249. ИЗ ОТЧЕТА ВОЕННОГО МИНИСТРА ГЕНЕРАЛА ОТ КАВАЛЕРИИ А. И. ЧЕРНЫШЕВА НИКОЛАЮ I ОБ ОБСТАНОВКЕ И БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЯХ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ

[1845 г.]

План военных действий

Военные действия в 1845 г. производились на Кавказе.

Беспрерывно усиливающееся влияние Шамиля в Дагестане, влияние, которого нам не удалось ослабить в прошедшем году каким-либо решительным поражением его скопищ, грозило распространить в нынешнем году восстание лезгинских и чеченских племен даже в кругу обществ, остававшихся доселе нам покорными.

В этом положении дел Ваше императорское величество изволили признать необходимым сосредоточить на левом фланге Кавказской линии и в Дагестане [347] для усиленных действий в горы главные силы Отдельного Кавказского и 5-го пехотного корпусов, оставив на других пунктах Кавказа лишь необходимое число войск для окончания или продолжения таких работ, которых отложить было нельзя. По указаниям Вашего величества, главною целью военных действий в 1845 г. должно было быть:

Разбить, буде можно, скопища Шамиля, проникнуть в центр его владычества, в нем утвердиться построением примерно около Анди сильного укрепления и промежуточных постов на сообщении его с Северным Дагестаном, если местность не представит решительных к тому преград.

На этом основании вновь назначенный главнокомандующим Отдельным Кавказским корпусом генерал-адъютант граф Воронцов полагал с появлением первого подножного корма в горах направить два сильные отряда (Чеченский и Дагестанский) из Внезапной и Чиркея в Салатавию и соединенными силами двинуться через землю салатавцев и гумбетовцев в Андию. В то же время Самурский отряд должен был предпринять решительные наступательные действия для усмирения племен, между Аварским Койсу и главным хребтом обитающих, и, буде можно, разорить главное их сел. Тилитли, а Лезгинский и Назрановский отряды — отвлекать ближайшие к ним племена от главных отрядов диверсиями со стороны Лезгинской линии и Военно-Грузинской дороги.

По окончании сих действий и в продолжение оных должны были быть исполнены в видах постепенного устройства новых укрепленных линий и улучшения уже существующих:

а) на левом фланге Кавказской линии построение второго форта на передовой Чеченской линии, довершение Воздвиженского и Куринского укр., перестройка Закан-Юрта, устройство полковых штаб-квартир в укр. Грозном и Внезапном и устройство Кумыкской линии;

б) в Северном Дагестане устройство Судакской линии от Кази-Юрта до Евгениевского укр. и переправы у Чир-Юрта, устройство укрепленных постов на сообщении Темир-Хан-Шуры с Дербентом, довершение Чиркеевского и Петровского укр., улучшение обороны Темир-Хан-Шуры;

в) в Южном Дагестане довершение укрепления в Кумухе и Чирахе;

г) на Лезгинской линии возведение укрепления между Кахом и Елису;

д) со стороны Военно-Грузинской дороги начало с Сунженской линии устройства двух укрепленных казачьих станиц около Волынского укр., довершение Назрановского укр., устройство полковой штаб-квартиры в крепости Владикавказ.

Сообразно с сим высочайше предначертанным планом, войска обоих корпусов распределены были следующим образом:

Из числа сих войск собственно для совокупных наступательных действий в горы со стороны Чечни, Северного Дагестана, Самурского округа, Лезгинской линии и Военно-Грузинской дороги предназначены были:

Остальные войска оставлены были в виде резерва для охранения собственных наших пределов, для производства работ, а именно:

Командование действующими отрадами поручено было: Чеченским — генералу от инфантерии Лидерсу, Дагестанским — генерал-лейтенанту князю Бебутову, Самурским — генерал-майору князю Аргутинскому-Долгорукому, Лезгинским — генерал-лейтенанту Шварцу и Назрановским — генерал-майору Нестерову. Генерал-адъютант граф Воронцов предоставил себе лично главное направление действий соединенных Чеченского и Дагестанского отрядов.

Положение края весною 1845 года

Между тем Шамиль пользовался промежутком времени до сбора действующих отрядов для распространения своего могущества между племенами Нагорного Дагестана. [349]

В Чечне происки его имели мало успеха. Здесь сооружение Воздвиженского укрепленного лагеря, важнейшее из предприятий, исполненных в прошедшем году (1844), имело весьма полезные последствия. Чеченцы, угрожаемые постоянными набегами на собственные их жилища, мало тревожили нашу линию; с другой стороны, стесненные в средствах своего пропитания отнятием у них обширных полей, они поняли, что с устройством передовой Чеченской линии будут в полной от нас зависимости, и поэтому самые влиятельные из старшин были в постоянных переговорах с местным начальством. Многие обстоятельства доказывают, до какой степени ослабела власть Шамиля в Чечне. Неоднократно сборища их отказывались исполнять его требования, шубутовцы (обитающие в Аргунском ущелье) не допустили к себе партию мюридов, посланную для наказания некоторых ослушников. Акинцы (племя, сопредельное галгаевцам) изгнали поставленного над ними наиба и после жаркого и успешного дела с муртазикатами решительно отказались от повиновения Имам-Азаму и просили даже помощи Владикавказского коменданта. В Малой Чечне многие из наибов явно обнаруживали желание прекратить неприязненные действия против наших войск. Наконец, более 440 семейств из непокорных обществ перешло на жительство в преданные нам аулы. К сожалению, нельзя было подкрепить это враждебное Шамилю расположение умов части народонаселения набегами и строгим наказанием главных непокорных нам аулов в продолжение зимы. Позднее возведение Воздвиженского укрепления, утомление войск, строивших оное до самого декабря, и незаготовление достаточного количества фуража для содержания кавалерии не дозволили производить довольно решительные набеги из Воздвиженского лагеря. Это обстоятельство отдалило надежду на скорую покорность чеченцев, а вторжение 8-тысячного неприязненного скопища в Умахан-Юрт (12 апреля) и полное разграбление этого селения, прилежащего к брустверу нашего укрепления и в близком расстоянии от всех резервов, расположенных на левом фланге линии, доказало, что мы не всегда имеем возможность охранять даже ближайшее к нам мирное население, имея в этом смысле весьма вредное для нас влияние на те аулы, которые желали бы отделиться от возмутителей и предаться нашему покровительству.

В Дагестане Шамиль имел значительные успехи в продолжение весны 1845 г. и быстро распространил свое влияние на лезгинские племена, даже прилежащие к главному хребту. Главной целью всех его замыслов было строгое наказание многолюдного, богатого, промышленного и преданного нам андаляльского аула Чох, центра торговли всего Нагорного Дагестана, постоянно враждовавшего против мюридов. В первых числах февраля огромное сборище из всех племен Нагорного Дагестана, простиравшееся до 15 тыс. чел., под предводительством Кибит-Магомы и Даниель-султана, заняло сел. Тилитли и направилось к Чоху; нижняя часть аула и ближайшие хутора были заняты мятежниками. 12 февраля сборище их обложило главную часть селения, коего жители, предоставленные собственной защите, в продолжение 13 дней отчаянно дрались против неприятеля в своих саклях. При первом известии об этих событиях полковник князь Орбелиани, командовавший войсками в Южном Дагестане за отсутствием генерал-майора князя Аргутинского, направил к Чоху акушинскую милицию под начальством пристава майора Оленича и казикумухское ополчение под командою поручика Агалар-бека. Он не решился двинуть туда [350] Самурский отряд, как по непроходимости дорог в горах дагестанских в зимнее время, так и по чрезвычайному утомлению войск от продолжительных военных действий. По тем же причинам и дабы не обнажить шамхальской равнины, командующий войсками в Северном Дагестане генерал-лейтенант князь Бебутов не предпринял диверсии к р. Аварскому Койсу или Кара-Койсу для отвлечения неприятельских скопищ от Чоха. Прибывшая туда 18 февраля милиция не оказала жителям большой помощи, она действовала нерешительно; акушинцы же явно изменили и на 5 день бежали в дома свои без приказания начальства, а за ними отступили и казикумухцы. Чохцы продолжали геройски драться, но 24 числа Даниель-бек, усиленный новыми партиями, произвел общий штурм, взял Чох, разграбил и разорил его до основания. Несколько преданных нам семейств успели бежать в Кумух.

Понятно, как вредно было подобное событие в видах будущего утверждения нашей власти в Дагестане и какое волнение оно произвело немедленно во всем крае между Темир-Хан-Шурою, Дербентом и Кумухом. Покорившиеся в прошедшем году племена между Аварским Койсу и Кара-Койсу явно отложились и приняли сторону Шамиля. В Акуше убийство пристава Оленича (26 февраля), хотя и было следствием только частной вражды в семействе Мехмет-кадия против сего чиновника, увеличило, однако, общее раздражение умов и можно было ожидать повсеместного восстания покорных доселе нам лезгинских обществ. В этих обстоятельствах генерал-лейтенант князь Бебутов и полковник князь Орбелиани решились немедленно двинуть части Дагестанского и Самурского отрядов для восстановления спокойствия в Даргинском обществе и прилежащем крае.

2 марта передовой эшелон Самурского отряда прибыл из Капира в Кумух; в тот же день отряд генерал-майора князя Кудашева в составе 5 батальонов, 6 орудий и 3 сотен кавалерии выступил из Темир-Хан-Шуры в Акушу; 5 числа последний отряд расположился у Наскента близ Акуши, а на другой день полковник князь Орбелиани прибыл в этот аул с одною куринской милициею, между тем как остальные войска его стягивались к Кумуху. Смелое его появление в Акуше, благоразумные распоряжения и арестование кадия Магомета успокоили народонаселение, старшины изъявили покорность и подчинились назначенному над ними кадием Зухуму, а сосредоточение значительной массы войск заставило разойтись неприятельские толпы, собранные на р. Кара-Койсу. Вслед за тем 10 марта Дагестанский отряд возвратился в Темир-Хан-Шуру, а Самурский отступил в долину р. Самура, потому что содержание оного в Казикумухском ханстве было сопряжено с большими затруднениями.

В начале апреля возобновились неприязненные покушения для возмущения преданных нам лезгинских обществ. В Тилитли под начальством Кибит-Магомы и бывшего елисуйского султана собрались огромные толпы, одна из них направилась по Казикумухскому Койсу и успела занять 15 числа северные магалы Казикумухского ханства — Дусрахский и Мукарки, другая следовала по долине р. Кара-Койсу и возмутила покорившиеся нам в прошедшем году общества Тлейсерух, Мукратль и Кейсерух; дальнейшие успехи этих партий остановлены были быстрым сосредоточением Самурского отряда и движением передовых его эшелонов к Чираху 21 апреля; но главные силы сборища двинулись в Анкратль: 20 числа Кибит-Магома и Даниель-бек с 4 тыс. чел. и 3 орудиями прибыли в аул [351] Калаки (на Аварском Койсу) и в короткое время забрали аманатов от анкратльских обществ, от Анцуха и Дидо, то есть почти от всех племен, прилежащих к Лезгинской кордонной линии, и увеличили свое сборище до 8 тыс. Отсюда полагали они, как из центральной позиции, распространить восстание в Закавказском крае и произвести вторжение по трем направлениям:

1. Из Дидо по Сабуленскому ущелью в Верхнюю Кахетию;

2. Из Анцуха через Калаки к Беженьянам;

3. Из Джурмута к Белоканам.

Эти известия распространили большую тревогу по всей Кахетии.

Действительно, 26 апреля неприятельские толпы одновременно подошли кукр. Кварели, Беженьянам и Картубани, но сосредоточение здесь большей части Лезгинского отряда и благоразумные распоряжения генерал-лейтенанта Шварца расстроили замыслы возмутителей; видя везде готовность к их отражению, партии лезгин после незначительной перестрелки отступили на занимаемые ими позиции на главном хребте у горы Акимала, а в начале мая возвратились в Анкратль, коего общества подчинились Шамилю.

Излагая замыслы Шамиля к распространению восстания, нельзя не упомянуть еще об одном удачно им исполненном предприятии, то есть о проложении им в Дагестане и Чечне удобных к движению артиллерии дорог. Огромные, по приказанию его произведенные, работы с 1842 по 1844 гг. и в особенности весною 1845 г. привели к тому, что были устроены повозочные сообщения от Андии, как центрального пункта, через Нагорный Дагестан вверх по Андийскому и Аварскому Койсу до главного хребта, пограничного с Кахетиею, а с другой стороны через Гумбет, Койсубу в Аварию, через Дарго в Маюртуп и через землю чабырлойцев в Аргунское ущелье. Направления, избранные им, также такие, где отрядам нашим действовать было бы крайне невыгодно, а, напротив, все удобные входы в горы были сильно им укреплены или совершенно испорчены.

Сбор действующих отрядов

Между тем, действующие отряды, согласно с предположенным планом военных действий, сосредоточены были к 1 мая в предписанном составе на определенных мне сборных пунктах, а именно: Чеченский — в укр. Воздвиженском, Дагестанский — в укр. Темир-Хан-Шуре, Самурской — в окрестностях Капира, Лезгинский — в укр. Белоканах, Закаталах и Лагодехах, Назрановский — в укр. Назране.

В ожидании подножного корма в горах, когда должны были начаться главные наступательные действия, отряды занимались окончательными приготовлениями к походу, перевозкой провианта на определенные передовые складочные пункты. Чеченский отряд употребил это время на исправление Воздвиженского укрепленного лагеря и заготовление некоторых материалов для укрепления. По прибытии сюда главнокомандующего, несколько чеченских старшин по обыкновению своему явились к нему с уверениями в готовности всего народа покориться правительству, и граф Воронцов решился для удостоверения в искренности этих обещаний и для поддержания преданной нам партии двинуть отряд ко входу в Гойтинский лес, где будто бы ожидали нас депутаты от Малой Чечни. 3 мая генерал от инфантерии Лидере двинулся с 6 батальонами, 500 [352] казаками и 12 орудиями из укр. Воздвиженского к аулу Ахшпотой-Гойта и далее в Делен-Гойте, не вдаваясь, однакож, в лес. Подходя к аулу, отряд встречен был вместо покорности неприятельскими выстрелами и, постояв там два дня, возвратился без всякого успеха в укр. Воздвиженское. Это движение доказало, что пока не будет устроена передовая Чеченская линия, нельзя надеяться ни на какие миролюбивые уверения чеченцев.

В исходе мая отряды приступили к главным наступательным действиям одновременно со стороны Чечни, Северного Дагестана, Самурского округа, Лезгинской линии и Военно-Грузинской дороги.

Главные военные действия в Чечне и Нагорном Дагестане

31 мая Чеченский отряд выступил из крепости Внезапной в составе 12 и 3/4 батальонов, 2 дружин пешей милиции, 13 сотен кавалерии и 28 орудий, направился по левому берегу Сулака через Бавтугай и Хубары и прибыл 3 июня к аулу Гертме, где он соединился с Дагестанским отрядом, следовавшим из укр. Евгениевского, в составе 10 батальонов, 3 сотен кавалерии и 18 орудий. Таким образом, сосредоточен был в виду известной позиции за балкою Теренгул главный действующий отряд силою в 21 батальон пехоты, 1 саперный батальон, 3 роты стрелков, 2 дружины пешей грузинской милиции, 16 сотен кавалерии и 46 орудий под главным начальством генерал-адъютанта графа Воронцова.

Шамиль, наученный опытом прошедшего года и опасностию, которой он тогда подвергался, не решился держаться на Буртунайской позиции и скопища его заняли отдельными партиями главные дороги, ведущие в Андию, с намерением, не вступая в решительный бой с сильным отрядом при его наступательном движении, вредить ему преимущественно при отступлении.

3 июня сел. Буртунай занято нашими войсками без боя. 5 числа отряд из 6 батальонов, 1 дружины пешей милиции, 9 сотен кавалерии и 8 орудий под начальством генерал-майора Пассека произвел рекогносцировку дорог из Салатау в Гумбет. По прибытии оного на гору Кирки, скопище горцев, занимавшее позицию на Мичикале на главной дороге в Андию, потянулось на гору Анчимир, которая составляет ключ этой позиции, и где оно заранее устроило завалы и заранее поставило 1 орудие. Но пока оно туда стягивалось, два головные батальона и отряды грузинской милиции мгновенно поднялись на гору, опрокинули неприятеля, заняли завалы и преследовали горцев на расстоянии более 2 верст. Таким образом, укрепление в Мичикалинском ущелье было обойдено и войскам открыт беспрепятственный вход в Андию.

Для достижения цели, предположенной экспедицией, следовало:

1. Или пользоваться моральным впечатлением, произведенным этим первым успехом, чтобы немедленно двинуться вперед, так сказать, по пятам не-приятеля, не дав ему времени держаться на других позициях, где бы он мог нас встретить, и уже по занятии Андии устроить коммуникационную линию с Чиркеем;

2. Или остановиться в окрестностях Кирки, устроить прочный складочный пункт, свезти в оный месячную или 6-недельную пропорцию продовольствия и нужное количество огнестрельных припасов и потом уже, обеспечив отряд всеми необходимыми потребностями и устроив линию подвозов, вступить вглубь гор, не подвергая войска никаким случайностям. [353]

Генерал-адъютант граф Воронцов решился на первую меру, полагая, что быстрота движения и неожиданность появления сильного отряда в Андии произведет большое нравственное влияние на горцев.

По этим соображениям на другой день отряд продолжал движение и 10 июня прибыл к Андийским воротам (Буцур-Тликоль), узкому проходу в горном хребте, отделяющем Гумбет от Андии, сильно укрепленному лезгинами. Действительно, горцы не держались на этой позиции. При лагере их начались распри и несогласия.

Шамиль с 6-тыс. скопищем и 3 орудиями расположился за Андиею на правом берегу р. Кодора, на высотах Азал-Тау, командующих этим селением. 14 числа войска перешли через Андийские ворота, авангард под начальством генерал-майора Клюки фон Клугенау занял сел. Гагатль, а 2 роты 3-го батальона егерского князя Чернышева полка и часть конной милиции, увлеченные преследованием небольшой толпы, остававшейся в этом ауле, перешли через Кодор и сильно атаковали неприятеля на избранной им крепкой от природы и укрепленной завалами позиции. Лезгины, видя пред собою эту горсть храбрых, бросились в шашки, но были удержаны штыками егерей; вслед за тем подоспели на помощь остальные войска авангарда, которые быстро и решительно пошли на штурм завалов; Шамиль бежал в Шиер и все сборище рассыпалось в совершенном беспорядке.

Устрашенный неприятель не смел более ничего предпринимать против отряда, и хотя 19 числа толпы его снова показались на Азал-Тау, но одной кавалерийской атаки авангарда отряда, который направился через Андию и перевал Речель (20 июня) навстречу мятежникам, достаточно было, чтобы обратить их в бегство; кавалерия преследовала их до границ Технуцала и затем главные наши силы расположились лагерем около аула Гагатля.

В этих трех делах (5, 14 и 20 июня) потеря наша была незначительная, она простиралась: убитыми — 1 обер-офицер и 5 нижних чинов; ранеными и контужеными — 5 штаб- и обер-офицеров и 111 нижних чинов.

Таким образом, войска наши рассеяли неприятеля, вступили в самые недра гор и овладели Андиею, в центре обществ, над коими Шамиль утвердил свое владычество. Но здесь встретили они препятствия и затруднения другого рода.

По приближении отряда к Гумбету, к Андии и Технуцалу, все главные селения этих обществ были объяты пламенем по приказанию Шамиля и все жители рассеяны по отдаленным ущельям Нагорного Дагестана или в ичкеринские леса. Этим предупреждены были всякие сношения наши с жителями и войска не могли пользоваться никакими средствами края для своего довольствия.

Для обеспечения отряда продовольственными и военными запасами нужно было устроить прочную коммуникационную линию с Чиркеем и прикрыть оную сильными резервами; главный склад запасов устроен был близ бывшего укр. Удачного, а для охранения сообщения возведены временные форты на горе Кирки, на урочище Кири, на Мичикале у Андийских ворот и у сел. Гагатля, охраняемые 11 батальонами при 28 орудиях и 3 сотнями казаков; силы наши раздробились на протяжении 100 верст в горах от Евгениевского укр. до Андии, а для дальнейшего наступательного действия можно было сосредоточить не более 10 батальонов пехоты с соразмерным числом артиллерии и кавалерии.

Перевозочные средства с самых первых дней кампании начали убывать в необыкновенной мере. Ненастная погода, холод, беспрерывные дожди и снег, [354] недостаток подножного корма в скудной горной стране истребили в продолжение месяца более половины транспортных лошадей и замедлили движение транспорта до такой степени, что доставляемого малыми частями провианта недостаточно было даже для текущего довольствия войска, нужно было уменьшить до половины ежедневную выдачу сухарей и тем менее было думать об образовании по крайней мере 15-дневного запаса, необходимого для предприятия дальнейших наступательных действий.

При невозможности заготовления в Андии всех нужных запасов нужно было довольствоваться имеющимися средствами. Главнокомандующий решился искать неприятеля в лесах чеченских и вступил с ними в бой в Дарго, главном местопребывании Шамиля, в надежде, что решительное поражение его сборища и разорение его жилища могут привести к покорности чеченцев и лезгин и, во всяком случае, облегчит последующие действия и транспортировку провианта.

4 июля вечером прибыл в Гагатль транспорт с 6-дневною пропорцией сухарей, а 6 числа отряд выступил в земли ичкеринцев в составе 10 батальонов пехоты, 1 батальона сапер, 3 рот стрелков, 2 дружин грузинской милиции, 10,5 сотен кавалерии и 11 орудий; при отряде находилось два комплекта зарядов на каждое орудие, 600 тыс. патронов и около 5 тыс. лошадей.

С Андийского хребта дорога спускается на протяжении 9 верст дремучим лесом, где устроено было неприятелем более 20 завалов. Отряд подавался вперед с величайшими усилиями и на каждом шагу приходилось выбивать засевших за завалами и деревьями горцев, которые, пользуясь высотою леса по обрывам и обеим сторонам дороги, производили непрерывный ружейный огонь. Но смелое и решительное наступление наше не дало им опомниться, и к вечеру Дарго — главное убежище Шамиля — было занято нашими войсками, с потерей с нашей стороны штаб- и обер-офицеров и 37 нижних чинов убитыми, 10 штаб- и обер-офицеров и 160 нижних чинов ранеными и контужеными. Жилище Шамиля было сожжено им самим, остальные сакли были истреблены отрядом. Шамиль со скопищем своим и 3 орудиями не удержался в ауле и отступил на высоты левого берега Аксая к Бельгатою, откуда он обстреливал наш лагерь артиллерийским огнем.

На другой день (7 июля) отряд из 5 и 3/4 батальонов, 8 сотен кавалерии и 6 орудий под начальством генерал-майора Лабынцова атаковал эту позицию и оттеснил горцев, но при обратном следовании имел значительные потери: 2 штаб- и обер-офицера и 30 нижних чинов убитыми, 14 штаб- и обер-офицеров и 254 нижних чинов ранеными и контужеными.

Наступательному движению главных сил на Дарго содействовал отряд генерал-майора Фрейтага, который, сосредоточив часть войск, расположился на левом фланге линии и во Владикавказском округе в составе 6 с 1/2 батальонов, 6 сотен кавалерии и 9 орудий, выступил 2 июля из крепости Грозной к Шали, чтобы отвлечь жителей Большой и Малой Чечни, угрожая им в собственных жилищах. 3 и 4 числа он истреблял хлеб на шалинских полях и, действительно, чеченцы, оставив скопища Шамиля, возвратились большей частью в дома свои. Исполнив сим возложенное на него поручение, генерал-майор Фрейтаг возвратился 5 июля в крепость Грозную, потеряв в бывших перестрелках убитыми и ранеными 26 нижних чинов.

Между тем главный действующий отряд достигнул крайнего предела определенного ему круга действий. Неприятель был выбит из самых крепких и [355] недоступных позиций, в Андии и Дарго развевалось русское знамя. Но о покорности лезгин и чеченцев не было и речи, напротив, общее народное их убеждение было, что войскам нашим нет пути отступления в ичкеринских лесах.

В этих обстоятельствах оставаться далее в Дарго не имело бы никакой цели, тем более, что граф Воронцов убедился личным осмотром, что дорога в этот аул из Андии не может служить надежною коммуникационною линиею для снабжения отряда.

Главнокомандующий решился немедленно, по прибытии первого транспорта из Андии, следовать на Кавказскую линию по направлению к Герзель-аулу, не по хребту, а по берегу р. Аксай, хотя по трудной, но более других удобной дороге, которая имела ту еще выгоду, что мы шли навстречу неприятелю, атакуя с фронта избранную им позицию у Цонтери.

Транспорт показался на спуске с Андийского хребта утром 10 июля. Немедленно половина отряда под начальством генерал-лейтенанта Клюки фон Клугенау пошла к нему навстречу. Лезгины и чеченцы стекались в множестве в лес и возобновили завалы, чтобы не пропустить этого транспорта. Здесь 10 и 11 числа произошел самый кровопролитный 2-дневный бой, в котором мы должны были оставить 3 орудия в узких лесистых дефилеях, заваленных нашими трупами. Неприятель, собранный, особенно 11 числа, в огромных силах, неутомимо преследовал эту колонну, которая почти лишилась всего конвоируемого транспорта с потерею 2 генералов, 18 штаб- и обер-офицеров и 568 нижних чинов убитыми и 36 штаб- и обер-офицеров и 817 нижних чинов ранеными и контужеными.

На другой день, 13 июля, отряд выступил из Дарго по направлению через Цонтери, Алерой и Мискит, предав пламени лагерь и все излишние тяжести и обратив всех свободных лошадей на перевозку раненых.

Отсюда начинается ряд самых упорных боев 13, 14 и 16 июля у Цонтери, Гурдали, Шуане и Шаухал-Берды в лесистых дефилеях Ичкерии, храбрейшего чеченского племени. Положение отряда было самое невыгодное. При слабом его численном состоянии (около 4 тыс. штыков), при крайне ограниченном числе огнестрельных припасов (менее 700 зарядов и около 350 тыс. патронов), совершенном недостатке провианта (коего не выдавали отрядам с 12 по 21 июля) и чрезмерном утомлении войск, он должен был беспрерывно отражать густые толпы чеченцев, окружавших его со всех сторон, и в то же время прикрывать около 1300 раненых и обоз в 3 тыс. вьюков в лесистых дефилеях, где во многих местах вовсе нельзя было высылать боковых цепей.

Но войска, ободряемые личным примером главнокомандующего, преодолели все эти лишения и трудности с необыкновенным мужеством и опрокидывали везде неприятеля; в особенности заслужили громкую славу своими подвигами егерские полки князей Чернышева и Воронцова, которые бессменно находились в арьергарде и боковых цепях.

Наконец, 16 июля отряд занял с боя аул Шаухал-Берды в 18 верстах от укр. Герзель-аула. Впереди ему еще предстоял штурм лесистых высот и глубокой балки, простирающейся на 2 версты. За балкою нужно проходить еще около 10 верст лесом. Идти вперед по малочисленности отряда, по недостатку огнестрельных припасов и беспрерывно увеличивающемуся числу раненых, было невозможно. Поэтому граф Воронцов решился, несмотря на беспрерывную канонаду из 3 [356] неприятельских орудий, расположенных на правом берегу Аксая, ожидать на этой позиции прибытия отряда генерал-майора Фрейтага, которому через несколько тайных эмиссаров предписал было еще от 11 числа собрать все войска, находящиеся у него под рукою, и двинуться поспешнее к Мискиту.

Получив это приказание в ночь с 15 на 16 число, генерал-майор Фрейтаг приступил с необыкновенной быстротой к сбору войск, раскинутых на всем протяжении от Амир-Аджиюрта и крепости Внезапной до Грозной и укр. Воздвиженского. Утром 18 числа сосредоточены при Герзель-ауле 7,5 батальонов, 3 сотни кавалерии и 13 орудий, так что некоторым войскам пришлось пройти до 120 верст в 1,5 суток. Немедленно выступил он к Мискиту, и на другой день неприятель, атакованный со стороны Шаухал-Берды главным действующим отрядом, был опрокинут после упорного и кровавого боя, а 20 июля оба отряда беспрепятственно прибыли к Герзель-аулу.

Убыль в главном отряде при движении его от Дарго на линию в продолжение 7 дней простирается: убитыми 3 генерала, 9 штаб- и обер-офицер и 356 нижних чинов, ранеными и контужеными 71 штаб- и обер-офицер и 1001 нижний чин.

С отступлением главного отряда из Дарго предписано было войскам, остававшимся на коммуникационной линии в Гагатле и у Буцур-Тликоле, присоединиться к резерву, находившемуся на Мичикале. Положение их было также весьма невыгодно. Сильные толпы неприятеля окружали их со всех сторон, по пути отступления гористые дефилеи укреплены везде завалами; отряды были малочисленны, в Гагатле находились 4 роты (около 400 чел.) при 3 орудиях, а у Андийских ворот 2 батальона (около 750 чел.) при 3 орудиях со значительным числом раненых и разными тяжестями и весьма недостаточным количеством огнестрельных припасов, но распорядительность подполковника Бельгарда и мужество войск расстроили все замыслы неприятеля.

13 июля подполковник Бельгард выступил из Гагатля с горстью войск, опрокинул толпы горцев, преграждавших ему путь отступления, соединился с резервом в Буцур-Тликоле и в составе 3 батальонов при 6 орудиях и 40 казаках благополучно прибыл на Мичикале 16 июля, выдержав 4-дневный бой и потеряв только убитыми 24 нижних чинов, ранеными и контужеными 10 штаб- и обер-офицеров и 62 нижних чинов.

Так как дальнейшее занятие входа в Гумбет и Андию не имело бы никакой цели, то по распоряжению главнокомандующего все находившиеся там резервы сосредоточились 2 августа у спуска горы Кирки, а 5 числа возвратились в Темир-Хан-Шуру под командой генерал-лейтенанта Бебутова, вовсе не преследуемые горцами.

Так кончилась 2-месячная экспедиция в самые недра гор Кавказских и лесов чеченских, экспедиция, которая хотя и не выполнила всех ожидаемых результатов, не повела к покорности лезгин, уничтожению власти Шамиля и успокоению края, но тем не менее останется надолго в памяти горцев по смелости движения, по образцовому мужеству и неутомимости, изъявленными нашими войсками в самых трудных положениях, по неоднократно испытанным неприятелем поражениям в самых недоступных позициях и по значительным понесенным им потерям.

В продолжение оной, с 1 июня по 1 августа, убыль в главном действующем отряде, в отряде генерал-майора Фрейтага и резервах, оставленных в Андии, простирается: убитыми 43 штаб- и обер-офицеров и 1056 нижних чинов, ранеными и [357] контужеными 1055 штаб- и обер-офицеров и 2587 нижних чинов, кроме милиции, потерявшей до 500 чел. убитыми и ранеными.

Военные действия в Южном Дагестане

Наступательному движению главных сил в Андии и Дарго успешно содействовал Самурский отряд со стороны Южного Дагестана. Отряд сей в составе 11 батальонов, 1 роты сапер, 13 сотен кавалерии и 12 орудий, еще в исходе апреля выступил из Самурской долины под командою генерал-майора князя Аргутинского и расположился эшелонами между Капиром и Чирахом для охранения Кази-Кумухского ханства, в северные магалы коего в то время вторгнулись сборища Кибит-Магомы и других мятежников. Это движение удержало спокойствие в крае и воспрепятствовало дальнейшему распространению восстания.

В исходе мая Самурский отряд во исполнение общего плана наступления направился к известной позиции на хребте Турчидаге на границе Андаляла, куда он прибыл 30 числа.

31 мая войска под начальством генерал-майора князя Аргутинского двинулись двумя колоннами к аулам Хиндаху и Гудулмайдану на р. Кара-Койсу с намерением перейти здесь через реку и атаковать Тилитли со стороны Ругуджи. Но по прибытии сюда князь Аргутинский убедился подробною рекогносцировкой, что неприятель занял весь левый берег в значительных силах, укрепил оный завалами в несколько ярусов, расположил на исходящих углах 4 орудия и решился упорно оборонять переправу; форсировать оную было бы делом весьма рискованным, к тому же вслед за сим проливные дожди до того увеличили глубину этой чрезвычайно быстрой реки, что переправа вброд и даже устройство моста сделались невозможными. Князь Аргутинский, довольствуясь тем, что одна из главных целей предпринятого движения, то есть отвлечение Кибит-Магомы и аварских обществ от главного отряда, вполне достигнута, не признал нужным отваживаться на это невыгодное предприятие и отступил 12 июня с вверенным ему отрядом к Чоху и на Турчи-Даг.

13 и 14 июня, чтобы привести неприятеля в заблуждение насчет настоящих его намерений, Самурский отряд производил демонстрации к Салтинскому мосту на р. Кара-Койсу, откуда пролегает дорога в Аварию через Гоцатль, и на пути истребил мятежное сел. Кегер (Андаляльского общества).

Между тем главный действующий отряд углубился в горы и занял сел. Анди; нужно было отвлечь внимание горцев, и для этого, избрав более удобный пункт переправы через Кара-Койсу, явиться на правом берегу Аварского Койсу. С этой целью князь Аргутинский, оставив 2 батальона при 4 легких орудиях на Турчи-Даге, двинулся с остальными войсками (9 и 1/4 батальонов, 13 сотен кавалерии и 8 орудий) 19 июня к сел. Магер (Мукратльского общества) не прямою дорогой, но мимо Согратля через Бухты, как бы с намерением вытеснить партию возмутителей, занимавшую северные магалы Кази-Кумухского ханства. Обманутый этим направлением, неприятель не успел собраться в значительных силах для обороны переправы через р. Койсу; отряд, после перестрелки, перешел 20 числа через реку у Магера и, обходя позицию, занятую Магомет-беком и Кибит-Магомою на Гунибских высотах, следовал далее через Карахское общество, через сел. Мушул и Бугдутлю, и посредине Чехкерь и 24 июня сосредоточился на высотах, окружающих сел. Тилитли; после 4-дневного утомительного и смелого движения по самым [358] трудным вьючным тропинкам Нагорного Дагестана, во время коего он истребил карахское сел. Гачаду, настоящее место пребывания елисуйского султана.

Следствием этого решительного движения было очищение от неприятеля северных магалов Казикумухского ханства и покорность обществ Карахского, Тлейсеруха, Мукратля, Гидатля, Кесиба и Ругуджи — покорность хотя не прочная, но облегчившая до некоторой степени продолжение главных наступательных действий.

К штурму или блокаде Тилитли князь Аргутинский не отважился приступить в настоящих обстоятельствах по недостатку легких орудий (оставленных на Турчи-Даге), артиллерийских снарядов и провианта при отряде — впредь до восстановления надежного сообщения с Кумухом, откуда они должны были быть доставлены. Поэтому Самурский отряд, продолжая диверсию в пользу главных сил, чтобы угрожать и удерживать на местах аварские племена и обозреть долину Аварского Койсу, произвел с 28 по 30 июня движение в общество Гидатль и к мосту у Ратлу-Ахваха через Зивури, ущелье Тавин-Кале и Магаду; Хаджи-Мурат собрал здесь значительные силы и попытался препятствовать следованию наших войск, но был везде успешно отражен; 30 июня отряд возвратился на Тилитлинские высоты, где между тем оставленные под начальством полковника Бублика войска (3 батальона, 5 сотен и 4 орудия), прикрывавшие тяжести, выдержали (29 июня) сильное нападение неприятеля на их лагерь и отбили его атаку, но с довольно значительною с нашей стороны потерею.

Нужно было пополнить израсходованные военные и продовольственные запасы и для того сблизиться с отрядом полковника Лейна, охранявшим в Турчи-Даге главное сообщение с Кумухом. С этой целью 1 июля Самурский отряд отступил от Тилитли по направлению к Ругудже и расположился лагерем близ озера Ингечифа, живо преследуемый до самого места ночлега.

Здесь простоял он с 1 по 18 июля и занялся устройством переправы через р. Кара-Койсу, восстановлением сообщения с отрядом полковника Лейна, разработкою дороги от Турчи-Дага до Ругуджи и перевозкою провианта и снарядов из Кумуха в лагерь.

Снабдив вверенные ему войска нужными запасами, генерал-майор князь Аргутинский с 9 и 1/2 батальонами, 10 сотнями кавалерии и 8 орудиями двинулся 18 июля снова к сел. Тилитли. Но здесь собралось уже до 7 тыс. чел. под предводительством Кибит-Магомы, Даниель-бека и Хаджи-Мурата; все окружающие высоты были ими заняты, аул, чрезвычайно крепкий по своему местоположению, был укрепляем горцами в продолжение всей зимы, окружен толстою каменною стеною, а каждая сакля обращена в сильный редут. Взвесив неприступность местоположения, силы неприятеля, решившегося на отчаянный бой, трудность сообщения с Кумухом и возобновления запасов и, наконец, ненастную погоду и проливные дожди, которые грозили уничтожить переправу через р. Кара-Койсу, князь Аргутинский не отважился на штурм этого селения — предприятие невыгодное и даже при успехе сопряженное с огромными пожертвованиями, вовсе несоразмерными с важностью цели.

Эти соображения заставили Самурский отряд после 6-дневного пребывания на позиции перед Тилитлями отступить снова к месту переправы, где между тем полковник Лейн имел довольно жаркое дело с неприятелем и не допустил его разрушить мосты. [359]

24 июля отряд двинулся на высоты Кяги-Лаусы и горцы в огромных силах нападали на его правый фланг и арьергарды; после 7-часового боя войска наши произвели общую решительную атаку, опрокинули лезгин и преследовали их на 3 версты; сим прекратилось преследование неприятеля, который при сем случае потерял до 600 чел.

На другой день Самурский отряд сосредоточился на левом берегу Кара-Койсу, а 4 августа, по получении известия о возвращении главных наших сил под начальством графа Воронцова на линию в Герзель-аул, отступил на Турчи-Даг и прекратил дальнейшие наступательные действия.

В продолжение описанных дел отряд потерял убитыми: 2 штаб- и обер-офицера и 43 нижних чина, ранеными и контужеными: 14 штаб- и обер-офицеров и 245 нижних чинов.

В видах диверсии для облегчения действия главного отряда и в особенности для предупреждения замыслов горцев на Закавказский край экспедиция эта вполне достигла своей цели, смелые и хорошо рассчитанные движения князя Аргутинского привели в страх все лезгинские общества по Аварскому Койсу и много содействовали к охранению спокойствия в Южном Дагестане и в областях, сопредельных с Лезгинскою линиею, куда Шамиль неоднократно хотел двинуть большие партии во время удаления наших главных сил в горах андийских. Но, с другой стороны, двухкратная неудачная попытка на Тилитли, вследствие встреченных непреоборимых препятствий, произвела невыгодное для нас влияние, а последующие обстоятельства доказали, что впредь до утверждения линии на р. Кара-Койсу мы не можем рассчитывать на покорность обществ, принадлежащих к Аварии, ибо тотчас по удалении отряда на Турчи-Даг все они приняли явно сторону Шамиля.

Военные действия со стороны Лезгинской линии

Одновременно с Самурским отрядом открыл военные действия и Лезгинский отряд со стороны Главного Кавказского хребта против Анкратля и Дидо.

В начале мая, пока он сосредотачивался на Лезгинской линии, в Белоканах, Закаталах и Лагодехах в составе 5 и 1/2 батальонов, 2 дивизионов драгун, 1-го Грузинского пешего полка, 5 сотен кавалерии и 10 орудий, ближайшие лезгинские племена собрались в весьма значительных силах с намерением произвести общее вторжение в Кахетию и Белоканский округ и укрепить главные проходы в Анкратль, в особенности важнейший для нас проход Маал-Рас в Джурмуте, который можно успешно оборонять с самым небольшим числом войск, и куда уже приближалось многочисленное скопище Муллы-Шабана.

Дабы предупредить неприятеля на этом пункте, генерал-лейтенант Шварц, не ожидая сбора всех войск вверенного ему отряда, выступил 24 мая из укр. Белоканы с 1 и 1/2 батальонами, 6 сотнями милиции и 4 орудиями и на другой день необыкновенно быстрым переходом достигнул горы Анимал и, перешедши через главный хребет, занял проход Маал-Рас.

29 числа авангард отряда, расположенный у подошвы высот Рогно-ор, был сильно атакован многочисленной толпою горцев, но генерал-лейтенант Шварц, усиленный 1 батальоном пехоты, дивизионом драгун и 2 орудиями, поспешил к нему на помощь, отразил и преследовал неприятеля, который оставил несколько тел на месте и между прочим предводителя сборища Анджикума. [360]

31 мая Лезгинский отряд, сосредоточенный на горе Кек в полном составе, за исключением 2 батальонов и 4 орудий, оставленных для охранения линии, имел решительное дело с 5-тыс. сборищем из Анкратля, предводительствуемым Даниель-беком и Муллою-Шабаном. Горцы сами атаковали нашу позицию по ущелью, находившемуся против фронта. Генерал-лейтенант Шварц приказал отступить своим флангам нашей линии, и когда неприятель, завлеченный этим движением, натолкнулся на наши орудия и после нескольких удачных выстрелов начал поспешно уходить, отправленная заранее в обход ему часть отряда под начальством полковника Дебу внезапно явилась в тылу лезгин, изумленные горцы должны были вступить в упорный рукопашный бой и пробились с весьма значительною для них потерею, более 100 тел осталось на месте; Даниель-бек отступил в Кейсерух, сборище рассеялось и спокойствие на Лезгинской линии было мгновенно восстановлено.

9 июля Лезгинский отряд занял за главным хребтом центральную позицию на Тамалде, откуда он угрожал всем анкратльским обществам, мог содействовать Самурскому отряду и в случае надобности подоспеть на помощь Казикумухскому ханству.

С 21 по 25 мая отряд производил движение в общество Тлебель, следствием коего было изгнание шаек возмутителя Муллы-Шабана из ближайших племен и изъявление покорности всех анкратльских обществ (за исключением Тамесы и Ануфа), которые выдали аманатов и выставили милицию, действовавшую совокупно с нашими войсками.

Между тем Самурский отряд вторично двинулся к Тилитли и против него собрались все ближайшие лезгинские племена. Чтобы развлечь их силы, генерал Шварц решился предпринять немедленно наступательное движение. 22 июля он выступил из лагеря на Тамалде с 3 батальонами, 2 дивизионами драгун, 8 сотнями пешей и конной милиции при 6 орудиях, прошел земли общества Джурмута, Тлебеля и Багнадаля по самым недоступным горным тропинкам, явился 26 числа на урочище Череля в обществе Анцрос близ горы Химрика, где сходятся все дороги, ведущие в Анкратль, и откуда можно держать в повиновении это и ближайшие к нему племена.

С этой позиции двинулся он через Угнодал в общество Ташлы, которое не хотело покориться в надежде на недоступность занимаемой им местности; с 27 по 29 июля племя сие было строжайшим образом наказано: 18 аулов, не считая хуторов, были истреблены до основания вместе с огромным количеством запасов. Ташлинцы пытались остановить следование отряда, но были везде отражены и 29 числа войска наши возвратились на урочище в Чирель на Джурмут-Чае.

30 июля отряд направился в непокорный Анцух, на границе коего на высотах Геки-Нардовани горцы заняли сильную позицию. На другой день после упорного боя неприятель был выбит из завалов и рассеян и позиция его занята нашими войсками; а 1 августа, по получении известия об отступлении князя Аргутинского от Тилитли, генерал Шварц также прекратил наступательное движение в Анцух и расположился в лагере близ горы Химрика.

Обезопасив Лезгинскую линию от покушения Анкратля, генерал Шварц решился наказать дидойцев, многочисленное и сильное племя, которое издавна и постоянно тревожило Кахетию своими набегами и которое еще никогда не испытало силы русского оружия. [361]

Вторжение в Дидо произведено было с трех сторон: отряд генерала Шварца (2 батальона, 2 дивизиона драгун, 8 сотен милиции при 4 орудиях) от Химрика через Капучинское общество, отряд полковника Маркова (2 и 1/4 батальона, 3 сотни милиции и 6 орудий) от Каратубани и сел. Артана через гору Андаразань к сел. Инухо, тушинская милиция под начальством князя Челокаева от горы Лай через сел. Инухо и Хупро.

11 августа генерал Шварц двинулся на сел. Калаки, при содействии оного опрокинул сборище анцухцев и в то время как неприятель, приведенный в заблуждение его демонстрациями, полагал, что он направился в Карах, войска наши после небольшой перестрелки быстро овладели сел. Бежита в Капучинском обществе. 12 числа генерал Шварц следовал из Бежита в Дидо, рассеял сборище горцев, занявшее позицию на пограничном хребте Мититль, овладел с боя сел. Кидиро и Хупро и в продолжение 3 дней истребил до основания 8 селений дидойцев.

В Хупро генерал Шварц соединился (16 числа) с отрядами полковника Маркова и князя Челокаева и 18 числа возвратился по Хильдинскому ущелью на Лезгинскую линию, где все войска отряда распределены были сообразно с предстоящими им осенними занятиями.

Экспедиция генерала Шварца с столь незначительными силами в Анкратль и Дидо, в самых неприступных местах, где никогда не бывали еще русские войска, бесспорно, принадлежит к самым смелым и отважным подвигам Кавказского корпуса, а строгое наказание, испытанное непокорными племенами, обуздало их дерзость и отдалило опасность от края, прилежащего к Лезгинской линии.

Убыль в Лезгинском отряде в продолжение этих военных действий простирается убитыми: 2 штаб- и обер-офицера, 72 нижних чина; ранеными и контужеными 15 штаб- и обер-офицеров и 285 нижних чинов.

Военные действия во Владикавказском округе

Со стороны Владикавказского округа Назрановский отряд, по отдалению оного от места действий главного отряда, не мог принимать деятельного участия в общем наступательном движении. На него было возложено, преимущественно: а) охранение Военно-Грузинской дороги и прилежащего края; б) довершение Назрановского укрепления; в) устройство двух казачьих станиц на Сунже, близ Волынского укрепления, в виде начала устройства Сунженской линии, которая, выдвигая вперед русское вооруженное поселение, ведет к постепенному занятию Чеченской равнины и, вместе с тем, прикроет часть левого фланга Кавказской линии и Владикавказский округ.

Назрановский отряд, собранный при укр. Назране в исходе апреля в составе 6 батальонов, 15 и 1/2 сотен кавалерии и 8 орудий под командой генерал-майора Нестерова, приступил немедленно к работам по окончанию этого форта, в начале июня заложил одну станицу 1-го Сунженского полка (у Волынского укрепления), а в исходе июля приступил к устройству 2-й станицы (близ аула Корей- Юрта); работы состояли в возведении небольшого укрепления, в заготовлении леса и сена для поселенцев, имевших прибыть в будущем году, и устройстве жилых строений для 300 семейств линейных казаков, уже прибывших на место. Работы шли весьма успешно. [362]

В продолжение оных генерал-майор Нестеров предпринимал в виде диверсии троекратно движения в Большую и Малую Чечню.

В то время, как главные действующие отряды вступили в горы по предписанию главнокомандующего, Назрановский отряд (в составе 3/4 батальона, 15 сотен кавалерии и 8 орудий) произвел с 3 по 5 июля набег на аул Шаудо-Шары на Фортанге близ укр. Закан-Юрта и истребил дома и все имущество жителей.

С 1 по 5 июля, соединясь в Грозной (в составе 2 батальонов, 5 сотен кавалерии и 4 орудий) с отрядом генерал-майора Фрейтага, участвовал с оным в движении в Большую Чечню по направлению к Шали.

Наконец, с 22 по 25 июля стоял он лагерем близ укр. Закан-Юрта для охранения левого фланга во время отсутствия генерал-майора Фрейтага, отправленного в Мискит навстречу главных сил, следующих из Дарго.

Собственно Военно-Грузинская дорога и прилежащий край, охраняемые сообразным расположением войск, не подвергались никаким значительным прорывам горцев.

В упомянутых делах убыль в Назрановском отряде простирается: убитыми 4 нижних чина, ранеными и контужеными: 5 обер-офицеров и 67 нижних чинов.

Прекращение наступательных действий на главном театре войны и осенние занятия отрядов

С возвращением действующих отрядов из гор в исходе июля и начале августа, князь Воронцов решился прекратить дальнейшие наступательные действия и обратить войска на предстоящие им осенние занятия по возведению и улучшению укреплений и устройству помещений в полковых штаб-квартирах.

С прибытием отрядов на сборные пункты, в начале августа на них возложены были следующие работы:

На Чеченский отряд

а) возведение Воздвиженского укр., где доселе устроен был только временный укрепленный лагерь, и заготовление достаточного количества провианта, как первое условие возможности зимних экспедиций в Чечне;

б) вырубка поздней осенью и зимою просек в Гихинском и Гойтинском лесах в ширину 2 пушечных выстрелов для обеспечения сообщения предполагаемых фортов на передовой Чеченской линии с Сунженской линиею;

в) продолжение возведения Куринского укр. и перестройка Закан-Юрта, пришедшего в совершенную ветхость.

На Дагестанский отряд

а) возведение укр. у Чир-Юрта на правом берегу Сулака, устройство каменного моста через реку и мостового прикрытия на левом берегу; сим будет положено начало Сулакской линии для охранения шамхальской равнины и откроется прямейшее и удобное сообщение левого фланга Кавказской линии с Северным Дагестаном;

б) улучшение обороны Темир-Хан-Шуры и устройство полкового штаба и казарм для Апшеронского полка, чему доселе препятствовали беспрерывные военные действия;

в) довершение Петровского укр. у Тарковской пристани. [363]

На Самурский отряд

а) довершение укреплений в Кумухе и Чирахе в Казикумухском ханстве.

На Лезгинский отряд

а) возведение укр. в Белоканском округе между Кахом и Элису для вящего обеспечения правового фланга Лезгинской линии и обороны Элисуйского владения;

б) проложение дороги из Нухи через Элисуйское владение и главный хребет в общество Ахты, то есть устройство прямого сообщения правового фланга Лезгинской линии с долиною Самура и Южным Дагестаном.

На Назрановский отряд

а) довершение двух станиц на Сунже;

б) вырубка просеки в Усхинском лесу совместно с Чеченским отрядом.

Действующие войска приступили в половине августа к возложенным на них предприятиям, собственно, по улучшению существующих уже линий.

Затем останутся неисполненными в нынешнем году высочайшие Вашего императорского величества предначертания о постепенном занятии края впереди этих линий, а именно:

Возведение главного укрепления в долине р. Андийского Койсу и утверждение наше в горах.

Возведение второго форта на передовой Чеченской линии, которое генерал- адъютант граф Воронцов решился отложить впредь до вырубки лесов в Чечне.

Устройство Сулакской линии, за исключением возводимого в Чир-Юрте укрепления.

Положение дел на правом фланге Кавказской линии и на Черноморской береговой линии

В то время, как главные силы Отдельного Кавказского и 5-го пехотного корпусов сосредоточены были в Чечне и Дагестане, на остальных пунктах Кавказа оставлено было лишь необходимое число войск для охранения наших пределов и довершения некоторых неотложных мероприятий.

На правом фланге Кавказской линии Лабинский отряд силою 8 батальонов, 15 сотен кавалерии и 14 орудий под командованием полковника Рихтера, собранный вначале на Лабинской линии, занят был в течение лета:

1. Водворением двух казачьих станиц на низовьях р. Лабы, одной у поста Каратюбинского и другой у Герукаевского укрепления.

2. Исправлением существующих фортов.

3. Продолжением работ по устройству Надеждинского укрепления.

Работы сии были часто прерываемы необходимостью собирать действующие

войска для угрожения горцам и для предупреждения замыслов их против наших пределов.

В Закубанском крае с самой ранней весны обнаружилось сильное и повсеместное волнение. Новый посланный от Шамиля Сулейман-Эфенди был более способный и ловкий, нежели предшественник его Гаджи-Магомет, старался, и небезуспешно, оживить фанатизм закубанцев и побудить их к общему [364] восстанию. Настоящей целью его было прекратить всякие сношения с нами абадзехов и шапсугов, переселить в горы ближайшие к нам горские племена, оставшиеся нам покорными, и потом общими силами действовать к разорению вновь возводимых нами линий.

Закубанские племена собирались в весьма больших силах для выполнения этих замыслов. Но двухкратные удачные набеги полковника Рихтера 2 февраля на непокорные темиргоевские аулы и 11 апреля на табун егерукаевцев обуздали дерзость горцев. Благоразумным распределением войск и быстрыми переходами к угрожаемому пункту успел он удержать неприятеля и охранить спокойствие вверенной ему линии.

Наконец, в исходе июля, после попытки закубанцев на Вознесенскую станицу (11 июля) и претерпленного ими сильного урона, раздоры и недостаток продовольствия заставили сборище разойтись по домам, и отряд мог продолжать возложенные на него работы.

Некоторые из племен, восставших в 1840 г. и перешедших за р. Белую, тамовцы, темиргоевцы, бесленеевцы и часть мохошевцев, изъявили опять покорность и поселились, по указаниям начальства, ближе к Лабинской лини. Но между остальными обществами Сулейман успел распространить и ускорить восстание и поставить оное в некоторую (хотя еще слабую) связь с замыслами Шамиля в Чечне и в Дагестане.

Впрочем, из последних донесений местного начальства видно, что неудачи, испытанные этим возмутителем, ослабили его влияние между закубанцами, и что он должен был удалиться от наших пределов и отказаться на время от своих замыслов.

На Черноморской береговой линии влияние прокламаций Шамиля и Сулейман-Эфенди между прибрежными жителями было весьма заметно и для нас невыгодно. Влияние это выразилось усилением вражды против нас, прекращением всяких переговоров о покорности, ослушанием натухайцев, доселе исполнявших требования местного начальства, частыми собраниями закубанцев с неприязненной целью и беспрерывными покушениями их на границе прибрежных фортов: 13 мая и 28 июня на форт Гостогай, 26 мая и 5 июля на Суворовскую станицу, 1 июля на форт Головинский и 11 июля на Новотроицкое укр.

Хотя попытки эти и не имели важных последствий и ограничились отбитием табунов и взятием нескольких пленных, но они ставили в опасное положение некоторые из укреплений, имевших недостаточную оборону или слишком слабые гарнизоны.

Работы по исправлению существующих фортов и устройству в оных жилых зданий шли довольно медленно и не весьма успешно по причине летних жаров и болезней, ослаблявших численность гарнизонов, на коих возложены были сии работы.

На остальных участках Кавказской линии не происходило никаких военных действий. Из частных же попыток горцев на наши пределы заслуживают быть упомянутыми по своей смелости нападение на Парабачевскую станицу Гребенского полка (17 января), на грузинское сел. Шальды (в Кахетии, 20 февраля), на команду Апшеронского полка у Агач-Кале (в Северном Дагестане, 14марта), покушение на Куринское укр. (17 марта), на укр. Ахметовское (30 мая) и на [365] Елисаветинский полк во Владикавказском округе (2 августа). А впрочем, все эти покушения были успешно отражены и добыча горцев ограничивается угоном некоторого количества скота.

В этих частных стычках и встречах с неприятелем потеря наша составляла: убитыми — 6 штаб- и обер-офицеров и 63 нижних чина, ранеными и контужеными — 22 штаб- и обер-офицеров и 333 нижних чина.

Затем общая убыль в войсках 5-го пехотного и Отдельного Кавказского корпусов в делах с горцами с 1 января по 1 августа простирается: убитыми — 3 генерала, 50 штаб- и обер-офицеров и 1338 нижних чинов; ранеными и контужеными — 211 штаб- и обер-офицеров и 3517 нижних чинов; всего же выбыло из строя: 264 генералов, штаб- и обер-офицеров и 4855 нижних чинов, как видно из представленной при сем подробной таблички (Таблица отсутствует (Прим. сост.)).

РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 6574. Ч. 2. Л. 162-195 об. Подлинник.