43. Письмо ген. Ермолова графу Нессельроде. Кр. Грозная. 23-го февраля 1826 года. Лит. F.
Милостивый государь, граф Карл Васильевич!
Из прежних отношений моих известно вашему сиятельству, что по возвращении из Персии поверенного в делах наших господина Мазаровича был прислан ко мне в Тифлис от его величества шаха чиновник Мирза-Мамед-Садык для переговоров о границе.
После возложенного на господина Мазаровича поручения, после [57] письма моего к его величеству шаху, которое ни малейших не оставляло сомнений, чтобы не все употреблял я усилия к дружественному окончанию возникших по предмету границ споров, не менее и по собственному выбору Мирза-Мамед-Садыка, человека весьма малое значение имеющего, безошибочно мог а угадывать, что порученные ему переговоры не что иное есть как пустословие, свойственное министерству персидскому, и которым только оно отличается; но, не взирая на то, уведомив Мирзу-Мамед-Садыка об обстоятельствах меня на кавказской линии удерживающих, предложил я ему вступить в переговоры с заступающим место мое генерал-лейтенантом Вельяминовым 1-м. Не имея приступить к тому, он испросил разрешение наследника Персии Аббас-Мирзы.
Обнаружив довольно глупую надменность и употребив весьма дерзкие выражения, составил он записку и, не приложив печати, подал оную генерал-лейтенанту Вельяминову 1-му. Сообщив ему, что таковой же формы получит он ответ, заставил он его переменить грубую бумагу.
Для сведения вашего, милостивый государь, препровождаю я перевод оной. Присоединяю также в копии письмо генерал-лейтенанта Вельяминова 1-го к его величеству шаху, объясняющее самым основательным образом все обстоятельства до разграничения относящиеся. Всякому другому министерству, кроме персидского, трудно было бы возразить против оного, но оно не остановится прибегнуть ко всяким бессовестным изворотам и самой лжи. Против меня истощило уже оно средства сии, и теперь предприемлет испытать оные против вашего сиятельства, ибо вскоре от персидского двора отправится в С.-Петербург чиновник.
Знаю сколько важные дела возлежат на вашем сиятельстве и сколько обширны занятия ваши, но убедительнейше прошу вас, милостивый государь, приказать взять во внимание переписку мою с наследником Аббас-Мирзою со времени первой присылки им в Тифлис высокостепенного Фет-Али-хана, беглярбега тавризского, и до возвращения господина Мазаровича из Султании, где представил он письмо мое его величеству шаху. [58]
С Мирзою-Мамед-Садыком был вместе присланный от Аббас-Мирзы Назар-Али-хан, вероятно для надзора за его поведением, ибо имел одно поручение представить мне самое пустое письмо. Таковое же точно было письмо и ко мне шаха, я таковые же к обоим им мои ответы, препровождением коих обременять вас не решаюсь.
Из получаемых мною сведений от людей, мною за границею употребленных, обнаруживается — персидское правительство в сопредельных нам провинциях: Карабаге, Ардебиле, Тавризе, Хое и Эривани набирает большое число сарбазов (регулярных войск) и умножает артиллерию.
Под глазами Аббас-Мирзы в Тавризе, признаваемый общим мнением за праведника, шейх Джафар возбуждает народ против христиан и проповедует необходимость войны, дабы избавить единоверцев от ига русских. Общий голос в Персии, что весною возгорится война. Трудно поверить сему последнему, ибо, до возвращения посылаемого в С.-Петербург чиновника, едва ли Персия решится на войну, которая, во всяком случае, не обещает ей больших выгод, разве грабеж, до которого, впрочем, персияне ненасытны.
Имею честь на усмотрение вашего сиятельства препроводить рапорт ко мне от генерал-лейтенанта Вельяминова 1-го от 27-го января, под лит. А.
Там же.