Краткий обзор документов, изданных в XXXII т. “Кавказского Сборника".
Во время управления Кавказом генерала Ермолова, в глубине Дагестана появилось новое религиозное учение, которое впоследствии приняло чисто политический характер и создало целую эпоху, известную под именем Мюридизма.
Собственно мюридизм. как религиозная секта, возник в Малой Азии почти непосредственно после Магомета; но учение это преследовало исключительно цели религиозно-нравственного усовершенствования путем молитвы и отрешения от мирской жизни и, в общем, проводило идею об аскетизме. С течением времени руководители этого учения стали вмешиваться в гражданский быт мусульманского населения, и в результате, пользуясь своим громадным влиянием на народ, они постепенно начали приобретать огромную власть при решении всех вопросов государственной жизни.
На Кавказе мюридизм стал распространяться в 20-х годах XIX столетия. Хотя в этот период весь прибрежный и часть Нагорного Дагестана признавали власть Россия, но покоренные племена тяготились новым порядком и нередко стремились отложиться. Однако, все эти волнения не носили серьезного характера и были легко подавляемы. В таких случаях обыкновенно с Кавказской линии, а иногда из Закавказья направлялись отряды, восстанавливали нарушенное спокойствие и снова возвращались в свои штаб-квартиры. Самое усмирение восстаний не представляло больших затруднений, так как между дагестанскими обществами не было единства. Но вот, в 1823 г. в Кюринском ханстве, в селении Яраг, мулла Магомет открывает проповедь воинственного мюридизма. Весть о новом учении, о красноречивом ораторе и о праведном человеке быстро разнеслась по всему Дагестану и в Чечне. В Яраг стали стекаться жаждавшие услышать благочестивого проповедника; приходили и [2] много мулл с исключительною целью посвятить себя изучению новых, неведомых тайн н требований религии, проживали там целые недели, томились, постили, голодали, но не уходили до тех пор, нока не получали одобрения муллы Магомета, что достойны быть его последователями. Явились туда и будущие столпы мюридизма: сеид Джемалл-Эддин, Кази-Мулла, Гамзат-Бек и Шамиль. Все они тут получили благословение на предстоящую борьбу с русскою властью.
Новое учение пустило глубокие корни в народе тем более, что персидская война 1826-1828 г.г., а вслед за нею н турецкая 1828-1829 г.г., не давали возможности отделить в Дагестан достаточное число войск; между тем как на политическую арену выдвинулся такой фанатический деятель, как Кази-Мулла.
Кази-Мулла энергичными проповедями требовал от горцев строго следовать шариатским постановлениям; он рассылал воззвания во все концы Дагестана, изобличая народ в безверии н явном уклонении от истинного учения пророка. Таким образом, то красноречивыми проповедями, которые своею силою и убедительностью поражали легковерных слушателей, то посредством зажигательных воззваний, суливших последователям неземные блага, рай и чернооких гурий,— Кази-Мулла постепенно одерживал победу над умами народа. Достигнув такого влияния, Кази-Мулла начал уже рассылать и угрозы всем, кто не хотел принять шариата.
Самыми сильными противниками Кази-Муллы были ханы и другие владетели, власть которых неизбежно должна была пасть с развитием мюридизма, не признававшего другой власти, кроме духовной. На этом основании в интересах ханов было держаться стороны правительства, под защитою которого они могли сохранить свои права и значение в народе. Сам Кази-Мулла также понимал, что до тех пор, пока в ханствах будет существовать местная светская власть, он не достигнет своей цели и потому всеми силами стремился к ниспровержению ханов. В особенности важно было для него овладение Аварией. Сделав воззвание к газавату, священной войне против русских, Кази-Мулла с 8-ми тысячным скопищем направился к столице Аварии — Хунзаху; но молодой правитель ханства, Абу-Нуцал-хан, лично [3] руководил обороной, и Кази-Мулла, потерпев сильное поражение под стенами Хунзаха, принужден был отступить. Эта неудача поколебала влияние имама, но он не отказался от задуманного плана.
Нерешительные действия под Гимрами, в июле 1830 г., генерал-лейтенанта барона Розена способствовали восстановлению влияния Кази-Муллы; представив отступление русских, как торжество мусульман, имам успел убедить койсубулинцев, что они будут главным орудием торжества, исламизма, что им предстоит первым во имя пророка стать на защиту шариата. В течение 1830 года Кази-Мулла готовился к решительным действиям, а в следующем 1831 году он уже сам переходит в наступление и стремится овладеть укреплениями, защищаемыми русскими гарнизонами.
В предыдущих томах Кавказского Сборника о мюридизме на Кавказе напечатаны несколько статей и в числе их обширное исследование трех авторов ?Война на восточном Кавказе с 1824 по 1834 г.г. в связи с мюридизмом." (т. т. X-XX). Кроме того, издаваемый Военно-Историческим отделом труд, под названием "Утверждение русского владычества на Кавказе" остановился на печатании V тома, в котором Кавказско-горская война доведена до 1830 года.
Как не интересны вышеуказанные труды, но, согласно новой программы, редакция Кавказского Сборника признала необходимым поместить подлинные документы, относящиеся до эпохи мюридизма, тем более, что во всех предыдущих томах Кавказского Сборника напечатаны статьи, относящиеся только до деятельности первого имама —Кази-Муллы.
Печатаемые в настоящем XXXII томе Кавказского Сборника архивные материалы относятся к периоду управления Кавказом барона Розена и генерала Головина, с 1831 по 1842 г.г. Кавказско-горская война и военные действия наших войск за это время принимают характер почти непрерывной борьбы. Имамы Чечни и Дагестана, Кази-Мулла, Гамзат-бек и Шамиль, сумели настолько объединить горцев Дагестана и Чечни сражаться с русскими во имя газавата, что подавление восстания представляло чрезвычайные затруднения как в отношении борьбы [4]
Кавказская война была войною необыкновенно трудной, ибо нашей Кавказской армии приходилось бороться и с горскими народами, так и по топографическим условиям горной страны.
побеждать не только сильного врага, каким являлись свободолюбивые народы, которые населяли все недра Кавказских гор от моря Черного до Каспийского и пламенно сражались за свои земли, за свои родные очаги, но необходимо было победить и дикую природу Кавказских гор, скал и ущелий, которая ставила нашим войскам преграды, казавшиеся неодолимыми и неприступными. Но Кавказская армия победила и своего грозного врага и природу силою своего могучего оружия — могучего духа и воинской доблести своих солдат, казаков, офицеров и начальников.
Обратимся к напечатанным документам.
Выдающимися событиями второй половины 1831 года были наступательные действия Кази-Муллы на Кавказскую линию — на крепости Бурную и Дербент. Напечатанные журналы военных действий военно-окружного начальника Дагестана генерал-маиора Каханова, воинского начальника кр. Бурной маиора Федосеева и коменданта кр. Дербента маиора Пирятинского знакомят с подробностями ожесточенных штурмов, предпринятых Кази-Муллою. Между прочим, при осаде Дербента в числе особенно отличившихся маиор Пирятинский указывает да подвиги рядового Грузинского линейного № 10 баталиона Бестужева, известного русского писателя, разжалованного за участие в декабрьском перевороте. Бестужев вызвался охотником в предпринятой вылазке, кинувшись на крутизну в завалы впереди всех. “Баталионный Командир, — доносит Пирятинский,— позволил ему участвовать в сей вылазке для изглажения кровью прежних его проступков" (стр. 1-38).
Необыкновенно смелые набеги Кази-Муллы заставили приступить к более энергичным мерам. Наступательные действия в Дагестане открылись с двух сторон: отряда генерал-адъютанта Панкратьева — от Дербента и отряда генерал-лейтенанта Вельяминова — с Кавказской линии. Панкратьев вторгнулся в Кайтаг и разорил селение Дювек, откуда двинулся в шамхальство, где волнение было в полном разгаре. Панкратьев 3-го октября [5] разбил при селении Эрпели 5-ти тысячное скопище Умалат-бека; а 25-26 октября — при м. Чиркей. Между тем Кази-Мулла бросился 1-го ноября к Кизляру, предав его разграблению. Этот набег и прорыв Кази-Муллы через Кавказскую линию вызвал большое неудовольствие императора Николая I, который приказал произвести самое строгое расследование всех обстоятельств этого набега (стр. 86-87).
В Сборнике напечатаны об этом подробные донесения генерал-лейтенанта Вельяминова (стр. 90-107). После набега Кази-Мулла прибыл в Чукмескент, где был разбит полковником Миклашевским, который поплатился жизнью за это смелое и решительное дело (стр. 76-79). Результатами этих экспедиций было принесение покорности горцами, но эта покорность была очень сомнительная: не смотря на рассылаемые отдельными начальниками и самим бароном Розеном прокламации и воззвания, покорившиеся горские общества при первом случае нарушали принятую присягу и вновь вступали в ряды Кази-Муллы.
В 1832 г. Кази-Мулла снова пытался утвердиться в шамхальстве, но, разбитый генералом Клюки-фон-Клугенау между Эрпели и Каранаем, сумел скрыться в Гимрах (стр. 122-128).
В августе 1832 г. под общим начальством корпусного командира, барона Розена, около Назрановского укрепления собрался отряд в 10 тысяч человек. Чтобы отвлечь главный отряд от Чечни, Кази-Мулла начал разорять качкалыковские деревни. Посланный для преследования неприятеля полковник Волжинский с 500 казаками и 2 орудиями близ деревни Шавдона нарвался на засаду. Казаки дрались отчаянно, однако не могли спасти орудий, и они достались противнику; сам Волжинский, защищая эти орудия, получив несколько ран, был убит (стр. 131-135). В то же время главный отряд предпринял экспедицию для наказания чеченцев, принимавших участие в неприязненных действиях. 23-го августа был взят богатый укрепленный завалами аул Герменчук. Пользуясь впечатлением, произведенным погромом этого важного пункта чеченцев, барон Розен разослал повсюду извещения с требованием покорности. Экспедиция в Чечне окончилась изъявлением покорности от 80-ти селений. [6]
Кази-Мулла вновь скрылся в Гимры. Тогда корпусный командир решился нанести ему удар в этом неприступном убежище. Кази-Мулла делает попытку к примирению. Интересное письмо его и ответ Клюки-фон-Клугенау напечатаны на стр. 148-150.
17-го октября последовал кровопролитный штурм Гимров, при чем сам Кази-Мулла был здесь убит. Описание штурма, представленное генерал-лейтенантом Вельяминовым, и подробные донесения барона Розена графу Чернышеву напечатаны на стр. 151-164.
Смерть Кази-Муллы не только не умиротворила горцев, но, наоборот, вселила в них еще большее желание продолжать начатое имамом дело. Не доставало лишь достойного предводителя, но и он не замедлил появиться — это был Гамзат-Бек.
Подробное описание деятельности Гамзат-Бека, появление его в Аварии под Хунзахом и вероломное истребление им всей фамилии аварских ханов, о заговоре против него Османа и Хаджи-Мурата, об убийстве его в хунзахской мечети в 1834 г. уже напечатаны в XXXI томе Кавказского Сборника; в настоящем же томе приведены подлинные донесения барона Розена и др. лиц об этих событиях, а также переписка об отношениях аварских ханов к правительству (стр. 177-200).
Для восстановления порядка в Дагестане и истребления оставшихся в Аварии скопищ Гамзат-Бека в 1834 г. была предпринята экспедиция, под начальством генерала Клюки-фон-Клугенау. Напечатан журнал военных действий (стр. 219-225).
Со смертью Гамзат-Бека окончился второй период религиозной войны в Дагестане — и на политическое поприще выступает знаменитый и гениальный горец — Шамиль. В первое время главное руководительство горцами принял на себя Ташов-Хаджи, предводитель чеченцев. О действиях его и предпринятых экспедициях в Чечне для подавления поднятого им восстания напечатаны интересные донесения барона Розена графу Черньшову и рапорты г.-м. Клюки-фон-Клугенау, полковника Пулло. графа Ивелича и г.-м. Реутта (стр. 226-250). Между тем Шамиль овладел казною Гамзат-Бека н провозгласил себя имамом. По его приказанию в новом Гоцатле с высокой скалы был сброшен в пропасть Койсу [7] последний представитель Аварского ханского дома, Булач-хан. Шамиль наружно выказывал покорность, затем поселился в Ашильтах, не предпринимая никаких явных враждебных действий. Он старался выставить себя только религиозным главою исламизма на Кавказе и вел почтительную переписку с генералом Клугенау. Все свои сборы, проповеди и даже набеги на соседние земли он объяснял стремлением к восстановлению чистоты магометанского закона (стр. 253 и 285).
Хотя из этой переписки было видно, что Шамиль считал уже себя владетелем всех земель к западу от Аварского Койсу, но местные власти вдались в обман и не только ничего не предпринимали против действий Шамиля, но находили возможным ему даже разрешить свободную проповедь шариата, считая это лишь религиозным учением, а свободу проповеди — религиозной веротерпимостью. В Тифлисе, однако, посмотрели иначе и запретили генералу Клугенау входить в какие бы то ни было сношения с Шамилем.
К концу 1836 г. Шамиль уже перешел в явно враждебные действия. Первый удар он хотел нанести Хунзаху, чтобы отомстить за смерть Гамзат-Бека, Чтобы предотвратить эту опасность, с согласия аварцев, Хунзах 27-го мая 1837 г. был занят отрядом ген.-маиора Фези. Оставив там маленький гарнизон, г.-м. Фези предпринял движение в Ашильты, которую взял после отчаянного штурма, а затем направился к с. Тилитль, где укрепился сам Шамиль. 4 и 5 июля войска штурмовали аул, овладели окраиной и уже готовились ворваться во внутрь, как в лагерь явился посланный Шамиля с предложением вступить в переговоры. Фези согласился и 7-го июля Шамиль прибыл в стан Магомет-Мирзы-хана и поклялся на коране не тревожить больше горцев; а и залог верности выдал аманатов. Это была большая ошибка — генерал Фези лишил себя возможности захватить имама, а заключением с ним мирных условий признал в нем светского и духовного владыку гор. Император Николай I выразил по этому поводу неудовольствие, и барону Розену поставлено на вид такое упущение (стр. 352).
В 1837 г. император Николай I предпринял путешествие па Кавказ. В Сборнике напечатаны документы относящиеся к предварительным распоряжениям, а также [8] подробные маршруты и церемониалы для встречи государя (стр. 305-342). В связи с царским приездом возник вопрос о возможности убедить Шамиля и его главных сообщников воспользоваться прибытием Его Величества и лично просить о Всемилостивейшем прощении в их проступках. Дело это было поручено генералу Клугенау. В Сборнике напечатана весьма интересная переписка генерала Клугенау с Шамилем и донесение о личном свидании его с имамом (стр. 342-351). Свидание это окончилось безрезультатно, так как хотя Шамиль сам и склонялся выказать покорность, но это ему не позволили ближайшие помощники — Ташов-Хаджи, Кыбит-Магома и Абдурахман-кадий.
30-го сентября 1837 г. барон Розен в Сухуме лично представил императору Николаю I обзор военных действий против горских народов в 1835-1837 г. г. Всеподданнейшая его записка и обзор напечатаны на стр. 288-304.
После отъезда Государя с Кавказа, барон Розен был отозван и на его место назначен генерал-от-инфантерии Головин, который прибыл в Тифлис в середине марта 1838 г. За исключением провинций с христианским населением, весь Кавказ требовал вооруженных действий для его успокоения, но в 1838 г. главное внимание кавказского начальства было обращено на утверждение власти по восточному берегу Черного моря. Что касается Дагестана и Чечни, то там военные действия имели частный характер, и все усилия были направлены к окончательному усмирению Кубинской провинции, в которой еще с сентября 1837 г. вспыхнул мятеж, подавленный отрядом генерала Фези.
Шамиль очень искусно воспользовался отвлечением внимания кавказских властей на Западный Кавказ. Он приступил к возведению укреплений вокруг своей резиденции Ахульго. Вообще влияние Шамиля на горское население все более и более укреплялось. Чтобы предупредить общее восстание в горах, необходимо было нанести Шамилю решительный удар. С этою целью в 1839 г. предприняты две большие экспедиции — в Нагорный Дагестан и Чечню. Самурским отрядом командовал сам корпусный командир, Чеченским — генерал Граббе. Поход корпусного командира имел результатом поражение [9] горцев при Аджиахуре, и занятие селения Ахты; испуганные жители покорились и присягнули на верноподданство. Еще более блистательно окончилась экспедиция Граббе — взяв после кровопролитного штурма передовую позицию Шамиля при Аргуани, чеченский отряд подошел к Ахульго. Целых три месяца потребовалось для осады этого неприступного убежища имама, наконец усилия увенчались успехом, и Ахульго пало перед храбростью и стойкостью славных кавказских полков. Шамиль вступил в переговоры и дал даже в аманаты любимого своего сына Джемал-Эддина.. Обоюдно условия перемирия не были выполнены и военные действия возобновились.
Погром Ахульго, казалось, должен был заставить горцев смириться. Действительно, в Дагестане постоянно напряженное состояние вызвало неудовольствие населения на главного виновника их бедствий; но Шамилю чрезвычайно благоприятствовали обстоятельства — в это время в Чечне вспыхнуло восстание, и чеченцы настойчиво просили имама явиться к ним. Шамиль не замедлил принять приглашение. Избрав новой своей резиденцией ичкеринское селение Дарго, он стал угрожать Кавказской линии и Дагестану. Главные сообщники его, Ахверды-Магома, Кибит-Магома и Ташов-Хаджи, тем временем подготовляли общее восстание в Чечне.
Документы, относящиеся до этого периода Кавказско-горской войны, редакция Кавказского Сборника признала возможным не печатать полностью в XXXII томе, так как в томах VIII-XIV уже помещены обстоятельные статьи об этих событиях. Тем не менее признано необходимым издать важнейшие донесения: всеподданнейший отчет генерала Головина за 1838-1839 г. г., рапорты генералов Фези, Граббе и Клюки-фон-Клугенау (стр. З66-412).
В 1840 г. важнейшими событиями и Дагестане были сражения 10-го июля под Ишкартами и 13-го сентября под Гимрами, где отряд генерала Клугенау нанес решительные поражения скопищам Шамиля (стр. 412-427). В Чечне же в это время генерал Галафеев предпринимает экспедицию для подавления вспыхнувшего восстания; в этой экспедиции, между прочим, участвует и М. Ю. Лермонтов, который особенно отличился в кровопролитном сражении при Валерике, так художественно и [10] бесподобно воспетом великим поэтом в своем знаменитом стихотворении “Валерик" (стр. 427-441).
Несмотря, однако, на частные успехи дагестанского и чеченского отрядов, положение наше в горах становилось все более серьезным и затруднительным. С переходом в 1840 г. Хаджи-Мурата на сторону Шамиля заволновалась вся Авария. К концу года весь край между Сунжей и Андийском Койсу и все пространство между этой рекой и Аварским Койсу признавали Шамиля своим неограниченным повелителем. Такое положение требовало новых напряженных усилий, новых пожертвований.
В 1841 г. Шамиль совместно с Хаджи-Муратом переносит действия в Аварию. Поражение, нанесенное капитаном Пассеком Хаджи-Мурату под Цельмесом, не повлияло на дальнейшие предприятия Шамиля; он приказал наибам своим открыть одновременное концентрическое наступление в Аварию. Только движение значительного отряда генерала Клугенау заставило Шамиля оставить на время аварские селения.
Генерал Клугенау со всею откровенностью доносил Головину о полной потере влияния нашего в горах. Представленным им обзором о бедственном положении наших отрядов в 1841 году и заканчивается настоящий том (стр. 450-479).
Редактор Отдела,
Подполковник Эсадзе.