Отношение барона Розена графу Чернышову от 23 апреля 1836 г. № 364.
После отношения моего к в. с. от 16-го сего апреля за № 332, получены мною следующие известия о действиях мятежника Ташов-Хаджи и его сообщников.
Мятежник сей, удалившись к ичкеринцам, собрал из них и приверженцев своих между гумбетовцами и андийцами значительную партию, с которою он спустился в Кумыкские владения. 7-го апреля он подступил к деревне Старому Аксаю и обложил оную; жители, узнав о его приближении, собрали свои семейства и [264] имущество в мечеть, и сами удерживали неприятеля, уведомив о том главного Кумыкского пристава полковника князя Муса-Хасаева, который, немедленно собрав 200 человек конных кумыков и присоединив к оным 100 линейных казаков с двумя конными орудиями, находящихся в наблюдательном отряде при Таш-кичу, поспешил на помощь осажденным, а баталион Куринского егерского полка пошел вслед за ним. Прибыв в Старый Аксай, полковник князь Муса Хасаев нашел деревню сию обложенную мятежниками, которые требовали сдачи оной, но он атаковал их, заставил отступить и удалиться в ближайший лес; при чем с нашей стороны убит один кумык и ранено 3 человека.
Командующий Сунженскою линиею полковник Пулло, получив о сем донесение и вместе с тем уведомлен будучи чрез лазутчиков, что товарищ Ташов-Хаджи, беглый староюртскский мулла Уди, собрал конную партию с намерением вторгнуться в наши границы, сделав все нужные распоряжения к усилению по возможности резервов по кордонам, а сам с сотнею казаков и ротою егерей отправился в Таш-кичу. Между тем полковник Муса-Хасаев, видя, что скопище Ташов-Хаджи в продолжении 7-го и 8-го апреля беспрестанно умножается присоединившимися к нему со всех сторон партиями чеченцев и, предвидя невозможность удержаться против превосходного числом неприятеля в деревне растянутой на большое пространство, счел за лучшее отправить жителей с семействами и имуществом в Таш-кичу, предполагая препроводить их туда под прикрытием жителей качкалыковских деревень, но сии на то не согласились, а как староаксаевцы уже собрались и выехали за деревню с имуществом и скотом и, находя необходимым отправить семейства их в Таш-кичу, он должен был оставить деревню и прикрывать следование их отрядом, состоявшим из одного баталиона, сотнею казаков и двух конных орудий. Мятежники преследовали отряд, перестреливаясь с оными на расстоянии 8-ми верст, но без всякого вреда; часть же их бросилась в Старый Аксай для грабежа, но, найдя оставленные дома пустым, начали истреблять оные.
Скопище Ташов-Хаджи беспрестанно усиливалось жителями чеченских деревень, по Мичику расположенных, присоединившихся уже к нему и которые дали ему заложников; качкалыковцев же он старался привлечь на свою сторону убеждениями н силою. Жители деревни Кольчи-аул, решительно отказавшиеся от присоединения к мятежникам, вынуждены были оставить свои дома и удалиться в ближайшие леса; старшину сей деревни они успели схватить и увели его с собою, а потом, ограбивши деревню, сожгли оную.
9-го числа плк. Пулло, прибыв в Таш-кичу и не считая собранный там отряд достаточно сильным для решительного [265] действия против мятежников, согласно сделанным мною распоряжениям о подкреплении его в случае надобности войсками из расположенных в Северном Дагестане, потребовал от командующего оными г.-м. Клюки-фон-Клугенау два баталиона, а Владикавказского коменданта просил о поспешнейшем возвращении отправленных в Назран для усмирения новокрещенных ингушей баталиона пехоты и ста казаков с 2 орудиями.
9-го числа Ташов-Хаджи оставался в лесу при Старом Аксае, ночью на 10-е число он отправил главного сообщника своего муллу Уди с частью конницы своей чрез Мичиковское ущелье в деревню Автур; увеличив там свою партию, мулла Уди в ту же ночь пошел к Сунже и поутру напал на казаков, бывших на работе близ Щедринской станицы, о чем я с сим вместе уведомил в. с. Сам же Ташов-Хаджи 10-го числа поутру потянулся по направлению к Андрееву и расположился близь разоренной деревни Окраю, откуда он посылал к ауховцам и качкалыковцам сообщников своих, чтобы уговорить их принять шариат и присоединиться к нему, угрожая в противном случае употребить силу и истребить жилища их.
Полковник Пулло, получив донесение о вторжении муллы Уди, поручил отряды полковнику Мусе-Хасаеву, предписав ему ограничиться одними наблюдениями за действиями хищников, а сам 11-го числа с казаками быстро двинулся е Щедринской станице, но уведомлен будучи о поспешном возвращении хищников и преследовании их, он пошел в Грозную и, найдя там баталион с ста казаками и 2 орудиями возвратившимися из Владикавказа, присоединил их к себе и отправился обратно в отряд при Таш-кичу, куда прибыл 15-го числа. На другой день он выступил к деревне Ойсунгуру, куда направлены были им и те баталионы с четырьмя орудиями, присланные к нему в подкрепление из Северного Дагестана. Между тем Ташов-Хаджи, узнав об усилении отряда нашего, 15-го числа отступил к деревне Мискиту и там распустил свое скопище, взяв с главнейших сообщников своих обещание вновь собраться по его требованию. Хотя качкалыковцы явно не участвовали в действиях Ташов-Хаджи, но, зная что у него и между ними есть приверженцы, плк. Пулло 17-го числа вызвал к себе старшин всех качкалыковских деревень, внушил им обязанности их и уговаривал не слушаться обольщений и угроз мятежников, всячески стараться отклонить жителей от присоединения к нему и строго воспретил принимать их к себе, в чем они дали письменное обязательство; но для большого еще обеспечения в сем он взял со всех деревень заложников из лучших фамилий. 19-го плк. Пулло предполагал сняться из лагеря при Ойсунгуре и следовать [266] с отрядом к ауховцам, дабы поступить точно таким же образом и с ними.
О чем имея честь уведомить в. с., покорнейше прошу вас, милостивый государь, довести оное до сведения Государя Императора.
Там же.