254. РАПОРТ НАЧАЛЬНИКА ЧЕЧЕНСКОГО ОТРЯДА ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТА И. М. ЛАБИНЦОВА КОМАНДИРУ ОТДЕЛЬНОГО КАВКАЗСКОГО КОРПУСА И НАМЕСТНИКУ КАВКАЗА ГЕНЕРАЛУ ОТ ИНФАНТЕРИИ М. С. ВОРОНЦОВУ О ПОЛОЖЕНИИ В МАЛОЙ ЧЕЧНЕ

2 июля 1846 г.

В письме, 30 июня из Владикавказа отправленном и полученном здесь 1 июля на рассвете, Ваше сиятельство изволите предписывать мне: в случае, если бы Шамиль обратил свои силы на одну из наших линий, оставить в вагенбурге 4 батальона, [368] а с прочим 4 батальонами и конно-казачьими орудиями следовать туда, куда надобность укажет, а в крайнем случае забрать с собою всю кавалерию и 4 батарейных орудия. Воля Вашего сиятельства будет мною в точности исполнена.

До получения предписания Вашего сиятельства, имея ввиду, что быть может представится необходимость войскам Чеченского отряда подать помощь какой- либо части края, подвергшейся вторжению шамилевых скопищ, я спешил с земляными работами в возводимом укреплении. Теперь две части вчерне приведены совершенно в оборонительное положение, остальная часть, на правом берегу Фортанги расположенная, обнесена заставою; это дает возможность оставить все излишние тяжести в укреплении под прикрытием 4 батальонов при 4 батарейных орудиях, а в крайнем даже случае и 3 батальонов, и с остальными силами двинуться туда, куда обстоятельства укажут.

Что же касается до прибытия Шамиля в Малую Чечню, то о том носятся слухи, которые еще до сих пор не подтвердились. Я послал лазутчика в Шали с приказанием пройти и далее в Чечню, если это нужно, чтобы удостовериться, где находится Шамиль; возвращения лазутчика этого ожидаю.

Вчера я имел честь получить письмо Вашего сиятельства, адъютантом Вашим Глебовым мне доставленное.

Изложив выше готовность мою с частию войск Чеченского отряда преследовать Шамиля, если бы он вторгнулся в наши границы, имею честь присовокупить, что насчет нападения Шамиля на отряд мой, как в лагере, так и во время транспортировки, я опасений не имел и не имею.

По долгу совести моей привыкши говорить откровенно, я принял смелость изложить Вашему сиятельству мои опасения насчет наших линий обнаженных. Во время вторжения Шамиля в Кабарду я был свидетелем, как жены и дети целых казачьих станиц, не имея войска для своей защиты, бросив свои дома, в 25 верстах от них кочевали бесприютные в непогоду; не меньшей тревоге подверглись и жители Георгиевска и Пятигорска. Я не мог скрыть это от Вашего сиятельства и не сказать, в каком тревожном напряжении находятся наши селения. Я считал долгом доложить также Вашему сиятельству, что влияние Шамиля, на каких бы основаниях оно ни было утверждено, тогда только потеряет свою силу, когда мы на всех наших линиях будем достаточно сильны не только для отражения его, но и для наказания. Весьма справедливо, что два или три батальона не должны никого бояться, но опасения не в бое, а в невозможности вызвать на бой неприятеля, нападающего с сильной кавалериею, чаще всего там, где его не ожидают.

В 1840 г. в тех самых местах, где ныне действует Чеченский отряд, я с одним батальоном Кабардинского полка переселил из Малой Чечни народы, населяющие ныне Владикавказский округ. В Чечне были тогда наибами Ахверды-Магома и Шуаип-Мулла.

Касательно Сулейман-Эфендия я имел честь представить Вашему сиятельству подробную записку. Каковы бы ни были его намерения, самое ласковое обхождение и желание отторгнуть его от Шамиля будут сопровождать переговоры с ним. С тою же ласкою и терпением ведутся переговоры с каждым из чеченцев, приезжающими к нам в лагерь с изъявлением желания мириться: каждому из них объясняются подробно все благие преднамерения Вашего сиятельства, клонящиеся к будущему счастию народа. Карабудахкентские старшины, приезжавшие [369] с изъявлением покорности, о которых я имел честь доложить Вашему сиятельству, с распространением слуха о желании Шамиля прибыть в Малую Чечню более ко мне не являются. Также поступают и все чеченцы, начавшие переговоры о принесении покорности. Я употребляю все силы и средства, чтобы быть сколь можно в частых и лучших сношениях со всеми жителями Малой Чечни. Вчера по неотступной просьбе некоторых жителей аула Шаудань-Шари подать им помощь к переселению, я назначил часть войск для этого, но впоследствии оказалось, что нас ожидала в лесу засада и желание переселиться было просто обманом. К этому отряду я предназначил ротмистра Глебова, который лично доложит Вашему сиятельству о всех подробностях этого дела.

Гихинский мулла и товарищи его, оставленные у нас в лагере, решительно никакой пользы не приносят; более 15 дней как они здесь, а до сих пор ни один из чеченцев не обращался ко мне с переговорами чрез посредничество этого муллы и его товарищей. Не взирая на то, что сверх 20 коп. серебром в сутки, назначенных им Вашим сиятельством, я произвожу им прибавочных еще по 30 коп. серебром в сутки и ласкаю их, но они, как видно, решительно ничего в нашу пользу сделать не могут.

При настоящем напряжении умов в Малой Чечне, противным нашим пользам, все сведения, чрез лазутчиков получаемые, так неверны, что на них вовсе основываться нельзя. Вчера мне дали знать, что сбор Малой Чечни разошелся и что наибы разъехались, а между тем вчера же вечером засада была приготовлена против нашего отряда, который предназначался для прикрытия чеченских переселенцев, а сего дня слышны были несколько выстрелов из орудий на Сунже по направлении к Казак-Кичу.

ЦГА РСО-А.Ф. 104. Оп. 1. Св. 1. Л. 42-45. Копия.