Рапорт г.-л. Вельяминова барону Розену от 21 октября 1832 г. № 680.
Вследствие приказания в. в-ства, честь имею представить описание сражения, происходившего 17-го числа сего месяца при сел. Гимры.
В продолжении службы моей на Кавказе никогда не встречал я столь затруднительного местоположения. Самое сел. Гимры лежит на правой стороне Сулака, в некотором расстоянии от оного. Хотя оно находится на значительном возвышении, но возвышение это кажется почти плоскостью к сравнении с утесистыми горами, окружающими селение и составляющими теснину, чрез которую должно было проходит войскам. Теснина эта была преграждена в 3-х местах каменными стенами. Горы, находящиеся по правую сторону теснины, по коим идет спуск от Караная, находились в наших руках; но вся противуположная сторона гор, равно как и самые завалы заняты были неприятелем, коего число простиралось по крайней мере до 3000 чел. Кроме трех стен, преграждавших теснину, на левой стороне оной по высокой утесистой стене неприятель имел еще много других каменных завалов. Хотя на горах, с правой стороны теснины, найдено было место для двух горных единорогов, кои могли стрелять вдоль передней стены и бить в тыл двух задних, но, по причине слишком большого возвышения орудий над стенами и значительного до оных расстояния, выстрелы почти не могли вредить неприятелю, и в. в-ство, окинув глазом местоположение, ясно изволили видеть, что от действия артиллерии нельзя было ожидать пользы и что одна пехота должна была решить все дело.
Получив приказание начинать атаку с 4-мя баталионами пехоты, 2-мя горными единорогами, 2-мя ротами сапер и 300 пеших грузин и татар, я назначил два баталиона Бутырского пехотного [152] полка с грузинами и татарами выбить неприятеля с утесистой горы, находящейся по левую сторону теснины, и когда подвинутся они столько, чтобы могли спуститься в тыл первой стены, тогда баталионы Херсонского гренадерского и Тифлисского пехотного полков с 2-мя горными единорогами и саперами должны были атаковать стену спереди. Тогда же доложил я о сем распоряжении в. в-ству. Вы изволили одобрить оное и если бы оно выполнено было с надлежащею точностью, то войска наши, вероятно, выбили бы неприятеля из-за стен его с первого раза. Но исполнение сделано было неудачно. Командир Бутырского пехотного полка пол. Пирятинский с одним баталионом своего полка пошел на самую вершину горы, а другому баталиону, под начальством командира оного маиора Лазаревича, с грузинами и татарами приказал следовать по покатости горы, спустился совершенно вниз теснины и ударил прямо в стену, преграждавшую оную. Он был скоро отбит неприятелем. Командир баталиона Херсонского гренадерского полка маиор Калачевский, равно как и командир баталиона Тифлисского пехотного полка маиор Борейша, видя движение маиора Лазаревича к стене, должны были поддерживать его. Все они имели равную неудачу в сей атаке. При сем случае потеряли мы довольно значительное число убитыми и ранеными, в том числе ранены маиоры Калачевский и Лазаревич.
Идучи по следам 4-х баталионов, с коими должен был начать атаку, на конце спуска с гор находящихся по правую сторону теснины я остановлен был на некоторое время лезгинами, появившимися на противоположной горе близ того места, куда выходит дорога от Ирганая и Эрпели, равно как и появлением на сей дороге какого-то войска, спускавшегося в теснину ведущую к сел. Гимры. Нужно было прежде всего прогнать лезгин с той части горы, которая прилегает к означенной дороге; иначе войска, подававшиеся вперед, не могли иметь свободного сообщения с теми, которые оставались еще назади. Для сего послал я командира Эриванского карабинерного полка полк. князя Дадиани с первым баталионом вверенного ему полка. Между тем послал двух конных татар узнать, какие войска видны были на спуске: Апшеронский ли баталион, коему от в. в-ства приказано было идти в Гимры, или лезгины? Выстрелы их по посланным мною людям удостоверили, что это неприятель, о чем я тогда же послал доложить вам. Когда кн. Дадиани начал занимать гору и принудил лезгин уходить к вершине оной, я отправился немедленно к баталионам, находившимся впереди, где и нашел дело в том положении, как описано выше. Видя, что неудача в атаке произошла от того, что распоряжение выполнено не так, как должно, я остановил войска [153] вблизи стены: но, пользуясь изгибами местоположения, укрыл их, хотя не совершенно, от выстрелов неприятеля. Таким образом ожидал я приближения полк. Пирятинского, шедшего с баталионом вверенного ему полка по крутизнам едва проходимым. Двум горным единорогам приказал я в это время стрелять по ближайшему на горе каменному завалу, дабы удерживать неприятеля от стрельбы по нашим войскам. Это имело желаемый успех, но под одним из горных единорогов довольно скоро изломался лафет. Почти вслед за сим, по распоряжению вашему, прибыло еще два горных единорога с баталионом 41-го Егерского полка. В это же время начал показываться на вершине горы полк. Пирятинский с баталионом вверенного ему Бутырского пехотного полка. Наконец пол. кн. Дадиани, смененный по приказанию вашему с занятого им места другим баталионом того же Эриванского карабинерного полка, прибыл также в мое распоряжение.
Когда все означенные войска соединились, то я снова послал в гору две роты Бутырского пехотного полка, со всеми грузинами и татарами, баталион 41-го Егерского и баталион Эриванского карабинерного полков. Ротам Бутырского полка приказал я атаковать неприятельские завалы по нижней части покатости горы; баталионам же Эриванского карабинерного и 41-го Егерского выбивать неприятеля из верхних завалов, чему должен был способствовать и полк. Пирятинский, находившийся, как сказано выше, на вершине горы. Сей последний едва увидел движение войск, как начал с своей стороны подвигаться на завалы неприятельские. Сия новая атака имела совершенный и весьма скорый успех. Едва роты Бутырского пехотного полка поднялись несколько по покатости горы и стали подвигаться к завалам, как неприятель побежал из оных, дабы избегнуть штыков наших. В это время баталионы Херсонского гренадерского и Тифлисского пехотного полков бросились на стену, скоро вскочили на оную, погнали находившегося за оной неприятеля и, не останавливаясь, преследовали его так быстро, что он не мог остановиться за второю стеною. Роты Бутырского пехотного полка, обойдя горою первую стену, спустились вниз и присоединились к баталионам Херсонского гренадерского и Тифлисского пехотного полков. Все сии войска, растянувшиеся во время преследования неприятеля от первой стены, снова соединились между второю и третьею стенами и потом заняли сию последнюю без всякого сопротивления со стороны неприятеля, рассеявшегося по покатости горы к стороне Гимры.
Подле первой стены устроены были неприятелем два небольших каменных домика с бойницами. Когда войска наши овладели стеною и погнали неприятеля, то в сих домиках осталось [154] несколько человек, которые не могли уже спастись бегством. Они начали отстреливаться. Здесь не оставалось никаких других войск, кроме 2-х рот сапер, 2-х горных единорогов и мелких команд, оставленных от баталионов при раненых людях. Я приказал разбить в сих домиках передние стены. Действие артиллерии скоро заставило некоторых из засевших там лезгин выбежать вон и спасаться бегством; но они все были переколоты; прочие, не смотря на обваленные артиллериею стены, продолжали отстреливаться, и я должен был вызвать из саперных рот охотников, кои выбили бы неприятеля из развалин сих штыками. Предпринявшие дело сие бросились на неприятеля с решительностью и тотчас истребили его.
Между тем, как находившиеся внизу теснины войска выгоняли неприятеля из-за стен его, баталионы Эриванского карабинерного, Бутырского пехотного и 41-го Егерского полков влезали на неимоверные крутости и выбивали неприятеля из верхних его завалов. В особенности баталион 41-го Егерского полка попал на такое место, откуда засевший в завале неприятель не имел никакого отступления. Ему должно было либо умереть с оружием в руках, либо бросаться с утеса чрезвычайно высоко. Он дрался с величайшим ожесточением и в сем месте был истреблен до последнего. К сожалению, с нашей стороны ранен смертельно командовавший баталионом Кавказского саперного баталиона шт.-к. Богданович, офицер отличной храбрости, сведениями своими и поведением. Сражение на горе продолжалось еще и тогда, когда было уже совершенно темно. По совершенном окончании дела баталион Бутырского пехотного полка, и 3 роты Эриванского карабинерного спустились вниз, а одна рота Эриванского карабинерного и баталион 41-го Егерского полков осталась занимать гору в различных местах оной.
Наступившая ночь не дозволила войскам дойти в сей день до Гимры и я должен был оставить одну часть оных между третьею стеною и селением, а другую в виду первой стены. Баталион Апшеронского пехотного полка присоединил я к передней части войск, которую и поручил Эриванского карабинерного полка подполковнику Клугенау.
Мы потеряли в сем сражении убитыми: обер-офицера 1, нижних чипов 43; ранено: штаб-офицеров 2, обер-офицеров 10, лекарь 1, нижних чинов 315. Потеря неприятеля убитыми должна простираться от 200 до 250-ти чел., ибо оставшихся в руках наших и пересчитанных тел находится 192: но из рассказов явившихся гимринцев видно, что они не досчитываются около 300 человек. В числе убитых находится Кази-Мулла; он погиб в одном [155] из домиков, находившихся подле первой стены. Тело его осталось в руках наших и узнано татарами на следующее утро.
На другой день войска двинулись к Гимрам и заняли это селение без всякого сопротивления. Вы изволили быть очевидным свидетелем неимоверных трудностей, кои должны были преодолеть войска наши, и потому нахожу излишним входить в подробное описание всего, что преодолели они. Скажу только, что природные жители сих мест не могли видеть без удивления, как всходили они по крутизнам, едва доступным для искуснейших из здешних пешеходцев, Трудности эти должно было преодолеть под меткими выстрелами неприятеля, заблаговременно засевшего в завалах. Неутомимость в трудах, бесстрашие в опасностях должны были одушевлять всех и каждого. Сей славный подвиг Российского войска в теснинах Кавказа, почитавшихся неприступными, должен убедить буйственные народы оного, что нет для нас непроходимых мест и что они в одной покорности должны искать спасения.