№ 194
1814 г. ноября 6. — Выписка из дела Верховного грузинского правительства о крестьянских выступлениях в Ксанском ущелье
Бывший правитель Грузии г. генерал-майор Ахвердов получил предписание от бывшего главнокомандующего г. генерал- фельдмаршала графа Гудовича, чтобы уговорить собравшихся у деревни Одзиси партии ксанских крестьян до 450 чел. разойтиться по домам и прислать к нему, графу, для личных объяснений старшин, поручал он, г. Ахвердов, провести сие выполнение ананурскому исправнику, который донес, что по прибытии его в ущелье Ксанское нашел при селении Ахалгори в сборе грузин, армян и осетин до 2000 человек и выставленные караулы, чтобы для недопущения в ущелье князей Эристовых, причем, представил он из живших прошение ксанских крестьян, где они объявляют, что против правительства они не делают никаких противностей, кроме Эристовым, но генерал-майор Ахвердов препроводил как рапорт исправника, так и прошение крестьян к графу Гудовичу, изъяснил, что ксанские крестьяне, вы шедши из повиновения господам своим еще с 1806 года, не несут никаких общественных повинностей всеми требованиями высшего именного начальства, отчего произошла остановка в перевозке казенных транспортов и в расчистке дороги и, когда требовались из ближайших с Мухранью деревень 20 арб для доставления провианта, то не только в даче отказали, но и [285] посланных для того прогнали; каковое ослушание против правительства, скопище вооруженных людей, убийства и грабежи, ими производимые, недопущение роты Херсонского гренадерского полка расположиться в деревне Одзиси, завал дорог и, наконец, ослушание в присылке старшин к графу Гудовичу указывают совершенное их неповиновение, а потому и представлял от Ахвердова, чтобы к прекращению бунта ввести туда на время отряд войск и силою оружия привести их в покорность,, зачинщиков же предать суду. На что граф Гудович, г. Ахвердову дав знать, что он не находит нужным посылать туда отряд, потому что они при появлении его разбегутся, а потом опять соберутся, предложил, созвав всех князей, объявить им, чтобы до успокоения крестьян временно избрали одного для управления ими, а ксанцам дать знать о таковом распоряжении и послать к ним одного советника для уверения их в том. По каковому повелению был камандирован в Ксанское ущелье советник Чилаев, за сим поручено было ему представить зачинщиков из числа абхазских жителей в убийстве из ружья одного рядового Херсонского полка во время нападения их на команду, следовавшую для занятия квартир. Во исполнение сего советник Чилаев представил к г. Ахвердову 24 показания, взятые от явившихся с раскаянием ксанцев, в том числе и от двух захваченных при сражении в плен осетинцев, и донес, что всему происходившему в Ксанском ущелье были зачинщиками князь Михаил Эристов и дворяне Пицхелауровы, преимущественно же Бокрудт, Хуцес, Глаха Пицхалаури.
Из показаний сих и из других отобранных от прикосновенных по сему делу людей видно, что они действовали в бунте по обнадеживанию и побуждению зачинщиков Бокоултхуцеса, дворянина Глахи Пицхалаурова, мшвелиентского учителя Шио Русташвили, чуртельского жителя Аги Элкалашвили, Чечи Гусишвили, Николая Пицхелаурова и других, из коих Глахо Пицхелауров, как видеть можно из 15 показаний, более всех употреблял усилия к постановлению одного из Эристовых (Эристава), указывая на Михаила Эристова, и будто бы он сего желал, но Михайла Эристов в ответах своих объяснил, что желания его быть эриставом не было и сие взведено на него несправедливо, а более он хотел раздела со своими двоюродными [286] братьями и он был доволен от российского государя всем, нимало не мыслил о возмущении народа.
В другом деле о сожжении дома князя Шанше Эристова видно: князь Шанша Эристов в прошении к генерал-майору Ахвердову написал, что дворянин Глаха Пицхалаури и старшина Давид Мастум, Сахарули Гаврозашвили, Кикола, собравшись скопом и заговором с другими соумышленниками, сожгли дом его, состоящий в селении Икоти, и разграбили, а когда исправник требовал Глаху Пицхалаурова два раза, то он к нему не явился. Прошение сие в сожжении дома впоследствии подтвердилось, но не видно ни в каком показании, ни даже в собственном Глахи Пицхалаурова, чтобы он был в сем деле виновным, а показал, что он во время сожжения дома и разорения находился в доме своем в деревне Цирколи и сослался в этом на тамошних жителей. Жители же 'Цирколи, всего ю человек, показали под присягою, напротив, что, когда дом князя Шанше Эристова был сожжен, то его, Глахи Пицхалаурова, не было дома, а находился в Горийском уезде, в Осетии, в деревне Заккори.
По обоим сим делам Елисаветпольский уездный суд заключил:
Как участники в бунте были ущелья Чурты осетинцы: Заил Сокурашвили, Бзакашвили и прочие, всего 22 чел. Зачинщики же этого — Глаха Пицхалауров, Шио Русташвили, Башарули, дворяне Николай Пицхалауров, Зураб Караканидзе и все старшины, живущие в Ксанском ущелье, коих заговор был, российских войск и князей Эристовых отнюдь в Ксанское ущелье не впущать и ароб не давать, то за сей единый бунт, во-первых, зачинщиков, дворян Глаху и Николая Пицхалауровых и Зураба Караканидзе, которых, хотя и, отговорив, князь, что не были участниками в бунте, но верить нельзя потому, что они, будучи князьями Эристовыми угнетаемы, могли решиться на преступление присяги, но как впоследствии не открыта их вина в преступлении, то ветрах другим выдержать в крепости по шести месяцев и потом водворить их на прежнее жилище с предупреждением, чтобы впредь от подобных поступков удалялись сами, а равно и других удерживали бы и повиновались своим; господам и начальству, и буде князья Эристовы отобрали какое [287] имение, возвратили бы им на месте обратно; прочих, не участвовавших в бунте зачинщиков: Шио Русташвили, Мсурава Вошарули и других 22-х человек, наказать на месте в страх другим, равно старшин селений шпицрутеном каждого через тысячу человек по шести раз, внушив им при том силу закона, что если они покушения к бунту и будут возмущать народ к неповиновению помещикам, то эти ослушания закона будут зазнаны... А затем по делу о сожжении дома уездный суд подложил: незначущихся в первом приговоре: ахалгорского жителя Казари Акопова, сына Жанова, и армянина Давида Мсерукишвили, как бывших в скопе, прогнать также шпицрутеном через тысячу человек по шести раз; о армянском же священнике, равно но оговоренном им Тер-Григорие Акопове, предоставляет присуждение к немедленному наказанию управляющему армянским духовенством.
Экспедиция же суда и расправы, рассмотрев сии дела и подтвердя приличные законы, заключила так:
Хоть по законам Российской империи и следовало бы значащихся в решениях уездного суда дворян и крестьян князей Эристовых, как изобличенных в бунте не только против помещиков своих, но и против закона правительства, подвергнуть строжайшему наказанию, но как из указа общего собрания, по предложению главнокомандующего Грузии последовавшего видно, что участвовавшие во всеобщем бунте, бывшем гораздо раньше этого, а именно в 1812 году, в Кахетии за оставление мятежа и возвращение по обвинению в дома свои именем государя императора прощены и от наказания избавлены, то не определяя и сим заслуженного наказания, предоставить благорассмотрению г. главнокомандующего, изъяснив при этом, что преданный суду повелением генерала от кавалерии Тормасова князь Михаил Эристов, бывший якобы главным орудием возмущения ксанских жителей, по следствию виновным в том не найден. Что же касается понесенного полковником князей Шанше Эристовым убытка сожжением мятежниками его дома, то как в сожжении его изобличены чуртисхевские и ахалгорские жители, то по показаниям князя Шанше Эристова под присягою, что стоил ему сгоревший дом, взыскав с них, поименных, в сожжении подсудимых, исключая только дворян [288] Пицхелауровых, так как об участвовании их в сожжении дома не доказано, то числом денег удовлетворить его, князя Шанше Эристова.
Посему генерал от инфантерии Ртищев дал предложение экспедиции суда при справке 16 декабря 1815 г., что он с заключением экспедиции на сей раз только согласен, дабы бунтовщиков и неповиновавшихся законной власти оставить без наказания, и более потому, что дело это уже давно происшедшее, впрочем не должно было экспедиции суда я расправы брать в руководство к сему заключению, случай происшедший во время бывшего в 1812 году бунта; ибо объявлено было именем государя императора прошение тем только из бунтовавших, кои сами добровольно явились с раскаянием, те же, кои оставались упорными, будучи главнейшими зачинщиками бунта, не остались ненаказанными, будучи высланы из Грузии, и коих имение без всякого известия описано в казну, другие же были судимы военным судом и по приговору его наказаны, а потому поставлено на вид экспедиции суда и расправы, дабы впредь в случаях уголовных не руководствоваться посторонними случаями, бывшими по обстоятельствам, а поступать по точной силе закона.
ЦАЮО, ф. Правитель Грузии, св. 17, д. 1, лл. 114-119. — Копия, машинописная.