Письмо Нуцал-хана Аварского барону Розену в мае 1832 г.
Имею честь донести в. в., что в 1831 году удостоившись получить от Его Императорского Величества Высочайший рескрипт и вместе с оным пожалованное мне знамя с изображением [114] государственного герба и саблю бриллиантами усыпанную, а также и перевод с рескрипта, я узнал. что Государь Император соизволяли изъявить на просьбу мою о вступлении моем в подданство и высокое покровительство Высочайшего Российского Престола согласие благосклонно и с принятием обещания; всеподданнейшее же прошение мое, поданное мною через верных посланников моих, маиоров Кади-Нур-Мамада и родственника моего Мамад-бека, состояло в том, чтобы по вступлении моем в подданство и покровительство Российского Престола определить мне от Высочайшего Двора жалованье и год по пять тысяч рублей, которые получал ежегодно покойный родитель мой при состоянии его под высоким покровительством Высочайшей Российской Державы, также пожаловать мне деревни и недвижимое имение отца моего, лежащие на долинах. Получив я Высочайшие милости с удовольствием, желал о просьбах моих донести его сиятельству фельдмаршалу графу Паскевичу-Эриванскому, но узнал отъезд его к Государю Императору, и потом когда о сем предмете предполагал я известить его п-ство г.-а. Панкратьева, который был доволен моею усердною службою, то услышал я о прибытии в. в главноуправляющим здешнего края, был крайне обрадован; между тем, быв в намерении представить к вам свои просьбы, получил письмо в. в. и вместе с оным подарки, а для присылки к нам моего чиновника я ожидал до сих пор перемены времени и открытия дорог и сообщения; почему, ныне отправляя к в. в. родственника моего Ангило-бека и с ним усердного чиновника и письмоводителя моего Мирзу-Мамада, я прошу оказать им милость, обратить внимание на перевод с грамоты и принять посланный мною небольшой гостинец в знак памяти. При чем прошу в. в. окончить мои просьбы выше сего изложенные и доставить мне должное удовлетворение, ибо известно вам как усердие мое, так и управление мною Аварским народом, которым владею не так как отец мой, но даже преимущественно и деда моего Омар-хана. В доказательство усердии моего к Его Императорскому Величеству служит то, что я убил сына воспитателя моего, как скоро узнал я о следовании его со многими аварскими людьми к Кази-Мулле и Гамзату.
Там же.