№ 68
А. А. Закревскому, 9 июля 1818
А. А. ЗАКРЕВСКОМУ
Лагерь на [реке] Сунже, 9 июля 1818*
* Пометы А. А. Закревского: «Получ[ено] 20 июля 1818», «Отвеч[ено] 29 июля 1818».
Почтеннейший и любезный Арсений Андреевич.
Наконец и в наши страны отдаленные достиг слух о кончине фельдмаршала 1. С робостию ожидал я, что весть сия произведет отчаяние в войсках, но мало здесь служивших под его знаменами, мало весьма немцев и потому мало слез. Я думал, не горесть ли, стеснившая сердце, остановила течение их; ожидал и нет ни капли! Растерзанный печалию, которая тем тягостнее, что никто ее не разделяет, я обратился наконец к Виртембергской моей колонии 2. Неблагодарные! Они говорят, что не одна земля произвела их с героем. Не знают, что великие люди принадлежат вообще всем народам. Неужели судьба жестокая возложит всю печаль на одних лифляндцев?
В последнем письме моем ничего не сказал я тебе о замечаниях его на кампанию 1812 года, которые ты мне с такими ужасными условиями доставил. Не знаю, с каким намерением он их писал! Ошибки не преступления и в них не было нужды оправдываться, а что с честию и усердием служил он, то и самые неприятели его в том не сомневаются. Не дай Господи и оправдываться таким неловким образом! Он многих нас старался важно обработать. Мне напрасно дал наименование интриганта, ибо я весьма явным образом признавался, что я в нем ничего не видал, кроме человека весьма обыкновенного и даже посредственного. Как приметна злоба его на меня за приверженность мою к великому князю 3 и за то, что я привязан был к покойному князю Багратиону. Мещанская холодная душа незнакома с чувствами благодарности. Я до смерти не забуду благодеяний первого и память последнего почту искреннейшим воспоминанием. И рижский мещанин хотел, чтобы я изменил священнейшим обязанностям! Часто помню я рассуждения твои о свойствах души умершего и вижу справедливость. Довольно двух страниц для человека, которому и двух строк нельзя посвятить без упрека совести!
Теперь о деле.
Ты увидишь рапорт мой о смерти полковника барона Шульца 4. Надобен на место его хороший командир для полка совершенно молодого, о котором он заботясь много, сыскал общую всех привязанность и оплакиваем всеми. Я мало видал столько молодой полк, и по несчастию в нем есть немало определенных из бродяг, которые дают всякие развратные примеры; бежавшие также нередко случаются. Старайся, почтенный Арсений, чтобы полковой командир был с некоторым состоянием; ибо полк весьма беден и здесь при средствах [136] чрезмерно малых, не будет он в том состоянии устройства, который дает позволительный избыток
Жаль мне, что бывший в Егерском гвардейском полку Ермолов 5 подпал под гнев Государя. Здесь его настоящее место. Он неблагопристойно счастлив был по службе и потому надобно еще то заслуживать; весьма молод и несколько проведенных здесь лет может еще не считать потерею, на что, конечно, многие не решатся, ибо отказаться надобно от всех в жизни удовольствий, которые молодыми людьми ставятся в большой очень цене. Иметь состояние, которое здесь ни на что не надобно, если не употреблять его на пользу службы или в помощь бедным офицерам. Я, любезный Арсений, хотел только сказать мое мнение, впрочем, не прошу тебя ходатайствовать за Ермолова, он должен сам заслуживать доброе замечание и имевши такое воспитание, как он, и так хорошо учившись, рано или поздно увидят, что он весьма годен. Служба наша не слишком богата мудрецами! При мне есть брат, служивший в Семеновском полку 6-не определите его как-нибудь. Он человек весьма бедный и будучи старшим в семействе, имеет семь человек на своих руках; его сие назначение погубит. Он может быть весьма хороший полковой командир, но я буду после просить ему полк в России, где может он иметь некоторый присмотр и за своим семейством. И Хотунцов умер! Если бы не гордость в нем турецкого султана и злобный характер, за который ненавидели его подчиненные и который наклонял его к большим несправедливостям, я бы жалел его, как лучшего из здешних генералов. По старшинству в чине его я не знал, что из него делать, и смерть большие разрешила затруднения. Хорошо, что он умер в России, а то подозрительно, что я помалу сбываю с рук. Никто не покушается на Дренякина. Не надеются одолеть, тяжелая скотина!
Горе заставило просить о производстве полковника Краббе 7. Он из старших полковников, конечно, лучший, но не мешало бы, если бы на место его дали мне лучшего, но где они у вас в излишестве и кто захочет жить в Дагестане, в сравнении с которым и Грузия есть уже земля просвещенная. Стану на колени, если дадите мне молодца для Дагестана. Земля сия издавна служит убежищем изменникам и всем злонамеренным людям, которых Персия употребляет как орудие для возмущения горских против нас народов, где могут стать большие против нас силы и народов более нежели в других местах согласных.
До сего времени войны и продолжительные возмущения в Грузии, предместников моих при малых их средствах заставляли их ласкать сии народы и смотреть сквозь пальцы на разные злодейства их и злоумышления, а иногда по необходимости даже и быть снисходительными в самых преступлениях. Теперь видят они, что нельзя всего того делать, что прежде и что многие из управляющих сими народами теряют от того власть свою и большие выгоды, они стараются теснейшею соединиться дружбою и, возбудив глупый народ внушениями, что вера магометанская угрожаема опасностию, приуготовить его восстать на нас всеми силами, когда внешняя война будет к тому благоприятствовать. Тебе как другу верному скажу, что я вижу сии замыслы и собирающуюся грозу.
Притворяюсь до времени, что я того не примечаю, и многих из самых мошенников уверяю в дружбе и признательности за их верность. Хотел осенью [137] быть в Дагестане, но думаю, что здешние обстоятельства не допустят. Весной же буду непременно, и замыслам злодеев- удар. Тотчас между ними родится ссора, явятся предатели и ничего не будет сокровенного. Не из хвастовства скажу тебе, почтенный Арсений, что здесь одно имя мое заменяет несколько баталионов; трепет ужасный! Между здешними народами невозможно поступать иначе. Если все силою и оружием, у Государя не станет солдат. Я был бы с ума сшедший* (Так в оригинале.), если бы думал Дагестан удерживать силою; там у меня четыре баталиона весьма не комплектных и самых скверных полков, которые теперь только и весьма еще мало начинают поправляться. Дагестанцев двадцать и более тысяч легко собраться могут. Не шутя найдите молодца или мне наделаете хлопот. Доложи Государю, что я знаю способного для того человека -полковника Николая Столыпина 8, командира Оренбургского уланского полка. Он офицер неустрашимый, что необходимо надобно; бескорыстный, что не менее нужно, ибо многие бывшие там начальники не могли сим похвастать и имени русскому немного сделали чести. Если произведут его в генерал-майоры, он может иметь 1-ю бригаду 20-й пехотной дивизии и управлять Дагестаном, а горских народов управление я возьму на себя и буду помогать ему, что и теперь делаю не менее. Краббе может иметь другую в той же дивизии бригаду, а произведенный недавно из артиллерии барон Вреде может быть при дивизионном командире. Чтобы великий князь не прогневался, что я прошу офицера из кавалерии без его соизволения, я пишу о том к Куруте 9, которое письмо прошу приказать ему доставить.
Я живу в лагере на Сунже. Чеченцы, на левом берегу сея реки живущие, начинают понемногу приучаться к необходимости покорствовать нам и к удивлению в полтора месяца пребывания здесь войск оказывают некоторое усердие, конечно, из страха, ибо хлеб их и скот весь на нашей стороне. Родственные и мошеннические связи все за рекою, где жители, защищенные густыми лесами и трудными проходами, нам противятся и, удалив в леса жен, детей и имущество, все под ружьем ожидают моего прибытия, которому весьма верят и не подозревают, что я и в помышлении того не имею. Не смеют приняться за сенокосы и уборку хлеба, который хотя на той стороне реки, но поблизости от нашего лагеря. Между тем многие уже деревни ищут примирения и дают аманатов, но я предлагаю условия, которые им не нравятся. Я в том нахожу довольно верный счет, ибо не соглашаясь содержу их в опасности, отвлекаю от домашних работ, а в продолжение того приближается осень и лист обнажа леса, теперешнюю их твердыню, покажет им, что противиться долее невозможно, и я получу то, что требую, или, по крайней мере, конечно, в будущем году того достигну. Мне надобны все схваченные ими в плен русские люди, а паче беглые и уже принявшие закон их. Сии два обстоятельства наитруднейшие, но необходимо нужные, дабы солдаты наши воздержались от побегов, видя, что чеченцы укрывать их не могут. В сем может быть и не успею скоро, но возвратить пленных, которые закона не переменили и у них не оженились, в сем не откажут и уже есть к тому готовность. Теперь непреклонность их происходит от того, что они ожидают помощи от соседственных лезгин, жителей гор, в которые не проникало оружие наше. Мне жаль, что они обманутся в [138] надеждах своих и столько не получат помощи как ожидают. Может быть, они осмелились бы выйти из засад своих, и тогда чеченцев и лезгин можно бы было задушить одним разом для сокращения хлопот.
Не можешь представить себе, какую скучную веду я жизнь на Сунже; если бы не дела, которых множество, можно сойти с ума. Копаю крепость, которую при освящении наименовал Грозною 10. Конечно, она не даст покойного сна чеченцам, стоя близ больших самых дорог и удобнейших самых бродах, чрез которые обыкновенно переправлялись они для нападений на Кавказскую линию, куда потому уже не так свободен доступ, что возвращение не столько, как прежде, безопасно.
Будущий год с удовольствием увижу большие во многом перемены, особливо, когда порядочно примусь за самозванцев-князей, живущих по самому Тереку, которые под именем мирных, делали наивеличайшие злодейства. Я скажу тебе об одном из главнейших сих князей-мошенников и по какому праву пользуется он прекраснейшею землею и довольно значащим от нефти доходом. Командовавший на линии (и потом в Грузии) генерал Кноринг 11 любил весьма женщин; трое братьев-князей сих достали ему девку, укравши оную от семейства; брат сей девки, мстя за похищение, убил одного из трех князей. Кноринг, опасаясь, чтобы будучи причиною смерти не сделался сам жертвою их злобы, в удовлетворение их дал им землю прекраснейшую, на самом берегу Терека, против станицы Моздокского казачьего полка, у которого земли и недостаточно и та гадкая.
Подобными сим правами многие пользуются здесь снисхождением нашего начальства. Меня и девкою приобресть невозможно; ни подарков, ни лошадей не берем, друг любезный, и мошенникам пришла жизнь плохая. Пользуясь еще временем пока ты не женился и еще засыпаешь беззаконным образом, чтобы сказать тебе, что если бы здесь явилась подобная Катерина Ивановна с таким же полезным заведением, то она принята была бы как божество. Я начинаю уже думать, что прекрасный пол не мешал бы, если бы он и не для размножения рода человеков был создан, ибо невинная с ним забава, от которой ничего не происходит, имеет однако же свои приятности и не менее как я подозреваю, ибо нередко мужья не сердятся, если кто другой берет на себя труд размножения.
Ты, конечно, в жизнь свою не видал такого монашечного лагеря, нет совершенно ни одной женщины, даже нет близко ни одной чеченской деревни, где бы женщина строгость нелепого закона своего обманула хотя одним украденным взглядом. После такого воздержания надобно являться пред женщин, ибо сколько бы жен, любовниц показались прелестнейшими, сколько бы им мужчины казались постояннейшими, пламенными! Присылайте сюда для исправления охладевших обоего пола, впрочем, что до женщин касается, то не забудьте и самых огненных, которые не будут раскаиваться.
Не шутя о женщинах, имею я один полезный план. Мне кажется, что тифлисский внутренний баталион не худо было бы обратить в поселение или здесь или в Грузии и дать ему жен из вдов, оставшихся после солдат в российских деревнях Они бы в пустых местах развели хорошие селения, со временем некоторые заведения, как, например, суконную в Грузии фабрику, и если не брать от них детей в службу, то можно со временем завести фабрики и [139] ситцев или других бумажных материй. Здесь и шерсть и бумага весьма хорошие. Поселение сие можно произвести разделяя роты, особенно смотря по удобности, и если правительство может иметь в предмете размножение сих селений или таковых, откуда бы дети поступали бы в военную службу* (Таковые не должны быть в Грузии, разве только на линии, ибо и Грузии полезнее будут они работниками при фабриках, а солдат можно иметь других.-Прим. автора.), то можно причислять к ним из полков тех солдат, которые по неспособности и без того поступили бы во внутреннюю стражу. Напиши мне о сем твое мнение и что на то скажут, если ты сообщишь оное знакомым из людей деловых.
Если (что я ожидаю) неудобно давать в замужество солдатских вдов, то нельзя ли на первый случай баталион пополнить при будущем наборе женатыми рекрутами, а там от них будут дети и между собою переженятся
Человек, служивший солдатом, редко может быть хорошим хлебопашцем. Его трудно уверить, чтобы земледелец не был состояния низшего, нежели человек несший оружие за отечество. Кроме того, и сама долговременная отвычка уничтожает уже способность. Здесь, в Грузии, фабрики могут придать ему охоту к занятиям, ибо от приобретенных выгод щедро платить за труд возможно, или если и без фабрик будут некоторые селения, то виноградные сады вознаградят с избытком всякое другое возделание земли и в понятии простого человека не уничтожат его занятием сохою.
Фабрика стеклянная даст казне такой доход, которому поверить невозможно, ибо в Грузии бутылка 25 копеек серебром стоит, немного порядочней-рубль серебром. Я писал к министру финансов 12, чтобы прислали с казенной петербургской фабрики мастера осмотреть удобство и как устроить завод, он ответствует, что нет мастера свободного.
Адресовался я к министру внутренних дел, чтобы пригласил людей партикулярных, он дает мне знать, чтобы я сам их вызвал. Вот ответы, достойные министров страшнейшей в свете монархии, вот пособия, преподаваемые усердному и пламенному ревнителю пользы!
Я послал к тебе с последним фельдъегерем письмо, которое писал я Государю в рассуждении беспорядков в Кавказской губернии и просил ревизора из сенаторов также и для Астрахани. Что, думаешь ты, сделалось с сим письмом? Конечно, не угадаешь. Его принял он как донесение и отправил в копии в Комитет министров 13. Вот твой способ внушить в меня доверенность. Таким образом можно только заставить молчать и о самой правде, какая выгода может поссорить меня со всем светом. Может быть, имели вы ловкость не точную послать копию, однако же в том сумневаюсь.
Давно чрезвычайно не имею я писем от брата Михаила; намедни в двух только словах уведомил, что ожидает Михаила Павловича 14. Прикажи отправить мое к нему письмо о пребывании на Сунже. Он знает старую сию мысль, но не знает нового к тому дополнения моего. Если бы и он здесь командовал то бы, конечно, не пренебрег бы сим планом. Скажи, часто ли ведет он с тобою переписку? Неужели охладел ко мне?
Производство мое не может быть тому причиною. Он слишком благородный человек, я же был его старее в чине и без несправедливости нельзя было обойти меня когда нет случая сделать что-нибудь полезного. [140]
Скажи, продолжаются ли слухи о конгрессе и когда поедет Государь 15? Ты, почтенный Арсений, пустишься ли также странствовать или дела твои прикуют тебя в Петербурге? Признайся в женитьбе несколькими словами, никто более меня добра тебе не пожелает!
Грусть мучительная беспрестанно приводит на память Барклая. Кто назначается на его место? Сакен 16, конечно, по всему праву того ожидает, не собирается ли Милорадович, не надеется ли Раевский 17? Одного претендента вы уже поместили и весьма хорошо, а иначе пришлось бы теперь дать ему большую армию. Или дабы заставить молчать зависть, будет Дибич начальствовать армиею именем Барклая, дабы сего последнего таким хотя образом сделать бессмертным. Это мысль премудрая! Старшие генералы, повинуясь ему собственно, от сего не получили облегчения, что он пожалован генерал-адъютантом или сие звание не допускает никакого расчета во времени службы?
Не шутя, уведомь меня; я, право, не знаю, а часто от неведения погрешаешь.
Прощай, почтеннейший Арсений. Прежде завоюют меня чеченцы, нежели я изменю чувствам искренней моей к тебе привязанности и почтения, и то и другое равно невозможно!
Вернейший Ермолов
Прочти письмо мое к Воронцову, ты увидишь краткую картину земли здешней* (Дальнейший текст на отдельном листе меньшего, чем остальные листы, формата вставлен между двумя последними листами письма, написан немного другими чернилами, лист имеет чистый оборот.-Прим. публ.).
В приказах Барклая, апреля 17 сего года, за № 67, упоминается о каком-то наставлении для обучения карабинерных и егерских полков, также и состоящих стрелков в гренадерских и пехотных полках. Говорится также и о «правилах рассыпного строя, или наставлении о рассыпном действии пехоты».
Прикажи, сделай дружбу, мне оные доставить поскорее. Я, ничего о сем не зная, но по свойству земли и образу войны здешних народов, сим уже занимаюсь, а еще лучше, ежели и сии постановления можно употребить в пользу.
Прикажи прочесть сей приказ Барклая и по оному все мне доставить.
Поручи также кому-нибудь из твоих адъютантов все подобные до войск относящиеся новости доставлять ко мне, ибо иначе я ни о чем не услышу. Пусть присылает он и то, что составлено будет в Дибичевой армии или в каком-нибудь из корпусов, все равно, что хорошее изобретается, где бы то сделано ни было, а последовать доброму всегда полезно.
РГИА Ф. 660. Оп. 1. Д. 111. Л. 156-164.
Комментарии
1. М. Б. Барклай де Толли умер 14 мая 1818 г.
2. А. П. Ермолов еще 31 декабря 1816 г. в отношении к министру внутренних дел О. П. Козодавлеву выразил мысль о необходимости основать в Грузии колонию из немцев для распространения и усовершенствования в крае земледелия и других отраслей хозяйства Уже 17 мая 1817 г. Козодавлев сообщил, что 31 семейство вюртембергских колонистов, прибывших в Одессу, согласились поселиться в Грузии, на что было получено разрешение Комитета министров. Эти выходцы из вюртембергского села Швайкгель (174 человека) и основали осенью 1817 г. близ села Сартичала около Тифлиса первую немецкую колонию в Грузии. Она получила название Мариенфельд-в честь вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Причины эмиграции этих колонистов носили не только экономический, но и религиозный характер. Она была вызвана начавшимися в Вюртемберге после воцарения короля Фридриха I гонениями на некоторые религиозные секты, а также верой последователей этих сект в предсказания о предстоящем в 1836 г. конце света и о возможном спасении на Востоке. Этим было по-видимому вызвано настойчивое стремление поселиться в Грузии еще 500 вюртембергских семейств, оказавшихся в начале 1818 г. в Херсонской губернии (они с большими трудностями сплавились вниз по Дунаю). По этому вопросу Ермолов в течение весны и лета вел активную переписку с центральными властями, доказывая, что немедленно в таком числе колонистов расселить в Грузии невозможно. Однако прибывшим депутатам предлагавшиеся им места понравились, они соглашались даже завести суконную фабрику, как того хотел Ермолов, и, несмотря на его протесты, часть колонистов в августе уже прибыла в Георгиевск. Этими и прибывшими позднее колонистами осенью 1818 г. были основаны близ Тифлиса колонии Ней Тифлис, Катариненфельд, Елисаветталь, Александерсдорф и Петерсдорф. Весной 1819 г. в Елисаветпольской губернии была основана колония Еленендорф, а в 1820 г. Аннендорф (Гумбатова Т. Жизнь немцев-колонистов за Кавказом // http.://proza.ru/2012/07/19/817; АКАК. Т. VI. Ч. I. С. 318-350).
3. Имеется в виду Константин Павлович, в 1812 г.- один из лидеров антибарклаевской оппозиции в армии.
4. Шульц (ум. 1818)-барон, полковник, командир 8-го егерского полка.
5. Ермолов Михаил Александрович (1794-1850) — в 1816 г.-штабс-капитан лейб-гвардии Егерского полка, в 1818-1825 гг.-командир Минского пехотного полка, в 1837 г.-генерал-майор.
6. П. Н. Ермолов
7. Краббе Карл Карлович, фон (1781-1854)-с 1811 г. -полковник, в 1812-1815 гг.-шеф 46-го егерского полка, в 1815-1818 гг.- командир 46-го (17-го) егерского полка, с 1818 г.-генерал-майор, бригадный командир 21-й пехотной дивизии, в 1820 г.-командир 3-й бригады 20-й пехотной дивизии, дагестанский окружной начальник, с 1835 г.-генерал-лейтенант.
8. Столыпин Николай Алексеевич (1781-1830)-с 1812 г.-полковник, в 1815-1818 гг.-командир Оренбургского уланского полка, с 1818 г.-генерал-майор, с 1826 г.-генерал-лейтенант, начальник 3-й уланской дивизии, в 1830 г. — севастопольский военный губернатор.
9. Курута Дмитрий Дмитриевич (1769-1833)-граф, генерал-майор (с 1812 г.), генерал-лейтенант (с 1816 г.), с 1815 г.-начальник Главного штаба великого князя Николая Павловича в Варшаве и одновременно директор 2-го кадетского корпуса и шеф Дворянского полка, с 1828 г.-генерал от инфантерии, с 1832 г.-член Военного совета.
10. Крепость Грозная была заложена в 8 часов утра 10 июня 1818 г.
11. Кнорринг Карл Федорович, фон (ок. 1746-1820)-в службе с 1758 г., с 1764 г.-корнет, с 1769 г.-ротмистр, с 1771 г.- секунд-майор, в 1788 г.-подполковник (с 1785 г.), командир 2-го батальона Бугского егерского корпуса; полковник (с 1789 г.), в том же году переведен в Ингерманландский пехотный полк, в 1792 г.-полковник Таврического гренадерского полка; в 1796 г.-бригадир (с 1794 г.); в марте 1799 г. в чине генерал-лейтенанта назначен инспектором кавказской пехоты и командующим Кавказской линией, в 1801-1802 гг.-одновременно главнокомандующий в Грузии.
12. Речь идет об отношении А. П. Ермолова к министру финансов Д. А. Гурьеву от 31 декабря 1816 г. (АКАК. Т. VI. Ч. I. С 256). См. прим. 2 к письму А. А. Закревскому от 9 апреля 1817.
13. Упомянутое частное письмо Ермолова императору Александру I, внесенное последним в Комитет министров, послужило основанием для назначения в край, управляемый Ермоловым, ревизии сенаторов Б. А. Гермеса и Д. Б. Мертваго. Позже сенатор Д. Б. Мертваго вспоминал: «По приезде в Кавказскую губернию, увидел я не губернию, а хутор, для России весьма полезный, где выращивается скотина, для продовольствия внутри государства надобная. Дела производятся не столько злонамеренно, сколько глупо. Люди все дрянь, и те томятся бедностию и болезнями. Город губернский, как нарочно учрежден в таком месте, коего хуже на всем пространстве губернии найти нельзя...» После ревизии административный центр из Георгиевска был перенесен в Ставрополь, а Ермолову было предложено составить проект административного преобразования губернии. По мнению Ермолова, особое положение новой области-ее приграничный характер- вызывало необходимость введения особого управления, он аргументировал его тем, «...что нравы и образ жизни людей, в Кавказской губернии обитающих, имеют более нужды в простом полицейском надзоре, нежели в судебных установлениях», и высказывался за уничтожение существующих в уездах земских судов. Ермолов предложил вместо них образовать окружные управы, ввести должности окружных начальников, а в городах Моздоке и Кизляре-комендантов, в обязанности которых входило бы выполнение функций земских исправников. Проект Ермолова был передан на рассмотрение в Сибирский комитет, созданный по инициативе М. М. Сперанского, который уже имел опыт составления проектов для управления национальными окраинами России (Записки Дмитрия Борисовича Мертваго // Русский архив. Приложение к № № 8 и 9 за 1867 г. М., 1867. С 334; Клычников Ю. Ю. Деятельность А. П. Ермолова на Северном Кавказе (1816-1827). Ессентуки, 1999. С. 83).
14. Михаил Павлович (1798-1849)-великий князь, с рождения генерал-фельдцейхмейстер, с 1819 г. вступил в управление всей артиллерией с 1825 г.-член Государственного совета, с 1826 г.-командующий Гвардейским корпусом, с 1844 г.-главнокомандующий Отдельным гвардейским и гренадерским корпусами.
Великий князь Михаил Павлович (1798-1849) во время своего путешествия по Европе должен был произвести смотр корпуса Воронцова во Франции. Существовали опасения, что приверженный к внешней стороне военной службы, великий князь даст отрицательный отзыв о корпусе, однако благодаря заступничеству И. Ф. Паскевича эти опасения не оправдались.
15. Речь идет о подготовке Аахенского конгресса, который состоялся в сентябре-ноябре 1818 г.
16. Остен-Сакен Фабиан Вильгельмович (1750-1837)- князь (с 1832 г.), генерал от инфантерии (с 1813 г.), генерал-фельдмаршал (с 1826 г.), участник наполеоновских войн, с 1814 г.-командир 5-го (с 1817 г.- 3-го) пехотного корпуса, в 1818-1835 гг.-главнокомандующий 1-й армией, с 1818 г.-член Государственного совета.
17. Раевский Николай Николаевич (1771-1829)- участник наполеоновских войн, генерал от кавалерии (с 1813 г.), с 1816 г.- командующий 3-м пехотным корпусом, с 1817-го по 1824 г. – командующий 4-м пехотным корпусом.