Глава V.

Продолжение об Обществе восстановления православия в горах. — Записки о железной дороге и льготной торговле за Кавказом.

Святейший Синод отозвался, что он с особенным сочувствием выслушал предположение Кавказского Комитета об учреждении Общества для поддержания православия в Кавказских горах, ибо святое дело сие всегда составляло предмет особых попечений и заботливости Синода, и ежели успехи не соответствовали доселе ожиданиям, то главнейше по неимению к тому нужных материальных средств; но теперь Синод уповает, что предположенное Общество, при таком высоком покровительстве, которое Всемилостивейше обещано оному Августейшим Монархом, и при помощи Божией, которая ниспосылается свыше на каждое благое дело, а тем паче на святую проповедь Слова Божия, устранит, наконец, те препятствия, какие встречались доселе на пути к обращению Кавказских племен в недра православной церкви, и достигнет издавна желаемого в этом деле успеха. С своей стороны Синод предлагает обществу полную готовность содействовать во всем, что от него будет зависеть, но к сожалению не может уделить и определить денежного пособия на устройство православных церквей в горах Кавказских по совершенной ограниченности средств, в его распоряжении состоящих... Впрочем, Синод не оставит призвать в свое время православное духовенство к добровольным на означенный предмет пожертвованиям и надеется, что духовенство с своей стороны принесет с радостию посильную лепту на алтарь св. церкви Христовой и озаботится внушить и духовным чадам своим сочувствие к сему великому делу. [117]

В Сентябре 1858 года князь Барятинский доставил проекты устава Общества и воззвания к участию в сем деле. При этом князь объяснил, что означенные проекты составлены на основании соображений, изложенных в первоначальной его записке по этому делу и тех указаний, какие сделаны Кавказским Комитетом; за всем тем он счел необходимым изложить некоторые главные начала, принятые им при составлении устава, именно:

1. Комитет, поручая наместнику составление устава, признал необходимым, чтобы при этом приняты были в соображение местные условия, при которых Общество может действовать с надлежащим успехом. Следуя сему указанию и сознавая вполне, что настоящее предприятие тогда только может иметь должный успех, когда оно будет совершенно согласовано с местными условиями и обстоятельствами, князь Барятинский пришел к убеждению, что главное управление делами Общества должно находиться в Тифлисе, центре всего административного круга, обнимающего Кавказ, и среди, так сказать, всех местных условий и обстоятельств. Перенесение этого управления в С.-Петербург имело бы величайшие неудобства, разделяя на огромное пространство высшее направление действий Общества от самого места этих действий. Такое разделение неминуемо произвело бы, прежде всего, медленность в делах, потом огромную и бесполезную переписку и, наконец, множество недоумений и затруднений в практическом отношении. Напротив, учреждением управления делами Общества в Тифлисе, поставленном среди Кавказских племен, правительство избегнет всех этих неудобств и даст действиям общества сосредоточенность, быстроту и практическую применимость.

2. В соображениях своих, при рассмотрении настоящего дела, комитет заметил, что на необходимость поддержания христианства в горах Кавказа и прежде постоянно было обращаемо внимание; но все принимаемые в этом отношении меры оставались не вполне удовлетворительными единственно по недостатку материальных средств. Справедливость этого замечания, по мнению наместника, не [118] подлежит ни малейшему сомнению, и создать эти средства составляет в предлежащем деле главную задачу, ибо без них и настоящее предприятие останется также бесплодным, как и все предыдущие. Именно, для создания этих средств, князь Барятинский сознает вполне необходимым установление для членов Общества особого знака, на подобие тех, кои установлены для высших ученых степеней по духовному ведомству, с разделением его на 4 разряда, сообразно различному количеству ежегодных взносов. Единственно этим только способом можно, по убеждению князя Барятинского, образовать постоянные и достаточные средства для достижения тех важных целей, с которыми предпринимается учреждение Общества. Без особенного средства привлечения к участию в нем, Общество едва ди может и состояться. Никакой единовременный сбор, как бы велик он ни был, не будет достаточен для Общества. Единовременно собранный капитал рано иди поздно иссякнет, и святое дело неминуемо погрузится в прежний мрак.

3. Из соображений комитета видно, что, вместе с изданием устава, предназначено сделать воззвание о сборе добровольных пожертвований на устройство православных церквей в горах Кавказа и пожертвования эти должны составить основания для действий Общества. Князь Барятинский полагал, что основывать существование Общества на результатах единовременного воззвания к пожертвованиям невозможно; он признавал, что при установлении для членов Общества особого знака и связанных с ним постоянных ежегодных денежных взносов, и следовательно, при положительном упрочении существования Общества, подобные воззвания и делаемые вследствие их приношения могут служить весьма важным вспомогательным средством для Общества, которое и должно быть уполномочено прибегать к этому средству по его усмотрению.

4. Устав общества должен быть введен в действие первоначально, по новизне и важности дела, в виде опыта на три года.

Устав состоял из 85 §§. Приводить их здесь вполне считаю лишним; ограничусь лишь указанием главнейших. [119] Общество составлялось из членов действительных, почетных и сотрудников. Первые делились на 4 степени: 1-й взнос годовой 1000 р.; 2-й 500 р., 3-й 300 р. и 4-й 20 р. Сообразно этому, члены получали и установленный особый знак св. Нины, крест прекрасной формы, на лиловой ленте, носимый на груди, на шее или в петлице. Общество должно действовать чрез Совет, учреждаемый в Тифлисе, под председательством наместника, с вице-председателем экзархом Грузии. Главная забота совета: сооружение церквей, содержание при них духовенства, учреждение для распространения православно-христианского образования школ для детей горцев, открытие с этою же целью особых классов при семинариях, избрание и содержание миссионеров и перевод книг Священного Писания и богослужебных на туземные языки.

Воззвание к участию в деле восстановления православия на Кавказе князь полагал изложить так:

“С высочайшего утверждения Государя Императора и под верховным покровительством Государыни Императрицы Марии Александровны учреждается в Тифлисе Общество восстановления православия на Кавказе.

Звание действительного члена оного приобретает тот, кто будет взносить ежегодную сумму, уставом Общества определенную.

Для членов Общества установляются для ношения особые знаки, разделенные на 4-е степени, по мере ежегодных взносов.

Члены Общества будут, таким образом, не тайно, а явно пред людьми, как и пред Богом, служить кресту православному.

Во многих частях Кавказа православие существовало и существует с самых апостольских времен.

Грузия в продолжение многих веков служила постоянным театром кровавых переворотов; но сильная в вере, проповеданной здесь еще Андреем Первозванным и потом в IV веке св. Равноапостольною Ниною, она сохранила ее в неприкосновенной чистоте и, отдавшись сама в начале нынешнего столетия Русскому Государю, передала [120] дальнейшему его покровительству и церковь свою, которая так долго была свидетельницею чистоты и истины православия.

Но в тех областях, которые до владычества России уже были отторгнуты от Грузинского царства, христианство осталось в смутных лишь воспоминаниях и в соблюдении некоторых искаженных обрядов. Остаются храмы, церкви, кресты и поныне в горах и ущельях Кавказа, как безмолвные свидетели когда-то сильного там христианства.

Присоединив к себе Грузинское царство, Россия приняла тем на себя двойную обязанность: оградить святую веру в Грузии и восстановить православие там, где оно поколебалось.

Много пролито с тех пор христианской крови, и теперь уже внутри Грузии ничто более не грозит Соборной и Апостольской нашей церкви; но этого не довольно. Мы должны еще возвратить в лоно нашей церкви отпадших от нее.

К этой цеди должны мы следовать не путем разрушения и истребления, не с мечем в руке и огнем в другой, но с оружием христианства, со словом евангельской любви и милосердия.

Восстановить церкви, остающиеся в запустении, воздвигать не молельные хижины, а новые храмы, дать церквам достойное благолепие и приходам священнослужителей; образовать и обеспечить содержанием хороших проповедников; перевести на местные языки церковные книги; учредить в приходах училища для христианского образования юношества и этими путями идти к святой цели, чтобы отпадшие от церкви чада могли со временем опять взывать в храмах Божиих: “Господи, любим мы благолепие дома Твоего и место жилища славы Твоея. Желаем лучше быть у порога дома Божия, нежели жить в шатрах нечестия".

И так как вера без дел мертва, то вот святое дело, которым можем мы доказать, что жива вера наша.

Православные сыны родной церкви, подадим руку [121] помощи заблудшим братиям нашим и уделим часть своего Богом данного достатка делу, столь христолюбивому и для сердца нашего родному".

Синод вполне одобрил предположения князя Барятинского, но митрополит Московский Филарет написал особое мнение, которое было отослано в Кавказский Комитет по повелению Государя. Замечания митрополита заключались в следующем.

“1. Наименование Общества восстановления православия на Кавказе точно ли соответствует предмету?

Если православие надобно восстановить на Кавказе: то сим выражается то, что оное там в упадке. Но там, по благости Божией, твердо стоит православная Грузинская церковь ⁴⁰.

2. Точно ли Общество должно ограничиться тем, чтобы восстановить православие в некоторых странах Кавказа, в которых оно было, но подавлено язычеством или магометанством? Без сомнения, цель оного есть и основать оное вновь, если оно встретит на пути своем людей или целые племена, которые никогда не были просвещены христианством.

Итак наименование Общества не стесняет ди пределов дела?

3. Язычеству или магометанству противополагается христианство? Православие противополагается ереси или расколу.

Из сего вновь рождается вопрос: довольно ли точно и ясно название Общества?

4. Если православная Российская церковь должна усилить свои подвиги для распространения христианства, если православная Россия должна быть призвана к споспешествованию сим подвигам, то на одном ли Кавказе? Нет ли в пределах отечества нашего и других полей, которые ожидают сеяния семени Слова Христова, и между прочим, около новоутвержденного на Востоке предела? Наблюдение над распространением христианства в Китае иностранными [122] миссиями, и свобода, приобретенная христианству в Китае новым трактатом, уже возбудили голос: неужели Россия откажется от участия в сем деле с своей стороны? Неужели допустить иностранных миссионеров проникнуть и сюда и распространить здесь свои действия, которые, конечно, будут не в пользу наших и религиозных, и государственных видов?

Если предначертанное общество ограничится Кавказом, то разве образуется другое общество для Сибири и Китая? В одной церкви, в одном государстве, для одной православно-христианской цели, при одних и тех же источниках пособий, два общества, совершенно раздельные, представляли бы в своем разделении несообразность с очевидными причинами и побуждениями к единству. Одно общество удобнее, нежели два, снабдит себя людьми и распорядится ими: вместо одной администрации одного общества, два общества имели бы две, без сомнения, с большими издержками. Люди, расположенные к содействию и благотворению, останавливались бы пред сим разделением в недоумении что оно значит и к которому обществу пристать. Если бы первое предначертанное общество блистательным открытием и предлагаемыми знаками участия, которые очевидно суть знаки отличия, сильно привлекло к себе общественную благотворительность; а другое, столь же достойное участия общество, без подобных преимуществ, явилось бы скудным людьми и способами действования: не было ли бы печально такое неравновесие, неблагоприятное для деда?

Итак желательно, чтобы образовалось одно Российское Общество распространения православного христианства.

5. В составленном предначертании общества высшее направление действий его предоставляется высокому светскому сановнику, с таким полномочием, что он один назначает членов совета Общества и имеет власть уничтожить определение сего совета, в котором в качестве вице-председателя участвует своим голосом один из старейших архиереев.

Для рассуждения о сем не бесполезно обратиться к примерам. [123]

В Англии есть Общество распространения просвещения между бедными, принадлежащими к господствующей церкви. Как цель Общества принадлежит церкви, то президент оного есть первый архиепископ Англиканской церкви.

Библейское Общество в Англии имеет президентом светского сановника; но это потому, что он не делает дела принадлежащего епископам, не преподает христианского учения: он собирает деньги, печатает библии и раздает, между прочими такие издания, которые не одобряет Англиканская церковь.

Библейское Общество в России имело председателем светского сановника по тем же причинам, и потому что таковому удобнее сноситься с президентом Англиканского Общества, нежели архиерею.

Итак, если составители предначертания для Общества восстановления православия на Кавказе думали в устройстве оного подражать примерам иностранных обществ, то и сии примеры не дают основания такому устройству, а подтверждают мысль, естественную для православных, что, когда Общество имеет предметом дело, по Божественному установлению, принадлежащее церковной иерархии, то председателем или первенствующим членом такого Общества прилично быть члену иерархии.

6. И то неограниченное полномочие, по которому председатель предполагаемого Общества одною своею волею назначает членов совета Общества и уничтожает определения целого совета, необыкновенно в обществах, составляемых по добровольному согласию. И нужно ли такое неограниченное полномочие? И мысль о необходимости подчиниться неограниченной воле одного лица не удержит ли от присоединения к Обществу некоторых людей, которые могли бы оному быть полезными?

7. Вот первоначальные черты Общества, которые между прочим покажут, что уклонение от подчинения епископа светскому лицу не происходит от желания чести, но соображено с предметом.

Общество будет удостоено Высочайшего покровительства. Общество составляют: 1) Три первенствующие члена. [124] 2) Члены почетные. 3) Члены действительные, составляющие совет Общества, или, при многочисленности их, избирающие оный из среды себя. 4) Члены-сотрудники, помогающие обществу делом. 5) Члены-споспешествователи, помогающие Обществу благотворениями.

К пособиям Обществу обязываются все члены, кроме почетных, на которых общество не возлагает сей обязанности, не отказываясь впрочем от их приношений по их воле.

Один из первенствующих членов должен быть член иерархии (всего приличнее первенствующий член Святейшего Синода), другой из светских сановников, третий из духовных или светских особ, по обстоятельствам. Сие может быть полезно для разделения трудов. В их единодушии не позволяет сомневаться цель их действования — служить распространению царства Христова.

В качестве членов почетных и членов споспешествователей Общество может иметь особ обоего пола.

Сосредоточие Общества в С.-Петербурге. По епархиям могут образоваться отделения по усмотрению потребности и удобности.

Если будет одно Общество во всей Церкви и всей России тем удобнее будет возбудить и определить содействие ему собственно-церковное. Монастыри могут составить подписку ежегодных пособий, а также и приходские церкви, кроме самых бедных" ⁴¹. [125]

Мнение митрополита Филарета было препровождено также к статс-секретарю графу Блудову. Граф Блудов, доставив свои замечания по настоящему делу, объяснил, что они частью повторение, или распространение и дополнение сказанного в означенном мнении.

Граф Блудов находил, что первая мысль и, так сказать, заглавие проекта князя Барятинского, восстановление православия, представляет такую цель, что при указании на оную всякий христианин и особливо всякий Русский желал бы не останавливаться ни на каком недоразумении, а тотчас сказать: ради Бога, начинайте скорее действовать. К сему первому движению чувства присоединяется и уверенность, что в составлении проекта принимали участие люди, коих мнение достойно величайшего уважения. Но самая важность предположений наместника Кавказского, а с тем вместе и трудность их исполнения таковы, что о них должно говорить с полною откровенностью и решиться не скрывать своих сомнений. Первое, как заметил митрополит Филарет, может относиться к большей или меньшей точности наименования Общества: Восстановление православия на Кавказе. Некоторые из живущих в сем крае племен, почти полудиких, в несчастное время сильного в оном преобладания магометан, отпали от нашей православной веры, которую исповедывали отцы их; в сожалению, между иными еще и ныне продолжаются сии отпадения, и нам конечно надлежит всеми силами сему противодействовать и стараться, с помощию Божиею, возвратить отпадших к церкви. Но сколь ни велико сие дело, кажется, им одним не должна ограничиваться деятельность общества Если оно встретит на предназначаемом ему поприще, таких магометан или язычников, которых предки никогда не были христианами, то может ли оно остановиться, хотя и надобно будет в сем случае не восстановить, а вновь основать или насадить православие или же, точнее, христианство? Не лучше ли новому обществу, или братству, или ордену, как первоначально полагали назвать его, именоваться Православным Обществом распространения веры христианской и не только на Кавказе, а во всех частях империи, [126] с тем разумеется, чтобы одним, по всей вероятности главным, и без сомнения первым оного отделением, было Кавказское? Августейшая Супруга нашего православного Государя, конечно, не откажется быть покровительницею такого общества и в новом, пространнейшем его составе. Впрочем граф Блудов заметил, что первым, как по времени учреждения, так и по кругу деятельности, отделением оного должно быть предполагаемое на Кавказе, и при том, с особою, обширною местною властию. Каким образом надлежит составить и все Общество и отделения его, сей вопрос, кажется, надобно предоставить подробному суждению Кавказского Комитета, с приглашением в оный обер-прокурора и одного из членов Святейшего Синода. Предначертанные князем Барятинским в его проекте правила в ином разнятся от тех, которые предлагает преосвященный Филарет; но граф Блудов полагает возможным согласить их мнения и, с своей стороны, делает предварительно только два замечания. Во 1-х, он находит что предназначаемый знак отличия членов Общества может быть установлен, не так как наши ордена, в виде награды, а единственно как знак союза в стремлении к благотворной и святой цели. Но должно ди разделять его на степени и соразмерять их с качеством приношений, единовременных или постоянных ежегодных? Во 2-х, граф Блудов полагает, что учреждение Общества лишь для опыта, на три года, может казаться изъявлением, что правительство заранее сомневается в успехе своего предприятия и в достаточном ему содействии? Не охладится ли от сего ревность даже и в самых усерднейших? При этом, предприятия сего рода никогда и нигде не бывали приводимы к желательному окончанию в короткое время. Не в три года, когда еще не все успеют и узнать о существовании Общества и о действиях его, а и в тридцать лет, дай Бог что-нибудь сделать. Здесь, более нежели в чем-либо ином, необходимы постоянные, продолжительные усилия, и следственно терпение. Мы конечно не захотим в настоящем случае оправдать насмешливые отзывы врагов наших. в том числе князя Чарторижского, что в России не [127] умеют ожидать плодов какого бы то ни было полезного деда: en Russie on ne sait attendre.

К сим двум главным замечаниям граф Блудов присовокупил еще несколько слов и о § 70-м проекта, в коем постановляется, что воспитанники, получившие окончательное образование на счет Общества, должны прослужить в ведомстве оного не менее пяти лет. Сие постановление, по его мнению, едва ли не повредит успехам и самой цели Общества. Многие, в таком крае, каков наш Кавказский, не будут учиться для того именно, чтобы не быть принужденными к обязанной службе. Сие в особенности не может относиться к приготовляемым в миссионеры. В должности сего рода надлежит не только назначать, но даже и допускать только тех, которые чувствуют в себе истинное к такому трудному и великому делу от самого себя призвание.

Замечания преосвященного митрополита Московского Филарета и статс-секретаря графа Блудова были сообщены князю Барятинскому, который 23 Ноября 1859 г., выразив глубокое уважение свое к тому теплому сочувствию, какое обрело в преосвященном митрополите Филарете и графе Дмитрие Николаевиче Блудове это святое дело, прибавил, что полезные замечания, ими сделанные, без сомнения поведут к установлению оного на более твердых началах и к вернейшему достижению высоких правительственных целей.

Замечания митрополита Филарета и графа Блудова, по существу их, князь Барятинский делил на два рода: на замечания основные, от которых более или менее зависит самый успех дела, и на замечания, так сказать, второстепенные, принятие или непринятие которых не может иметь на самое дело существенного влияния.

Обращаясь к замечаниям первого рода, князь Барятинский говорил:

1) Преосвященный митрополит Московский Филарет возбуждает вопрос: точно ди Общество должно ограничиться тем, чтобы восстановить православие в некоторых странах Кавказа, в которых оно было, но подавлено [128] язычеством или магометанством? Без сомнения, говорит он, цель общества и основать православие вновь, если оно встретит на пути своем людей или целые племена, которые никогда не были просвещены христианством. Итак, замечает преосвященный, наименование не стесняет ли пределов дела? О своей стороны граф Блудов замечает, что сколь не велико дело восстановления христианства там, где оно пало, но кажется, им одним, не должна ограничиваться деятельность Общества. Если оно встретит на предназначаемом ему поприще таких магометан или язычников, которых предки никогда не были христианами, то может ли оно остановиться, хотя и надобно будет в этом случае не восстановить, а вновь основать или насадить православие? Не лучше ли новому Обществу, заключает граф Блудов, именоваться Православным Обществом распространения веры христианской?

Таким образом предлежит рассмотреть и решить вопрос: должно ли Общество только восстановлять или распространять христианство?

Рассматривая этот вопрос в применении собственно к Кавказу, князь Барятинский находил, что он был уже подвергнут глубокому и совокупному с Киевским митрополитом Исидором и экзархом Грузии Евсевием обсуждению, прежде чем Общество названо было Обществом восстановления православия. Такое наименование признано было прежде всего вполне соответствующим самой сущности дела. В первоначальных соображениях по сему делу изъяснено, что “несколько веков тому назад большая часть Кавказских горцев была уже озарена светом истинной веры. Кроме племен, укрывшихся в самой недосягаемой глубине Кавказского хребта, все прочие горцы слышали уже Евангельскую проповедь и следовали ей в течение долгих годов. До сих пор еще по самым глухим ущельям Кавказа, рассеяно множество мест, которые горцы окружают благоговейным почтением, и в смутном понятии жителей о святости таких мест всегда мерцает какой-нибудь след христианского предания". Очевидно, что если в горах [129] существовала уже христианская вера, то ее надобно восстановить, но не распространять.

Таким образом вопрос о наименовании Общества разрешается уже одними историческими указаниями, но он еще более может быть уяснен политическими соображениями. Восстановлять христианство там, где оно было, возвращать в лоно церкви отпадших от нее есть дело простое и естественное; распространение же христианства имеет совсем другой вид, особенно в глазах мусульман. Ожесточенная борьба их с нами истекла, преимущественно, из убеждения, что взамен их веры мы водворим свою веру. Это убеждение создало самый мюридизм. Оно таится и теперь в покоренных народах. Ясно, что, если мы гласно выразим желание не восстановить, но распространить в горах христианскую веру, то этим мы оправдаем самое сильное из предубеждений мусульман и сами воздвигнем затруднения в достижении цели, к которой стремимся.

Нет сомнения, что на пути восстановления угасшей веры Общество может, как справедливо замечают митрополит Филарет и граф Блудов, встретить возможность распространения ее где-либо вновь; но это не должно изменять ни основной главной цели Общества, ни самого наименования его, вполне отвечающего этой цели. Этого мало. Должно надеяться, что со временем христианство обнимет собою все горы и на развалинах мусульманства водворится даже там, где оно не было; но к этому делу надобно идти постепенно и путем весьма осторожным, путем, на котором различные административные и политические меры, уже предначертанные, должны иметь первостепенное значение.

2. Митрополит Московский замечает, что если православная Российская церковь должна усилить свои подвиги для распространения христианства, если православная Россия должна быть призвана к споспешествованию сим подвигам, — то на одном ли Кавказе? Нет ли в пределах отечества нашего и других полей, которые ожидают сеяния семени слова Христова и, между прочим, около новоутвержденного на Востоке предела? Наблюдения над распространением христианства в Китае иностранными миссиями и свобода [130] приобретенная в Китае новым трактатом, уже возбудили голос: неужели Россия откажется от участия в сем деле с своей стороны? Если предначертанное общество ограничится Кавказом, то образуется другое общество для Сибири и Китая? Затем, исчисляя неудобства существования двух обществ для одной и той же цели, при одних и тех же пособиях, митрополит Филарет выражает желание, чтобы образовалось одно Российское Общество распространения православного христианства. Далее, предлагая иное уже образование Общества, примененное к этому желанию, митрополит полагает, что средоточие Общества должно быть в Петербурге. Граф Блудов с своей стороны также присовокупляет вопрос, не лучше ли быть одному Обществу не только на Кавказе, а во всех частях империи, с тем, разумеется, чтобы одним, по всей вероятности. главным и, без сомнения, первым оного отделением было Кавказское с особою обширною местною властью.

Князь Барятинский, ограничиваясь собственно потребностями вверенной ему страны, не имел ни права, ни повода рассматривать настоящий вопрос в применении к Сибири и Китаю. Это составляет уже предмет общих государственных соображений. Но при полном уважении к стремлению распространять христианство всюду, где можно, князь Барятинский не разделяет мнения, выраженного митрополитом Филаретом, что цели в настоящем вопросе тождественны как для Кавказа, так для Сибири и Китая. Выше изъяснена уже сущность цели собственно Кавказского Общества. Она заключается в восстановлении христианства. Эта цель вовсе не применима ни к Сибири, ни к Китаю. На Кавказе мы обязаны восстановить православную церковь и возвратить в лоно ее отпадших от нее. К этому делу зовет нас голос веры и долга. Оно необходимо для полного умиротворения Кавказа и составляет прямую и неотложную обязанность государства. Ни в отношении Сибири, ни в отношении к Китаю ничего подобного не существует.

Поэтому, сливать воедино столь различные цели, условия и, так сказать, обязанности государства, единственно по сходству средств, которыми правительство могло бы [131] действовать в том и другом случае, было бы, по мнению князя Барятинского, крайне неудобно во многих отношениях. Вместо того, чтобы сосредоточить все свои действия и средства на одном, наиболее важном для государства предмете, Общество должно будет разобщить и действия, и средства; вместо одной сосредоточенной цели, оно будет стремиться к разным целям; вместо одной определенной местности, оно разделит свое влияние на разнородные и отдаленные местности. Князь Барятинский был глубоко убежден, что Общество, приняв столь широкий размер действий, нигде не принесет той сильной и положительной пользы, какой должно ожидать при сосредоточенности этих действий на Кавказе и, согласно первоначальным его соображениям, полагал, что по исполнении здесь своей святой обязанности. оно может лучше впоследствии перенести целостно всю свою деятельность на другие места, чем сразу принимать на себя бремя, которого исполнить не в состоянии.

Что касается мысли преосвященного митрополита о сосредоточении Общества в С.-Петербурге, то в этом отношении князь Барятинский повторяет убеждение, выраженное уже им прежде, что главное управление делами Общества должно находиться в Тифлисе, центре всего административного круга, обнимающего Кавказ, и среди всех местных условий и обстоятельств. Перенесение этого управления в С.-Петербург имело бы величайшие неудобства, разделяя на огромное пространство высшее направление действий Общества от самого места этих действий. Такое разделение неминуемо произвело бы, прежде всего, медленность в делах, потом отяготительную переписку и, наконец, множество недоумений и затруднений в практическом отношении. Напротив, учреждением управления делами Общества в Тифлисе, поставленном среди Кавказских племен, правительство избегнет всех этих неудобств и даст действиям Общества сосредоточенность, быстроту и практическую применимость.

3. Митрополит Филарет замечает, что высшее направление действий Общества предоставляется высокому светскому сановнику, тогда как примеры подобных учреждений [132] показывают, что когда Общество имеет предметом дело, принадлежащее церковной иерархии, то председательствующим или первенствующим членом такого Общества прилично быть члену иерархии.

Вопрос этот находится в неразрывной связи с вопросом: должно ли Общество ограничиться одним Кавказом или распространить действия свои и на другие страны? Если вышеизложенные соображения признаны будут заслуживающими уважения, и деятельность Общества будет ограничена пределами Кавказа, в таком случае предоставление высшего направления действий Общества правителю края, наместнику Кавказскому, представляется делом основательным и справедливым. О том, что наместник Кавказский не может быть членом какого-либо местного учреждения, состоящего под председательством другого частного лица, едва ли нужно и говорить. Затем осталось бы, по мысли митрополита, предоставить председательство в Обществе экзарху Грузии, а лицо наместника изъять из состава Общества и оставить за ним, в отношении к Обществу, тоже общее наблюдение и покровительство, какое принадлежит ему, по его званию, по всем делам и учреждениям вверенной ему страны. Но такое разъединение его с Обществом имело бы большие практические неудобства По уставу Общества, действия его, в своем исполнении зависят более или менее от гражданской власти, содействие коей во всяком случае необходимо Обществу в высшей степени. Следовательно, если изъять наместника из состава Общества, в таком случае между ним и Обществом неизбежно водворится обширная переписка, которая не только не принесет пользы, но, напротив, произведет осложнение и замедление деда. Но это еще не так важно. Выше сказано уже, что в настоящем деле должно идти путем весьма осторожным, на котором административные и политические меры должны иметь важное значение. Эти меры могут исходить единственно от наместника, ибо самые причины и соображения, на которых оне должны основываться, не могут быть никому, кроме его, известны. [133]

4. Митрополит Филарет предлагает вопрос: нужно ли неограниченное полномочие, по которому председатель Общества одною своею волею назначает членов совета Общества и уничтожает определения целого совета? И мысль о необходимости подчиниться неограниченной воле одного лица не удержит ли от присоединения к Обществу некоторых людей, которые могли бы быть оному полезными?

Право наместника Кавказского назначать членов совета обусловливается самым существом и положением дела, если оно сосредоточено будет только на Кавказе. Во всех обществах члены совета избираются общими собраниями всех членов общества, по большинству голосов. Члены предполагаемого общества будут рассеяны по всей России. Очевидно, что они не могут ни составить общего собрания, ни произвести выборов в члены совета. В таком положении дела, кто же лучше может быть уполномочен к избранию и назначению членов совета? Конечно наместник, который по самому положению своему имеет наибольшее право на общее доверие, а принадлежа сам к Обществу, в качестве председателя, более всех ответствует как пред Обществом, так и пред Государем, за охранение интересов и благоустройства и за достижение его цели. На сих же соображениях и причинах основывается право наместника изменять, в некоторых случаях, определения совета.

5. Граф Блудов, в своих замечаниях, говорит, между прочим, что предназначенный для членов Общества знак отличия может быть установлен не так, как наши ордена, в виде награды, но единственно как знак союза в стремлении к благотворной и святой цели. Но должно ли, замечает он, разделять его на степени и соразмерять их с количеством приношении, единовременных или постоянно-ежегодных?

По проекту устава (§ 12), для членов Общества установляется, вполне согласно с мыслию графа Блудова, не знак отличия в виде награды, но знак участия в деле Христовом. Установление этого знака, по мнению князя Барятинского, составляет, так сказать, краеугольный камень [134] настоящего дела. Единственно этим только способом можно, по его убеждению, образовать постоянные и достаточные средства для достижения тех важных целей, с которыми предпринимается учреждение Общества. Без особенного средства привлечения к участию в Обществе оно едва ли может и состояться. Разделение же этого знака на различные степени необходимо и полезно уже потому, что оно представляет возможность всем, сообразно различным своим способам, делать различные приношения. Установление одной степени и одной нормальной суммы приношений, уравнивая всех, богатых и бедных, имело бы последствием, что или масса людей благочестивых, но небогатых средствами, была бы лишена возможности участвовать в святом деле, или, наоборот, ограниченность этой суммы отняла бы у Общества возможность иметь значительные приношения людей богатых. Во всяком случае оно произвело бы, с одной стороны, несомненный ущерб Обществу, а с другой, охладило бы самое участие в его действиях, участие для всех равное, тогда как, при различных степенях знака, в каждом невольно будет проявляться стремление к сколь можно более усердному служению Обществу.

За сим князь Барятинский перешел к замечаниям второстепенным.

1. Преосвященный Филарет замечает: “Наименование Общества восстановления православия на Кавказе точно ли соответствует предмету? Если православие надобно восстановить на Кавказе, то сим выражается то, что оно там в упадке. Но там твердо стоит православная Грузинская церковь".

Общество должно восстановлять христианство в тех местах, где оно было и пало. Места эти на Кавказе. Поэтому было признано правильным назвать Общество Обществом восстановления православия на Кавказе. Но князь Барятинский не находит никакого затруднения уяснить более такое наименование, если бы оно признано было не вполне удовлетворительным.

2. Преосвященный Филарет замечает, что язычеству или магометанству противополагается христианство. [135] Православие противополагается ереси или расколу. Из сего рождается вопрос: довольно ди точно и ясно название Общества?

По тем политическим соображениям, которые выше изложены (ст. 1), признано было за лучшее новому обществу присвоить наименование: Общество восстановления православия на Кавказе, чтобы тем самым как можно менее тревожить умы мусульман. Но князь Барятинский не находит особенных затруднений в замен слова “православия" поставить “христианства", если бы это признано было нужным.

3. Граф Блудов замечает, что постановление (§ 70 Уст. ), обязывающее воспитанников, подучивших окончательное образование на счет Общества, прослужить в ведомстве оного не менее пяти лет, едва ли не повредит успехам и самой цели Общества. Многие в таком крае, как Кавказ, не будут учиться для того именно, чтобы не быть принужденными к обязанной службе. Сие в особенности не может относиться к приготовляемым в миссионеры. В должности сего рода надлежит, по мнению графа Блудова, допускать только тех, которые чувствуют в себе истинное к такому трудному и великому делу от самого неба призвание.

Из соображения общей системы образования детей горских семейств, в проекте изложенной, видно, что первоначально они обучаются в школах при церквах учреждаемых, оттуда одни возвращаются в свои общины, другие, по желанию их родителей, переводятся в особые классы, учреждаемые при семинариях. Из этих классов совету Общества предоставляется отправлять лучших воспитанников в высшие учебные духовные заведения, для окончательного образования, и только эти воспитанники должны прослужить Обществу не менее пяти лет. Очевидно, что если эти воспитанники не будут служить известного срока Обществу и обратятся на службу в другие ведомства, то Общество потеряет в них лучших проводников своих целей, не говоря о материальных расходах, им понесенных. Впрочем князь Барятинский полагал вполне удовлетворить существу замечания графа Блудова, предложив [136] дополнить § 70-й Устава тем, что отправление воспитанников в высшие духовные учебные заведения, с обязательством потом служить Обществу не менее пяти лет, производится не иначе, как по собственному сих воспитанников и родителей их желанию. Что касается до мнения графа Блудова, что к должности миссионеров должны быть допускаемы люди, имеющие к тому особое призвание, то мысль эта, как кажется, вполне выражена в § 76 Устава, где положительно сказано, что миссионерами назначаются те только, которые особенно преданы христианскому делу.

4. Говоря о предположении учредить Общество в виде опыта на три года, граф Блудов замечает: "Не будет ли такое постановление изъявлением, что само правительство заранее сомневается в успехе своего предприятия и в достаточном ему содействии? Не охладится ли от сего ревность даже и в самых усерднейших? Предприятия сего рода никогда и нигде не бывали приводимы к желательному окончанию в короткое время. Не в три года, когда еще не все успеют и узнать о существовании Общества и о действиях его, а и в 30 лет, дай Бог что-нибудь сделать; здесь более, нежели в чем-либо ином, необходимы постоянные продолжительные усилия и, следовательно, терпение".

Князь Барятинский вполне разделял мысли графа Блудова и говорил, что, испрашивая утверждение Общества, в виде опыта, на три года, он имел в виду, что по новизне и важности дела, представится, по всей вероятности, необходимость сделать в Уставе, на основании указаний опыта, некоторые изменения и дополнения; но как право ходатайствовать об этих изменениях и дополнениях может существовать и без определения трехлетнего опыта, то он не видит никаких затруднений это определение, согласно мнению графа Блудова, вовсе исключить из предположений, к учреждению Общества относящихся.

Затем устав Общества и знак для членов были Высочайше утверждены 9-го Июня 1860 года.

Князь Барятинский, по званию председателя Общества, еще не успевшего составиться. признал необходимым учредить, на первое время, временный комитет, как для [137] образования самого Общества, так и для всех первоначальных распоряжений, до назначения его относящихся. В действиях своих комитет этот должен был пользоваться теми же правами, какие присвоены совету Общества до того времени, когда окажется возможность заменить его советом в полном составе.

Комитет, приступив к исполнению предлежащих обязанностей, нашел нужным, прежде всего, соединить Осетинскую Духовную Комиссию с учрежденным Обществом, так как цель этой комиссии, хотя и в меньшем объеме, но во всех отношениях совершенно тождественна с целями Общества, и следовательно соединение это усилит средства последнего. С этою целию комитет представил на благоусмотрение Августейшей покровительницы Общества, Государыни Императрицы, ходатайство: 1) об упразднении Осетинской Духовной. Комиссии, с передачею от нее Обществу тех дел, которые, по уставу оного, относиться будут к предметам его занятий. 2) О передаче Обществу как тех средств, которые ныне ежегодно отпускаются на содержание комиссии, так и других сумм, состоящих в ее распоряжении. 3) О возвращении Обществу принадлежавшего Осетинской Комиссии запасного капитала.

Далее, главнейшею и неотлагательною мерою признано обнародование Высочайше одобренного воззвания, которое должно привлечь членов Общества и основать его начало. По существующему между Кавказскими мусульманами стремлению к переселению за границу, вследствие ложных убеждений, между ними распространенных, воззвание это, по мнению комитета, предположено сделать известным внутри России, отложив обнародование его здесь в крае, до времени, и с этою целию оно отправлено уже к управляющему делами Кавказского Комитета, для напечатания в газетах и журналах обеих столиц (мера эта удостоилась Высочайшего одобрения).

Затем комитет приступил к тем распоряжениям, кои непосредственно уже касались цели Общества.

В начале предстояло разрешить тот важный вопрос: откуда и с каких мест следует теперь взяться за это [138] дело? С тех ли стран, откуда исламизм уже проник, или оттуда, где христианство только в упадке? Из опасения вступить при первой попытке в борьбу с мусульманским фанатизмом, при тогдашнем настроении умов мусульман, комитет заключил, что все внимание теперь следует обратить на восстановление и упрочение христианства там, где оно только в упадке, именно: в Самурзакани, в Сванетии, Южной Осетии, у Тушин, Пшавов и Хевсур, откуда свет христианства впоследствии проникнет в Абхазию, к Балкарцам и Карачаевцам, в Северную Осетию, в Кистинам и другим Чеченским племенам.

Чтобы поддержать и укрепить в этих местах христианство, признано необходимым:

1. Перевести священные богослужебные книги на Осетинский, Абхазский, Сванетский и Кистинский языки. На первом из этих языков переводы уже шли с успехом; языки же Абхазский, Сванетский и Кистинский требуют еще составления азбук. Исполнение этой задачи поручено было члену комитета генерал-маиору Бартоломею.

2. По мере средств Общества восстановлять существующие в горских приходах церкви и на место старых строить новые. На первый раз решено было приступить в сооружению церквей:

а) в Хевсурии — в селениях Ардоти, Лебайскари и Хахмати;

б) в Тушетии — в селениях: Илурте, Нацихвари, Шенако и Тионетах ⁴²;

в) в Сванетии — в селениях Пари и Бечо;

и г) в Самурзакани — в Окумском и Бедийском приходах.

3. Снабдить миссионеров, в отношении образа действий их, особенною, соответствующею цели их, инструкциею. Составленное, на этом основании, преосвященным [139] экзархом Грузии наставление пастырям-проповедникам Слова Божия, с переводом на Грузинский язык, разослано всему миссионерскому духовенству для руководства.

4. Открыть при Тифлисской и Ставропольской семинариях особые классы для преподавания языков горских племен и вообще для образования духовных лиц, предназначенных для проповеди Слова Божия в горах. О соображении приуготовительных к сему мер комитет вошел в сношение с преосвященным экзархом Грузии.

Комитет предполагал, что переводы Св. Писания на Осетинский язык будут успешнее, чем на других горских языках. Ожидание это осуществилось на деле. В течении 1861 года, управляющим Осетинскими приходами, архимандритом Иосифом, составлен и печатался Осетинский букварь, основанный на началах системы взаимного обучения, а также под его руководством составлены и напечатаны переводы: Священной Истории Ветхого и Нового Завета и еще много других церковных книг.

Что касается до переводов на языки Абхазский, Сванетский и Кистинский, то здесь предстояло создать прежде всего самые начальные вспомогательные средства, именно азбуку. Для этого, под руководством члена комитета Бартоломея, составлена была особая комиссия, решению которой предстоял вопрос о приспособлении к означенным языкам Русской азбуки. Признано было полезным приступить сначала к составлению Абхазской азбуки. Для определения слов Абхазского языка, комиссия занялась предварительно переводом сравнительного словаря, составленного для Кавказского Отдела Географического Общества. По исполнении сего составлен букварь, примененный к системе взаимного обучения, а чтобы не породить в большинстве Абхазского населения, состоящем из мусульман, каких-либо подозрений, текст букваря наполнен одними общечеловеческими истинами.

Для большего успеха в переводах, комитет признал необходимым назначение денежного вознаграждения за те из них, которые будут одобрены и разрешены к печати. [140]

Обращаясь к устройству в горах храмов Божиих, нужно было сообразить наружное их благолепие с материальными средствами Общества и местными обстоятельствами. С этою целию, князь Барятинский признал нужным составить предварительно образцовые планы для горских церквей.

Для распространения Слова Божия в горах необходимы были просвещенные проповедники-священнослужители, и на основании § 62 устава, Общество хотя и распорядилось, как уже сказано, открыть при Тифлисской и Ставропольской семинариях особые классы для преподавания языков горских племен и вообще для образования духовных лиц, предназначенных для проповеди в горах, но как образование класса новых миссионеров, естественно, скоро не может совершиться, а между тем, для противодействия мусульманской пропаганде, необходимо было тогда же назначать в горские приходы таких священнослужителей, которые имели бы качества, необходимые для столь высокого служения: то комитет нашел нужным для привлечения соответственных лиц определить им возможно значительное содержание. Опыт показал, что правительство, при всем старании, не могло иметь в горах священнослужителей, вполне соответствующих своему назначению; потому что горная служба семейных священников, сопряженная с особенными лишениями и трудностями, не была достаточно обеспечена в материальном отношении. Находясь вследствие того в тягостной зависимости от прихожан, священнослужители терпели унижение в нравственном достоинстве. По сим соображениям, комитет признал необходимым общею нормою содержания каждому горскому священнику определить 1200 р. сер. в год, назначив этот оклад тем священникам, кои и по образованию, и по нравственным качествам, вполне соответствуют своему назначению; остальным же священноцерковнослужителям получаемое ими ныне содержание удвоить. Но как у Общества не было таких постоянных доходов, которые могли бы покрывать потребную на это сумму, приблизительно до 40 т. рублей в год, то предположено было производить означенный расход [141] из имеющегося у Общества капитала, в виде ежегодного вспомоществования духовенству, пока средства не позволят сделать усиленное содержание постоянным.

Одновременно со всеми этими распоряжениями, деятельность комитета была обращена и на распространение между горцами грамотности и первоначального христианского образования. В этом отношении внимание было направлено с одной стороны на улучшение материального положения школ уже существующих, а с другой на изыскание оснований и способов к открытию новых школ, вообще во всех горских приходах.

В некоторых приходах, преимущественно во Владикавказском округе, существовало уже до десяти приходских школ; но оне не были обеспечены достаточно ни в учебном, ни в материальном отношениях и потому мало соответствовали своему назначению. В этом случае обращало на себя особенное внимание Владикавказское четырехклассное духовное училище, составлявшее единственный рассадник христианского просвещения между Осетинами. По соображениям комитета, в этом училище должно было быть положено начало приготовления горского юношества к миссионерскому служению. Для того, чтобы училище это поставить на степень его высокого назначения, комитет составил для него новый усиленный штат содержания и изменил некоторые стороны учебной части, не соответствовавшие ни современным требованиям педагогии, ни практической цели.

В отношении других, уже существовавших школ, комитет решил отпускать им ежегодные пособия от 50 до 100 рублей, а в некоторых местах построить на свои средства здания.

Обращаясь к учреждению новых школ и принимая в соображение, что, по разбросанности горских селений и суровости климата, основание постоянных школ не вполне соответствовало бы их цели, комитет призвал более удобным во всех горских приходах, в которых существует письменность, учредить по одной очередной школе. Первоначальное воспитание юношества в этих школах [142] производить на природных языках, как более удобных для элементарного образования; а желающим обучаться Русской грамоте, письму и другим предметам, преподавать сии предметы лишь по достаточном усовершенствовании мальчиков в природной грамоте. Преподавание в этих школах возлагалось на местное духовенство. Независимо безденежного снабжения учеников всеми учебными пособиями, на содержание каждой школы предположено отпускать от 115 до 270 рублей в год, а для издания учебных и священно-богослужебных книг учредить в Тифлисе, на счет Общества, особую типографию.

Независимо вышеизложенных основных распоряжений, деятельность комитета обращена была и к некоторым частным мерам, в сущности своей тоже направленным к общей цели. Осуществлено снабжение десяти Осетинских церквей богатою ризницею и утварью, пожертвованными от щедрот Августейшей Покровительницы Общества, снабжение горских церквей потребностями, необходимыми для совершения богослужения, постройка домов для священно-церковно-служителей, заготовление знаков и дипломов для членов Общества, учреждение частных комитетов в С.-Петербурге и Москве, наконец развитие некоторых правил устава Общества.

По 1-е Января 1862 года поступили в общество следующие суммы:

Остальная затем сумма 381.207 р. 90 3/4 к., за исключением 28.170 р. 36 к. обращенных в Закавказский Приказ, в срочный 4% вклад, — состояла к 1862 г. в кассе Общества.

Таково было основание весьма важного, обещавшего чрезвычайные результаты Общества восстановления православного христианства в горах Кавказа. Осуществление его состоялось единственно благодаря настойчивому почину князя Барятинского.

Я изложил ход дела с возможною полнотою, в уверенности, что большинству читателей не безынтересно ознакомиться с предприятием, развитие которого потребует, без сомнения, еще много времени, трудов и средств, пока плоды его выкажутся в достаточной степени.

К сожалению, мне неизвестен дальнейший ход этого дела, чтоб судить о достигнутых в течении тридцати лет результатах. В текущей печати не встречалось отчетов или каких-либо сведений о ходе дела: по слухам, Общество употребило свои капиталы на проведение в Закавказье оросительных канав, для обводнения степей по рр. Иоре и Алазани, с тем, чтобы извлекаемые впоследствии большие доходы от заселения и возделывания обводненных плодородных мест употреблять на развитие деятельности Общества; но ни подробности, ни последствия такой операции неизвестны.

В предшествовавших главах уже несколько раз упомянуто о настойчивости князя Барятинского по вопросу о постройке за Кавказом железной дороги. С этим же вопросом он связывал и другой: о льготной торговле. В приложении к настоящей главе помещаются две [144] записки, представленные Государю князем, в бытность его наместником Кавказским. Обращаем особое внимание читателей на эти документы, хотя имеющие в настоящую минуту лишь исторический интерес, но тем не менее весьма поучительные и могущие вызывать на размышления. Одних этих записок было бы достаточно, чтоб выказать, каким широким государственным взглядом, какою твердою основательностью в вопросах Русской политики вообще, а в отношении к Азии особенно, отличался князь Александр Иванович Барятинский.

ПРИЛОЖЕНИЯ.

I.

Из письма князя А. И. Барятинского к Императрице Мария Александровне

(с Французского).

С глубокою и благоговейною благодарностью принял я оказанную мне Вашим Величеством высокую честь, присылкою мне портрета Вашего: ни разу еще, в этой отдаленной стране не появлялись драгоценные черты Ваши переданные с такою блестящею верностью. Великий художник писавший этот портрет, без сомнения, возгордился бы, если бы мог видеть восхищение туземцев всех племен, рассматривающих прекрасный портрет своей Императрицы.

Общество восстановления православного христианства на Кавказе имело счастие получить от Вашего Величества новый знав Августейшего благоволения. Щедрый дар ваш в 14 тыс. рубл. будет новым источником к достижению той великой цели, которую Общество себе назначило. Как председатель Общества, повергаю к стопам Вашим его благодарность. Что же касается наиболее выгодного употребления пожалованного вами капитала, то вопрос этот может быть решен только после получения уведомления о решении Вашего Величества по предмету включения в состав Общества Осетинской Духовной Коммиссии, со всеми принадлежавшими ей капиталами. Тогда будет видно, в какой степени наше Общество будет нуждаться в наличных деньгах.

Комитет по образованию Общества восстановления православия занимается пока разрешением вопросов, из самого учреждения возникающих, по которых я буду иметь честь дать Вашему Величеству подробный отчет, а между тем сегодня представляю на Ваше благоусмотрение [145] один из этих вопросов, имеющий большое значение для образования Общества. Сначала мы имели в виду назначить обязательный взнос денег действительными членами, разделенными на категории; почетные же члены и сотрудники не обязывались к участию в денежных взносах. После, при подробном рассмотрении устава и оснований образования Общества, было предпочтено обязать всех, без исключения, членов к плате. Однако есть лица, полезные и даже неизбежно необходимые Обществу, для которых определенная плата была бы весьма стеснительна и несовместна с их положением. К таким лицам принадлежат высокопреосвященные митрополиты Филарет Московский, Исидор Петербургский и Евсевий, экзарх Грузии.

II.

Из письма Императрицы Марии Александровны от 11 Июня 1860 г. к князю А. И. Барятинскому

(о Французского).

Посылаю вам сумму, которою в настоящую минуту могу располагать; надеюсь пополнить ее осенью, с искренним желанием, чтобы по крайней мере было сделано небольшое начало великого дела, для которого я буду трудиться по мере сил моих и на котором да почиет благословение Божие. Надеюсь, что экзарх тоже посвятит делу усердное содействие и найдет сочувствующих ему людей. Я желала бы иметь сведение о ходе дела, даже о самом незначительном в начале. Охотно берусь за снабжение церквей и школ нужными предметами. Вам же собственно желаю в настоящее время прежде всего позаботиться о вашем здоровьи и столь необходимом вам отдыхе в прекрасном Боржоме (не правда ли, он прекрасный?), с которым надеюсь когда-нибудь познакомиться.

Повторяю мое сердечное желание, чтобы доверенная вам Императором страна процветала и Слово Божие в ней утвердилось.

III.

Д. А. Милютин князю А. И. Барятинскому от 10-го Ноября 1860 года.

Сегодня я имел счастие быть принятым Государынею Императрицею и спешу сообщить вашему сиятельству сущность продолжительного моего разговора с Ея Величеством по предмету Общества восстановления христианства на Кавказе. Государыня принимает горячее участие в этом деле, чему доказательством служит пожертвование вновь 64 тысяч рублей. Но как этот капитал состоит в билетах 3-х [146] процентного займа 1859 года, то возникает вопрос: в каком виде для Общества выгоднее воспользоваться этим капиталом? Из прилагаемого при сем письма г-на Морица ⁴³, ваше сиятельство подробнее узнаете, в чем заключается возникшее недоумение. Я выразил мое мнение, что лучше предварительно спросить вас и, до получения Вашего ответа, не желать пока никакого распоряжения. Затем Государыня выразила сожаление о том, что дело Общества ведется здесь такими путями, что Ея Величество остается в полной неизвестности где и что делается; по этой же причине Государыня Императрица находится в недоумении — какой ход дать и привезенному мною представлению Вашему. Ея Величеству не было ничего известно о командировании генерала Бартоломея, и теперь остается неизвестным, что делается относительно предположенного для членов Общества внешнего знака. Государыня опасается, что сделанная публикация будет принята холодно и не возбудит горячего сочувствия в публике.

Рассуждая о средствах для привлечения пожертвований, Ея Величество между прочим признала необходимым, чтобы с Кавказа как можно чаще присылаемы были, для напечатания в газетах, такие статьи, которые знакомили бы публику с положением христианства в разных частях Кавказа и поддерживали бы постоянно внимание к этому краю, вовсе неизвестному для большинства. Государыня уполномочила меня написать об этом вашему сиятельству, также повидаться с митрополитом Исидором и другими лицами, которые сочувствуют Кавказу. Кажется, Государыня намерена вытребовать от надлежащих мест все сведения, нужные Ея Величеству для дальнейшего руководства этим делом.

IV.

Записка князя А. И. Барятинского о льготной торговле.

Перенесение транзита Европейской торговли с Азией из Турецких владений в Закавказский край составляет самый существенный способ для благосостояния этого края и извлечения его из застоя, в котором он поглощает бесплодно и без вознаграждения все пожертвования государства. Но для достижения этой цели необходимы два условия: во-первых, сооружение железной дороги между морями Черным и Каспийским, что составляет предмет отдельных соображений, и во-вторых, возвращение Закавказскому краю льготной торговли, что составляет предмет настоящей записки.

Все мои предшественники от генерала Ермолова до князя Воронцова настаивали на необходимости этой торговли для развития [147] Закавказского края, хотя в истекшее тридцатилетие общественное мнение вообще мало сочувствовало свободным торговым сношениям и видело в запретительном тарифе всеобщее лекарство дли Русского экономического быта. Конечно, главные начальники, управлявшие один за другим Кавказом, не были все, до приезда в вверенный им край, систематическими противниками общего в то время мнения; но все они убеждались, наконец, что льготная торговля необходима для Закавказья: так очевидна эта истина. Закавказский край, составляя перешеек между двух морей, Европейского и Азиатского, поставлен своим положением посредником в сношениях между двумя частями света. Времена его процветания и упадка соответствовали до сих пор безусловно периодам свободы или стеснения торговли, все равно — происходило ли это стеснение от мусульманского ига, или от запретительного тарифа. Здесь были города с сотнями тысяч жителей, знаменитые и на Востоке, и на Западе; существовали превосходные дороги, которых следы еще тянутся по лесам и скалам, весь край был возделан трудом человека. Россия приняла эту страну под свою власть, когда она была в мертвенном оцепенении в следствие трехвекового застоя. С тех пор, как Турки изгнали Европейскую торговлю из Черного моря, не смотря на безопасность, дарованную краю Русским владычеством, он не оживлялся. В 1821 году генерал Ермолов исходатайствовал для Закавказья десятилетнюю привилегию льготной торговли, с обложением привозных товаров 5% пошлины, и вот результаты:

В десятилетие, предшествовавшее 1821 году, при высоком окладе пошлин, товаров привезено на 5.812.000 рубл.; отпущено 964.000 рубл.; пошлины собрано 185.000 рублей.

В последовавшее за тем десятилетие льготной торговли, при установления 5% пошлины, товаров привезено на 17.085.000 рубл.; отпущено на 7.005.000 р.; пошлины собрано на 773.000 р. При этом должно заметить, что первые два года этого десятилетия были только приуготовительным периодом, в продолжение которого торговля еще мало подвинулась вперед; последние пять лет были возмущены войной Персидской, закрывшей места сбыта, и войной Турецкой, перервавшей средства сообщений. Не смотря на то, привоз увеличился в три раза, отпуск в семь раз, пошлинный сбор слишком в три раза.

Цифры говорят ясно: льготная торговля пробудила почти мгновенно производительную силу края. Но этого мало; всем, что только сохранила до сих пор Закавказская торговля: капиталами, торговцами и торговыми путями она обязана периоду десятилетней льготы. В это время здешние купцы сделались посредниками между Европой и Персией, они узнали порядок правильной торговли, составили капиталы. Прямой торг России с Персией воспользовался проложенным путем, и в это [148] исключительное десятилетие в Каспийском море плавание вдруг стало быстро возвышаться.

Все это кончилось в 1831 году. Привилегия не была возобновлена вследствие господствовавших в то время экономических идей, и с нею прекратилось быстрое развитие края. Каспийская торговля, исключительно Русская, упала в той же степени. Европейская торговля перешла в Трапезонт, усилилась в двадцать раз, сделалась одною из значительных отраслей всемирного оборота, но помимо нас и в подрыв нам; блистательная будущность, которую она обещала Закавказскому краю, стала мечтою. За то все невыгоды льготной системы, на которые жаловались Московские мануфактуристы, возросли при запретительном тарифе в полную действительность. Вывоз звонкой Русской монеты, на который они указывали, увеличился в сильной степени; контрабанда, которой они боялись, сделалась нормальным состоянием здешней торговли, и только Кавказский хребет ограждает от нее Русские области; содержание пограничной стражи поглощает, кроме таможенных объездчиков, шесть казачьих полков и нимало не препятствует контрабанде, для удержания которой, по замечанию покойного генерал-фельдмаршала князя Варшавского, нужно расставить по границам целый корпус. Образование новых капиталов в крае прекратилось; состояния, сложившиеся здесь после прекращения порто-франко, составляют не наращение торговое, промышленное или земледельческое — свидетельство общего успеха — а остаток сумм Государственного Казначейства, вследствие поставок и сделок с казною, почти единственным потребителем в здешнем крае. Эти капиталы не выходят из колеи, в которой образовались, а самая торговля перешла в руки мелких промышленников и приняла вид барышничества.

Между тем Русские мануфактуристы, обещавшие оживить этот край своими капиталами, лишь бы закрыта была льготная торговля, не сделали для того ни шагу. Они обыкновенно дожидаются в Москве или Нижнем приезда Армянских купцов и стараются сбыть им всякий брак. Армяне берут что угодно, лишь бы в кредит, и, воротившись домой с негодными товарами, продают их по непомерной цене, а потом очень часто платят своим доверителям злостным банкротством. Рядом с подобной торговлей идет богатая торговля Трапезонтская, правильная, достигшая уже огромных размеров и все еще развивающаяся с каждым годом; торговля, которая была в наших руках, которая должна быть в наших руках и которую мы от себя отстранили для приобретения означенных выше результатов. Наконец, надобно заметить, что контрабандный торг, разросшийся до таких размеров, что против него нет уже действительных средств, не только разрушает в здешнем крае всякую правильную торговлю, но еще грозит постоянною [149] опасностию чумной заразы и Закавказью, и России: ибо запретительный тариф представляет такую приманку контрабандной торговле, что делает малодействительною нашу карантинную линию по Турецкой и Персидской границам.

Единство тарифа, естественное для Европейской части России, неприменимо к ее Азиатским владениям. Граница России со стороны Азии определяется не природою, а последним политическим событием; тяготея на Азию, как сильное тело на слабое, Россия долго еще будет вдвигаться в нее как по сю, так и по ту сторону Каспийского моря. Ей придется вероятно, принять под свою руку еще много племен совершенно ей чуждых, придется населять пустыни, приводить хаос в порядок. Возможно ли ей будет применять ко всякому своему приобретению в Азии экономическое устройство, присвоенное собственно в Русской земле. Закавказье есть одно из таких приобретений. По особенностям своего географического положения, оно вовсе не подходит под смысл Русских тарифов.

Этот край поставлен на перепутьи двух частей света, как место свободного всемирного торга. В продолжение полувекового Русского владычества за Кавказом, загорные области имели для государства только политическую важность, как угол Азии, откуда Россия наблюдала над всем материком; они приносили государству одне издержки, а между тем, этот край может быть богатейшею частью Империи по своей местной производительности, не говоря уже о сношениях международных. Богатые природою страны, составляющие Закавказье, обработаны, можно сказать, только в половину против того, как оне были обработаны в давнюю пору руками Азиатцев, и только в четверть против того, как оне должны быть обработаны, под властию богатого и образованного Европейского государства. На всем протяжении Закавказских областей, как и выше замечено, видны следы густого населения в местах, где теперь растет только никуда негодный лес; видны следы осиротелых канав в сожженных степях, покрытых в настоящее время слоем серой пыли, которую прикосновение воды обращает в золотое дно; видны завалившиеся старые рудники, каменные мосты в глухих ущельях, церкви и башни в непроходимых дебрях. Возрождение этой страны невозможно без торговли, составляющей весь ее географический смысл. Вместо того, чтоб ограждать Закавказье запретительным тарифом, Россия должна и для него, и для себя обратить Кавказский перешеек в большую дорогу всемирной торговли, в дорогу, сообразную с потребностями XIX века; прорезать его рельсами и освободить от стеснительных тарифов.

На основании сих соображений и в глубоком убеждении, что льготная торговля, в связи с устройством железной дороги между морями [150] Черным и Каспийским, будет иметь животворные последствия для Закавказского края и даст ему возможность вознаградить пожертвования, сделанные для него государством, я приемлю смелость испрашивать Высочайшего Вашего Императорского Величества соизволения на открытие Закавказского края для свободного ввоза иностранных товаров, с обложением их 5% пошлины с объявленной цены и с сохранением бесплатного транзита для товаров, назначенных в Азиатские государства ⁴⁴.

V.

Записка князя А. И. Барятинского о железной дороге.

В настоящее время Закавказские области связаны с Империей только на географической карте; в сущности оне составляют край, во всех отношениях отдельный от прочей России. Чрезвычайное затруднение в сообщениях и огромные расстояния от пунктов, в которых сосредоточены главные силы государства, вполне разъединяют Закавказье с Империей и в военном, и в экономическом отношении.

В военном отношении загорный край находится в положении совершенно исключительном: как бы ни были велики силы государства вне Кавказа, оне не могут иметь никакого влияния, даже нравственного, на военные события на Кавказском перешейке. Когда издали только предвидится возможность разрыва, правительство должно сосредоточивать здесь армию, которая могла бы встретить неприятеля без постороннее помощи; первый выстрел заставляет занимать Закавказский край также сильно, как если бы за ним не существовало Русской Империи с ее громадными средствами; иначе неожиданные события всегда могут упредить самые быстрые меры, а Закавказский хребет не такое препятствие, которое можно надеяться преодолеть несколько раз сряду. [151]

В настоящее время нужно несколько месяцев, чтобы привести войска из внутри России на Кавказскую линию; потом им предстоит еще проходить, очередуясь, Дарьяльскую теснину, в которой надобно заблаговременно заготовлять все жизненные средства, а такая операция, когда время года ей не благоприятствует, стоит величайших усилий и даже не всегда возможна. Преодолев и расстояния, и трудности пути, войска приходят, наконец, на южную границу для того только, чтобы завалить госпитали. Примером может служить 18-я пехотная дивизия, перешедшая горы в 1854 году в самом сильном составе и сохранившая через несколько недель потом, когда пришлось выступать в поход, не более 400 штыков в баталионах. Причиной такого расстройства были не климатические условия, а дальность похода; потому что 13-я пехотная дивизия, перевезенная сюда морем, осталась в комплекте. Пока Черное море было еще исключительно в наших руках, оно связывало этот край с частями Империи, где обыкновенно были расположены действующие войска. В 1853 году можно было в несколько дней перевести 13-ю пехотную дивизию из Крыма в Анаклию; если бы ей надобно было тогда идти сухим путем на Дарьял, то, с открытием военных действий, Кавказскому корпусу пришлось бы обнажить границы или пред горцами, или пред Турками, а за Кавказом мы ничем не должны рисковать. Может быть, все силы Империи, свободные в то время, оказались бы недостаточными, чтобы поправить в этом крае последствия одного решительно проигранного сражения.

Закавказье ограждено природой только со стороны России и открыто неприятелю, в большей или меньшей мере, со всех других сторон. Поэтому, чтобы усилить стратегическое положение войска, занимающего эту страну, правительство, при настоящем положении, необходимо должно употребить значительные суммы на сооружение многих крепостей. Но укрепление главных стратегических пунктов, хотя во многом усилит оборону этого края, все-таки не придаст ему свойства, которым обладает всякий другой военный театр: возможности отступить, в случае необходимости, для того, чтобы потом опять перейти в наступление. Закавказские области составляют пояс длинный и узкий; отступление наших войск от границ приведет неприятеля в несколько переходов в Тифлису — пункту, владение которым решает безусловно, материально и нравственно, владение краем. Чтобы занять его прочно, удерживая неприятеля и дожидаясь помощи, наше войско должно владеть Военно-грузинскою дорогою до Душета, т. е. быть достаточно сильно в том, чтобы не иметь надобности запираться в укреплениях. Никакой другой пункт не может заменить его для нас; потому что, если неприятель займет эту сторону края, Закавказье будет потеряно до последней деревни; все мусульманское население подымется поголовно, и Кавказский хребет сомкнется в нашем тылу непроходимым враждебным поясом. [152]

Есть только одно средство владеть Закавказьем твердо, не опасаясь никаких случайностей — это средство: всегда иметь вполне силы, сообразные с обстоятельствами, также точно, как на всех других границах Империи; а такое положение осуществится тогда лишь, когда центр Закавказского края будет связан с центром государства сообщением удобным и быстрым.

Разобщение этих центров постоянно имело самое невыгодное влияние и на предшествовавшие войны, театром которых был Закавказский край. Действия со стороны Кавказа всегда были не больше, как демонстрацией для отвлечения части вражеских сил, когда не были чисто-оборонительными, вынужденными наступлением неприятеля. В прошедшую войну Кавказский корпус был усилен постепенно 3-мя пехотными дивизиями и бригадою драгун, но судьба Кавказа и Русского значения в Азин решилась на поле сражения: в 1853 году 9-ю тысячами, в 1854 году 17-ю тысячами, и только в 1855 году (когда Кавказский корпус был усилен вновь 16-ю тысячами человек запасной дивизии, а предыдущие поражения Турецкой армии до того ее ослабили, что можно было уже слить в одну массу наши пограничные отряды) 25-ю тысячами солдат. Это небольшое войско доказало свои качества, разбивая постоянно в четверо сильнейшего неприятеля; но этим и ограничился круг его действий. Нельзя было вести в глубь враждебной империи 17 т. человек, занимая ими же пройденные области. Мы одержали несколько бесплодных побед и остались на своих границах, а между тем на Кавказе стояла трехсоттысячная армия. Пятая часть этой силы могла сокрушить в прах Азиатскую Турцию, на которой основана самая возможность существования Отоманской империи. Но ни пятой, ни даже десятой части трехсот тысяч человек нельзя было отделить на решительный пункт. Таким образом эта многочисленная и составленная из самых надежных войск в свете армия никогда не могла нанести значительного удара таким государствам, как Турция и Персия; все ее усилия ограничились в 1829 году взятием Эрзерума, в 1855 году взятием Карса.

Причина такого бессилия очевидна. Кавказ так разобщен с центрами Империи, что стоит вне стратегической связи с прочими силами государства; что бы ни случилось, Кавказская армия может рассчитывать только на себя и должна непременно обойтись своими средствами. Природа края, изрезанного горами на отдельные клочки, также мало способствует быстрому сосредоточению; горы не препятствуют движению людей, но препятствуют перевозке провианта, и в Азиатской стороне, где война не питает войну, затруднительность сообщений часто приковывает войска к заранее заготовленным магазинам. От всех этих причин происходит, что в военное время силы Кавказской армии должно располагать по местам заранее, [153] соображаясь со всеми возможными обстоятельствами, чтобы которое-нибудь из них, не осуществившись, не разрушило разом всех расчетов. Кавказская армия должна быть готова встретить неприятеля всюду и всегда, от устьев Кубани до Ленкорани, и потому везде бывает слаба. При настоящем разъединении с силами государства и состоянии внутренних его сообщений она не может ни сосредоточивать быстро значительных сил, за невозможностию сосредоточить магазины, ни быть подкрепленной своевременно, какой бы оборот ни приняла война. От того и всякое решительное движение в глубь Азии становится невозможным; ибо для этого необходимо, чтобы значительные силы охраняли тыл действующих войск со стороны Черного моря: иначе высадка неприятеля в Кутаисскую губернию может поставить их в безысходное положение. Результат тот, что Россия содержит несколько сот тысяч войска, обращенного в местный, почти неподвижный гарнизон, что она с этими силами может совершать в Азии только незначительные демонстрации около своих границ, и что это положение, со времени последней войны, сделалось понятным и для чужих.

Все сии невыгоды военного положения Закавказского края будут существовать до тех пор, пока главное сообщение России с загорными владениями будет состоять в тропе, протоптанной по дну глухой трещины, сквозь каменную глыбу Кавказа, и пока внутренние сообщения Закавказья останутся в нынешнем состоянии.

Из трех путей, которые связывают загорный край с государством, один по Черному морю не в полной нашей власти; другой, чрез Дарьял, скорее разъединяет, чем соединяет; остается третий путь по Волге и Каспийскому морю. Этот именно путь представляет в высшей степени все условия для того, чтобы слить Закавказье с Россией в военном отношении. Когда будет окончена железная дорога из Москвы в Нижний, и пароходство по Волге и Каспийскому морю разовьется в той степени, как этого требуют настоятельно самые существенные нужды государства, передвижение войск и всех военных потребностей из центра России на восточный Кавказский берег будет совершаться легче чем теперь такое же передвижение с Кавказской линии за горы: в случае надобности, в три недели войска могут быть доставлены из Москвы в Баку.

Но этот город лежит на краю Закавказья, в пяти неделях ходу от его центра Тифлиса. Легкое сообщение между Нижнем Новгородом и Баку еще далеко не вполне связывает Россию с Закавказским краем. Горные хребты, покрывающие эту страну, бесконечно разъединяют губернии и уезды, из которых она состоит; район воякой спешной операции, продовольственной и перевозочной, обыкновенно стесняется [154] пределами той части края, в которой операция производится. Таким образом, между Баку и Тифлисом все перевозочные средства лежат почти исключительно на одном населении Курской (по р. Куре) равнины; когда их вдруг требуется много, или потребность является внезапно, оне разом иссякают; между Каспийским морем и центром Закавказья связь разрывается, и ее невозможно восполнить к данному времени всеми средствами края.

Один пример выставит в полном свете сущность такого положения дела. В конце 1855 года, во время падения Барса и вторжения Омер-Паши в Мингрелию, замедление провиантского поставщика, обнаруженное довольно поздно, поставило весь Закавказский край в самое опасное положение. Хотя складочные пункты на берегу Каспийского моря были завалены Русским хлебом и взятие Карса делало свободными войска действующего корпуса, невозможность собрать разом достаточные средства для перевозки провианта приковала на всю зиму наши отряды к пограничным магазинам, снабженным заблаговременно. Не говоря уже о том, что четверть хлеба, стоившая на месте 3 1/2 р. обходилась с доставкою в Кутаис 28 р. , провианта никакою ценою нельзя было подвезти в достаточном количестве, наши войска стояли, как на островах пустынного моря, без всякого сообщения, и только ненастная зима, недостаточность сил отправленных с Омер-пашею и нерешительность Турецкого предводителя избавили Закавказье от весьма опасных последствий. При обыкновенном сухопутном сообщении между Каспийским морем и срединою загорных областей, оне всегда будут для Империи отдельною колониею. Для того, чтобы эта страна непосредственно составляла часть России, необходимо перерезать Закавказье железною дорогою.

С устройством железной дороги в Закавказье, от моря Каспийского до Черного, сооружение новых крепостей сделается уже ненужным. Владея быстрым сообщением с своими загорными областями, Россия всегда будет в возможности заменить стены массою штыков. Нравственное убеждение неприятеля в огромности сил, которые он встретит за Кавказом, будет служить самою верною охраною этому краю и предупредит самое покушение. Когда Закавказский край соединится со внутренностию Империи сообщением, совершенно недоступным для неприятеля, Русское владычество за горами будет упрочено на веки, хотя бы в эту сторону обратилась вся масса союзников, бывшая в Крыму.

Кавказская армия войдет в условия всякого войска на свете, сила ее будет соответствовать ее числительности, она станет в общую связь с прочими армиями государства. Когда передвижения полков из России на Кавказ будет совершаться в три недели, вместо шести месяцев, тогда силу и состав Кавказской армии можно будет сообразовать с [156] обстоятельствами, занимая этот край только необходимым числом войска и сменяя их уравнительно. Между тем, пока продолжается покорение края, Кавказская армия будет школой не только для нескольких полков, но и для всей Русской армии. Вообще разница здесь так очевидна, что ее можно определить немногими словами.

При оборонительной войне, наше положение из рискованного станет совершенно прочным. Теперь Русские силы в Закавказье стоят спиною в враждебному Кавказскому хребту, сообщаясь с государством только тропинкой Дарьяла; поражение каждого из пограничных отрядов открывает прямой путь к устью этой тропинки и грозит всем здешним войскам разобщением и гибелью. Нельзя основывать военные соображения на непрерывном ряде геройских подвигов. Но когда мы опремся на Каспийское море, связанное железной дорогой с центром Закавказья, то за военным театром будет лежать уже не горный хребет, непроходимый и враждебный, к которому нас можно прижать, а Русское море, недоступное неприятелю, т. е. сама Россия, со всеми своими средствами. Вынужденное обстоятельствами отступление поведет не в разобщению, а к сосредоточению наших сил; каждый, даже обратный, шаг будет усиливать нас, ослабляя неприятеля. Тифлис и устье Дарьяльской дороги устранят свою исключительную стратегическую важность; наше военное положение не будет уже зависеть от владения тем или другим местным пунктом. С железной дорогой и военным основанием на Каспийском море, победить Русских за Кавказом можно будет только победивши Россию, тогда как, в настоящем положении дела, судьба края всегда зависит от счастия каждого из пограничных отрядов.

При войне наступательной, перенесение военного основания и железная дорога развяжут нам руки и сделают Россию владычицею в Азии, когда только Россия этого захочет. Передвижение войск и магазинов будет совершаться легко, потому что колесная перевозка потребуется только на четверти теперешних расстоянии и на этой четверти будут собраны все средства края; войска, стоящие вдоль железной дороги от Нухи до Черного моря, составят в сущности один отряд, по чрезвычайной легкости сосредоточения и будут в возможности дать совокупный отпор в какую бы то ни было сторону. Решительные действия за границею делаются возможными во-первых потому, что уже не для чего будет разделять действующие силы, в ожидании возможного покушения неприятеля со стороны Черного моря, ибо быстрота сообщений позволит государству принять быстрые меры против неожиданного оборота войны; во-вторых потому, что государство будет в состоянии, без особенных затруднении, сосредоточить за горами такую массу войск, какую только потребуют обстоятельства, не считая ее выключенною из общего итога сил, как теперь. Русская сила станет до такой степени [156] грозна для Персии, что устранит в этом государстве всякую возможность чуждого соперничества ⁴⁵. Астрабад будет под рукой Кавказских войск, а Астрабад есть такой пункт, что даже демонстрация к нему может уже иметь сильное влияние. На Кавказском перешейке самая сила обстоятельств создала для России войска, закаленные в боевом ремесле и более всяких приготовленные своею службою к Азиатским походам. Когда перешеек между двумя морями будет устроен, как ему должно быть устроенным, Кавказская армия нависнет как лавина и над Азиатской Турцией, и над Персией, и над Индейским путем. Русское могущество в Азии из призрака станет действительностию.

К этому должно присовокупить, что Азиатский вопрос с каждым днем все более приковывает в себе внимание правительства и всех мыслящих Русских. Причина очевидна: целая часть света, с которою Россия слита почти безраздельно на пространстве многих тысяч верст, в наших глазах тлеет и теряет свою самостоятельность, все более и более подчиняясь чуждому влиянию. На ней начертано теперь, как было уже раз в завещании Македонского завоевателя: “достойнейшему". Близок или отдален решительный час, во всяком случае он неизбежен, и отстранить от себя его последствия не зависит от произвола. В каком бы виде Азиатский вопрос ни представился России, какого бы рода действий он ни потребовал от нее, Россия должна быть приготовлена к нему. Она должна быть в состоянии воспользоваться своим единственным положением на Кавказском перешейке и заранее принять меры, чтобы ее силы на Азиатском рубеже были действительными силами. Достигнуть этого можно только быстрым и легким сообщением Закавказья с Россией и главнейших частей его между собою сильным развитием пароходства по Каспийскому морю и Волге и железною дорогою в Закавказье. Таким образом, и для настоящего, и для будущего, и для видов на Азию, и собственно для Кавказа, только одна эта мера может сделать истинно плодоносными прежние и настоящие пожертвования правительства в военном отношении. [157]

В экономическом отношении железная дорога, равным образом, представляет необъятные выгоды. Нынешний путь чрез Дарьял настолько же препятствует торговым сношениям, как и движению войск. Провоз произведений из Закавказья в Россию чрез горы так возвышает их ценность, что исключает многие из торговли совершенно, на пример местное вино, которое составляет и особенно могло бы составить источник большого богатства для загорного края, но при нынешних условиях перевозки становится недоступным по своей цене внутри Империи. Торговля ограничивается необходимо только несколькими статьями, выдерживающими стоимость перевозки, в ущерб и здешнему краю, производительность коего подсекается такими условиями в самом корне, и всему государству, которое не может много ввозить в страну, не имеющую сбыта своим произведениям. Железная дорога сгладит Кавказский хребет на торговой карте. Нижегородская ярмарка, источник почти всего ввоза в загорный край со стороны России, будет на три недели пути от Тифлиса. Железная дорога откроет сбыт произведениям Закавказья и разовьет промышленность, свойственную этому краю.

Но этим не могут ограничиться выгоды, представляемые железною дорогою. Рассчитывать собственно на увеличение оборотов внутренней торговли было бы не соответственно ни важности, ни размеру предприятия, ни тем расходам, какие потребуются на его исполнение. Оно должно доставить более важный и обширный результат, перенеся в Закавказский край всю Европейскую торговлю с верхней Азией, сосредоточенную ныне в Трапезонте. Европейская торговля держится этого пункта не по выгодам пути, который ведет оттуда в верхнюю Азию (путь чрез Закавказье и в настоящее время лучше и безопаснее), но по национальному соперничеству, по общественному духу Англичан, в руках которых эта торговля сосредоточена. С проложением железной дороги между Черным н Каспийским морями, всякое соперничество будет невозможно. Для транзита Европейско-Азиятской торговли через Закавказье также нужна железная дорога, как для железной дороги нужен транзит Европейско-Азиатской торговли. Эти две вещи связаны неразрывно и не могут уклониться одна от другой.

За сим обращаясь к самым способам сооружения железной дороги от Каспийского моря до Черного, я должен сказать, что до подробных изысканий, произведенных на месте, нельзя определить с надлежащею точностью стоимости этой дороги. Но комитет, составленный мною, после тщательных и подробных соображений, пришел к заключению, что на пространстве 830 верст дорога обойдется до 60 миллионов.

Исполнение сего предприятия необходимо требует со стороны правительства обеспечения 5% дивиденда, как это сделано для Русских дорог. [158] По размеру капитала, потребного на сооружение дороги, гарантия правительства составит до 3 миллионов. Хотя торговый путь чрез Кавказский перешеек обещает сделаться с открытием дороги одним из важнейших во всемирной торговле, каким он и был некогда, но в настоящее время, после векового застоя этого края, Кавказ представляется и России и Европе столь одичалым, что трудно привлечь сюда капиталы на их собственный риск. Без обеспечения со стороны государства подобные предприятия покуда еще неосуществимы и в Русской империя, да и на всем материке Европы, кроме небольших расстояний, составляющих только разветвление какого-нибудь установленного пути. Но в особенном положении Закавказской железной дороги находится нисколько не менее обеспечение для самой казны, чем и во всякой другой из Русских линий, потому что для этой дороги существует уже готовый и огромный груз в товарах, которыми Персия наводняется чрез Трапезонт. Для Закавказской линии гарантия правительства нужна только для возбуждения первоначальной доверенности капиталистов, и не подлежит сомнению, что с открытием всего протяжения дороги, гарантия эта не сделает никакого действительного ущерба государству.

Если бы, впрочем, на первых порах, пока Европейская торговля с Азией окончательно не направится на Закавказскую железную дорогу, и предстояло необходимым некоторое пожертвование вследствие принятой правительством гарантии, то в тоже время оно избавится от громадных издержек на сооружение за Кавказом новых крепостей, совершенно необходимых при нынешних условиях. Укрепление одного Тифлиса, неизбежное пока наши военные сообщения основаны на Дарьяльской дороге, рассчитано, по предварительному, самому умеренному соображению в 9 миллионов рублей, т. е. сумму, равняющуюся трехгодовой гарантии; инженерные работы нужные на других пунктах по всей окружности границы, на главных военных дорогах, требуют также многих миллионов. Железная дорога, своею способностью быстро сосредоточивать войска, где только нужно, заменит за Кавказом крепости и избавит государство от огромных издержек, удовлетворяющих цели лишь в половину. Кроме того, с построением железной дороги обнаружится немедленно сбережение расходов на содержание Кавказской армии и будет возрастать с каждым годом. Закавказье можно будет занять ограниченным числом войск, расположив назначенные для Кавказской армии резервы вдоль водного пути, в самой житнице Империи, остающиеся здесь войска будут стоить гораздо дешевле, все расходы правительства в загорных областях уменьшатся, между тем как государственные доходы с этого края по всем отраслям и источникам быстро и несомненно возрастут. [159]

Если же сообщения Закавказья с Россией останутся в настоящем виде, то при первой войне государство издержит на оборону здешнего края больше лишних миллионов чем стоит железная дорога и, что еще хуже, опять предстанет возможность потерять разом все миллионы, израсходованные уже на этот край.

В военных видах преимущественно необходима часть дороги между Баку и Тифлисом. Другая половина нужна как дополнение первой, как обеспечение предприятия в экономическом отношении и как средство для развития края. На этом основании первая часть дороги должна быть окончена прежде всего и сколь возможно в короткий срок. Вторая половина, между Тифлисом и Черным морем, может быть устроена уже потом. Учреждение общества Каспийского пароходства и Азиатской торговли на этом море требует такой же последовательности работ. Необходимо дать этим обществам время установиться, прежде чем допустить иностранное соперничество в круг их действий. Постепенное устройство Закавказской железной дороги сначала между Баку и Тифлисом, потом между Тифлисом н Черным морем потребует несколько лет, которыми эти общества воспользуются для того, чтобы окончательно утвердиться.

Вследствие всех изложенных причин и принимая в соображение бывшие уже в виду главного управления Закавказским краем предложения капиталистов по устройству в этом крае железной дороги, я имею счастие испрашивать Высочайшего Вашего Императорского Величества соизволения:

1. Утвердить сооружение в Закавказье железной дороги между Черным и Каспийским морями, с разделением ее на две части: на дорогу между Каспийским морем и Тифлисом, которая должна быть сооружена первая, и на дорогу между Тифлисом и Черным морем, к которой должно быть приступлено потом, по ближайшему усмотрению главного управления Закавказского края.

и 2. Даровать обществу, которое примет на себя сооружение этой дороги, обеспечение со стороны правительства 5% на капитал потребный на это предприятие, подобно тому, как таковая гарантия дана по устройству Русских дорог.

Представляя на всемилостивейшее воззрение Вашего Величества сии главные основания, я священным долгом верноподданного поставляю свидетельствовать, что железная дорога будет для Закавказья тем же, чем бывает вода для плодородных, но спаленных солнцем земель: она пробудит в нем производительную силу, вызовет на [160] свет огромные богатства, в настоящее время зарытые под спудом. Кроме того, на подобное предприятие нельзя, по моему убеждению, смотреть с одной экономической стороны; оно связано с самыми существенными потребностями России, не только современной, но и будущей. Если государство не воспользуется текущим временем, чтобы незыблемо укрепить за собой Закавказский край (этот мост, переброшенный из России на Азиатский материк), могут случиться обстоятельства, за которые потомство сложит всю ответственность на наше поколение; более полувека империя ничего не жалела на этот край; наши деды поручились за его судьбу, наши отцы отбили его у врагов и утвердились в нем; нам предстоит долг слить его нераздельно с Россией и извлечь из него те богатства и выгоды, которые нам предназначены судьбою в будущем.

Комментарии

40. Святитель не принял во внимание, что Грузия за Кавказом, а речь идет о Кавказе и о горцах, а не о Грузинах. А. З.

41. Святитель Московский, в письме своем к архимандриту Антонию от 14-го Декабря 1858 г., между прочим, говорит: “Мне прислали устав Общества восстановления православия на Кавказе, составленный князем наместником Кавказским; установляется для членов знак отличия; крест 1-й ст. тому, кто будет платить ежегодно 1000 р., 2-й ст. 500 руб., 3-й ст. 300 руб., 4-й 20 руб. Я хочу писать, что для дела духовного преимущественно нужно благословение Божие, которое приобретается иными побуждениями, а здесь в залог поставляется угождение тщеславию. Это будет неприятно и вероятно не будет уважено; но мне трудно удержать себя, чтобы не сказать".

Благоговея к памяти великого святителя и государственного человека, я все же должен сказать, что не вполне могу согласиться с вышеприведенными словами. Человечество слабо, его обуревают разные страсти; тщеславие, пожалуй, еще одна из наименее вредных; а между тем не этому ли тщеславию обязано своим существованием множество благолепных церквей, и богаделен, и школ? Что делать? Идеалы прекрасны и потому большею частью недостижимы в этом греховном мире. Уступки неизбежны. А. З.

42. Комитет в этом случае ошибся: Тионеты совсем не в Тушетии и не в горах; деревня населена чистыми Грузинами, имевшими искони и церковь, и священника; здесь жил и сам благочинный и была резиденция окружного начальника. Следовательно, в Тионетах не было никакой надобности строить церковь и восстановлять христианство. Теперь это уездный город. А. З.

43. Мориц был секретарем Государыни Императрицы.

44. Транзит, как известно, закрыт, и результат, по-видимому, оказался для Русской торговли полезным, хотя есть люди компетентные, отрицающие эту пользу. Во всяком случае, недостаточно еще выяснить все подробности последствий отмены транзита чрез Закавказский край собственно для развития местного благосостояния, о чем вновь Барятинский главнейшим образом и хлопотал, исходя из того воззрения, что возрастание торговли и промышленности Кавказского края, возрастание его богатств даст возможность вознаградить Россию за ее громадные, в течение почти целого столетия, затраты на эту окраину. Наконец теперь, с приобретением Англиею многих новых, важных льгот в Персии, открытием пароходства по Каруну, учреждением банка, правом строить железные дороги, разрабатывать рудники и проч., вопрос о транзите, быть может, вызывает другие соображения, не столь противоречащие мысли князя Барятинского. А. З.

45. Это, впрочем, не оправдалось, хотя осуществились и железные дороги за Кавказом и до Владикавказа, и полное развитие парового флота на Каспийском море. Соперничество не только Англии, но даже Германии и Австрии усилилось, и влияние России в Персии значительно ослабело. Здесь явилось лишний раз решительное доказательство, что никакой успех, прочный, продолжительный, не может быть основав только на материальных средствах. Нужны еще интеллектуальные силы. Конечно это не могло уже входить в заботы князя Барятинского, и осуществлением за Кавказом рельсового пути мы всецело обязаны ему. А. З.

Текст воспроизведен по изданию: Фельдмаршал князь Александр Иванович Барятинский. 1815-1879. Том 3. М. 1891

© текст - Зиссерман А. Л. 1891
© сетевая версия - Трофимов С. 2020
© OCR - Karaiskender. 2020
© дизайн - Войтехович А. 2001