которого я просил принять меры к ограждению от опасности джайрахского причта, отвечал, что за безопасность его ручаться не может. После того ни один священник не согласился служить на этом месте.

В 1848 году, по случаю прибытия ко мне депутации от осетин с жалобою на притеснения магометан, в отношении от 30 января, при сем в копии прилагаемом, сообщены были наместнику Кавказскому все обстоятельства, требующие начальственного внимания и мер к ограждению христиан. Вызванный по сему случаю в Тифлис Владикавказский окружной начальник генерал-майор Нестеров, будучи сам виновным в допущении беспорядков, объяснил князю Воронцову жалобу духовенства и Осетии по своим видам. Посему все распоряжение наместника ограничилось посылкою чиновника особых поручений Толстого для объявления по осетинским аулам, что если кто совратится из христианства, то будет послан в арестантские роты. Относительно совратителей и совращенных не принято никаких мер. Впрочем, и объявленная горцам угроза при новых случаях совращений никогда не была употреблена в дело.

По ходатайству моему князь Воронцов согласился на учреждение в Владикавказе увещательного комитета из двух духовных членов и одного военного, для увещания совращенных в магометанство осетин. Но и эта мера в скором времени отменена наместником, вследствие представления местного военного начальства.

Отношение мое к наместнику Кавказскому о воспрещении осетинам отдавать дочерей за магометан было передано в Главный совет управления Закавказским краем, который постановил, чтобы христианки, выданные за неверных, были возвращаемы к родителям без возвращения магометанам уплаченного за невест калыма. [83] Но и это постановление осталось без приложения к делу; а в начале прошедшей войны от гражданского начальства было даже предписано подчиненным местам и лицам не производить дел о упомянутых смешанных браках.

Заступивший место генерал-майора Нестерова Владикавказский военный начальник барон Вревский с христианским усердием заботится о введении порядка в Осетии и о снабжении осетинских церквей приличными принадлежностями. Но зло до такой степени укоренилось и влияние магометан так усилилось, что для ослабления оного потребно и значительное время, и усиленные меры.

Самою благонадежною мерою к развитию христианства в северной Осетии признано было отделение осетин от магометан и поселение первых в отдельных аулах, и для сей цели назначен комитет в Владикавказе. Но в течение семи лет устроены только три осетинских селения: Батако-юртовское, Вольно-Христианское и Кобано-какадурское, — последнее в пределах Кавказской епархии, в 5 верстах от города Моздока. К сожалению, и эта полезная мера испорчена исполнителями. Пока в Дигории был приставом грузинский князь Амираджибов, не было в Вольно-Христианском ауле ни одного магометанина. Но когда начальник центра линии генерал-майор Граматин определил Дигорским приставом магометанина майора Коржаева ¹⁷ и помощником его также магометанина Кубетова ¹⁸, в означенном ауле до 187 душ совратились в магометанство, и совращенные, как доносит благочинный, объявили ему, что оставили христианство по настоянию пристава Коржаева. Кобано-какадурские осетины переселены к Моздоку не отдельно, а вместе с магометанами, и потому из 84 дымов только 18 остались в христианстве, а прочие приняли магометанство. О том и другом ауле сообщено от меня наместнику Кавказскому, но отзыва его еще не получено.

Изложенные обстоятельства ведут к тому заключению, что как причины ослабления христианства в Осетии по северному склону Кавказа не зависят от миссионеров, так и желаемое развитие христианства в этой местности не может быть достигнуто усилиями одного духовенства, в чьем бы управлении оно ни находилось, но необходимо для сего положительное содействие местного военно-гражданского начальства и устранение противодействия христианству со стороны неверных, на точном основании закона, потому что полумеры в сем случае приносят более вреда, нежели пользы.

Исидор архиепископ, экзарх Грузии

ЦГИА. Ф. 1268. Оп. 8. Д. 298. Л. 21-36. Копия.

Комментарии

1. Граф Евгений Александрович Головин (1782-1858), с 1837 по 1842 г. командовал Отдельным Кавказским корпусом и возглавлял гражданское управление на Кавказе. — Здесь и далее примечания издателя.

2. Граф Александр Иванович Чернышев (1786-1857), с 1832 по 1852 г. военный министр.

3. Сальяны — город в нижнем течении Куры и прилегающий прикаспийский район, перешедший к России в 1813 г. по Гюлистанскому договору с Персией; там были сосредоточены казенные рыбные промыслы, которые сдавались в аренду и приносили огромный доход.

4. Командующий Отдельным Кавказским корпусом Иван Федорович Паскевич, который за овладение Эриванским ханством и победу над турками в 1828 г. был пожалован титулом графа Эриванского, а за подавление польского восстания и взятие Варшавы в 1831 г. получил титул светлейшего князя Варшавского.

5. Император одобрил все распоряжения Е. А. Головина и предложил «устроить для Осетинцев особые школы при ближайших линейных баталионах, на том самом основании, как устроены уже при некоторых войсках Отдельного Кавказского корпуса школы для детей бедных дворян Грузии и других Закавказских провинций» (ЦГИА. Ф. 1268. Оп. 1. Д. 84. Л. 11). Е. А. Головин сообщает А. И. Чернышеву 21 сентября 1838 г.: «...я полагаю детей осетинцев принимать в школы при Грузинском гренадерском полку и при линейных баталионах: Грузинском № 15 и Кавказских № 4, 5, 6, ближайших расположением к жилищам осетин; и, дабы они воспользовались высочайшею милостию, я приказал объявить им, что Всемилостивейшее дозволение принимать детей их в школы военных воспитанников наравне с детьми бедных князей и дворян Грузии и других закавказских провинций, есть особенная государя императора к осетинским племенам милость» (ЦГИА. Ф. 1268. Оп. 1. Д. 84. Л. 13-14).

6. Граф Николай Александрович Протасов, с 1836 по 1855 г. обер-прокурор Синода.

7. Алексей (Аксо) Виссарионович (Бесаевич) Колиев (1822-1866), благочинный осетинских приходов Владикавказского округа, видный деятель просвещения и переводчик богослужебных текстов на осетинский язык.

8. Положительное решение Синода состоялось 26 января 1848 г.

9. Архиепископ (с 1856 г. митрополит) Исидор (Иаков Сергеевич Никольский, 1799-1892), с 1844 по 1858 г. экзарх Грузии.

10. Светлейший князь Михаил Семенович Воронцов (1782-1856), с 1844 по 1854 г. наместник Кавказа и командующий Отдельным Кавказским корпусом.

11. Николай Николаевич Муравьев (1794-1866), с 1854 по 1856 г. наместник Кавказа и командующий Отдельным Кавказским корпусом.

12. Владимир Петрович Бутков (1818-1881), с 1845 г. управляющий делами Кавказского комитета.

13. Опущена часть текста, посвященная казачьим станицам.

14. Граф Александр Петрович Толстой, обер-прокурор Синода с 1856 по 1862 г.

15. Здесь имеется в виду высшее сословие Тагаурского общества, именуемое по-осетински «тæгиатæ» («потомки Тага»).

16. Высшее сословие Дигорского общества, именуемое по-осетински «баделиатæ» («потомки Бадели»).

17. Искажена фамилия Каражаев.

18. Искажена фамилия Кубатиев.