ИМЕРЕТИНСКАЯ НЕУРЯДИЦА

В 1809 и 1810 ГОДАХ

(Окончание).

III.

Поголовное восстание имеретин. Меры, принятые генералом Тормасовым для прекращения беспорядков. Движение отряда князя Орбелиани в Имеретию. Действия Тихоцкого в альском ущелье. Тяжелое положение его колонны с 8-го по 11-е июля близь ур. Дампал. Преследование мятежников 12-го числа. Неудовольствие главнокомандующего на распоряжения князя Орбелиани. Дело 16-го июля в семи верстах от Сурама. Переправа через р. Малиту. Рассеяние скопищ, блокировавших крепостцу Чхери. Назначение генерал-лейтенанта барона Розена вместо князя Орбелиани. Попытки имеретин задержать отряд Розена на пути в Кутаис. Открытие военных действий против Соломона. Бой близь сел. Риони 5-го и 6-го августа. Неудавшаяся уловка Соломона. Преследование его нашими отрядами. Атака укрепленной позиции в хонийском ущелье. Вторичная присяга населения. Передача Розеном командования войсками в Имеретии генералу Симоновичу. Бегство Соломона в Ахалцых. Устройство внутреннего управления Имеретиею. Потери. Приготовления к экспедиции в ахалцыхский пашалык. Дислокация войск.

Вслед за первым столкновением мятежников с войсками, к Соломону, проживавшему в Ахалцыхе, явилось два священника и несколько имеретинских князей с вестью о волнениях, начинающихся в Имеретии, население которой, по их словам, готово было исполнить все его приказания. Князья Кайхосро и Семен Церетели поспешили воспользоваться подобным настроением народа и, прокравшись по “скрытным воровским дорогам" в Имеретию, стали [236] подготовлять ее к восстанию. Ослепленный и легковерный народ, обманутый слухами о движении в Имеретию нескольких тысяч турецких, лезгинских и персидских войск, под начальством самого царя, начал большими массами переходить на сторону мятежников и собираться в отдельные скопища; вступление же в имеретинские пределы Соломона с лезгинскими и турецкими войсками окончательно вскружило головы высшего сословия: истинно преданных нам князей или дворян не оказалось; даже Зураб Церетели вместо того, чтобы своим влиянием на народ быть нам полезным, оставался равнодушным зрителем мятежа. Шериф-паша, опасаясь вторжения наших отрядов в ахалцыхский пашалык, долго не решался оказать существенную помощь беглому царю, но затем, поддавшись убеждениям его и узнав о беспорядках, начавшихся в Имеретии, дал ему до 1000 турецких солдат. В начале июня Соломон, в знак своей особой признательности, отправил Шерифу несколько голов от убитых русских солдат, а паша, приняв их, просил царя, которого величал отцом, прислать еще такой же подарок для поднесения султану 1.

Узнав о возмущении жителей зекарских, лосиатхевских, чхерских и храмских шемамавалов, а также о том, что они с оружием в руках встречают наши войска, хватают курьеров и пытаются не пропускать в Кутаис колонны майора Княжевича, главнокомандующий повелел Симоновичу принять следующие меры для подавления восстания имеретин: в случае надобности, вызвать в Имеретию мингрельские и гурийские войска, которым разрешить грабить бунтовщиков в наказание и страх другим; крестьян бунтующих князей и дворян объявлять государственными, с тем [237] однако условием, чтобы они не признавали над собою власти помещиков, нарушивших присягу; взявшихся за оружие подвергать наказанию, а имения их передавать мирным жителям; главных же бунтовщиков переловить и наказать с примерною строгостью.

“Справедливая строгость в сем случае — закончил свое предписание генерал Тормасов — весьма нужна, и пример ее приведет все в порядок, чего неизменно ожидаю от вашего усердия и вашей отличной деятельности" 2.

Одновременно с этим он потребовал от владетельных князей Мингрелии и Гурии, чтобы они выступили в Имеретию со своими войсками по первому уведомлению Симоновича и усмирили бунтовщиков, поступая с ними без всякой пощады. Распоряжения эти Тормасов отправил с майором Прибыловским, приказав ему еще 26-го июня передать командование резервными войсками в Карталинии капитану Герману до прибытия майора Херсонского полка Бухвостова, а с двумя ротами 9-го егерского полка выступить непременно 29-го июня по ваханской дороге в Имеретию. С присоединением в Зедувани двух рот Белевского мушкетерского полка, Прибыловскому предписывалось пройти в Марилисы, а если нужно, то в Легвани и далее по лосиатхевской дороге, склонять народ к повиновению кроткими мерами или силою оружия, смотря по обстоятельствам, принять под свое покровительство верных нам князей, обласкать их и поручить им временное управление имениями бунтовщиков; затем, по прибытии в Имеретию, войти в связь с войсками полковника Симоновича, обеспечить сообщение с ним и состоять под его командою. Уверенный во всегдашнем усердии Прибыловского, Тормасов выразил надежду, что “сия порученность исполнена им будет со всею точностью, [238] жители будут приведены в спокойствие и повиновение, а зачинщики возмущения будут наказаны, как заслуживают за их вероломство” 3.

27-го июня главнокомандующий получил от полковника Симоновича, Зураба Церетели и поручика Могилянского, стоявшего с ротою Белевского мушкетерского полка в местечке Сачхери, известия, что в Имеретии открылся повсеместный бунт, а царь Соломон с турецкими и лезгинскими войсками расположился в окрестностях с. Берадзеби, близь квирильского поста. В виду таких обстоятельств генерал Тормасов нашел нужным отложить до времени экспедицию против персиян, чтобы лучше следить за положением дел в Имеретии и держать ее в страхе, а войсками, собранными на Соганлуге, угрожать вторжением во владения Шерифа-паши, если бы он двинулся в Имеретию. Вместе с тем, чтобы решительным и сильным ударом с двух сторон поразить бунтовщиков, разбить Соломона и переловить главнейших зачинщиков восстания, он решил поспешно командировать в Имеретию, в подкрепление находившимся там войскам, генерал-майора князя Орбелиани с двумя батальонами мушкетер и батальоном егерей, снабдив его подробною инструкциею для действий. Движением столь значительной части войск главнокомандующий рассчитывал устрашить мятежников и водворить полное спокойствие в крае.

29-го июня 1810 года князь Орбелиани выступил из лагеря под Соганлугом с двумя батальонами Кабардинского мушкетерского полка и 3-го июля, после четырехдневного форсированного марша, достиг кр. Сурама, где пробыл 4-е число, принимая провиант и приводя в порядок все необходимое в походе. Здесь он узнал, что скопища [239] мятежников, к которым присоединилось до 1000 человек ацхурских татар и лезгин, заняли дороги, ведущие в Имеретию, с намерением не пропускать туда русские войска. Предполагая открыть военные действия против мятежников главным образом в лосиатхевской волости и в тоже время стараясь не допустить отдельные партии бунтовщиков сосредоточиться и укрепиться в одном каком-либо пункте, князь Орбелиани признал полезным вступить в Имеретию двумя колоннами, одною из коих зайти бунтовщикам во фланг. Ожидая встретить главные скопища мятежников в ваханском ущелье, он с гренадерским батальоном выступил 5-го июля в Зедувань, а майору Тихоцкому с мушкетерским батальоном и двумя орудиями приказал пройти в лосиатхевскую волость альским ущельем, через Кортохти и Чалуани. При выступлении из Сурама батальоны могли взять с собою только восьмидневный запас провианта, вследствие несвоевременной доставки вьючных обывательских лошадей исправлявшим должность горийского окружного начальника майором Реньером.

8-го числа князь Орбелиани достиг урочища Эльазнаури, где застал две роты Белевского мушкетерского полка капитана Дурикова, а также майора Прибыловского, ожидавшего его прибытия с двумя ротами 9-го егерского полка. На дороге из Сурама в урочище Эльазнаури Орбелиани получил письма от князя Григория Церетели и брата его епископа Давида, убедительно просивших занять войсками их владения, в предупреждение бунта, и обещавших содействовать его отряду. По устройстве гренадерами лагеря, в окрестностях с. Легвани была произведена фуражировка, под прикрытием ста нижних чинов и одного 3-х-фунтового орудия. Отбросив сторожевые посты имеретин, скрывавшиеся в легванском лесу, и собрав достаточное количество неснятого еще хлеба и сухого фуража, фуражиры благополучно [240] вернулись назад, потеряв в перестрелке с мятежниками раненым одного рядового Белевского полка.

Известие о сборе значительного скопища мятежников в с. Марилисы побуждало Орбелиани двинуться туда, но рапорт Тихоцкого, полученный 9-го числа, о том, что он, “преследуемый сильным огнем имеретинских и осетинских войск, с большим усилием пробился сквозь толпы бунтовщиков до урочища Кортохти, где и остановился, не имея более сил бороться с мятежниками, окружившими и атаковавшими отряд", — заставил поспешить на выручку обходной колонны. Послав предписание роте егерей и роте Херсонского гренадерского полка, стоявшим в селении Карели, оказать помощь атакованному отряду, он выступил в Имеретию через альское ущелье с тремя ротами Кабардинского мушкетерского полка, двумя ротами егерей и с одним 3-х-фунтовым орудием. Излишний провиант, артиллерия и тяжести сложены были в д. Зедувани, под прикрытием роты Кабардинского и двух рот Белевского полков, при майоре Спижарном 4.

На рассвете 5-го июля майор Тихоцкий оставил Сурам и, проведя ночь в с. Али, двинулся с мушкетерским батальоном Кабардинского полка вверх по ущелью, имея справа и слева команды фланкеров, каждую из 50-ти нижних чинов (левая, под командою подпоручика Орлова, а правая — поручика Кашинцева). Близь урочища Питахты, находящегося в 7-ми верстах от с. Али, колонна его была встречена сильным ружейным огнем передовых имеретинских караулов, но фланкеры, двигавшиеся по хребту гор, заставили неприятеля, несмотря на численное превосходство его, очистить занимаемые им завалы и отступить к питахтским садам. Сады и прилегающие к ним высоты были сильно укреплены мятежниками, собравшимися здесь в числе [241] 2000 человек. Усилив команды фланкеров, отряд стал приближаться к неприятельским позициям. Авангард, бывший под командою поручика Воробьева, подошел к завалам на дороге, откуда мятежники открыли непрерывный ружейный огонь. Не отвечая на этот огонь, Воробьев бросился в штыки и, поддержанный с фронта 25-ю нижними чинами подпоручика Судовского, начал брать завал за завалом; в то же время вновь усиленные команды фланкеров теснили мятежников с флангов. В течение часа мушкетеры, работая преимущественно штыком, овладели всеми питахтскими высотами и выбили мятежников из садов. Имеретины, подкрепляемые постоянно новыми партиями, отступали шаг за шагом, не прекращая ружейного огня. Тихоцкий, усилив авангард еще 50-ю нижними чинами, приказал начальнику его удерживать натиски неприятеля до тех пор, пока он с остальными войсками расчистит дорогу для проезда артиллерии. На протяжении восьми верст отряд, окруженный огромными толпами имеретин, к которым присоединилось много осетин, с “неизъяснимым" трудом подвигался вперед, прокладывая себе путь топором и штыком. В некоторых местах мушкетеры, прорубая в лесу просеки для провоза орудий, подвергались нападениям мятежников, которых отражали ружейным и артиллерийским огнем. С наступлением сумерек войска поднялись к Кортохти, где изнуренным и усталым солдатам, после тяжкого и продолжительного боя с многочисленным неприятелем, был дан отдых. Неприятель, перестреливаясь с сторожевыми постами, целую ночь беспокоил бивак, разбитый на небольшой поляне близь урочища. С рассветом 7-го июля колонна двинулась далее. Дорога, сильно испорченная мятежниками, пролегала среди густого девственного леса, перевитого колючими растениями, вследствие чего фланкеры шли в нескольких шагах от сомкнутых частей. При таком порядке [242] легко было окружить отряд, что и сделали мятежники. Пользуясь численным превосходством, они неоднократно бросались на фланкеров поручика Кашинцева и подпоручика Орлова, наседали на арьергард, бывший под начальством штабс-капитана Дмитриева, и беспрестанно останавливали авангард поручика Воробьева, в помощь которому вскоре были высланы 30 рядовых при прапорщике Коноплине. Встречая атаки неприятеля штыками, ружейным и картечным огнем и продолжая выбивать его из лесу и завалов, колонна медленно подвигалась вперед, задерживаемая не только неприятелем, но и работами по расчистке пути, становившимся с каждым шагом непроходимее. Когда поручик Воробьев и прапорщик Коноплин, одушевлявшие нижних чинов своею храбростью, были убиты, а подпоручик Орлов вследствие потерь начал нуждаться в подкреплении, Тихоцкий приказал капитану Волкову принять авангард под свое начальство, а штабс-капитану Михайлову поддержать Орлова. Имея много раненых и видя, что скопища мятежников постоянно увеличиваются новыми толпами, начальник отряда решил остановиться в урочище Дампал, на небольшой площадке, с двух сторон окаймленной глубоким оврагом. Едва неприятель заметил, что колонна стягивается к Дампалу, как всею своею массою насел на арьергард; но мушкетеры, руководимые Дмитриевым и прапорщиком Горбуною, с успехом отстояли все тяжести обоза, за исключением одного вьюка с шинелями и ранцами, свалившегося в кручу вместе с подстреленною лошадью. Собравшись на Дампале и прикрывшись выдвинутыми вперед авангардом и фланкерами, рассыпавшимися вдоль яра, отряд до наступления ночи не прекращал ружейного и картечного огня. Мятежники окружили его, начав укрепляться на новых позициях. В течение четырех дней, с 8-го по 11-е июля включительно, с раннего утра до позднего вечера они вели [243] беспрерывную перестрелку и неоднократно бросались в рукопашную на лагерь, также укрепленный, но мушкетеры, несмотря на сильное изнурение от жажды, отбрасывали их со значительным уроном. Положение отряда было тяжелое. Со дня выступления из Кортохти никто из чинов, включая сюда и раненых, не имел во рту ни капли воды; артиллерийские и вьючные лошади, кроме того, вместо сухого фуража или травы получали древесные листья. Только на пятый день дворянину Бакрадзе, сопровождавшему батальон, удалось отыскать в яру небольшой ручей, для занятия которого немедленно было отряжено 80 нижних чинов при подпоручике Орлове. Спустившись в овраг, Орлов очистил от мятежников ближайшую к ручью часть леса, но потерял при этом 2-х низших чинов убитыми и 4-х ранеными.

8-го июля Тихоцкий, послав донесение генерал-майору князю Орбелиани, обратился к начальнику резервных войск Карталинии майору Бухвостову с просьбою оказать посильную помощь. Линейного казачьего Потапова полка казак Чуприков, посланный с этими бумагами, счастливо прополз мимо имеретинских постов и завалов и явился сначала к Бухвостову, а затем к князю Орбелиани. Бухвостов, узнав о беспомощном положении и сильных потерях батальона Тихоцкого (число убитых и раненых доходило до 100 человек), немедленно командировал в альское ущелье роту Херсонского гренадерского полка с 3 фун. единорогом и роту 9-го егерского полка, первую из боржомского, вторую из карельского ущелий 5. 11-го числа роты эти прибыли в урочище Дампал вместе с 50-ю казаками, присоединившимися по дороге; вслед за ними подошел с остатками конницы [244] майор князь Амираджиби. Собрав по собственному побуждению достаточное количество конных людей, он поспешил на выручку батальона, но большая часть всадников, не рискнув пробиться сквозь толпы мятежников, оставила предприимчивого князя.

Между тем генерал-майор Орбелиани, выступив 9-го июля из урочища Эльазнаури и достигнув на другой день с. Али, 11-го числа, после восьмичасового форсированного марша прибыл в Дампал. Проходя по альскому ущелью, он видел в густом лесу, перевитом ползучими растениями, огромные завалы и засеки, из которых стрелки Тихоцкого в предшествующие дни выбили мятежников. Соединившись с батальоном Тихоцкого, князь Орбелиани сменил изнуренную цепь мушкетер вновь прибывшими частями и очистил от мятежников лес вдоль обоих яров. Неприятель, отступив к высотам, лежащим на пути дальнейшего движения войск, стал готовиться к обороне. Это побудило Орбелиани атаковать бунтовщиков безотлагательно, на заре следующего же дня. Разделив отряд на три колонны, он приказал: майору Тыртову с 300-ми нижними чинами Кабардинского мушкетерского полка броситься с фронта; майору Прибыловскому с 170-ю егерями, обойдя мятежников слева, атаковать их правый фланг и тыл; капитану Жоржи с 100 нижними чинами Кабардинского мушкетерского полка, охватив левый фланг, сбить имеретин с занимаемых ими позиций. На рассвете 12-го июля войска двинулись, согласно диспозиции. Мятежники, заметив движение обходных колонн, начали оставлять передовой завал, перебегая в тыловые. Тыртов тотчас же погнался за отступавшими; в свою очередь обходные колонны надбавили шагу, а Орбелиани, выслав команды фланкеров 6, тронулся с остальными частями вслед за атакующими, [245] чтобы своевременно поддержать частных начальников и не дать времени неприятелю устроиться. Несмотря на сильный, беспрерывный огонь мятежников и множество засек, мушкетеры и егеря безостановочно преследовали неприятеля на расстоянии восьми верст, до спуска к речке Дзеруле, работая преимущественно штыком. Увидя с горы, что дальнейшая дорога грязна и преграждена новыми завалами и засеками, князь Орбелиани повернул назад, имея в виду проникнуть в Имеретию через ваханское ущелье, не разделяя более отряда. В этот день мы потеряли убитыми 5 нижних чинов и ранеными 2-х унтер-офицеров и 14 рядовых; кроме того, погибло 6 артиллерийских и подъемных лошадей. За время же с 6-го по 12-е июля потеря наша состояла: убиты — Кабардинского мушкетерского полка поручик Воробьев, подпоручик Судовский, прапорщик Коноплин и 29 рядовых; 15-го егерского полка 1 рядовой; ранены — Кабардинского мушкетерского полка 2 унтер-офицера, 2 музыканта, 68 рядовых и 3 нестроевых; Херсонского гренадерского полка 1 рядовой; 15-го егерского полка 1 унтер-офицер и 4 рядовых; 20-й артиллерийской бригады 2 фейерверкера и 1 канонир. Всего выбыло из строя 117 человек; убито и ранено 14 артиллерийских и полковых лошадей 7.

Число убитых и раненых мятежников в течение пятидневной перестрелки невозможно определить точно, но, судя по числу не увезенных трупов, Тихоцкий полагал, что бунтовщики потеряли до 250-ти человек; во время же отступления 12-го числа у них выбыло одними убитыми до 60-ти человек, в числе которых был один из главных бунтовщиков, дворянин Годобралидзе. Нельзя обойти молчанием следующего обстоятельства: мятежники, задержавшие батальон в [246] альском ущелье, в числе 3000 крестьян и дворян из четырех имеретинских провинций, под предводительством князей Малхаза Андроникова, Ростома и Семена Церетели, сражались всегда в пьяном виде.

О действиях батальона Тихоцкого князь Орбелиани доносил главнокомандующему: “Мужество, с коим сражались офицеры и нижние чины, достойны одобрения. Будучи очевидцем, какие трудности преодолены отрядом майора Тихоцкого, какие понесены труды всеми чинами, какая храбрость требовалась в преодолении всего, в чем виновник был более майор Тихоцкий, с какою деятельною решительностью сражались офицеры и солдаты, я непременною обязанностью поставляю покорнейше просить ваше высокопревосходительство об исходатайствовании всем, здесь упомянутым, достойной монаршей награды, как к поощрению их и впредь к примерной храбрости, так и в воздаяние достойных отличностей. Примерная храбрость майора Тихоцкого и прекрасные его распоряжения, при всех неизъяснимых трудностях, убеждают меня просить ваше высокопревосходительство о ходатайствовали ему высокомонаршего награждения” 8.

Со своей стороны предводители бунтовщиков в одном из писем к Соломону так описывали свои подвиги 9: “Пред сим мы докладывали вам письмом и изустно через Григория об истреблении русских; оставшиеся из них были весьма стеснены и расстроены, но на этой неделе к ним подоспела на помощь одна пушка с артиллеристами. Мы и против них открыли стрельбу и облили им головы грязью. Дай Бог тебе столько побед, сколько мы их при этом истребили. Прежде прибывших солдат было 440; за исключением из них 160-ти человек, всех [247] уничтожили. В понедельник явился сам генерал Орбелиани с 500-ми человек; мы это не знали, но после оказалось, что он прибыл на помощь и для взятия уцелевшего отряда, стесненного нами. Тут мы немного отступили и, дав им тронуться, заградили дорогу до дощатого моста, а впереди сделали засаду. Во вторник перед рассветом генерал отрядил против нас вперед 260 человек, а сам снялся и с пушками воротился к стороне Карталинии. Эти 260 человек наткнулись на пас, и как мы встретили их, так да поразит Бог своим гневом каждого твоего супостата. Убив большую их часть, мы обратили в бегство еще других 30 человек русских и, преследуя их, заставили перейти через Кортохти и Бнелатхеви до самого Али. Поздравляем вас с победой и счастьем, государь наш!”

Генерал Тормасов, получив известие от майора князя Амираджиби, что мятежники в превосходных силах задержали отряд майора Тихоцкого близь урочища Кортохти, хотя и сомневался, чтобы батальон, состоявший из 500 рядовых, не мог пробиться через толпу мужиков, тем не менее приказал майору Реуту немедленно двинуться на выручку задержанного отряда с ротою Херсонского гренадерского полка, сотнею или сколько можно набрать егерей, одним орудием и 120-ю пешими казаками 10. Чтобы появление этой колонны имело еще более успеха, он поручил генерал-майору Ахвердову собрать милицию из тушин, пшавов и хевсур, по крайней мере в 1000 человек, которую и направить в отряд Орбелиани для грабежа селений возмутившихся жителей. Вместе с тем главнокомандующий подтвердил князю Орбелиани — выслать в Тифлис главных виновников мятежа для ссылки их впоследствии в Сибирь, не раздроблять отряда, скорее восстановить порядок и благоустройство в Имеретии и быть всегда в силе предупредить и уничтожить всякие их намерения. Особенно [248] рекомендовал он князю Орбелиани избегать медленности в действиях и не давать времени сосредоточиваться мятежникам в каком-либо месте, а тем более предпринимать что-либо против наших войск; зачинщиков мятежа стараться переловить, жилища их разорить или истребить огнем, не щадя никого; простой народ, который будет покорен, обезоруживать и оставлять свободным 11. Затем, узнав о событиях с 9-го по 12-е июля, главнокомандующий выразил генерал-майору Орбелиани полное неудовольствие за разделение отряда на две колонны, с подчинением одной из них майору Тихоцкому, и за движение отряда ваханским и альским ущельями.

“Цель моя — доносил князь Орбелиани в ответ на замечания генерала Тормасова 12 — была та, чтобы развлечь мятежников, не дать им укрепиться в одном месте и удерживать один пункт; но когда вся Имеретия обратилась на защиту альской дороги, преградивши оную бесчисленными завалами, засеками и засадами, то тогда уже не было возможности пройти все преграды и препятствия. И я должен был, по преодолении неизъяснимых трудностей, остановиться на месте и ожидать секурса. Притом, можно ли узнать настоящую цель такого неприятеля, который в один день переменяет свои намерения и стремится к другим видам. Я ожидал главного сопротивления по ваханской, как трудной дороге, а оно вышло на альской. Ежели бы путь майора Тихоцкого был совершен благополучно, то тогда была бы из того для нас большая польза. Во-вторых, замечаете ваше высокопревосходительство, что майор Тихоцкий, человек молодой и неопытный, не должен бы посылаться в такое место. Я смею уверить, что батальон, бывший в команде его, такие преодолел трудности, которые надобно приписать одной чрезвычайной храбрости и деятельному распоряжению. Он не одно место взял грудью и штыками, но целые 15 верст [249] очищал себе путь неустрашимою храбростью, брал стремительностью завалы, вытеснял из оных неприятеля, оставлял везде его трупы и занимал самые высоты гор, защищаемые упорно мятежниками. Когда же, потерявши несколько лошадей под орудиями и под вьюками и обременивши себя ранеными, он встретил ежечасно увеличивающиеся трудности умножением завалов и в усилении неприятеля, то ему оставалось одно и последнее средство — остановясь на месте, ожидать себе помощи. Я предаюсь на личное вашего высокопревосходительства о сем рассуждение и снова смею уверить, что ежели бы ваше высокопревосходительство были зритель, какие трудности преодолены майором Тихоцким, какая храбрость предшествовала к перенесению оных, то не имя неопытности тогда заслужил бы сей храбрый офицер."

Главными причинами, заставившими князя Орбелиани проникнуть в лосиатхевскую волость ваханским ущельем, вернувшись в Сурам, были: значительное число раненых и больных, малое количество провианта и патронов, потеря нескольких артиллерийских лошадей и необходимость разработать восьмиверстный участок дороги, направляясь от Дампала к р. Дзеруле с орудиями, на что требовалось не менее недели. Отправив в Сурам больных и раненых, под прикрытием роты Херсонского гренадерского и роты 9-го егерского полков, он в тот же день, т. е. 12-го июля, перешел в сел. Али, где сделал дневку 13. Отсюда Орбелиани просил главнокомандующего командировать возможно скорее в устье альского ущелья часть наших войск, с тем, чтобы, угрожая новым наступлением с этой стороны, задержать толпы мятежников близь ук. Кортохти и не дать им сосредоточиться в ваханском ущелье до вступления его во внутрь Имеретии. 14-го числа отряд прибыл в Сурам. Весь следующий день части его были заняты приемкою провианта и приготовлениями к дальнейшему походу, а [250] 16-го июля Орбелиани выступил в Имеретию по ваханской дороге. Отряд двигался, имея в авангарде, под начальством майора Прибыловского, две роты 9-го и команду 15-го егерских полков при капитане Жоржи, один 3-х-фунтовый единорог и 80 линейных казаков при есауле Золотареве; от авангарда были высланы вправо и влево команды фланкеров. Остальные войска и до 200 вьюков с тяжестями (из них 143 вьюка с десятидневным запасом провианта) составляли колонну главных сил: гренадерский батальон майора Тыртова и половина вьюков охранялись командами фланкеров, слева — ротою штабс-капитана Пономарева, справа — ротою штабс-капитана Ковалева; другая половина вьюков и мушкетерский батальон майора Тихоцкого шли под прикрытием, справа — команды из 80-ти нижних чинов при штабс-капитане Михайлове, слева — такой же команды при поручике Кашинцеве 14. Выступая из Сурама, князь Орбелиани просил распоряжения генерала Тормасова о доставке в Зедувань провианта, так как, вследствие нежелания жителей горийского уезда поставить отряду вьючных лошадей, он принужден был взять с собою продовольствия только на десять дней.

Двигаясь в вышеуказанном порядке, отряд перевалил через гору Казарахты. В 7-ми верстах от Сурама, при входе в дефиле Санчхи, он встречен был сильным ружейным огнем мятежников, укрепившихся по обе стороны дороги, вправо — на крутых склонах возвышенности, покрытой густым лесом, влево — на утесах каменистых гор; сама дорога пересекалась завалом из толстых бревен. Есаул Золотарев с 40 линейными казаками, правою командою фланкеров авангарда и пятью грузинскими князьями 15, выбив мятежников ружейным огнем из двух засад, [251] ударил с подоспевшею ротою фланкеров Ковалева одновременно на два укрепления и вытеснил оттуда неприятеля, оставив позади себя передний завал, преграждавший дорогу. Затем он занял еще несколько засек и завалов, но принужденный остановиться, укрепился на занятых местах. В это время Прибыловский, усилив авангард ротою гренадер Пономарева и выдвинув к скалам хорунжего Дикого с 40 линейными казаками и 5-ю грузинскими охотниками, повел атаку на завал, устроенный на дороге. Поддержанный продольным огнем фланкеров, авангард с такою быстротою овладел завалом, что мятежники не успели забрать тела пяти убитых товарищей и понесли тут большие потери 16. Миновав скалистые возвышенности, Пономарев стал подыматься на крутизны влево от дороги, куда по мятежникам, бежавшим на встречу гренадер, перенес свой огонь хорунжий Дикой, залегший в засаде, из которой был выбит перед тем неприятель. Остальные части авангарда бросились к завалу, возведенному на берегу небольшой речки, штыками выбили бунтовщиков и овладели еще двумя следующими завалами. Здесь Прибыловский получил приказание остановиться, в виду необходимости расчистить путь для проезда орудий и вьюков, которые растянулись по узкой дороге почти на две версты. Посланным с этим приказанием хорунжий донского казачьего Ежова 1-го полка Маслов, попав под сильный огонь мятежников, схватившихся с левыми фланкерами, был ранен в ногу и вернулся назад; приказание же было передано отрядным адъютантом поручиком Грековым 3-м, пробившимся сквозь толпы неприятеля с восемью рядовыми.

Мятежники, воспользовавшись остановкой отряда, стали сильнее теснить фланкеров, нападать на транспорт и [252] батальон мушкетер, шедший в хвосте колонны. Для лучшего прикрытия вьючного обоза князь Орбелиани усилил правую команду фланкеров 60-ю гренадерами при подпоручике князе Севарсамидзе, а левую — 60-ю мушкетерами при подпоручике Попове. Как только путь был расчищен, отряд двинулся далее, теснимый неприятелем со всех сторон. Пройдя около четырех верст с боем, войска снова встретили завалы. Генерал Орбелиани приказал Прибыловскому штыками выбить мятежников из ближайшего завала и остановиться в нем, чтобы дать время фланкерам выйти в тыл следующим завалам, а отряду исправить дорогу для артиллерии. Но Прибыловский, разделив авангард на две части и выбив неприятеля из первого завала, одновременной атакой с флангов на плечах его занял еще три завала. Мятежники быстро отступили, а егеря и подошедший батальон гренадер приступили к уничтожению искусственных препятствий, возведенных имеретинами на дороге. Потерпев неудачу с фронта, бунтовщики устремились на команды фланкеров и арьергардные роты. Тогда Орбелиани, видя, что штабс-капитан Михайлов и поручик Кашинцев с трудом отбиваются от неприятеля, послал им в помощь 60 рядовых при поручике Коноплине, вызвавшемся на эту командировку из желания отомстить мятежникам за смерть своего брата. Сбив имеретин с крутой горы, откуда они сильно беспокоили фланкеров Михайлова, Коноплин усилил команду последнего, а также и людей Кашинцева. В то же время начальник арьергарда штабс-капитан Дмитриев, поручик Попов и князь Севарсамидзе, несмотря на численное превосходство неприятеля, отражали все его нападения и, вытесняя с позиций, подвигались вперед.

Между тем авангард, срыв завал, двинулся далее и, с боя овладевая почти каждым шагом, достиг селения Небозири; за ним стали подходить части гренадерского [253] батальона, расчищавшего дорогу под прикрытием команд фланкеров. Бунтовщики, испытав везде неудачу, всею своею массою обрушились на мушкетерский батальон, не успевший еще выйти из дефиле. Майор Тихоцкий, дважды отразив нападение мятежников, при содействии фланкеров гренадерского батальона и казаков, высланных князем Орбелиани с есаулом Золотаревым, пробился сквозь толпы имеретин и благополучно присоединился к отряду, остановившемуся в Небозири на ночлег. В течение этого дня отряд потерял убитыми 4-х рядовых и музыканта и ранеными — обер-офицера, унтер-офицера, 13 нижних чинов и 3-х казаков. Мятежники, численность которых превышала 2000 человек, лишились, по сведениям, доставленным лазутчиками, около 50-ти человек одними убитыми, из которых 31 тело было найдено на месте боя. Толпами мятежников руководили князья Леван и Дмитрий Абашидзе и дворяне Кикнадзе, которые, “понуждали их к драке” и во все время боя трубили в рога, давая знать окрестным селениям о встрече с русскими войсками. Жители со всех сторон стекались на помощь своим товарищам, но не в состоянии были остановить движения наших войск.

Вследствие проливного дождя и встретившейся надобности в починке орудий и патронных ящиков, в Небозири была сделана дневка. Предвидя, что медленная доставка провианта в Зедувань приостановит движение отряда вглубь страны, Орбелиани вторично просил главнокомандующего о подвозе провианта в означенное селение; вместе с тем он доносил о необходимости пополнить порох и свинец в виду значительного расхода ружейных патронов.

В 6 часов утра 18-го июля, приняв провиант от рот Белевского полка, отряд двинулся далее и беспрепятственно подошел к р. Малите. Мост через эту речку был сломан, а противоположные высоты и гора Вабисери укреплены [254] и заняты мятежниками. Выдвинув два горных единорога к спуску высокого берега Малиты, Орбелиани приказал Прибыловскому овладеть переправой и выбить имеретин с позиций. Под покровительством артиллерийского огня, команды фланкеров (правая — поручика Семенова, левая — штабс-капитана Ковалева и подпоручика князя Севарсамидзе), перешли речку и стали обходить фланги неприятельской позиции, а Прибыловский, оттеснив мятежников от переправы, повел решительную атаку на их укрепления. Поддержанный гренадерским батальоном Тыртова, он овладел всеми позициями бунтовщиков, а затем, получив приказание преследовать их, с авангардом двинулся за ними в сс. Квеби и Баби, вытеснил неприятеля из садов и саклей и предал названные селения огню. К вечеру весь отряд сосредоточился в с. Зедувань, потеряв при переправе через речку Малиту и во время преследования одного рядового убитым и одного обер-офицера, 3-х нижних чинов и одного казака ранеными. Здесь князь Орбелиани получил приказание генерала Тормасова ждать в Сураме прибытия генерал-лейтенанта барона Розена, назначенного командующим войсками, собранными для подавления восстания имеретин, и выслать ему в прикрытие 50 линейных казаков. Лишенный всякой возможности исполнить первое приказание, он нашел также немыслимым в виду неприятеля командировать в Сурам казаков, “самовольно взятых им, как людей привыкших лазить по лесу". Затем, основываясь на одном из предписаний Тормасова “идти стремительно", решил двинуться форсированным маршем на соединение с отрядом полковника Симоновича, которого перед тем уведомил, что торопится приступить с ним к совместным действиям.

Оставив в Зедувани роты Белевского мушкетерского полка для прикрытия коммуникационной линии, Орбелиани перешел 19-го июля в с. Марилисы, а 20-го прибыл в [255] с. Легвани. Всю дорогу от места ночлега на р. Бжоли до названного селения мятежники беспокоили отряд ружейным огнем и неоднократно бросались на команды фланкеров, но без всякого успеха. У нас был ранен один нижний чин. Вследствие проливного дождя отряд простоял в Легвани 21-е число. В этот день князю Орбелиани лазутчики дали знать, что команда, стоявшая в Чхери, находится в беспомощном положении.

Действительно, имеретинская крепостца Чхери, занятая командою Белевского мушкетерского полка (1 унтер-офицер, 25 рядовых и 1 барабанщик) при подпоручике Шеншине 2-м, в продолжении целого месяца находилась в полной блокаде. Гарнизон терпел недостаток в провианте и воде. Когда последняя иссякла, Шеншин приказал унтер-офицеру Чеботареву с двенадцатью рядовыми снабдить за ночь крепостцу водою. Мятежники, узнав об этом намерении, решили отрезать команду, но Чеботарев пробился сквозь толпы их и, потеряв двух человек ранеными, успешно исполнил возложенное на него поручение. В виду сравнительно большого числа больных Шеншин нашел необходимым уведомить о своем положении ближайшую воинскую команду. Двое рядовых, Иван Терещенко и Андриан Никифоров, посланные с этим донесением, пробрались незамеченными мимо бунтовщиков и, доставив известие о положении команды, вернулись обратно.

В шесть часов утра 22-го июля отряд князя Орбелиани двинулся на выручку чхерского гарнизона. Проследовав с. Легвани, жители которого оказали незначительное сопротивление, он приблизился к урочищу Цитель-Кодили. Здесь толпы мятежников, под предводительством князей Левана и Дмитрия Абашидзе, Давида Габуашвили и дворян Кикнадзе, укрепились, заняв соседнюю высокую гору Цхолярисы и дорогу, ведущую в крепостцу. Орбелиани [256] приказал поручику Сенкевичу 17 с 80-ю гренадерами при поручике Коноплине произвести рекогносцировку леса и дороги до Цхолярисы. Сенкевич осмотрел местность, оттеснив передовые имеретинские караулы к их завалам, к которым, “по звуку оружия", тотчас же бросились массы бунтовщиков. По окончании рекогносцировки, Орбелиани отдал словесную диспозицию для атаки неприятельской позиции: майору Прибыловскому с двумя ротами егерей, двумя ротами гренадер, линейными казаками, с грузинскими князьями и дворянами, при одном орудии, обойти завалы, устроенные из толстых деревьев и камня, и занять левую сторону горы, предварительно сбив с нее мятежников; майору Тыртову с двумя ротами — капитана Скугаревского и поручика Семенова — атаковать укрепления неприятеля с фронта; майору Тихоцкому с двумя ротами мушкетер при одном орудии отражать нападение мятежников на арьергард; майору Спижарному открыть частый артиллерийский огонь из двух орудий, как только Прибыловский, заняв левый холм горы, начнет теснить оттуда бунтовщиков; двум ротам мушкетер прикрывать транспорт отряда. “Действие сие началось в повеленное время, и неприятель увидел себя со всех сторон вдруг утесняемым." В то время, когда Прибыловский обходил правый фланг имеретин, Тыртов с двумя ротами овладел крепким завалом, пересекавшим дорогу, и, двигаясь далее, стал преграждать путь отступления на правую сторону дороги мятежникам, которых Прибыловский выбивал из всех засад, устроенных на горе Цхолярисы. После часового боя Прибыловский сбил неприятеля с горы, причем есаул Золотарев с казаками, поддерживаемый ротою штабс-капитана Ковалева, занял самую вершину горы, а капитан Жоржи и штабс-капитан Пономарев — проход у подошвы горы. Защитники Цхолярисы [257] поспешили присоединиться к толпам, занимавшим лес, мимо которого пролегал путь следования отряда, но и отсюда они вскоре были выбиты майором Тихоцким, вступившим в чащу леса с двумя ротами мушкетер 18. Занятие Цхолярисы и действия Тихоцкого облегчили дефилирование отряда на поляну, отделявшуюся от крепостцы густым лесом. Так как в это время бунтовщики стали сосредоточиваться в Чхери, то Орбелиани приказал ротам Прибыловского спуститься с горы прямо в это селение, а казакам есаула Золотарева сбить мятежников, засевших влево от деревни; сам Орбелиани с остальными частями двинулся через чхерский лес. Засев в крайних саклях селения и в укреплениях, имеретины старались преградить путь в крепостцу, но, несмотря на упорное сопротивление в продолжении двух часов, были разбиты на всех пунктах и отброшены от стен крепостцы, истощенный гарнизон которой, “без провианта и воды, ожидая себе неминуемой гибели, вдруг увидел спасение". По вступлении отряда в деревню, половина ее в наказание за безрассудное упорство жителей была предана огню. Потеря наша в бою 22-го июля у горы Цхолярисы заключалась в 2-х рядовых и 1 казаке убитыми и в 2-х унтер-офицерах, 1 рядовом и 1 казаке ранеными. Убит рачинский дворянин Иван Бакрадзе. Потеря мятежников, которых было около 3000 человек, доходила до 30-ти человек убитыми; о числе раненых не было никаких известий.

Со дня выступления из Сурама по день прибытия в крепостцу Чхери отряд потерял: убитыми — Кабардинского мушкетерского полка 4-х рядовых, 9-го егерского полка 1 музыканта и 2-х рядовых, 15-го егерского полка 1 рядового и казачьего линейного полка 1 казака; ранеными — Кабардинского [258] мушкетерского полка 3-х унтер-офицеров и 10 рядовых, 9-го егерского полка 1 обер-офицера (подпоручика Масляникова) и 2-х рядовых, донского казачьего Ежова 1-го полка 1 обер-офицера (хорунжего Маслова) и казачьего линейного полка 5 казаков 19.

Сопротивление, оказанное мятежниками, и медленность действий генерал-майора князя Орбелиани с самого начала экспедиции побудили главнокомандующего назначить генерал-лейтенанта барона Розена общим начальником войск, расположенных в Имеретии, Мингрелии и Гурии, а также командированных для содействия отряду полковника Симоновича. Ему приказано было наказать бунтовщиков, восстановить как можно скорее спокойствие в Имеретии и ввести в ней управление, руководствуясь инструкциями, данными генерал-майору князю Орбелиани.

Прибыв в Сурам, барон Розен послал предписание генералу Орбелиани остановиться и ждать его прибытия. Последний, предуведомив Розена, что “пуститься в столь бурный путь" без конвоя опасно, доложил, что отпустить казаков, назначенных ему в конвой, не может, и, как мы уже видели, не стал ожидать его прибытия. Взяв с собою в конвой роту 15-го егерского полка, барон Розен выехал из Сурама в 4 часа пополуночи 21-го июля. На дороге к нему явились от князя Орбелиани из селения Марилисы два брата Кипиани, обязавшиеся отвечать за “шалости" имеретин между Сурамом и Зедуванью. Одного из них он тотчас же отправил в Сурам для исправного доставления всех бумаг, направляемых в Имеретию, послав с ним [259] предписание подполковнику Ковалеву доставить продовольствие в Зедувань ротам Белевского мушкетерского полка, начавшим расходовать экономический провиант. В с. Небозири Розен узнал, что Орбелиани продолжает медленно подвигаться вперед и что толпы бунтовщиков собрались близь селений Цитель-Кодили и Иванис-гелеши 20. На рассвете 23-го июля он прибыл в Чхери, причем конвой его в перестрелках с мятежниками потерял одного фурлейта и трех лошадей. Подъезжая к биваку отряда князя Орбелиани, генерал Розен заметил, что, несмотря на близость скопищ бунтовщиков, укрывавшихся в окрестных горах, передовые пикеты, выставленные от войск, почти все были в беспорядке, а люди не только без оружия, но и раздеты. Вечером Орбелиани подал рапорт о болезни.

Так как в отряде оставалось провианта всего на три дня, а пополнить его можно было только доставкой из Зедувани под сильным прикрытием, то, приказав уменьшить суточную дачу хлеба наполовину, барон Розен решил пробиться к Кутаису и, приняв провиант из кутаисского магазина, продолжать военные действия против бунтовщиков. Приобрести же провиант покупкою у жителей не было возможности, потому что население со всем своим имуществом заблаговременно укрылось в лесах 21.

Оставив в крепостце Чхери прежний гарнизон и снабдив его полумесячным запасом провианта, солью и водою, отряд выступил в поход, имея в авангарде 50 егерей при легком 3 фунт. единороге и сто человек рабочих от Кабардинского мушкетерского полка; справа и слева шли команды фланкеров из двух рот егерей и сотни казаков; в главных силах находился батальон Кабардинского [260] мушкетерского полка и вьюки, под прикрытием 200 рядовых; в арьергарде — рота егерей и часть рядовых Кабардинского мушкетерского полка, под командою майора Тихоцкого. Переправившись в брод через речку Чхеремелу под слабым ружейным огнем мятежников, занимавших возвышенности противоположного берега, и пройдя около двух верст, авангард открыл скопище, в числе 5000 человек укрепившееся в узких местах лесной дороги. Барон Розен приказал майору Спижарному 22 сделать по мятежникам несколько гранатных выстрелов. Удачное действие артиллерии позволило левой команде фланкеров подползти к завалам на весьма близкое расстояние и штыками выбить неприятеля из укреплений, а правой — овладеть возвышенностями. После трехчасового упорного боя мятежники, разбитые на всех пунктах, обратились в бегство и были преследуемы отрядом на расстоянии восьми верст, до с. Градо. Тут преследование прекратилось, так как расчистка дороги, сильно изрытой завалами, забросанной камнями и срубленным лесом, потребовала много времени и труда. Пройдя еще около шести верст, отряд расположился близь урочища Базалетис-чали, у р. Чхеремелы. Мятежники потеряли в этой схватке до 70-ти человек убитыми. Поспешно отступая, они не захватили с собою тела главного бунтовщика — Дмитрия Абашидзе, руководившего ими в этот день. В одежде его нашли бумаги от Соломона, царицы и других лиц, заключавшие в себе замыслы против наших войск.

Утром 25-го числа отряд в том же порядке продолжал свой марш. Мятежники не препятствовали его движению и только изредка перестреливались с арьергардом. Вследствие весьма плохой дороги и усталости артиллерийских лошадей, отряд остановился у речки Борилисы, вблизи греческого монастыря. Многие селения, через которые [261] проследовал Розен, оказались пустыми. 26-го числа войска двинулись далее. Едва они отошли от места ночлега, как толпы мятежников, скрывавшиеся на возвышенностях вблизи монастыря, спустились с гор и напали на арьергард. Под прикрытием фланкеров, вытеснивших неприятеля с возвышенностей, авангард вышел из лесу на небольшую поляну у разоренной церкви с. Црацхаро. Здесь, завязав довольно сильную перестрелку, он дал время подойти остальным частям отряда, растянувшимся по узкой лесной дороге вследствие значительного числа вьюков. Считая достаточным оставить для удержания поляны роту егерей при орудии, Розен спустился на другую поляну, находившуюся вблизи речки Квирилы, где и расположился лагерем. Мятежники обратили все свое внимание на оставленную роту и вскоре заняли разоренную церковь, несмотря на жестоко поражавшую их картечь, но унтер-офицер 17-го егерского полка Павел Лаврентьев с несколькими егерями бросился к церкви, и, овладев ею, переколол всех ее защитников, в том числе и начальника их князя Кайхосро Абашидзе. Наступившая темнота прекратила бой.

Получив известие, что мятежники заняли главную дорогу, ведущую к переправе, завалили ее камнями, поделали засеки и по сторонам устроили каменные завалы, барон Розен приказал подпоручику Коноплину с 80-ю рядовыми Кабардинского мушкетерского полка осмотреть берега реки Квирилы и найти на ней другой брод. Этою рекогносцировкою было обнаружено присутствие незначительных конных и пеших партий мятежников на противоположной стороне реки. Утром 27-го июля отряд направился к броду, отысканному Коноплиным, и, перейдя реку под прикрытием стрелковых цепей, достиг селения Симонети, расположенного на речке Чалабури. В продолжение марша толпы имеретин, в числе 4000 человек, под предводительством князя [262] Кайхосро Церетели, следуя за войсками, ограничивались одною лишь перестрелкою с арьергардом. На следующий день утром войска со всеми предосторожностями двинулись далее по ровной лесной дороге. Мятежники несколько раз нападали на правую команду фланкеров и на арьергард, но были отбрасываемы с большим уроном. Около 4-х часов пополудни отряд вышел из симонетского леса на поляну, находившуюся в восьми верстах от Кутаиса. Отсюда ему предстояло пройти через узкое ущелье, с обеих сторон которого возвышались утесы и крутые склоны, покрытые густым лесом. Скопище имеретин, турок и лезгин, в числе 7000 человек, под начальством сердаря Кайхосро Церетели и других князей, заняло и укрепило высоты по обе стороны этого дефиле, а дорогу возле самой речки Чишуры завалило лесом и камнями. Барон Розен приказал командам фланкеров сбить мятежников с высот, что и было сделано стрелками, за которыми двинулся авангард. Майор Прибыловский и адъютант Розена штабс-капитан Павленков, посланные с авангардом для осмотра дороги, были встречены сильным ружейным огнем с возвышенностей правого берега реки. Быстро перейдя ее, они решительно атаковали каменные завалы с обоих флангов — майор Прибыловский справа, штабс-капитан Павленков слева,— пробились сквозь наваленный по дороге лес, штыками выбили мятежников из засек и завалов, и быстро заняли высоты. Неприятель, в течение четырех часов отчаянно оборонявший свои позиции, всеми способами старался не пропустить отряд в Кутаис, но, видя себя на всех пунктах выбитым, рассеялся по лесу. Только небольшая часть имеретин отправилась к Соломону, который, по слухам, находился в селении Маглаках. Мятежники в этот день потеряли до 200 человек убитыми и ранеными; в числе последних был начальник турецких войск [263] Сулейман-бей, вскоре умерший от раны. В занятых нами укреплениях была найдена масса съестных припасов и разной посуды.

29-го июля, проведя ночь на речке Цители-цхали (Красная 23), генерал Розен вступил в Кутаис, рассеяв предварительно скопище мятежников, окружавших город. С 24-го по 29-е июля отряд его потерял: убитыми — Кабардинского мушкетерского полка 4-х рядовых, 9-го егерского полка 1 рядового, 15-го егерского полка 1 рядового и линейного казачьего полка 1 казака; ранеными — Кабардинского мушкетерского полка 2-х обер-офицеров, 1 унтер-офицера и 13 рядовых, 9-го егерского полка 1 обер-офицера, 3-х унтер-офицеров и 7 рядовых, 15-го егерского полка 8 рядовых, линейного казачьего полка 4-х казаков и 20-й артиллерийской бригады 2-х рядовых; без вести пропавшими — Кабардинского мушкетерского полка 6-х и 9-го егерского полка 2-х рядовых 24.

Пока войска, посланные главнокомандующим для подавления восстания в Имеретии, двигались из Грузии в Кутаис, генерал-майор Симонович 25 в течение почти двух недель, с 11-го по 27-е июля, ничего не предпринимал против беглого имеретинского царя. Только 27-го июля, оставив в Кутаисе достаточный гарнизон, он выступил с небольшим отрядом на помощь майору Ушакову, окруженному многочисленным неприятелем. Успех в полной мере увенчал его предприятие. Разбив несколько скопищ во время марша и рассеяв главные силы бунтовщиков, [264] окружавшие Ушакова, он соединился с его отрядом. Тем временем генерал-лейтенант барон Розен, снабдив войска провиантом, приступил к военным действиям против Соломона, который со дня своего возвращения в Имеретию беспрестанно переезжал из одного селения в другое, не оставаясь в одном месте больше суток и выбирая для ночлегов наиболее неприступные места. Направив генерал-майора Симоновича с сильным отрядом на правую сторону р. Риона, он двинул Прибыловского с пятью ротами и 50-ю линейными казаками к гелатскому монастырю. Симонович выгнал Соломона из селения Маглаки, привел в повиновение волости Бакинскую и пицыскацскую, кроме крепостцы Ткачиры, принадлежавшей князьям Агиашвили, упорно в ней сопротивлявшимся, взял от жителей аманатов и 8-го августа вернулся в Кутаис. Майор Прибыловский, подчинив нашей власти некоторые селения, лежавшие по дороге к гелатскому монастырю и в его окрестностях, 4-го августа подошел к селению Риони. Тут собралось большое скопище мятежников, с которыми он вступил на следующий день в упорный и продолжительный бой. Пересеченная местность, покрытая густым лесом, не позволила употребить в дело артиллерии, отчего войска одним только ружейным огнем и штыковыми контратаками отражали нападения бунтовщиков, отчаянно дравшихся, благодаря присутствию Соломона. С наступлением темноты мятежники расположились на ближайшей горе, через которую пролегала дорога из Гелат в с. Риони, и за ночь укрепили ее завалами и засеками. Барон Розен, узнав, что Прибыловский встретился с значительными скопищами, немедленно командировал в его отряд две роты Кабардинского мушкетерского полка при капитане Куликове.

Желая напасть на мятежников врасплох, Прибыловский поднял отряд часа за два до рассвета. Шел проливной дождь [265] и было еще довольно темно, когда войска с ротами капитана Куликова, присоединившегося ночью, стали подыматься на гору, занятую неприятелем. В полной тишине, не сделав ни одного выстрела, они штыками выбили имеретин из завалов и обратили их в бегство. Продолжая движение, отряд рано утром достиг урочища Эдзери, где и разбил свой бивак. Здесь стало известно, что спешившие с двух сторон к скопищам толпы имеретин, под предводительством князей Кайхосро и Семена Церетели, увидев бегущих, сами обратились в бегство. Князьям едва удалось удержать при себе незначительное число мятежников, с которыми они и присоединились к царю, в с. Агареви. Потеря наша в оба дня состояла из 3-х обер-офицеров, 1 унтер-офицера и 11-ти рядовых убитыми и 45-ти рядовых ранеными. Мятежники потеряли до 200 человек 26.

Узнав о местонахождении царя, генерал Розен приказал Симоновичу обойти левый фланг его со стороны дефиле Чишури, а майору Прибыловскому наступать против правого фланга мятежников; если бы в Нагореви их не оказалось, то двинуться обоим в рачинскую и охрибскую волости для подчинения и наказания жителей 27.

9-го августа Симонович с сильным отрядом подошел к с. Нагореви, занятому имеретинскими и отчасти лезгинскими войсками, под личным начальством Соломона. Селение было расположено по обеим сторонам реки Чишури, окружено непроходимыми лесами, болотами, высокими и крутыми горами и укреплено искусственными препятствиями. Для атаки деревни Симонович разделил свой отряд на две части: майору Тыртову приказал выбить мятежников, [266] укрепившихся, под начальством князя Агиашвили, на высотах вблизи гелатского монастыря, а сам двинулся против войск, руководимых царем. Заняв одну из высот, командовавших позициею, Симонович открыл меткий огонь из единорогов. Неприятель, несмотря на свою численность, простиравшуюся до 2000 человек, не выдержал артиллерийской канонады: понеся значительный урон, он очистил засады и укрепления и обратился в бегство. Толпы, предвидимые князем Агиашвили, заметив отступление войск Соломона, без боя оставили свои укрепления, которые вслед затем были заняты Тыртовым. Соломон бежал сначала в селение Цуцхати, охрибской волости, а потом переехал в с. Гохси, весьма крепкое по своему местоположению. Отсюда он послал Симоновичу митрополита Давида с письмом, в котором между прочим писал, что если Государь Император удостоит его прощения за все его поступки и назначит ему место в Имеретии, где бы он спокойно окончил свои дни, то он письменным обязательством откажется навсегда от имеретинского царства, обяжется не вмешиваться ни в какие внутренние и политические дела и верною службою своею Государю против турок будет стараться загладить все прежние свои деяния. Впоследствии оказалось, что Соломон никогда не имел в виду исполнить свои обещания, что эта была “со стороны его одна хитрость", способ держать своих сторонников посредством начатых переговоров в страхе и послушании. Но расчет был верен: мятежники, опасаясь навлечь на себя гнев царя по даровании ему прежнего значения и власти, должны были волей-неволей повиноваться. Достигая таким образом своей цели, Соломон “через переговоры, тщательно им поддерживаемые, коим однако же не было даваемо никакой веры, старался держать в сих мыслях народ, тем больше, что видел уже многие важные фамилии и целые [267] селения, начавшие от него отставать и искать помилование от русского начальства" 28.

10-го августа Симонович приказал Прибыловскому, накануне вошедшему в состав его отряда, усмирить население охрибской волости и уничтожить дом князя Агиашвили. В тот же день он занял селение Симонети, жители которого с имуществом и скотом скрывались в глубине своих заповедных лесов. Благодаря увещаниям посланных к ним имеретин, через три дня они вернулись в свои жилища, выдали аманатов и вторично принесли присягу. В это же время Прибыловскому изъявили покорность жители Охрибы и Гелаты. 17-го августа Симонович, нигде не останавливаясь, настиг бывшего царя в малодоступном ущелье Гоги, куда последний кинулся со всеми своими единомышленниками, числом до 3000 слишком человек. После упорного боя отряд, благодаря разумным распоряжениям Симоновича и беспредельной храбрости наших войск, вытеснил имеретин из всех засек и завалов, во множестве и в несколько ярусов возведенных по склонам гор. Преследуя отступающих, Симонович рассеял скопище, обложившее крепостцу Мухури, которую с примерным мужеством защищала команда из 15 человек 29, испытывая долгое время недостаток в провианте. Бунтовщики, узнав о приближении нашего отряда, тотчас же сняли блокаду и бежали в леса, откуда потайными тропами присоединились к царю, укрывшемуся в ущелье Таваза. Гарнизон крепостцы был усилен и снабжен двухмесячным запасом продовольствия.

Вскоре Соломон, вытесненный из тавазского ущелья, бежал в с. большое Сазано. Отсюда, преследуемый войсками, он удалился сначала в сакарскую волость, но, узнав, что отряд майора Прибыловского вступил в волость Сазано для [268] приведения жителей к присяге, вернулся с своими толпами обратно, рассчитывая на присутствие турецких и персидских войск у границ Карталинии. 25-го августа он неоднократно и с ожесточением нападал на отряд Прибыловского, но, потерпев везде неудачу, сопровождавшуюся значительным уроном людей, отступил в урочище Лежавасаули (верхнее Сакаро), принадлежавшее князю Кайхосро Абашидзе и служившее мятежникам сборным местом. Тогда Симонович решил присоединить к своим войскам отряд Прибыловского и общими силами атаковать верхнее Сакаро, вблизи которого собралось до 3000 мятежников, под начальством наиболее преданных царю князей и дворян. Заняв тесные проходы и укрепив естественные твердыни всевозможными препятствиями, бунтовщики дружно встретили соединенные отряды, приблизившиеся к Сакаро 26-го августа. Несмотря на численное превосходство неприятеля, на местность, благоприятствовавшую обороняющемуся, и на огромные засеки, Симонович атаковал Соломона “открытою силою", разделив предварительно отряд на три колонны. После боя, продолжавшегося около двух часов, бунтовщики, выбитые из всех засад пулями, штыками и гранатами, обратились в беспорядочное бегство, во время которого были отбиты наши пленные (1 унтер-офицер, 6 рядовых и 11 казаков), захваченные имеретинами разновременно и в одиночку на лесных дорогах. В сражении мятежники потеряли убитыми Хахула Абашидзе — старшого сына “наизлейшего врага России" князя Кайхосро Абашидзе,— князя Георгия Цулукидзе, 12 дворян и более 200 крестьян. Соломон бежал с пятьюстами конных имеретин в с. Квалети, лосиатхевской волости, а жители сс. Свири, Сазано и волостей сакарской и аргустской изъявили покорность. Без отдыха преследуя царя, Симонович прошел через с. Квалети сначала к монастырю Вардзия, а затем к [269] чхерскому селению Харети, куда укрылся Соломон, в ожидании присоединения к нему турецких и лезгинских войск. Чтобы не дать последним проникнуть в глубь Имеретии, Симонович передвинул отряд майора Белевского мушкетерского полка Щелкачева из багдадской волости в с. Нергати, Прибыловскому приказал занять с. Кикнавалети, лежавшее в зегамском ущелье, а сам, оставшись у Вардзии, приступил к усмирению жителей лосиатхевской волости.

Одновременно с Симоновичем действовал против главного скопища мятежников майор Княжевич. Получив известие, что жители левобережных селений р. Квирилы готовы отложиться от Соломона и вступить в подданство России, барон Розен командировал туда Княжевича с двумя ротами егерей (200 человек) при одном орудии, поручив ему привести жителей к присяге, взять от них аманатов и, заняв Багдад, прервать или затруднить сообщение беглого царя с Ахалцыхом. Прибывши в селение Рокоти, раскинутое у речки Ханис-цхали, майор Княжевич с помощью преданных нам имеретинских князей привел к присяге жителей окрестных селений и, взяв от них аманатов, 17-го августа двинулся в Багдад. Селение это и ближайшие высоты ханийского ущелья были заняты толпами мятежников и турецкими войсками, спустившимися со стороны Ахалцыха в числе 2000 человек. После непродолжительной перестрелки, во время которой мы потеряли двух рядовых убитыми и столько же ранеными, Княжевич занял Багдад и остановился там, устроив лагерь на выгодной позиции. Неприятель тотчас же окружил его и, укрепившись в багдадском дефиле, начал производить частые нападения, стараясь отрезать от воды, которую и без того приходилось добывать после штыковых схваток. В помощь Княжевичу барон Розен командировал майора Щелкачева с тремя ротами (300 человек) при двух орудиях и с 600-ми [270] имеретинами, бывшими под предводительством преданных нам князей, которому приказал немедленно рассеять мятежников 30. Соединясь с Княжевичем и приняв команду над отрядами, Щелкачев решил атаковать противника в его укреплениях. 23-го августа он приказал имеретинам обойти фланги неприятельской позиции, а остальные войска повел лично тремя колоннами на неприятельские засеки и завалы с фронта. Приблизившись к противнику на орудийный выстрел и обстреляв пушечным огнем его укрепления, колонны двинулись на штурм, выбили имеретин и турок из засек, на плечах отступающих ворвались в завалы и, работая штыком, обратили их в полное бегство. В это время на флангах появились имеретинские князья и, бросившись со своими подвластными на бегущих, произвели в них сильное кровопролитие. Турки безостановочно бежали в Ахалцых. В бою мы потеряли только двух имеретин — одного убитым и одного раненым; мятежники лишились трех главных предводителей убитыми и трех ранеными; крестьян осталось на месте боя человек до 95-ти. Больше всего пострадали турки, урон которых доходил до 400 человек.

После поражения главных скопищ мятежников, дело усмирения Имеретии пошло более успешно. Так, к 8-му сентября Симонович, успокоив жителей лосиатхевской волости и селений, лежавших в зегамском и берадзском ущельях, подчинил нашей власти две важные и сильные волости — чхерскую и храмскую — привел жителей их к присяге и взял от них аманатов 31; Щелкачев восстановил [271] порядок в багдадской волости, а войска, посланные в Рачу, вторично овладели крепостцами Тола, Патара-они и Лачкаши. Большая часть населения Имеретии сложила оружие. Соломон, потеряв доверие к своим приверженцам и опасаясь быть отрезанным от Ахалцыха, пробрался с небольшим числом сообщников из с. Харети в ханийское ущелье. Но оставаться в этом, хотя и малодоступном, ущельи продолжительное время, не имея никаких продовольственных запасов, было невозможно: царю предстояло или сдаться, или бежать в ахалцыхский пашалык.

Барон Розен, считая удаление Соломона из Имеретии залогом прочной покорности жителей, находил также необходимым в течение зимы переловить всех важнейших князей и дворян, принимавших участие в бунте, дабы предотвратить дальнейшие попытки царя вернуться в край и возбудить новые беспорядки 32. Взгляд Розена разделял и главнокомандующий.

 

“Рассеяние бунтовщиков — указывал он Симоновичу — и привод жителей к присяге, конечно, были хороши; однако же бунтовщики могут сами собою разбежаться, а жители даже будут просить присяги, если только самый корень происшедшего зла будет истреблен. Видя силу, имеретины будут казаться покорными и принимать присягу, но изменят при первом случае, если беглый царь будет оставаться в Имеретии".

Весь вопрос сводился к тому, чтобы “непременно поймать царя, или истребить его каким бы то ни было образом, или выгнать его совершенно из имеретинской земли."

Так как в начале сентября Розен был отозван в Тифлис, а Орбелиани, вступивший после него в командование войсками, выезжал туда же по болезни, то генерал Тормасов 9-го сентября 1810 г. приказал Симоновичу принять [272] главное начальство над войсками, расположенными в Имеретии и Мингрелии, и обратить все внимание свое на Соломона 33. Исполняя повеление главнокомандующего “о чинении строгих поисков" за бывшим царем, Симонович решил проникнуть в ханийское ущелье, где заперся Соломон с 1500-ми ливанских и ахалцыхских турок, снова явившихся к нему на помощь, и с 500-ми имеретин, остававшихся ему верными. Путь к ханийскому ущелью пролегал в полугоре, над ужасною бездною; во многих местах его пересекали глубокие овраги с крутыми скатами, а иногда он шел у подошвы высоких утесов и был настолько узок, что два пеших с трудом могли идти рядом. Густой лес, покрывавший склоны гор, давал неприятелю возможность безнаказанно и на выбор поражать проходивших по дороге. Вход в ущелье и подступы к нему были укреплены несколькими рядами параллельных завалов и засек, а на утесах заготовлены груды камней и обрубленные деревья для скатывания на войска; сама дорога завалена была бревнами и в некоторых пунктах совершенно срыта. Несмотря на все это, храбрый Симонович не отступил от задуманного плана. 23-го октября он образовал три колонны, назначив две из них для обхода флангов неприятельской позиции, а третью для атаки с фронта, и приготовился к атаке. На другой день майор Ушаков, поднявшись с последнею из этих колонн зегамским ущельем, решительно атаковал засеки, устроенные на дороге, приступом овладел ими и стал приближаться к утесам, “самым опасным местам", где были приготовлены деревья и камни 34. Утром следующего дня обходные колонны, выйдя во фланг неприятеля, привели его в крайнее замешательство. Соломон поспешил с [273] частью турецких войск бежать в Ахалцых, а остальные, как турки, оставшиеся в укреплениях, так и имеретины, после незначительного сопротивления обратились в беспорядочное бегство. Пересеченная местность и густой лес не позволили Симоновичу преследовать царя, за которым бежало около 17-ти князей (Церетели, Эристовы, Абашидзе, Цулукидзе и другие) с своими семействами, 8 дворян, священник Николай Тевдориани — один из главных бунтовщиков, и до 150-ти крестьян. 26-го сентября, благодаря содействию преданных нам имеретинских князей, многие из бунтовщиков были переловлены 35.

С удалением Соломона из Имеретии военные действия прекратились, а жители были вновь приведены к присяге.

Восстановив спокойствие, Симонович приступил к устройству внутреннего управления краем, приняв предварительные меры к обеспечению его на будущее время от всяких новых покушений со стороны Соломона. С этою целью он взял аманатов от всех сильных и важных фамилий и содержал их под строгим надзором в разных местах. Но, чтобы навсегда покончить с имеретинскими беспорядками, главнокомандующий решил отправить царицу Марию в Петербург, куда еще 31-го июля был выслан царевич Константин 36, главных бунтовщиков сослать в Сибирь, а тех, кто “по влиянию своему может быть вреден или не надежного расположения к России — удалить под разными благовидными предлогами из Имеретии.”

Общая потеря наша за все время военных действий, несмотря на вспомогательные турецкие и лезгинские войска, действовавшие соединено с мятежниками, а также на труднодоступную местность, была не велика в сравнении с [274] уроном неприятеля, а именно: Кавказский гренадерский полк потерял убитыми 1 штаб-офицера, 1 унтер-офицера, 1 музыканта и 19 рядовых, ранеными 2-х обер-офицеров, 4-х унтер-офицеров, 1 музыканта, 44-х рядовых и 1 нестроевого; Херсонский гренадерский полк — раненым 1 рядового и без вести пропавшим 1 рядового; Кабардинский мушкетерский полк — убитыми 3-х обер-офицеров, 1 унтер-офицера и 48 рядовых, ранеными 3-х обер-офицеров, 8-х унтер-офицеров, 2-х музыкантов, 91-го рядового и 4-х нестроевых; Белевский мушкетерский полк — раненым 1 рядового; 9-й егерский полк — убитыми 1 обер-офицера, 2-х музыкантов и 10 рядовых, ранеными 2-х обер-офицеров, 3-х унтер-офицеров и 31-го рядового, без вести пропавшим 1 рядового; 15-й егерский полк — убитыми 2-х обер-офицеров и 16 рядовых, ранеными 2-х обер-офицеров, 6-х унтер-офицеров и 54 рядовых; 20-я артиллерийская бригада — убитым 1 канонира, ранеными 1 обер-офицера, 4-х фейерверкеров, 12 канониров и 3-х готлангеров; донской казачий Ежова 1-го полк — убитыми 1 обер-офицера и 2-х казаков, ранеными 1 обер-офицера и 2-х казаков и линейный казачий полк — убитыми 3-х и ранеными 14 казаков. Всего выбыло из строя: убитыми — 1 штаб-офицер, 9 обер-офицеров и 106 нижних чинов, ранеными — 9 обер-офицеров и 286 нижних чинов 37. Число нижних чинов, участвовавших в делах против имеретинских бунтовщиков, было: в 2-х батальонах Кавказского гренадерского полка 1044, в 2-х батальонах Кабардинского мушкетерского полка 1013, в 6-ти ротах Белевского мушкетерского полка 793, в 2-х ротах 9-го егерского полка 171, в 3-х ротах 15-го егерского полка 326, в 3-х ротах 38 20-й артиллерийской бригады 143, донского казачьего Ежова 1-го [275] полка 107, донского казачьего Данилова полка 43 и линейного казачьего полка 100. Всем нижним чинам, бывшим в имеретинской экспедиции, приказом от 20-го ноября 1810 г. всемилостивейше пожаловано по 1 рублю на человека 39. Кроме того, Государь, узнав о подвигах команд Белевского полка, защищавших крепостцы Чхери и Мухури, повелел: “подпоручика Белевского мушкетерского полка Шеншина произвесть в поручики. Унтер-офицерам того же полка Яковлеву и Чеботареву дать знаки отличия военного ордена, производить им в пенсион по смерть жалованье гвардейских фельдфебелей и единовременно по 50-ти рублей каждому; рядовых Терещенко и Никифорова произвесть в унтер-офицеры, дать им знаки отличия военного ордена и единовременно по 25-ти рублей каждому; прочим же нижним чинам, бывшим при обороне оных крепостей, сорока одному человеку — по 25-ти рублей каждому" 40.

Вслед за изгнанием Соломона из Имеретии, Симонович получил от главнокомандующего предписание задержать в Имеретии, в виду предстоявшей экспедиции в ахалцыхский пашалык, два батальона Кабардинского мушкетерского полка, следовавшие в Тифлис для занятия караулов. Батальоны были остановлены на марше между селениями Марилисы и Зедувани. Цель экспедиции в Ахалцых состояла главным образом в восстановлении владетельных прав на ахалцыхский пашалык Селима-паши, под покровительством и в подданстве России, что повело бы за собою уничтожение вредных замыслов Соломона и прекратило бы набеги лезгин со стороны Ахалцыха в Карталинию. По плану генерала Тормасова, Симонович с войсками, расположенными в Имеретии, должен был подступить к Ахалцыху со стороны Кутаиса. [276] Хотя Симонович и не допускал, чтобы имеретины после разорения во время бунта и в особенности с наступлением зимних холодов взялись за оружие, тем не менее, в виду не установившегося положения дел в Имеретии, просил главнокомандующего оставить там два батальона Кабардинского и пять рот Белевского мушкетерских полков, а команды казаков довести до численности полка; если же в экспедиции нельзя было обойтись без батальонов Кабардинского полка, то оставить одни роты Белевского, сверх двух рот, стоявших в Раче и Сацеретело 41.

8-го октября генерал Тормасов приказал командировать в Кутаис сотню линейных казаков и 50 человек донского казачьего Денисова полка, выразив при этом желание заменить казаков некоторым числом имеретинских князей и дворян с их крепостными, по крайней мере для посылок и для сообщения между постами. Главнокомандующий полагал, что впоследствии ими можно будет заменять легкую конницу 42. Затем, 16-го числа, он послал Симоновичу приказание подойти к Ахалцыху с двумя батальонами гренадер, пятью ротами егерей с их артиллериею, достаточным числом казаков и с имеретинскими, мингрельскими и гурийскими охотниками, а войска, расположенные в Имеретии, поручить полковнику Мерлини; что же касается батальонов Кабардинского мушкетерского полка, то одному из них приказано было идти в Сурам и приготовиться к новому походу, а другому остаться в деревне Зедувани 43.

1-го ноября 1810 года генерал-майор Симонович [277] выступил из Кутаиса через Багдад в ахалцыхский пашалык с двумя батальонами Кавказского гренадерского полка, с пятью ротами 9-го и 15-го егерских полков при 2-х трехфунтовых и одном 12-ти-фунтовом единорогах и с командами казачьих полков Денисова, Данилова, Ежова и линейного, а в Имеретии оставил 11 рот, 4 единорога, 5 пушек и 84 казака. Части эти заняли следующие пункты. Две роты Кабардинского полка при 3 фун. единороге и 8-ми казаках — деревню Зедувань; 2 роты того же полка при 3 фун. единороге и 10-ти казаках — д. Сакарокеди (Сакарикидзе), с обязанностью высылать команду в крепостцу Чхери; части Белевского полка: рота при 6 фун. пушке и 8-ми казаках — у квирильской переправы, с командою, занимавшею крепостцу Мухури; рота при 6 фун. пушке Кавказского полка и 8-ми казаках — Багдад; рота при 8-ми казаках — Сацеретело; рота при 4-х казаках — Рачу; рота при 7-ми казаках — д. Марани, высылая команду в крепостцу Ткачиры, где находились четыре крепостных пушки; две роты при двух 6 фун. пушках, одном единороге Кавказского гренадерского полка, одном 3 фун. единороге и 20-ти казаках — Кутаис, откуда высылалась команда при офицере, 6-ти-фунтовой пушке Кавказского полка и 4-х казаках в крепостцу Варцихе; и в д. Анари — казачий пост из 7-ми человек. Начальство над этими войсками принял полковник Мерлини. Кроме того, каждый из шести округов (чхерский, багдадский, сачхерский, рачинский, кутаисский и вакинский), на которые была разделена Имеретия, был подчинен ведению особого военного начальника 44. Чтобы упрочить наше положение в покоренной земле и обеспечить на будущее время войска от разных случайностей, Симонович находил необходимым построить в Имеретии две крепости, так как уцелевшие от [278] разрушения могли держать в страхе и повиновении жителей только некоторых областей. Он полагал на первое время достаточным укрепить Кутаис и Шаропань, возобновив их старые стены с зубцами и башнями 45. Мнение его было одобрено главнокомандующим, но, во избежание лишних издержек, приказано заменить постройку новых крепостей исправлением существовавших.

В. Чудинов.


Комментарии

1. Рапорт полковника Печерского генералу Тормасову от 12-го июня 1810 г. и рапорт полковника Симоновича генералу Тормасову от 3-го июля 1810 г. Дело арх. окруж. шт. 1810 года № 59,

2. Предписание генерала Тормасова полковнику Симоновичу от 26-го июня 1810 г. Дело арх. окруж. шт. 1810 г. № 209.

3. Предписание генерала Тормасова майору Прибыловскому 26-го июня 1810 г. Дело арх. окруж. шт. 1810 г. № 209.

4. Рапорты генерал-майора князя Орбелиани генералу Тормасову от 9-го июля 1810 г. №№ 7, 125 и 130. Дело арх. окруж. шт. 1810 г. № 59.

5. Командированные роты прикрывали границы Карталинии от набегов лезгин, которые, по известиям, доставленным горийским комендантом майором Рейнером, в числе 500 человек, под предводительством Нури-Мамеда, стояли близь Ахалцыха. По уходе этих рот, и боржомском ущелье расположился эскадрон Нижегородского драгунского полка, а в карельском ущельи остался сам Бухвостов с ротою гренадер.

6. При командах фланкеров находились майор Амираджиби, Реваз Баратов, Семен Абашидзе, дворянин Бакрадзе и мирза Байрахтаров.

7. За это же время выпущено патронов: Кабардинским мушкетерским полком 19663, 15-м егерским полком 2000 и Херсонским гренадерским полком 854; ядер — 62, картечи 21. Скоропалительных трубок израсходовано 115.

8. Рапорт генерал-майора князя Орбелиани генералу Тормасову, 15-го июля 1810 г. № 160. Дело арх. окруж. шт. 1810 г. № 59.

Рапорт майора Бухвостова генерал-майору Ахвердову, 9-го июля 1810 г. № 19; письмо майора князя Амираджиби к горийскому уездному начальнику, 8-го июля 1810 г. Дело арх. окруж. шт. 1810 г. № 59. Отношение генерала Тормасова к военному министру, 25-го июля 1810 г. № 117. Дело арх. окруж. шт. 1810 г. № 207.

9. Письмо Андроникова и Ростома Церетели к Соломону от 13-го июля 1810 года (перевод с грузинского). Акты арх. ком. т. IV.

10. Предписание генерала Тормасова майору Реуту, 10-го мая 1810 г. № 1095. Дело арх. окруж. шт. 1810 г. № 209.

11. Предписание генерала Тормасова князю Орбелиани, 10-го июля 1810 г. № 1099. Дело арх. окруж. шт. 1810 г. № 209.

12. Рапорт князя Орбелиани генералу Тормасову, 18-го июля 1810 г. № 174. Дело арх. окруж. шт. 1810 г. № 59.

13. Рапорт г.-м. кн. Орбелиани генералу Тормасову, 12-го июля 1810 г. № 140. Дело арх. окруж. шт. 1810 г. № 59.

14. Такой порядок движения соблюдался и во все последующие дни.

15. Капитан Баратов, прапорщик Палавандов, Соломон Эристов, Реваз и Вахтанг Баратовы.

16. В атаке этой участвовали капитан Жоржи, прапорщик Масляников, поручик Сенкевич и подпоручик Матвиенков.

17. Офицер Тифлисского мушкетерского полка.

18. В колонне майора Тихоцкого были штабс-капитан Дмитриев, подпоручик Корсунь, прапорщики Рейх и Шидловский.

19. За это время выпущено патронов: Кабардинским мушкетерским полком 6138, 9-м егерским полком 2784, 15-м егерским полком 2235, командами донского казачьего Ежова 1-го полка 148 и казачьего линейного полка 284; ядер 13, гранат 14 и картечей 5; расстреляно зарядов 12-ти-фунтовых 8, 3-х-фунтовых 14 и пушечных 10. Рапорты князя Орбелиани генералу Тормасову 17-го июля № 169, 18-го июля № 174 и 4-го августа № 211 1810 года. Дело арх. окруж. шт. 1810 г. № 59. Отношение генерала Тормасова к военному министру, 16-го октября 1810 г. № 160. Дело арх. окружи, шт. 1810 г. № 207.

20. Рапорт генерал-лейтенанта барона Розена генералу Тормасову, 21-го июля 1810 г. № 5. Дело арх. окружн. шт. 1810 года № 59.

21. Рапорт генерал-лейтенанта барона Розена генералу Тормасову, 23-го июля 1810 года. Дело арх. окруж. шт. 1810 г. № 59.

22. Спижарный служил в артиллерии.

23. В 3-х верстах от Кутаиса.

24. За это время выпущено патронов: Кабардинским мушкетерским полком 15416, 9-м егерским полком 5705, 15-м егерским полком 5578 и линейным казачьим полком 2348; гранат 21, ядер 15 и картечей 12. Рапорт генерал-лейтенанта барона Розена генералу Тормасову, 5-го августа 1810 г. № 32. Дело арх. окруж. шт. 1810 г. № 59.

25. Высочайший приказ о производстве Симоновича в генерал-майоры и о назначении его бригадным начальником войск, в Имеретии расположенных, был объявлен по войскам кавказской армии 26-го июля. Дело арх. окруж. шт. 1810 г. № 209.

26. Рапорт барона Розена, 22-го августа 1810 г. Дело арх. окруж. шт. 1810 года № 59. В отношении генерала Тормасова военному министру, 12-го октября 1810 года № 196 (Ак. арх. ком. т. IV стр. 326), потеря мятежников определена — “слишком 300 человек убитыми".

27. Рапорты барона Розена генералу Тормасову 22-го августа № 76 и 16-го сентября № 176. Дело арх. окруж. шт. 1810 г. № 59.

28. Отношение генерала Тормасова к военному министру, 12-го октября 1810 г. № 196.

29. 1 унтер-офицер и 12 рядовых Белевского мушкетерского полка с двумя казаками.

30. В отношении генерала Тормасова к военному министру, 12-го октября 1810 года № 196, число имеретин, посланных Розеном в Багдад к Княжевичу, определено в 700 человек. Ак. арх. ком. т. IV стр. 320. Крестьяне, вооружившиеся против мятежников, принадлежали князьям Вахушту Чичевадзе, Давиду Эристову, Кайхосро Чхеидзеву и Иесею Яшвили.

31. Рапорт г.-л. барона Розена к генералу Тормасову, 10-го сентября 1810 г. № 136. Дело арх. окруж. шт. 1810 г. № 59.

32. Рапорт барона Розена генералу Тормасову, 16-го сентября 1810 г. № 136. Дело арх. окруж. шт. 1810 г. № 59.

33. Предписание генерала Тормасова генерал-майору Симоновичу от 3-го сентября 1810 г.

34. При атаке засек майор Ушаков в этот день потерял Кавказского гренадерского полка 1 рядового убитым и 2-х ранеными и линейного казачьего полка 1 казака раненым.

35. Рапорт г.-м. Симоновича генералу Тормасову, 30-го сентября 1810 г. Отношение генерала Тормасова к военному министру, 12-го октября 1810 г.

36. Мать царевича Константина, царица Анна Матвеевна, еще в начале 1809 г. выехала из Тифлиса в Петербург. Дело окруж. шт. 1809 г. № 318.

37. Отношение генерала Тормасова к военному министру, 12-го октября 1810 г.

38. Роты подполковника Вреде, майора Спижарного и майора Букова.

39. Отношение генерала Тормасова к военному министру, 18-го марта 1811 г. № 63. Дело арх. окруж. шт. 1811 г. № 217.

40. Дело арх. окруж. шт. 1810 г. № 222, № бумаги 325. Предписание генерала Тормасова генерал-майору Симоновичу, 20-го февраля 1811 года.

41. Рапорты г.-м. Симоновича генералу Тормасову, 7-го октября 1810 г. № 1050 (дело арх. окруж. шт. 1810 г. № 59) и 30-го сентября 1810 г. № 1008 (дело арх. окруж. шт. 1810 г. № 59). Предписание генерала Тормасова г.-м. Симоновичу, 8-го октября 1810 г. Дело арх. окруж. шт. 1810 г. № 209.

42. Предписание генерала Тормасова генералу Симоновичу, 9-го октября 1810 г. № 1512. Дело арх. окруж. шт. 1810 г. № 209.

43. Предписание генерала Тормасова г.-м. Симоновичу, 16-го октября 1810 года № 1587. Там же.

44. Рапорт г.-м. Симоновича генералу Тормасову, 1-го ноября 1810 г. № 1248. Дело арх. окруж. шт. 1810 г. № 59.

45. Турки удерживали в своей власти Имеретию, благодаря четырем крепостям: Кутаису, Шаропани, Цуцхати (Цицхвати) и Багдаду. Первая из них, как центральная, была главной; вторая и третья удерживали в повиновении провинции Чхери, Лосиатхеви, Сацеретело, Аргуэти (Аргвети), Охрибу и отчасти Рачу; наконец четвертая находилась на дороге в Ахалцых. В первую войну с турками русские войска, покорив эти крепости, заставили турок очистить Имеретию (в 1770 году граф Тотлебен), но, по выходе нашем из Имеретии, Соломон I, опасаясь нового нашествия турок и их владычества, разрушил все эти крепости до основания. Рапорт г.-м. Симоновича генералу Тормасову, 17-го декабря 1810 года № 1367 Дело арх. окруж. шт. 1810 г. № 59.

Текст воспроизведен по изданию: Имеретинская неурядица в 1809 и 1810 годах // Кавказский сборник, Том 16. 1895

© текст - Чудинов В. 1895
© сетевая версия - Тhietmar. 2020
©
OCR - Валерий Д. 2020
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Кавказский сборник. 1895