1802 г. марта 26. — Рапорт генерала Кнорринга его императорскому величеству об экспедиций отряда подполковника Симоновича в Южную Осетию для приведения в покорность населения

Генерал-майор Лазарев из Грузии рапортовал мне от 20 декабря минувшего года, что осетинские народы, обитающие в ущельях гор Кавказских, по рекам; Паца и Большой Лиахве, находясь издревле в подданстве грузинском и имея начальников наследственных в фамилии грузинских князей и Мачабеловых, в последние дни жизни царя Георгия Ираклиевича в такое пришли неповиновение и буйство, что одного из князей оных убили и, не быв за сее наказаны, впоследствии производили набеги на грузинские селения, и похищали имущество обитателей, и, вовлекая их и самих в неволю, продавали иноязычным народам, горы Кавказские населяющим, и, что даже и со вступления Грузии под непосредственную зависимость вашего императорского величества не переставали они продолжать чувствительнейший вред земли сей хищений своих по подстреканиям царевичей и других, в Имеретии обретающихся, не внемля и сделанным мною неоднократным увещеваниям. Войдя в подробное рассмотрение проступков осетинцев сих и руководясь правилами во всевысочайших повелениях вашего императорского величества мне преподанными, решился я наконец, не упуская удобного времени, привести их в повиновение законной власти колики можно кроткими способами, для чего командировал две роты 17 Егерского и три роты Кавказского гренадерского полка с двумя легкими полевыми орудиями и до пятидесяти казаков, препоручив деташамент сей известному по усердию к службе и по отличным способностям, Кавказского гренадерского полка подполковнику Симоновичу, и снабдил его надлежащим наставлением. Он 19 прошедшего февраля выступил от местечка грузинского Цхинвал, прибыл того же дня к урочищу Суерисхеви, оттоль отправил князей Мачабеловых и дворянина Ялгузидзе с письменными к осетинцам объяснениями о причинах, побудивших войска вашего императорского величества [226] к походу во внутрь их обитаний, сам по следам посланных вперед привел деташамент в деревню осетинскую, Джавы. Устрашенное столь неожиданным прибытием к ним войск российских и, быв уже почти под рукою их, стеклись в местечко оное все старшины осетинских деревень по рекам Паца и Большой Лиахве расположенных. Симонович в сделанном им благоразумном увещании, изобразив вначале коликих они наказаний достойны за свои злодеяния, а далее заключил великостию снисхождения вашего императорского величества ко всем впадающим в преступление, ввел их в раскаяние, и тогда же родоначальников привел к повиновению законной власти, к присяге и взял из лучших фамилий и аманатов, потом оставил на месте семь, одно орудие под надежным прикрытием, продолжал 22 февраля путь свой по ущелью Кешельты, простирающийся к вершине реки Паца, предварил о том осетинцев, тамо живущие, явился в деревню Гуерцеви (Корсеве — Ц. И.) и тут исполнил то же, что и в Джаве. Поелику же многие из осетинцев, оставя дома свои, скрылись было в места труднейшие и там, скопясь, готовились отражать силою шествия войск российских по побуждению конфидентов царевича Иулонна, то Симонович с решительною предприимчивостью перешел стремнины утесистого, глубоким снегом покрытого хребта гор, именуемых Раро, и, переправясь реку Паца, вступил в настоящее ущелье Кешельту сверх чаяния гнездившихся там неблагонамеренных осетинцев; они, видя себя всюду преследуемыми и не осмелясь сопротивляться победоносному оружию вашего императорского величества, немедленно учинили на повиновение законной власти присягу. Симонович же взял от них лучших аманатов, прошел обратно гору Раро и трудное ущелье Мугути и прибыл в деревню Джавы 26-го февраля. Тут, сообразно с данными ему наставлениями, для удержания в повиновении осетинцев, по рекам Паца и Большой Лиахве обитающих, учредил впредь до времени гражданский суд, составив оный из четырех князей Мачабеловых, из шести старейшин осетинских, из шести есаулов грузинских и толикого же числа осетинских при одном переводчике и двух писарях, в числе коих поступил по добровольному согласию и один священник, на тот конец, чтобы не упуская удобных [227] случаев стараться кротким образом возрождать в осетинцах-идолопоклонниках христианскую веру, издревле ими потерянную_; Суд же сей поставил Симонович в зависимость уездного суда и нижней политической управы, имеющихся учредиться в ближайшем городе Гори, а к вящему уважению оного оставил там при старшине 20 донских казаков. Кончив таким образом экспедицию на осетинцев, по речкам Паца и Большой Лиахве обитающих; подполковник Симонович обратил следование свое к осетинцам: но вершинам рек Арагвы и Малой Лиахвы, в горах живущих, и которые, равномерно чинив грабежи в деревнях грузинских, участвовали в злодействах вышепоказанных одноплеменцев своих. Превозмогши затруднения пути сего по снеговой горе, Угиви именуемой, Симонович разделил на двое деташамент свой, объял жилища осетинцев сих с двух сторон, без всякого сопротивления привел их к присяге 28 февраля, учредив здесь суд на том же основании, как и в деревне Джавы, и согласил одного священника быть у осетинцев сих для проповеди слова божия, 3 сего марта с деташаментом в квартиры свои благополучно возвратился. Привел в Грузию как взятых им от осетинцев 13 аманатов, так и одного пойманного из грузин Нинию Басишвили, который, оставя Грузию, был долго главнейшим у осетинцев проводником к злодействам, и над которым предписал произвести суд.

Подполковник Симонович, занимаясь делами прямо препоручения сделанного ему касающегося, не упустил снять на карту и проходимые им места с означением дорог, деревень, урочищ и ситуаций для внесения сих доселе неизвестных мест на карту гор Кавказских, и особенно на специальную Грузии, заключает притом по многим приобретенным им удостоверениям;, что сих отпадающих было от Грузии осетинцев, простирается число обоего пола, живущих по рекам Паца и Большой Лиахве, до 20.000, а в вершинах Арагвы и Малой Лиахвы до 15.000 душ, что обитания их окружаются от севера снеговым хребтом Кавказским, к востоку прочими осетинскими поколениями, по реке Меджуде и Ксани живущими, к югу грузинскими селениями, а к западу имеретинскою провинциею Рача. Что подают они твердую надежду, при соблюдении справедливости о их судопроизводстве, быть всегда покорными законной своей власти, я что [228] благоразумные священники могут в них легко в скором времени поселить семена православной христианской веры, к принятию коей оказывали осетинцы желание свое и при приводе их на верность к присягах

Осмеливаюсь представить всеподданнейше во всемилостивейшее Вашего императорского величества благоволение подвиг оного подполковника Симоновича, который кротким образом привел в повиновение уклонившихся от зависимости Грузии осетинцев, который, кроме сего, будучи расположен с батальоном Кавказского гренадерского полка в городе. Гори, неоднократно обезопасил благоразумными своими расположениями и неусыпною деятельностью жителей верхней Карталинии от набегов из Ахалциха турок и лезгин, который, когда последовало ко мне от его величества блаженное памяти государя императора Павла Петровича высочайшее повеление об усилении тогда в Грузии войск наших, был туда отправлен мною с батальоном в феврале 1801 года, и в сие свирепое время провел вверенную ему часть через Кавказские горы, не подвергнул людей ни малейшему изнурению, и который, наконец, при неусыпном наблюдении польз службы отыскал и представил к команде до шестидесяти человек нижних чинов российских в Грузии, бежавших по разным местам и тамо доселе скрывавшихся.

Он же, Симонович, за отличное усердие к службе вашего императорского величества в оном трудном походе против осетинцев оказанное рекомендует 17 Егерского полка подполковника Ляхова, майора фон-Клейста и капитана Лисаневича, Кавказского гренадерского полка капитана Рейха, штабс-капитанов Осипова и князя Багратиона, батальонного адъютанта подпоручика Коптева, который, исправляя должность свою по всему департаменту, употреблен был и в деле учреждения временных в Осетии судов, и от артиллерии подпоручика Башмакова. Равномерно свидетельствует об особенном рвении к службе горийского моурава из первостепенных грузинских князей, князя Георгия Амилахварова, как бывшего ему в походе на осетинцев во всех случаях помощником, вызывавшимся добровольно на употребление с частию своих крестьян, с которыми первый перешел через снеговой хребет горы Раро и занял деревню Дамцвару (Сихта), трудился при приводе осетинцев к присяге, при [229] учреждении тамо судов и, что уже и мне известно усердствовал всегда по начальству своему в г. Гори, к истинным пользам: своего отечества, горийского протоиерея Симеона Гогибави, который добровольно следовал с Симоновичем к осетинцам и, увещевая народ, приводил его к повиновению законной власти, к присяге и, наконец, дворянина грузинского, Ивана Ялгузидзе, который, будучи родом осетинец, послан Симоновичем неоднократно к увещанию неблагонамеренных своих соотчичей, и исполнял препорученное с желанным успехом, переводил учреждения временных судов и присяги с грузинского на осетинский диалект, для чего заимствовал литеры грузинские, чего еще здесь не бывало, поелику осетинцы знаков для изображения слов своего языка не имеют.

Здесь же осмеливаюсь всенижайше присовокупить, что нижние чины войск в Грузии расположены весьма частыми поисками и преследованиями по трудным утесам и стремнинам: гор и но лесам хищников, вторгаться в Грузию дерзающих, лишаются прежде сроков обуви, то не соизволите ли, всемилостивейший государь, всевысочайше повелеть комиссариату на половинное число войск, Грузию облегающих, т. е. на 3500 человек отпускать ежегодно в расположение мое по одной паре сапог натурою, в коих и отчет был бы своевременно мною доставляем, там же их в покупке найти не можно.

Состав отряда, участвовавшего в экспедиции, был следующий.

ВЕДОМОСТЬ

вверенного мне департамента по экспедиции на осетинцев

в числе людей и лошадей

февраля 20 дня 1802 года

ЦГИА, фонд ВУА, д. 6165 лл. 244-256.