№ 343

1829 г. февраля 20 — марта 4 — Описание обороны крепости Ахалцих под командованием В. О. Бебутова

С осени прошедшего года носились слухи о значительных приготовлениях турок, которые делались по настоятельному повелению султана взять обратно Ахалцых во что бы ни стало. Войска, предназначенные для совершения сего подвига, поручены были начальству Ахмед-бека Аджарского, который в поощрение к исполнению сего предприятия возведен был в достоинство Ахалцыхского паши и получил значительную сумму для набора войск. Средство сие, надежда на грабеж и деятельное содействие сераскира Арзерумского способствовали к собранию многочисленного войска, составленного из аджарцов, ливанцов, лазов и других горских народов, которые со всех сторон стеклись в числе около 20 000 человек. Несмотря на суровое зимнее время и глубокие снега, покрывавшие горы, они провезли артиллерию и 20 февраля, в четвертом часу пополуночи, вторглись со всех сторон в форштаты Ахалцыхские, и с невероятною отчаянностию бросились на приступ, атакуя в одно время северный, восточный и западный фасы крепости на пространстве более полуверсты: они перескочили наружную каменную стенку, заменяющую палисад, приставили лестницы и во многих местах покушались лезть на стены; гарнизон, сохраняя совершенное хладнокровие, поражал их ружейным огнем, нарочно заготовленными каменьями, гранатами и бомбами: но только с рассветом отступили они, оставив множество трупов под стенами крепости. Часть их засела в ближних домах, производя пальбу по крепости, а другие начали грабить город. Храбрый гарнизон, состоявший из двух некомтлектных баталионов имени моего полка, одной роты Херсонского гренадерского и сотни Донского казачьего Сергеева полка, видя дерзость неприятеля и страдая об участи христианских жителей, подвергшихся всей лютости его, пылал желанием сделать вылазку. Для рассуждения о сем начальник крепости и пашалыка ген.-м. кн. Бебутов собрал военный совет из г. г. штаб-офицеров и ротных командиров; но согласно с мнением командовавшего артиллериею шт.-кап. Горячки положено вылазок не предпринимать, ибо при несоразмерности гарнизона с неприятельскими силами успех был совершенно ненадежен.

Видя мужественное сопротивление осажденных и после потерпенного урона не решаясь возобновить штурма, турки начали вести правильную осаду и исполнили сие с особенным искусством. Укрепившись в ближайших домах форштата и перегородя все улицы завалами в 25 [580] саженях от крепостных стен, они производили беспрестанную оружейную пальбу с таким успехом, что даже внутри цитадели было ранено несколько человек: две устроенные им батареи поставлены были одна у католической церкви, а другая в западном форштате у башни Кая-даг, по превосходным действиям нашей артиллерии всегда заставляемы были молчать, бомбы же, часто неприятелем бросаемые, причиняли в крепости чувствительный вред. Пользуясь близостию к стенам некоторых домов, турки повели из оных три мины; они покушались также отнять у осажденных воду: 24-го числа устроив для сего шанцы на берегу реки под скалою, закрытою от крепостной артиллерии, они начали довольно успешно действовать против небольшой башни, прикрывавшей ход к воде. Полка имени моего подпор. Лацынников с 30 солдатами послан был прогнать турок. Обошед их скрытно по скалам он пустил в шанцы несколько ручных гренад, в то же время из башни, прикрывавшей ход к воде, сделана вылазка. Угрожаемые с фронта и с тыла турки пришли в замешательство. Храбрый подпор. Лацынников бросился в штыки, овладел шанцами, переколол часть защищавших оные, а других преследовал почти до самого форштата.

В ночь с 26 на 27 февраля осаждающие построили шанцы вдоль всего противоположного берега реки, откуда стреляли по выходящим за водою, которую осажденные нашлись вынужденными брать ночью; другой же покрытый путь к воде по затруднительности подъема оставлен был на крайний случай. Сильный огонь нашей артиллерии не мог выгнать упорного неприятеля из сих шанцов, прикрытых им толстым бруствером.

Осажденные с своей стороны весьма много вредили неприятелю действием артиллерии и меткими на самом ближнем расстоянии ружейными выстрелами, прикрываясь сами мешками, наполненными землею. Высланы были также тайно люди для произведения пожара в форштате, но сие не имело полного успеха: турки несмотря на чрезмерную потерю не теряли бодрости и делали заметные приготовления к новому приступу: во многих местах они сделали проломы в каменной стенке, заменявшей палисад, дабы свободнее идти на штурм.

1 марта Ахмед-паша требовал сдачи крепости, давая знать, что он имеет возможность овладеть оною, надеясь на мины свои, ибо из оных одна, подведенная под северо-западную башню крепости, была уже окончена и начинена 8-ми пудами пороха. Ген.-м. кн. Бебутов, предувидел сие, и в тех местах, где мины предполагать можно было, расположил резервы и взял все меры для отражения неприятеля в случае взрыва. Гарнизон, несмотря на упорность турок, показывал примерную бодрость: в беспрестанном ожидании штурма почта бессменно в суровое зимнее время проводили нижние чины на стенах ненастные ночи; но в течение 12-дневной осады не только не было заболевших, но и слабые перемогаясь вместе с прочими находились на службе. Ген.-м. кн. Бебутов везде одушевлял защищающихся личным присутствием. Комендант подполк. Дрешерн, начальствовавший войсками в верхней части крепости, а подполк. Клуген — в нижней, и командовавший артиллериею шт.-кап. Горячко неутомимою деятельностью и бдительностью способствовали главному начальнику и вообще все г. г. штаб и обер офицеры, ободряя примером своим подчиненных, отличались усердием и неустрашимостию своею.

2 марта Ахмед-паша снова решительно требовал сдачи крепости, объявляя, что секурс, шедший к оной на помощь, разбит братом его в Борджомском ущельи, но гарнизон, считая сие несбыточным делом, [581] убедился только что вспомогательное войско близко; и общая бодрость всех еще увеличилась: известий же о приближении войск наших не было в крепости получено; ибо никто из многих посланных лазутчиков не мог в оную придти.

4 марта утром замечено было волнение между неприятельскими войсками, на форштате расположенными: крик и беспорядок обнаруживали намерение турок к отступлению. С крепости открыт был сильный огонь по улицам города, и на рассвете большая часть войск неприятельских уже оставила оный. Ген.-м. кн. Бебутов с 5-ю ротами имени моего полка и двумя орудиями вышел из крепости. Турки занимали еще завалы в улицах перед воротами, но тотчас были выбиты из оных: они снова покусились держаться на батарее у католической церкви, желая увезти артиллерию, наши бросились в штыки и отбили два орудия и два знамя. В двух верстах от города при переправе чрез речку, Ахмед-паша оставил два орудия и 300 человек лучших стрелков, которые засели за камнями. Наши снова бросились в штыки, неприятель обратился в бегство, оставив нам в добычу обе пушки: пленных взято только 75 человек, ибо трудно было удержать ярость солдат, ожесточенных неистовством турок против городских христиан, коего они с крепостных стен были свидетелями. Далее преследовать бегущих ген.-м. кн. Бебутов счел бесполезным, ибо они успели уже подняться на горы и совершенно рассеялись: почему и возвратился в город, в котором еще запершись в домах оставалось довольно турок; посланные против них команды должны были выбивать штыками двери в некоторых домах; другие же отчаянное упорство неприятеля заставило предать огню.

Посланные для наблюдения за неприятелем 12 казаков и 6 офицеров, имевших лошадей, привели несколько пленных и известили, что на 12 верст от крепости турок не видно было.

В три часа по полудни город совершенно очищен от неприятеля: но и жителей в оном не осталось. Магометане заблаговременно удалились из оного: христиане были увлечены в плен, малейшее сопротивление стоило им жизни, из оных только до 700 душ можно было принять в крепость. При выпуске их в город представился трогательный пример чувств, одушевляющих русских солдат. Всякий спешил помогать чем только мог бедным сим разоренным людям. В сие же время приближался к городу авангард вспомогательного отряда и тогда узнали причину поспешного отступления неприятеля. Турки намеревались держаться в ущелье перед Ацхуром, но полк. Бурцов искусным маневром обошел их и заставил бросить весьма крепкую позицию. Извещенный о сем Ахмед-паша с войском, изнуренным осадою, не решился дать полевого сражения и отступил.

Потеря неприятеля весьма велика, все улицы, каждый дом были наполнены трупами: всего полагают турок убитых и раненых до 4000 человек, что весьма возможно, ибо с крепости сделано 8583 пушечных выстрела, брошено руками со стен бомб и гранат 1354 и выпущено 72880 патронов на самом ближнем расстоянии. С нашей стороны во все продолжение осады убито 24 человека нижних чинов, ранены: Херсонского гренадерского полка пор. Андреев и имени моего прапорщик Войнич-Синожецкий 2-й, нижних чинов 52 человека, контужены: артиллерии подпор. Круглов и комиссионер 10-го класса кн. Гедройц, командовавший во время осады двумя батареями из 8 пушек; нижних чинов 14 человек.

Подлинное подписал главнокомандующий генерал-адъютант

Граф Паскевич-Эриванский

ЦГВИА, ф. ВУА, д. 4809, лл. 268-271. Копия.