99. Письмо министра иностранных дел графа Нессельроде к Мирзе-Абуль-Гасан-хану, от 31-го августа 1825 г.

Высокостепенный и высокопочтенный благоприятель! К удовольствию моему недавно я получил письмо вашего высокостепенства и содержание оного, исполненное дружбы и изъясняющее благосостояние вашего здоровья, доставило мне отраду, а воспоминанием правил искренней дружбы еще более я был доволен. Его величество Великий Император, которому да посвятится душа моя, высочайше усмотрев из письма вашего высокостепенства обстоятельства любви и дружбы его величества шаха, и обещания его покровительствовать и уважать подданных блистательной Российской державы в своих владениях, а также защищать их от всякой обиды, изволил принять сие с благоволением и оказать к таковому сердечному расположению и желанию свое уважение с совершенным чистосердечием. Он надеется, что, по милости Божией, в скором времени по исполнении полномочным высокой Российской державы, пребывающим в Грузии, высокостепенным г. генералом Ермоловым о назначении границ, предмет сей получит новое доказательство. Ныне переговоры и пересылки с обеих сторон по сим делам, нужные для истребления всякого слабого разумения, продолжаются и медлятся; время же требует, чтобы, по уважению пользы обеих держав, дело окончилось по желанию, и дружественный союз между державами [120] мог подкрепиться на век, и всегда блестел бы, как сияющая звезда небесная, которая не может затмиться от облаков. Твердая воля, намерение и обычно милосердные мысли моего всемилостивейшего Государя клонятся к подкреплению благополучного мира и условий, постановленных в Гюлистане, и в милосердном сердце Его Величества было то, что к сохранению дружбы с добрым соседом есть и его желание. Следовательно, по высочайшей воле Великого Императора, коему да посвятится душа моя, и я долгом моим почитаю употреблять старание мое о прекращении и удалении всех причин, могущих поколебать основание мира и спокойствия. Вашему же высокостепенству надлежит с своей стороны соответственно сему доброму порядку действовать и оказывать благое старание ваше. Словом, с того дня, как вы находились в С.-Петербурге, благородные ваши свойства и благоразумие таким образом впечатлены в моем сердце, что превыше всякого писания; также любовь и уважение мое к вам, так насаждено в моем сердце, что изгладить их невозможно. Впрочем, усердное мое почтение к особе вашего высокостепенства искренно и непременно.

Тоже, стр. 79.