Всеподданнейшее донесение генерала Головина с кратким обозрением военных действий на Кавказе в продолжение 1838 и 1839 г.
Центр Кавказской линии. Горские народы против центра Линии обитающие более других сблизились с нами и мало по малу привыкают к мирной жизни, и хотя все они теперь с некоторым неудовольствием смотрят на наши среди их водворяющиеся военные поселения, но впоследствии частые сношения с ними, как с соседями, и взаимные выгоды могут легко их сблизить между собою.
Ваше Императорское Величество в проезд по Военно-грузинской дороге Высочайше повелеть соизволили возвести на правом берегу Терека два укрепления и от кр. Владикавказа по направлению к Моздоку выставить кордонную линию для большого обеспечения Военно-грузинской дороги. Повеление это в прошлом 1838 году приведено в исполнение. Теперь спокойствие на Военно-Грузинской дороге еще более упрочено водворением Владикавказского казачьего полка, а также переселением известных по преданности нам горцев на правый берег Терека. Затем вся пехота и артиллерия, находившаяся в укреплениях на Военно-грузинской дороге, выведена оттуда, и дорога охраняется наблюдательными только казачьими полками.
Кахетия и Джарская область. С самого вступления моего в управление Высочайше вверенным мне краем я обращал особенное внимание на устройство Лезгинской кордонной линии, учрежденной для охранения Кахетии и Джарской области, как ближайшим к центру владений наших за Кавказом. С сею целью во многих местах устроены вновь посты, иные перенесены на другие места и распределена стража соответственно местной потребности. У подошвы Кавказского хребта на значительное расстояние прорублены леса, дабы иметь возможность наблюдать за хищниками. Меры эти принесли свою пользу: в нынешнем году вообще гораздо менее было хищников, нежели в прошлые годы, кроме одного довольно значительного нападения. Сему споспешестовали наиболее деятельная и благоразумная распорядительность плк. Безобразова, как по заведыванию Лезгинскою кордонною линиею, так и по управлению Джаробелоканскою областью. [368]
В сей последней водворилось при нем совершенное спокойствие и безопасность; он приобрел любовь и уважение не только жителей Джарской области, но и соседних племен и возвратил чрез то много джарцев, находившихся в бегах у лезгин и причинявших нам большой вред. Многие из них переселились обратно в Джарскую область, другие, более виновные и бывшие начальниками разбойнических партий и путеводителями их, все почти истреблены, или приняли достойное наказание за свои злодейства.
Лезгины, потеряв таким образом предводителей хищнических партий, сделались менее предприимчивы, и успехи оружия вашего в нынешнем году в Северном и Южном нагорном Дагестане еще более их укротили, так что они согласились на такие условия, о которых прежде слышать не хотели. Вообще надежда горцев на неприступность жилищ их, делавшая их такими дерзкими, начинает кажется исчезать.
Для большего упрочения Лезгинской кордонной линии я представлял чрез военного министра предположение мое об усилении Грузинского пешего полка еще двумя сотнями. Ваше Императорское Величество, благоизволили одобрить это предположение, но оно не приведено еще в исполнение по неполучению разрешения насчет каких сумм производить содержание полка в новом его составе.
В Джарской области до 1839 года для кордонной стражи наряжались жители по очереди. Это отвлекало народ от собственных работ и давало повод к бесчисленным злоупотреблениям. По предложению плк. Безобразова, жители сами вызвались сформировать три сотни постоянной милиции на собственном своем содержании и по получении на то Высочайшего Вашего Императорского Величества соизволения с примерным усердием это исполнили.
Проезжая в нынешнем году чрез Джарскую область, я имел случай видеть с каким усердием это новое земское войско учится служебному порядку и исполняет свои обязанности. Не могу не повторить здесь, что Джаро-Белоканская область нынешнему, так удовлетворительному во всех отношениях состоянию, обязана единственно трудам и заботливости плк. Безобразова.
Персидская и Турецкая границы. На кордонные линии по границам обеих соседственных нам держав в продолжение 1838 и 1839 годов также обращаемо было должное внимание. По всей границе устроены для казачьих постов помещения, которых вовсе не было, поставлены дистанционные начальники и, служба кордонная исполняется гораздо с большею против прежнего точностью. Не смотря на это, однако ж, хищные заграничные обитатели не перестают покушаться на грабежи, коль скоро могут исполнить это с надеждою успеха.
Осетия. Осетия успокоена назначением туда особого пристава, имеющего постоянное свое пребывание в горах. Возникающие там в дальних [369] ущельях беспорядки прекращаются самим приставом, который употребляет для сего милицию из самих же осетин составленную.
Дагестан. Набор всадников для Мусульманского полка в 1837 году был поводом к восстанию в Кубинской провинции. Жители вольных Кубинских обществ, приняв, как уже сказано, деятельное участие в возмущении по прекращению оного, дали у себя убежище всем главным зачинщикам мятежа
Весною 1838 года собран был в Кубинской провинции отряд под командою г.-л. Фези с нижеследующими предназначениями:
1) Для утверждения спокойствия в Кубинской провинции.
2) Для предупреждения всех беспорядков, могущих произойти при новом наборе.
3) Для наказания жителей вольных Кубинских обществ и, наконец,
4) Г.-л. Фези, окончив дела в Южном Дагестане, должен был двинуться в Нагорный Дагестан для обеспечения Хунзахского гарнизона годовым запасом, а потом, если обстоятельства позволят, обозреть дороги от Хунзаха к Карате и далее к пределам Кахетии с тем, чтобы избрать место для возведения значительного укрепления, в котором бы можно было иметь запасы и откуда впоследствии мы могли бы действовать далее, по предполагаемому сообщению Кахетии с Хунзахом и далее с крепостью Грозной.
Отряд оставался в Кубинской провинции покуда всадники не выступили в Варшаву; потом г.-л. Фези двинулся вверх по Самуру в вольные общества. Вооружившиеся поголовно жители сих последних под предводительством Ага-бека Рутульского встретили отряд при известной крепкою местностью Аджиахурской позиции. После упорного двухдневного боя и занятия нами позиции горцы, принеся присягу на верноподданство. обещали выполнить все требования начальства; последовавшее затем наружное спокойствие в Кубинской провинции дозволило генералу Фези идти в Аварию.
Прибытие войск наших в Аварию взволновало весь Нагорный Дагестан. Послушные призыву Шамиля племена собрались в значительных силах при дер. Карата (Калаляльского общества), куда направился с войсками также и г.-л. Фези, не имея, впрочем, согласно данной ему инструкции, намерения вступать в бой с лезгинами без крайней необходимости. Но сии последние сами решились его атаковать, и, быв разбиты, оставили Шамиля, который с своими мюридами возвратился в укрепленный замок свой Ахульго.
Встретив таким образом при самом начале своего движения сильное сопротивление, г.-л. Фези не предвидел уже возможности с небольшим отрядом проникнуть в недра Нагорного Дагестана, на тот конец, чтобы, как сказано выше, избрать место для укрепления, а потому возвратился в Аварию, и, обеспечив продовольствием и запасами гарнизоны укреплений Хунзаха и Зирян, выступил 30 августа в Темир-Хан-Шуру. [370]
Время года дозволяло еще предпринять наступательные действия. А как между тем войска, находившиеся под командою г.-м. Крюкова для постройки укрепления между Моздоком и Владикавказом, окончили свои работы, то я положил усилить ими отряд г.-л. Фези, предоставив ему, по ближайшему его усмотрению, предпринять движение в земли Гумбетовцев, а если найдет возможным, то овладеть и самим замком Шамиля Ахульго, тогда еще не так крепким как впоследствии.
Между тем лезгины вольных Кубинских обществ, воспользовавшись отсутствием наших войск, вторгнулись в Шекинскую провинцию, под предводительством того же Ага-бека и беглого татарина Машади-Мамеда, выдавшего себя за Шекинского хана Ага-бека. Не встречая нигде сопротивления и дружелюбно принятый жителями Шекинской провинции, где он имел много тайных сообщников, в исходе августа занял г. Нуху и обложил крепость. Неожиданное и так смелое вторжение это с целью взволновать все соседние мусульманские провинции могли иметь крайне важные последствия; но плк. Безобразов, подоспевший туда с двумя дивизионами драгун, шестью ротами пехоты, 6-ю полевыми орудиями и милициею Елисуйского султана, заставил лезгин удалиться в горы.
Известие об этом неожиданном вторжении вынудило меня приказать г.-л. Фези, оставив Северный Дагестан, прибыть в с. Хозрек, и снова двинуться вверх по Самуру. Не доходя урочища Аджиахура, оп встречен был Ага-беком, который выехал с 30 старшинами просить о помиловании за себя и за своих единоплеменников: генерал Фези знал, что лезгины, чувствуя свою вину и боясь строгого наказания, приготовились поголовно к отчаянному сопротивлению, он знал также крепкую местность Аджиахурской позиции, сделавшуюся еще недоступнее от беспрерывных дождей, и потому решился, во избежание напрасной потери, может быть даже неудачи, простить виновных с тем, чтобы они внесли причитающиеся на них недоимки и заплатили за убытки, причиненные ими при вторжении в Шекинскую провинцию. Ага-бек и лезгины поклялись выполнить все его требования и отправили ко мне депутатов в Тифлис, чтобы просить о сложении с них денежного взыскания.
Но привыкнув безнаказанно нарушать свои клятвы, лезгины и на этот раз не выполнили ни одного обещания. Зачинщики Кубинского возмущения продолжали укрываться в вольных обществах, недоимки не были вносимы и жители этих обществ в продолжение всей зимы, уверяя нас в своей преданности, под разными предлогами отказывались заплатить за убытки, причиненные ими при вторжении в Шекинскую провинцию, и продолжали давать укрывательство шайкам, которые производили грабежи в соседних провинциях.
С другой стороны Дагестана Шамиль более и более распространял власть свою. Не довольствуясь действиями оборонительными, он в продолжение зимы делал набеги на Аварию, захватывал людей нам преданных, [371] грабил их имущество, силою заставлял некоторые селения отказаться от повиновения нам и даже угрожал нашим укреплениям.
Из опыта в 1838 году убедился, что кроткие меры, не поддержанные силою и страхом наказания, не могут быть действительны с полудикими племенами Кавказа. Ни снисхождения, ни милосердия они ценить не умеют; приписывая то и другое бессилию, горцы от этого не дорожат нашим покровительством и не боятся угроз наших. И так, истощив меры кротости без всякой пользы, я должен был в настоящем году прибегнуть к оружию.
На сей конец составлено было два отряда: один под личным моим начальством назначен был действовать против вольных Кубинских обществ, другой, под командою г.-ад. Граббе, должен был проникнуть в Нагорный Дагестан с северной стороны, и, истребив скопища Шамиля, уничтожить недоступный вертеп его Ахульго.
В исходе мая Кубинский отряд направился вверх по Самуру и в то же время для развлечения сил неприятельских двинулся в горы из Шекинской провинции г.-м. Симборский с тремя баталионами пехоты. Через три дня после выступления отряда из сборного пункта смелая ночная атака Аджиахурской позиции с 30 на 31 мая и удачное овладение главнейшими неприятельскими завалами положили конец военным действиям в Самурской долине: вольные Кубинские общества, где нога русская еще не бывала, покорились; отряд без выстрела занял главное селение Ахты и для прочного водворения владычества нашего в этой стране занялся постройкою укреплений в Ахтах и при Аджиахурской теснине, а также проложением кратчайшего сообщения с Тифлисом по Самурской долине через Кавказский хребет на Рутул и Елисуй.
Укрепления при Ахте и Аджиахуре окончены и вооружены до наступления осени. Первое устроено на 300 человек гарнизона с 8 орудиями; второе, названное Тифлисским, на 80 человек с 4 орудиями.
Из бывших вольных обществ составлен особый округ, под названием Самурского, который подчинен русскому начальнику. Рутул по смежности отдан в управление Елисуйскому султану.
Г.-м. Симборский, встретивший большое сопротивление от жителей близ горы Салават, очутился весьма в затруднительном положении и имел некоторую потерю; но после дела Аджиахурского он по исполнении своего поручения возвратился в Шекинскую провинцию уже беспрепятственно.
Так неожиданно скорое покорение вольных обществ, никогда не знавших владычества нашего, распространив ужас в горах, заставило многие племена центрального Дагестана прибегнуть с просьбою о принятии их под наше покровительство.
Важнейшие же результаты нынешней экспедиции против Ахты и Рутула состоят в том, что, овладев Самуром до самых его истоков, мы перерезываем горный хребет поперек и ограждаем через то весь Южный Дагестан от вредных сношений с племенами нам непокорными и таким [372] образом надежнее можем сохранить спокойствие в мусульманских наших провинциях; сверх того быстрый и полный успех на Самуре принес существенную пользу экспедиции в Северном Дагестане, ибо вскоре по прибытии главного отряда в Ахты, не предвидя более сопротивления, я нашел возможным отправить в подкрепление к г.-ад. Граббе три баталиона пехоты с 4-мя орудиями; а также обратить туда же и большую часть заготовлений в военных и продовольственных припасах. В этом предстояла крайняя необходимость.
Г.-ад. Граббе, выступив в начале мая из кр. Внезапной и рассеяв скопища Ташов-Хаджи в земле ичкеринцев, двинулся по дороге к Чиркату против Шамиля, который встретил его при с. Буртунай. Разбитый тут, он с новыми силами ожидал г.-ад. Граббе в с. Аргуани, где горцы, по чрезвычайно крепкой местности, не без основания надеялись остановить успехи нашего оружия, но и с. Аргуани было взято приступом; после чего Шамиль, претерпев жестокое поражение с своими мюридами, спешил запереться в замке Ахульго.
Громкие победы г.-ад. Граббе хотя и охладили общее доверие к Шамилю, но он имел еще между народом много жарких приверженцев, и власть его могла быть сокрушена только падением Ахульго и конечным истреблением главнейшей его опоры, шайки мюридов.
Г.-ад. Граббе, прибыв под Ахульго, увидел всю трудность предстоящего подвига. Овладение замком Ахульго неминуемо должно было стоить больших пожертвований; между тем как отряд его, потерпевший уже в предыдущих жарких делах, значительно уменьшился; но отступить, не взяв этого вертепа, значило бы потерять плоды всех побед, купленных дорогою ценою, и он по прибытию к нему в подкрепление трех баталионов пехоты из главного отряда решился взять Ахульго приступом.
Первые штурмы были неудачны, но наконец храбрость войска Вашего Императорского Величества и твердость г.-ад. Граббе преодолели все неимоверные препятствия: замок Ахульго был взят, все защищавшие оный мюриды истреблены, или взяты в плен, лишь предводитель их Шамиль с малым числом спасся бегством (От ред. Подробное описание взятия Ахульго см. Кавказский сборник т. IX.).
По разрушении в Ахульго всех искусственных укреплений, отряд г.-ад. Граббе двинулся чрез Гимры и Темир-Хан-Шуру к Чиркею, дабы наказать эго селение за вероломство его жителей и возвести там укрепление. Измена чиркеевцев, встретивших сначала войска наши с хлебом и солью, не дозволила г.-ад. Граббе проникнуть в Чиркей по прямому направлению из Темир-Хан-Шуры и вынудила его предпринять обход чрез Мейтелинскую переправу. Чиркеевцы встретили вновь войска с повинною головою, исполнили все требования, и г.-ад. Граббе, не предвидя возможности окончить постройку укрепления до наступления поздней осени, решился заключить свои действия наложением на Чиркей строгого штрафа и потом распустил отряд. [373]
Так кончилась экспедиция в Северном Дагестане. Смело можно сказать, что со времени начавшейся у нас борьбы с горцами они едва ли испытали подобные поражения и едва ли когда-нибудь войска наши встречали столь упорное сопротивление.
Последствием экспедиции г.-ад.. Граббе было совершенное освобождение Аварии и земли Койсубулинской от покушений Шамиля исторгнуть весь этот край из-под владычества нашего и учреждение прямого нашего начальства у койсубулинцев и гумбетовцев; сверх того, падение Ахульго должно убедить горцев, что мы, добровольно предлагая им мир и тишину, можем наказать их за вероломство и среди самых неприступных вертепов Кавказа.
Хотя нет сомнения, что спасшийся бегством Шамиль будет искать подняться вновь и набрать себе сообщников, но огромные потери понесенные горцами в нынешнем году, конечно, сделают их менее доверчивыми к его обещаниям и отнимут у них охоту решаться на новые для него пожертвования. Нельзя, впрочем, поручиться, чтобы столь хитрый обманщик со временем не успел посредством фанатического учения своего составить опять сильную против нас партию.
Два воззвания мои к дагестанцам, одно пред начатием военных действий, а другое по окончании оных обнародованные, всеподданнически при сем повергаю.
Дело 2 отд. генер. штаба 1839 г. № 232.