Журнал

военных действий Дагестанского отряда генерал-маиора Клюки-фон-Клугенау с 10-го по 19-е сентября 1840 г.

Еще в конце августа было получено первое известие о значительном сборе горцев по призыву Шамиля в разных пунктах, даже из самых отдаленных обществ, а именно с трех вооруженных — одного. Такие усиленные меры открывали важность предприятия Шамиля и его сообщников; [421] но цель их была еще неизвестна. Она обнаружилась только 8-го сентября: в ночь с 7-го на 8-е число горцы выступили из Чиркея двумя партиями: главная с Шамилем двинулась чрез Чиркат к Ашильтам; 300 же человек, переправившись чрез Койсу в Чиркее. направились к Гимрам, заняли его без сопротивления с согласия единомышленников гимринских и уничтожили мост между Гимрами и Унцукулем. Только 24 человека с старшиною Исал-Магомою преданных русским бежали в горы и вечером того же дня известили о действиях неприятеля. Преданные нам гимринцы были особенно полезны в продолжение всего похода, неутомимо доставляя нам точные сведения о предприятиях Шамиля и указывая тропинки известные только одним туземцам. На другой день было получено сведение, что партия мюридов показалась около Унцукуля и что Шамиль вышел из Чирката с целью непременно овладеть этим аулом, а с тем вместе всей Койсубулою. Для сообщения между берегом Аварского Койсу он приказал возобновить бывший Ашильтинский мост.

Намерения Шамиля были чрезвычайно обширны: отчуждение Койсубулы и овладение нашим сообщением с Хунзахом, а тогда целая Авария предоставленная собственной защите или присоединилась бы к возмутителю, или была бы разорена.

Одна решительность могла предупредить зло, и потому не смотря на слабость отряда, состоявшего из 1-го и сводного баталионов Апшеронского пехотного, 2-х рот Мингрельского егерского полков, всего из 1540 человек в строю, при четырех горных орудиях и сотни Донских казаков, командующий войсками решился предпринять наступательное движение двумя колоннами.

1-я колонна, под личным начальством командующего отрядом, должна была состоять из 1-го баталиона Апшеронского полка, 50-ти казаков, 120-ти мусульман Шамхальского ополчения и двинуться чрез Каранай к Гимрам; 2-я, под начальством плк. Симборского, должна была состоять из сводного баталиона Апшеронского, 2-х рот Мингрельского егерского полков при четырех горных орудиях, полсотни казаков и двинуться в Бурундук-кале. Разделение отряда было сделано с двоякой целью: 1-е. чтобы прикрыть Шамхальское владение, на которое Шамиль мог действовать прямо из Гимров или через Ашильтинский мост, и 2-е, чтобы иметь возможность действовать наступательно. соединив все силы отряда смотря по обстоятельствам, или прямо на Гимры, или, если неприятель обратит все свои усилия на Унцукуль, чтобы по возможности способствовать защите его и остановить успехи Шамиля на прочие деревни Койсубулы. Для защиты же Аварии предписано было Ахмет-хану Мехтулинскому отправиться в Хунзах, собрать его ополчение и немедленно выступить с ним по направлению к Ашильтам, дабы при первой возможности он мог предпринять диверсию против неприятеля или способствовать единовременною атакою рассеять скопища Шамиля. [422]

10-го. Сделав нужное приготовление к походу, отряд выступил из Темир-Хан-Шуры в час пополудни; 1-я колонна имела ночлег у селения Караная, 2-я — у подошвы Койсубулинского хребта близ Больших Казанищ.

11-го. 1-я колонна спустилась к Гимринскому роднику, где и заняла позицию; 2-я достигла Бурундук-кале.

При обозрении Гимров открылось. что аул занят только сильною партиею мюридов вместе с гимринскими мятежниками и что ими строится у самого аула мост чрез Койсу для сообщения с левым берегом; сам же Шамиль по собранным сведениям находился в Ашильтах, куда сбирались к нему скопища от всех обществ. Ожидая стечения огромных сил, Шамиль с намерением замедлял свои наступательные действия. Постигая всю важность в выигрыше времени, командующий отрядом вознамерился быстро соединять обе колонны и нанести решительный удар Шамилю и его сообщникам, прежде нежели они успеют соединить все свои скопища. С этою целью было предписано плк. Симборскому с рассветом 12-го числа двинуться из Бурундук-кале чрез Ирганайский перевал в Гимринское ущелье.

12-го. С целью обеспечить соединение двух колонн и сделать усиленную рекогносцировку вдоль Гимринского ущелья, командующий отрядом отправился с 50-ти казаками и 120-ти пешими и конными мусульманами к Эрпелинскому подъему, а оттуда послал часть кавалерии к ущелью. В полуторах верстах по входе в оное неприятель встретил Шамхальское ополчение сильным огнем из устроенных им завалов. Жаркая перестрелка продолжалась весь день, почти без всякой потери с нашей стороны. Между тем пикет поставленный на Ирганайском перевале в 4 часа вечера донес, что плк. Симборский с 2-ю колонною приблизился к спуску; но трудность движения по горной, испорченной от проливных дождей тропинке во время позднего вечера принудили отложить соединение обеих колонн до 13-го числа. Для удержания же пункта при входе в ущелье и для удаления неприятеля в глубину его предписано было одной роте 1-го баталиона Апшеронского полка двинуться с позиции занятой Мусульманским ополчением. При приближении ее неприятель прекратил перестрелку и даже оставил передовой свой завал. В продолжение дня из мусульман отличились особенною храбростью: поручик Уллу-бей Эрпелинский, переводчик прапорщик Гаджинский, Ума-хан, житель карабудакентский, и гимринский старшина Исал-Магома, убивший мюрида взбиравшегося с белым значком по скалам впереди партии хищников, чтоб захватить дорогу к Гимринскому роднику. Появление 2-й колонны на Ирганайском перевале заставило Шамиля усилить мюридов занимавших Гимры 500-ми человек, которые того же дня вечером прибыли в аул; а ночью, как впоследствии открылось, сам Шамиль вступил в него с большею частью сил находившихся в Ашильтах. В тот же вечер присоединился к отряду г.-м. Шамхал Тарковский с 70-ю пеших и конных мусульман. [423]

13-го. Затруднительность Ирганайского спуска в Гимринское ущелье замедлило движение 2-й колонны, так что не ранее вечера соединились войска всего отряда.

14-го. Имею честь донести в. впр., что 13-го сентября, соединив все войска вверенного мне отряда, я вознамерился немедленно атаковать неприятеля занявшего Гимры, чтоб решительным ударом предупредить все гибельные последствия, какими угрожало предприятие Шамиля по собрании сил стекавшихся к нему со всех сторон.

Заняв одною ротою пункт соединения горных тропинок из Гимров и Ашильтов в Каранай, идущих по правому берегу Аварского Койсу, а другою ротою при одном горном единороге и пол сотнею казаков вход в ущелье, где соединяются три дороги: из Караная, Ирганая и Эрпелей в Гимры, и тем вполне обеспечив свое сообщение с Темир-Хан-Шурою, я разделил войска вверенного мне отряда на две колонны: 1-я и главная, состоявшая из трех рот 1-го баталиона Апшеронского, двух рот Мингрельского егерского полков, при трех орудиях, 50-ти казаков и 190 мусульман, под личным моим начальством должна была атаковать Гимры со стороны ущелья; между тем как другая, состоявшая на трех рот сводного баталиона Апшеронского пехотного полка, под начальством маиора Волынского, должна была спустится прямо от родника по горной тропинке к Гимрам, и, заняв неприступную позицию на кургане примыкающем к круче, ожидать там последствия фронтальной атаки. При направлении этой колонны я имел в виду, что ее обходное движение, отнимая бодрость у неприятеля, облегчит успех фронтальной атаки; а когда неприятель будет опрокинут в ущелье, то, спустившись с кургана, буду угрожать его отступлению чрез Аварское Койсу.

Имея пред собою неприятеля в трое сильнейшего, расположенного в крепкой от природы местности и в укрепленном ауле, я рассчитал начало атаки главной колонны так, чтобы при успехе иметь время овладеть аулом до наступления темноты, а при неудаче, пользуясь ночью, иметь возможность без потери отступить на прежнюю позицию.

При входе в ущелье войска были построены в боевой порядок; впереди расположилось Шамхальское ополчение, а за ним вся пехота в полувзводных колоннах на двойных дистанциях и сдвоенными интервалами, с целью, чтоб люди менее подвергались неприятельскому огню и чтоб выказать наши силы гораздо значительнее.

Авангард составляла 2-я мушкетерская рота под командою штабс-капитана Белоярцова, за нею следовала главная часть отряда, а именно 1-я мушкетерская и 1-я гренадерская роты с двумя горными единорогами. В резерве находились две роты Мингрельского егерского полка с одним горным единорогом и пол сотни казаков.

Пройдя не далее 2-х ружейных выстрелов от места, где были устроены завалы Кази-Муллы в 1832 году, неприятель встретил нас [424] сильным ружейным огнем; Шамхальское ополчение остановилось и дало место 2 мушкетерской роте, рассыпав застрельщиков, двинуться против неприятельской позиции и в тоже время выдвинут был вперед один горный единорог для действия гранатами.

Неприятель занимал справа и слева вдоль по ущелью почти неприступные уступы гор, а прямо против нашей линии наступления лесистый гребень, на которых были устроены завалы. Сверх того на уступах с правой стороны находились укрепленные пещеры.

До этого времени настоящее расположение неприятеля было от нас скрыто, так что я принужден был обозревать его под сильным перекрестным огнем с трех сторон. Рассмотрев силу неприятельской позиции, я немедленно двинул против уступов занятых горцами вдоль ущелья: влево стрелков, а вправо первый взвод 1 мушкетерской роты, под командою штабс-капитана Яковлева, и при нем часть мусульманской пехоты с поручиком Уллу-беем Эрпелинским, приказав в тоже время 1 гренадерской роте пробежать до подошвы лесистого гребня и атаковать главные неприятельские завалы. Дав время стрелкам очистить от неприятеля с левой стороны уступы гор, а первому взводу 1 мушкетерской роты и 1 гренадерской роте приблизиться к завалам, и сам быстро двинул остальные войска с барабанным боем сквозь перекрестный неприятельский огонь, вдоль по ущелью, прикрывая свою атаку наступлением двух горных единорогов. Двигаясь быстро, чтобы разорвать позицию неприятеля и угрожая обходом с левого фланга скопищу занимавшему лесистый гребень, я надеялся овладеть с малым уроном завалами.

Соображение мое оправдалось полным успехом: передовая колонна направляемая с неустрашимою решительностью генерального штаба капитаном Пассеком, поддерживая стрелковую цепь одушевляемую личным примером храбрости штабс-капитана Белоярцова и подпоручика Виноградского, постоянно опрокидывала неприятеля и приближалась к аулу. Смелое наступление этой колонны и движение 2 взвода первой мушкетерской роты, предводимого с примерным мужеством адъютантом моим капитаном Евдокимовым, отправленного в обход неприятельских завалов расположенных на лесистом гребне, лишили его бодрости, и большая часть горцев начали оставлять свою крепкую позицию, и преследуемые огнем стрелков быстро спускаться почти по отвесным скалам в прилежащее ущелье. В тоже время храбрые гренадеры, предводимые много раз испытанными в мужестве поручиком Евдокимовым, баталионным командиром 1-го баталиона маиором Бельгардом и с хладнокровием направляемые своим полковым командиром плк. Симборским, быстро и неустрашимо атаковали отчаянных мюридов защищавших главный завал, часть их положили на месте штыками, большее чисто обратили в бегство и овладели знаменем. Во время поражения неприятеля на лесистом гребне я с резервом, поравнявшись с пещерами, отправил егерский взвод под командою поручика [425] Мелик-Беглярова для овладения ими. Поручик Бегляров, подавая собою пример необыкновенного мужества, несмотря на град пуль и камней, охватывая своим взводом одну за другою пещеры с двух сторон, врывался во внутренность их и упорных защитников переколол штыками.

В числе их пали из первых приверженцев Шамилю Тагир и известный чиркеевский мюрид Муллачи-Гаджио. В тоже время штабс-капитан Яковлев с одним взводом 1-й мушкетерской роты, имея впереди стрелков с прапорщиком Ракитиным, достиг главной высоты с правой стороны ущелья и немедленно овладел верхним завалом, не ожидая решительной атаки; большая часть горцев, с двумя белыми значками заблаговременно поднявшись на отвесный шпиль, успели спастись от истребления.

Овладев главною позициею неприятеля, 2-й взвод 1-й мушкетерской роты предводимый с быстротою адъютантом моим капитаном Евдокимовым, имея впереди себя стрелков под начальством состоявшего при мне волонтера отставного поручика Дурова, и подкрепляемый всею первою гренадерскою ротою, двинулся, чтобы захватить высоты командующие аулом с южной стороны и овладеть дорогою в горы и в Унцукуль. В тоже время передовая колонна, направляемая генерального штаба капитаном Пассеком, успела овладеть частью садов и узким перешейком аула. Чтоб содействовать его наступлению, я приказал пол сотне казакам под командою есаула Косоротова ударить в пики на бегущего неприятеля. Этот храбрый офицер с смелостью исполнил мое приказание и, достигнув до садов, спешил часть команды и теснил потерявшего бодрость неприятеля ружейным огнем. В тоже время г.-м. Шамхал Тарковский, по моему указанию, пользуясь выгодным моментом, с 120 мусульман конных бросился в обход аула с правой стороны.

Между тем, три роты сводного баталиона Апшеронского пехотного полка почти при конце горной тропинки встретили препятствие едва одолимое. Тропинка в двух местах была прервана так, что необходимо было спускаться на веревках и устраивать из бревен переходы под огнем на пистолетный выстрел из неприятельского завала. Но имея в голове охотников с унтер-офицером Яворским и направляемые с редким мужеством генерального штаба поручиком Веревкиным, храбрые апшеронцы преодолели все препятствия и успели занять прилегающий к Гимрам гребень с северной стороны, во время общего наступления на аул.

Совокупное действие с трех сторон и меткий огонь из единорогов расположенных мною на высоте командующей Гимрами заставил неприятеля снять значки, оставить укрепленные сакли, крепкие завалы в тесных улицах и в быстром отступления искать своего спасения.

Бегство неприятеля и утомление наших войск двух часовым боем были причиною ухода большей части горцев чрез Койсу: несмотря на то в наших руках осталось 63 тела. Потеря неприятеля по собранным впоследствии сведениям оказалась весьма значительною; с нашей же стороны убитых рядовых 6, раненых унтер-офицеров 5, рядовых 32 и [426] один казак, и контуженных камнями 12, мусульман убитых 1, раненных 4, всего же убитых и раненых 61. Поражение скопища Шамиля было совершенное: разорванное на три части, оно бежало главною массою к Ашильтинскому мосту, значительная партия скрылась в горах между Гимрами и Унцукулем, и наконец небольшое число с двумя значками принуждены были искать своего спасения по скалам вдоль ущелья,

Если бы, согласно моему предначертанию, унцукульцы действовали вдоль по левому берегу Койсу, то они могли препятствовать переправе бегущего неприятеля, а Ахмет-хан Мехтулинский, спустившись с Бетлетской горы по Унцукульскому хребту, довершил бы его поражение; но Ахмет-хан, не успев собрать во время своего ополчения, прибыл на Бетлетскую гору только 15-го числа; а унцукульцы вместо совокупного действия со мною против Шамиля под Гимрами, пользуясь почти беззащитностью лагеря возмутителя под Ашильтами, захватили 40 лошадей.

На другой день Шамиль, получив сильное подкрепление из Игали, решился сделать внезапное нападение на часть войск расположившихся впереди аула, к стороне Койсу; но, встретив отряд посланный мною для рекогносцировки к Ашильтинскому мосту с поручиком Волжинским, состоявший из части мусульманской кавалерии с поручиком Уллу-беем Эрпелинским и 60 охотников, был обнаружен и замедлен в своем наступлении. Между тем часть отряда устроилась в боевой порядок и встретила неприятеля метким ружейным огнем; а действие из единорогов картечью довершило поражение возмутителя, потерявшего последние свои силы разбежавшиеся после сего во все стороны. Шамиль по последним известиям удалился в гумбетовскую деревню Мехельты. О потере неприятеля точных сведений собрать было невозможно по причине совершенного рассеяния горцев, но по всей вероятности должна быть значительна; с нашей стороны ранено 3 рядовых.

По достоверным сведениям собранным от преданных нам жителей скопища Шамиля и его сообщников простирались до 6 т., из которых большая половина защищала Гимры, значительная партия была в Игали и небольшое число оставалось в Ашильтах. Рассеяние такого скопища горцев и быстрое уничтожение предприятий Шамиля имело чрезвычайное влияние на горские племена: более ста гимринцев не согласившихся на переселение по приказанию Шамиля из Гимров, но принявших его шариат и действовавших против нас, присягнули на верность Государя Императору, обещались не впускать мюридов бежавших с семействами числом более 30-ти и поклялись над Алкораном оставить старую вражду к унцукульцам и общими усилиями с ними и каранайцами противиться всем предприятием Шамиля. Сами чиркейцы, узнав о бедствии постигшем Шамиля и его сообщников, возвратили семейство Али-Султана и скот захваченный под Ишкартами и уже разделенный между собою на шесть частей партиею в 500 человек вышедшею из Чиркея по приказанию Шамиля для отвлечения нас от Гимров. [427]

Долгом считаю изъявить пред в. впр. храбрость всех войск вверенного мне отряда: 14-го сентября не только штаб и обер-офицеры, но каждый рядовой были истинными героями. Всепокорнейше прося вас подвергнуть Высочайшему вниманию подвиг совершенный войсками Дагестанского отряда под начальством моим, я решаюсь поименовать особенно отличившихся: командира Апшеронского пехотного полка плк. Симборского, баталионного командира 1-го баталиона маиора Бельгарда, генерального штаба капитана Пассека 2-го, адъютанта моего капитана Евдокимова и генерального штаба поручика Веревкина, с хладнокровием и мужеством по моему указанию, направлявших главные атаки; полкового адъютанта поручика Колокольцова, с самоотвержением передававшего мои приказания и лично оказавших примеры храбрости; Апшеронского пехотного полка штабс-капитанов Белоярцова и Яковлева, поручиков Евдокимова и Волжинского, подпоручика Виноградского 1-го, прапорщика Ракитина; Мингрельского егерского полка поручика Мелик-Беглярова и волонтера отставного поручика Дурова. Из нижних чинов: подпрапорщиков Апшеронского полка Квятковского, Ковалевского, фельдфебеля Матвеева, унтер-офицеров Давыдова и Яворского; Мингрельского егерского полка рядового Янишевского; войска Донского № 22 полка есаула Косоротова, и из мусульман г.-м. Шамхала Тарковского, поручика Уллу-бея Эрпелинского и переводчика прапорщика Гаджинского.

16-го. В ночь на 17-е отряд со всеми предосторожностями выступил из Гимров и занял позиции у Гимринского родника.

17-го. Имел ночлег у селения Караная и 18-го достиг укрепления Темир-Хан-Шуры.

Там же.