Донесение генерального консула Персии Амбургера генерал-адъютанту графу Паскевичу от 21-го февраля 1829 года, № 42.

Аббас-Мирза не исполнил своего обещания немедленно отправить к вашему сиятельству сына своего Махмед-Мирзу и [126] каймакама, и я принужден был, приняв в уважение оскорбление нанесенное ужасным смертоубийством нашего полномочного министра А. С. Грибоедова, лицу Государя Императора, оставить Тавриз и вчерашнего дня прибыл сюда в Нахичевань. Перед отъездом моим написал в сильных выражениях протест министру иностранных дел Мирзе-Абуль-Гассан-хану, в котором, извещая его об отъезде моем в Нахичевань и о моем там пребывании до получения предписания от моего начальства на счет моего поведения, в сем случае прибавил, что я, однако же, надеюсь, что Его Величество шах скорейшим арестованием преступников и пересылкою оных в Тифлис, не взирая на знатность или святость их лиц, докажет свое совершенное незнание и неучастие в сем зверском злодействе.

Подданных российских, которые по необходимым делам не могли оставить Тавриз, поручил я покровительству английского в Персии министра полковника Макдональда, точно так же и надзор над драгоценными камнями, находящихся в залах за неуплаченную сумму 8-го курора и хранящиеся в Арке. При сем честь имею препроводить в подлиннике ответ г-на Макдональда на мою ноту ему писанную о сем предмете.

Хотя сам шах в своем рагаме к Аббас Мирзе пишет, что г-н Мальцев спасен и в скорости должен выехать из Тегерана, но до сих пор от него нет никакого известия. Не знаю чему приписать сие молчание; мне кажется, однако же, что оно не предвещает хорошего. Вероятно, письма его удерживают из опасения, чтобы чрез них не дошла сущая истина, которая по заключениям из сего обстоятельства выведенным не может быть в пользу шаха и персидского правительства.

Пакет на имя покойного Александра Сергеевича, препровожденный ко мне при отношении вашего сиятельства за № L. В. почел долгом удержать у себя до получения дальнейших от вас наставлений. Что касается до отъезда Аббас-Мирзы, то он был уже мною склонен не выезжать из Тавриза до получения от вашего сиятельства ответа, о чем и донес тогда же в Тегеран. [127]

Сегодня получил я известие из Тавриза от оставленного мною там Мир-Гуссейна, который пишет, что каймакам его призвал и поручил ему написать мне, что Мир-Гассан-хан талышинский, о намерении которого напасть на Талыш я доносил Аббас-Мирзе, не послушавшись посланному ему рагаму прибыть в Тавриз, бросился на Талыш, что Аббас-Мирза послал Рахмет-Улла-хана к генерал-маиору Раллю, чтобы объяснить ему совершенное неодобрение Аббас-Мирзы сего мир нарушающего поступка Мир-Гассан-хана и также, что его высочество намерен, если сей хан возвратится в границы Персии, уничтожить его шайку и его убить, к чему также приглашается генерал-маиор Ралль. Можно ли верить сему показанию каймакама, если Махмед-Мирза не прибудет к вашему сиятельству? конечно нет! Приезд сего принца один может служить доказательством чистосердечия персидского двора, неприбытие же его должно предвещать неприязненные намерения.

Люди, могущие совершить такое ужасное злодейство, или по крайней мере не старавшиеся всеми силами предупредить исполнение оного, ко всему способны. И как я выше имел честь заметить, один только приезд Махмед-Мирзы в Тифлис может служить залогом их справедливости. В Тавризе все тихо. О приготовлениях, о которых здешние армяне распространили слухи, ничего не слышно, да если бы Аббас-Мирза и хотел изменить трактату, то в скорости ничего предпринять не может, не имея к тому средств, ибо единственное богатство в Адербейджане состоит в хлебе. Ответов на письма писанные Аббас-Мирзою в Тегеран еще нет.

В ожидании .от вашего сиятельства наставления честь имею о сем вам донести.

Там же.