Рапорт г.-а. Панкратьева барону Розену от 24 октября 1831 г. № 1119.
Считаю обязанностью вкратце представить в. в.-ву сведения о предпринятой мною экспедиции для возвращения спокойствия в Дагестане.
Сосредоточив войска близ Дербента, состоящие из 3500 человек пехоты и до 3 тысяч конницы с 19-ю орудиями артиллерии и 4-мя горными единорогами, я счел за нужное начать действия мои поражением табасаранских мятежников, которые по соседству их к Дербенту были всего опаснее и изменою своею заслуживали наибольшее наказание. Три отряда были направлены в самые неприступные места вольной Табасарани для истребления скопищ и жилищ [44] возмутителей. Полковник Миклашевский взял приступом местечко Дювек, которое лезгины считали неприступною твердынею и куда свезено было все имущество табасаранских селений.
Удачное дело сие навело страх и изумление на все соседние племена. Полковник князь Дадиан, проходя по лесистым горам вьючными дорогами и сражаясь беспрестанно с мятежниками, предал пламени более 12-ти селений, из коих всех значительнее селения Хучни и Химиди, пребывание изменника и сподвижника Кази-Муллы Абдул-Разах Кадия.
Полковник Басов, действуя к селению Маджалис, препятствовал башлинцам и каракайтагцам подать руку помощи Вольной Табасарани. Экспедиции сии кончены к 9-му октября, и все войска подвинуты были 11 октября по направлении к местечку Башлы, известному многолюдностию и влиянием своим в Дагестане, дабы приступить к покорению сих мятежников. Устрашенные наказанием Табасарани соседние племена прислали мне к 11-му числу депутатов с испрошением пощады и принесением покорности. Желая ускорить успокоение Дагестана и, боясь жестокостью раздражить дагестанцев так, что впоследствии трудно бы было покорить их и с многочисленным войском, я даровал прощение именем Его Императорского Величества всем просящим пощаду. Сильное Акушинское общество, округ Башлы, округ Кубачи, весь Каракайтаг покорились и дали вновь присягу на верность подданства Государю Императору. Табасаранские жители, раскаявшись в своей измене, получили также прощение с условием выгнать из среды своей изменника Абдурзах-кадия, на место коего я приказал табасаранским бекам избрать другого; в то же самое время я вступил в короткие, дружественные сношения с сильным аварским Нуцал-ханом и матерью его Паху Бике с приглашением их действовать совокупно против Кази-Муллы, что имело самое лучшее последствие, ибо нынче я получаю известие, что аварские хап выставил войска свои на границах, дабы не впускать в свои владения ни Кази-Муллы, ни сообщников его.
Устроив таким образом дела в центре Дагестана и дав о том надлежащее сведение г.-л. Вельяминову, я двинулся 16 октября форсированными маршами от сел. Джими-кент в Шамхальские владения. 22 числа прибыл в с. Темир-Хан-Шуру, где получил сведение, что Умалат-бей, родственник нынешнего шамхала, передавшийся Кази-Мулле и получивший от него достоинство нового шамхала, укрепился с сообщниками своими в с. Эрпели в числе до 6 тысяч человек, собрав туда все имущество окружного населения. 23-го числа утром я атаковал с. Эрпели, находящееся почти в неприступном месте, окруженное глубокими оврагами и густым [45] лесом, в коем неприятель с давнего времени приготовил шанцы и засеки. Отвлекши внимание неприятеля от настоящего пункта атаки фальшивыми демонстрациями, я решительно повел храбрые войска на шанцы, которые были решительно атакованы и немедленно взяты приступом. Все неприятельские завалы, засеки, шанцы, лес и наконец самое огромное селение Эрпели, состоящее из 500 каменных домов, были очищены в течение двух часов. Почетное знамя Умалат-бея, несколько десятков пленных, взятых па поле сражения, огромные добычи из имущества мятежников и до 4 тысяч штук разного скота достались в руки победителям. Неприятель оставил на месте сражения более 100 убитых. Густой туман, продолжавшийся во весь день, спас мятежников от совершенного истребления, дав им способ внезапно скрываться из глаз наших в кустарниках и прилегающих лесах. Блистательная храбрость и редкое усердие, оказанные в сем деле как российскими, так и мусульманскими воинами, превышает всякую меру похвал. Я почитаю долгом просить позволения в. в.-ва войти с представлением об отличившихся особенно мужеством как в сем сражении, так и в прочих бывших делах во время нынешней экспедиции в Дагестане, сопряженной с тяжкими трудами, как во время следования войск на сборные места во время знойного времени, так и в диких ущельях Кавказа во время глубокой осени. Потеря с нашей стороны весьма незначительна: она состоит из раненых обер-офицеров 1, нижних чинов 9-ти, в мусульманских полках обер-офицеров 1, всадников 22-х; убитых нижних чинов 4-х, мусульманских всадников 4-х. Подробное донесение об эрпелинском деле я вслед за сим буду иметь честь представить в. в-ву.
P. S. Рогатого скота, баранов, отбито до 10 тысяч штук, из коих большая часть досталась в руки конницы шамхала, хана Мехтулинского и Асланханским людям. В казну поступило до 100 штук, кои будут расходоваться на мясную порцию для войска.
Сейчас получил известия, чти некоторые селения из окрестностей Эрпели просят пощады. Я выступаю на Чиркей. О чем почтительнейше доложу в. в-ву.
Там же.