Отношение барона Розена графу Чернышову от 31 июля 1834 г. № 719.
Из предыдущих отношений моих в. с. известны о постепенных успехах Гамзат-Бека в Нагорном Дагестане. Первоначально взяв перевес в Гергебиле, он приобрел решительное влияние над койсубулинцами, потом силою принудил Андаляльское общество пристать к себе, вслед за тем некоторые другие большие общества внутренней часты Дагестана вполне присоединились к нему; наконец, собрав всех приверженных к себе в числе нескольких тысяч человек, он обратился на Аварию и по шестидневной блокаде Хунзаха, главного места сего владения, принудил ханшу Паху-Бике помириться с собою, вытребовал к себе трех сыновей ее, в том числе и самого владетеля, Нуцал-хана, и вероломным образом всех их умертвил с бывшими при них аварцами; Хунзах предал разграблению, а самую Паху-Бике содержит под арестом.
Вашему сиятельству известно, что с 1831 года ханша сия вела себя весьма двусмысленно; после занятия Гимров я настоятельно требовал, чтобы она выдала мне Гамзат-Бека, проживавшего в ее владении в нескольких верстах от Хунзаха, но она письменно отвечала мне, что хотя легко может сие сделать, но не решается исполнить, ибо Гамзат-Бек лицо духовное и уважаем в народе. В 1833 году она нисколько не препятствовала распространению влияния Гамзат-Бека и только по прекращении пенсиона производящегося сыну ее, Нуцал-хану, она решилась прислать ко мне сына своего Ума-хана для испрошения себе снисхождения Я объяснил ему обязанности его дома к правительству и уверил, что заслуги их не останутся без внимания; сие имело желаемые последствия: в нынешнем году Паху-Бике и оба сына ее начали действовать против Гамзат-Бека. Я полагал, что если они не успеют истребить сего беспокойного и столь враждебного нам человека, то по крайней мере не допустят его взять решительный перевес в Дагестане. Но Гамзат, истребив коварным образом всех сыновей Паху-Бике и увлекши ее в свою деревню после разорения Хунзаха, [182] получил полную власть и влияние почти во всем Нагорном Дагестане. Г.-м. Ахмет-хан, а равно Шамхал Тарковский, владелец Мехтулинский, кадий Акушинский и другие, оставшиеся на нашей стороне, не надеясь на собственные силы, просят меня принять решительные меры против Гамзата. Действительно, сей смелый мятежник, действуя силою фанатизма и ужасом истребления, произвел большое влияние на всех дагестанцев. С самого начала появления учения Кази-Муллы он был ревностным поборником проповедываемого им шариата, т. е. ниспровержения всех властей, кроме духовной, и возвращения к первобытной чистоте исламизма. В 1830 году Гамзат начальствовал горными скопищами, действовавшими против отряда нашего при Новых Закаталах. По рассеянии горцев он вызван был в наш лагерь и там задержан, после чего содержался несколько месяцев в здешнем тюремном замке, а летом 1831 года генерал-адъютантом Панкратьевым освобожден и обласкан в надежде, что, склонясь на нашу сторону, он будет опасным соперником Кази-Муллы, к коему, однако, он тогда же присоединился. По смерти Кази-Муллы он продолжал проповедывать учение его, действуя по возможности силою оружия против неповиновавшихся. В 1833 году влияние экспедиции 1832 года было слишком памятно для горцев, и успехи его были незначительны, но в настоящем году, видя, что главные силы наши не обращаются на Дагестан, и он начал действовать смелее и ныне, выдавая себя за поборника исламизма, вызывает всех магометан восстать против нас. По покорении аварцев, не имея ни одного противника внутри гор, он смело может делать нападения на подвластные нам владения, ибо, в случае неудачи, имеет верное и безопасное убежище; один взгляд на карту удостоверит, сколько по центральному положению своему он имеет преимуществ перед нами. В короткое время со всеми силами своими он обратится может по произволу на левый фланг Кавказской линии, на Шамхала Тарковского, Ахмет-хана Мехтулинского, Акушинское общество, Аслан-хана Казикумыкского, Джарскую область, Кахетию или, по примеру Кази-Муллы, даже на Военно-грузинскую дорогу. Если же Гамзат-Бек успеет утвердиться в Казикумыке и Акуше, то Шекинская, Ширванская и Кубинская провинции будут ему открыты и могут возобновиться столь ужасные набеги лезгин, несколько веков в сем крае продолжавшиеся и прекратившиеся только по утверждении здесь нашем. Имея в виду сколь опасно нам всякое сильное волнение в горах дагестанских и сколь необходимо проложить прямое сообщение из Грузии к Каспийскому морю, я изложил в общем плане успокоения Кавказа, на Высочайшее усмотрение мною представленном, что нам весьма нужно без [183] отлагательства приступать к проведению прочного сообщения из Кахетии или Джарской области к Гергебилю или к другому пункту в направлении Тарку или Дербента; не имея прохода чрез горы из Грузии к Каспийскому морю, для поддержания угрожаемых пунктов на пространстве около 1500 верст мы должны обходить чрез Нуху, Шемаху и Кубу пли по Военно-грузинской дороге.
Из вышесказанного видно, что нам необходимо во-первых поддержать преданные нам владения, а во-вторых предпринять по возможности наступательные действия против Гамзат-Бека для утушения в начале угрожающих нам важных в Дагестане беспокойств, ибо на огромном пространстве кругом гор оборонительные против него меры не могут быть успешны.
Сообразно с сею целью, как в. с. уже известно, назначив г.-м. Реута командовать отрядом в Темир-Хан-Шуре и войсками на левом фланге Кавказской линии, я счел необходимым усилить сии последние четырьмя баталионами 2-й бригады 21-й пехотной дивизии, выступившими отсюда на Кавказскую линию для замещения войск назначенных в Закубанскую экспедицию, а именно: баталионами 3-м и 4-м Тифлисского, 2-м и 3-м Мингрельского егерского полков.
Для обеспечения спокойствия в прибрежном Дагестане командирую в Кубу три действующие баталиона пехотного генерал-фельдмаршала князя Варшавского графа Паскевича-Эриванского полка с 10-ю легкими и 4-мя горными орудиями и Донской казачий г.-м. Леонова полк № 7; войска сии 22-го августа соединятся в Кубе. Если окажется возможным в то время обойтись без сих войск, то полагаю оные направить в Темир-Хан-Шуру, и, взяв туда же с левого фланга Кавказской линии сколько можно будет войск, двинуть сей отряд, в коем может быть до 10-ти баталионов, вперед в горы, примерно к Гимрам или Гергебилю, смотря по тому, где будут находиться главные скопища Гамзат-Бека. Движение сие полагаю совершенно необходимым, дабы, выказав значительное число войск, побудить покорных дагестанцев оставшихся нам верными, совокупно с нами действовать против Гамзат-Бека, столь и для них самих уже опасного.
Если сие ожидание мое исполнится, то полагал бы отряд наш подвинуть по возможности в глубину гор как для преследования Гамзат-Бека, так и для обозрения сего неосмотренного нами края и дабы показать горцам дагестанским, что самые дальние ущелья их не суть неприступные для нас убежища, ибо до сего времени далее Гимров войска наши еще не проникали. Может случится, что общества, силою увлеченные Гамзат-Беком, при появлении войск наших восстанут против него; сие также [184] увеличивает надежду, что предполагаемая много экспедиция в Дагестанские горы будет иметь желаемое последствие, т. е. уничтожение влиянии мятежника, ныне решительно нам опасного. В случае успеха в сем может оказаться надобным оставить часть отряда в Гергебиле, дабы присутствием оного при главнейшем пункте сообщений в сем крае, из коего с удобностью можно проникать в важнейшие ущелья дагестанские и держать оные в спокойствии, ибо Темир-Хан-Шура вполне не доставляет сего удобства, будучи отделена от непокорных нам дагестанских обществ значительными горами. Все нужные приготовления для таковой экспедиции мною уже сделаны.
По случаю назначения г.-м. Каханова командиром 2-й бригады 20-й пехотной дивизии исправление должности военно-окружного начальника в Дагестане я вверяю состоящему при Отдельном Кавказском корпусе г.-м. Ланскому, не имея здесь в виду кого-либо для сего способнейшего из генералов не занятых другими обязанностями; он же должен будет начальствовать и предполагаемою экспедициею.
Все вышеозначенные распоряжения для Дагестанской экспедиции не останавливают нисколько предположенных действий за Кубанью и в Абхазии: отряд назначенный для 1-го периода Закубанской экспедиции 30-го числа сего месяца должен быть собран при Ольгинском редуте. Г.-л. Вельяминов по местным обстоятельствам счел необходимым несколько изменить состав оного против уведомления моего к в. с. от 21-го прошедшего июня за № 491, а именно в оном находиться будут: первые три действующие баталиона Тенгинского пехотного полка, 1-й баталион и три роты 2-го баталиона Навагинского пехотного, 3-й и 4-й баталионы Кабардинского егерского, два пеших и один конный Черноморские казачьи полки, 20 орудий 20-й толевой артиллерийской бригады и конно-артиллерийской казачьей роты № 4 и две роты сапер.
Для сего отряда во втором периоде экспедиции направляются в Черноморию остальная рота 2 го баталиона и 3-й и 4-й баталионы Навагинского пехотного полка, равно и разрешено мною оставить в отряде 5-й резервный баталион Тенгинского пехотного полка, имеющий возвратиться из Геленджика; по окончании же в настоящем году военных действий баталион сей займет пункты, охраняемые ныне 4-м баталионом оного же полка. Таким образом с Высочайшим соизволением для проложения сообщения из Черномории в Геленджик будут употреблены 10 баталионов 20-й пехотной дивизии. Для убеждения горцев к изъявлению добровольной покорности посланы к ним доверенные люди, вызываются старшины и почетнейшие между ними для личных переговоров с [185] начальником отряда и будет рассылаться прилагаемая прокламация в общества, чрез земли коих нужно проходить войскам нашим.
Не отправляю сей прокламации вдруг повсеместно, ибо сие преждевременно могло бы произвести сильное общее волнение между горцами.
Из отношения моего за № 491 в. с. известно, что я предполагал направить на Линию еще два баталиона Мингрельского егерского полка, а оттуда возвратить два баталиона Эриванского карабинерного полка, единственно потому, чтобы весь сей последний полк иметь в резерве в Грузии, но, находя по теперешним обстоятельствам неудобным делать сие передвижение, я оставляю на Линии карабинерные баталионы; но при первой возможности буду иметь в виду заменить их баталионами Мингрельского егерского полка, дабы все 4 действующие баталиона оного были вместе. Равномерно для усиления резерва внутри Грузии нахожу необходимым оставить на некоторое время в отряде на Царских Колодцах 2-й баталион Грузинского гренадерского полка, предназначенный для разработки дороги в Абхазию, куда для сего первоначально выступят по известному в. с. распоряжению моему только два баталиона сего полка; по прибытии же служащих с Кавказской линии Грузинских линейных баталионов № 12, 13 и 14, Абхазский отряд будет усилен смотря по обстоятельствам.
Третье Высочайше означенное на сей год предприятие, т. е. устройство прочной переправы на Сулаке при Чир-юрте, для сокращения сообщения между крепостью Внезапною и Темир-Хан-Шурою, равномерно будет по возможности исполнено; для сего я предписываю г.-м. Реутту обозреть течение Сулака выше и ниже Чир-юрта и в удобном месте на первый раз устроить переправу на паромах, защитив оную небольшими каменными башнями; по неимению в близости строительных материалов нельзя успеть воздвигнуть в сем году удобных для гарнизона жилищ, потому я назначил занять часть самой деревни, приведя оную в достаточное оборонительное положение. Перемещение войск по случаю переформирования корпуса с левого фланга Кавказской линии в Северный Дагестан и обратно, равно и беспокойства происходящие в сих частях, не позволили еще исполнить означенного предположения; но к совершению оного будет приступлено при первой возможности, что возложено мною на особенное попечение г.-м. Ланского, как главного в Дагестане начальника. Положение же всей укрепленной линии на пространстве от Грозной чрез Гудермес к Внезапной по необходимости должно будет отложить до будущего времени. Появление войск наших в незанятой еще нами части чеченской земли может привести в волнение чеченцев, для отвращения чего нужно [186] бы употребить значительное число войск, что по нынешним обстоятельствам решительно невозможно. При том, Его Императорское Величество словесно соизволил приказать начальнику штаба г.-м. Вальховскому, что на левом фланге Кавказской линии в настоящем году можно ограничиться устройством переправы при Чир-юрте. Все вышеозначенное покорнейше прошу вас повергнуть на Высочайшее Его Императорского Величества благоусмотрение и о соизволении на оное Государя Императора поспешить почтить меня уведомлением для окончательного направления в сем году действий в Дагестане сообразно с Высочайшею волею.
Там же.