№ 479
М. С. Воронцову, февраль 1853
М. С. ВОРОНЦОВУ
Москва, февраль 1853**
** Помета М. С. Воронцова: «Получ[ено] 4 марта 1853».
Почтеннейший князь Михаил Семенович.
Не думай, что я долго не писал, ожидая от тебя письма, но причина молчания моего самая простая: сказать было нечего! Не мог даже сообщить разных московских бредней, ибо три месяца со двора не выезжаю.
Благодарю за полученное письмо от 22 генваря.
О пребывании и свидании твоем в Севастополе знал я многое; знал, как все вниманье обращено было на тебя; с каким удовольствием замечены огромные успехи, обнаруженные отчетом семилетнего твоего управления, [626] которые останутся памятниками в краю, получившем новое бытье. Наконец, и самое производство многих генералов — лучшее свидетельство признательности!
Наслышавшись от всех, что твой князь Семен Михайлович в душе — военный человек, я был удивлен отпуском его за границу 1 и должен был угадывать, что он не мог желать сего для удовольствий. Ты объяснил мне причину, и я воображаю, сколько горестно княгине и тебе его отсутствие; но оно необходимо, чтобы в совершенном здоровье возвратить вам прелестную вашу невестку.
Давно уже знающему край приметно, что горцы очень слабеют, и действия их не обнаруживают прежней предприимчивости и смелости. Просеки, способствуя скорому войск соединению, облегчают наши атаки и защиту переселяющихся из гор жителей, которые найдут выгоду возвратиться на прежние жилища в прекрасных местах. Сколько лет переносят они ужасную нищету и бедствия; но кажется уже близким конец их страданий, и тебе, почтенный князь, может принадлежать честь довершить то, чего не успел сделать ни один из предместников, ниже сам фельдмаршал, которого взятие Эривани есть подвиг ничтожный в сравнении со взятием куруров 2 от шаха персидского, который дрожал за каждую копейку. Горцы не умели понять славы его, а закубанцам и говорить о нем невозможно.
В это время, как я пишу тебе, князь Барятинский, вероятно, оканчивает очистку Мичика 3, который нередко служил убежищем чеченцам. Бывало входили мы в него с высот Качалыковских, но занять его постоянным образом не было средств.
Вижу из письма твоего удовольствие, когда ты ехал из Сухум-Кале в Редут-Кале в экипаже по прекрасной дороге. Много занимала тебя мысль эта, наконец покорены затруднения; и были бы прежде, ибо от тебя зависело поручить устройство дороги мимо офицеров путей сообщения. Помню я неудобства дороги из Имеретии в Карталинию и одну проклятую глинистую гору, которую в мое еще время предположено обойти; но ты обладаешь магическою силою, и у тебя исполняются все предначертания. Многое сделано в твое управление страною, что наследникам твоим казаться будет неразгаданной задачею. Ты врежешь в скалы Кавказа эпоху царствования императора и имя могущественного его наместника!
Благодарю усерднейше за милостивый твой отзыв о моем Клавдии. Я знаю его весьма усердным, исполненным пламенного желания служить и способным привязываться к своему начальнику. Мне хвастает он, что удостоен внимания его светлости княгини и что ты к нему весьма милостив. Я подтверждаю ему, чтобы старался быть тебе угодным.
Ничего не имею более сказать тебе. Все новое приходит к нам из Петербурга, следовательно, в то же время к тебе, но несравненно обстоятельнее и вернее.
Прочти внимательно приложенную у сего мою записку.
Прощай, желаю тебе всего возможного.
Душевно преданный Ермолов.
РГАДА Ф. 1261. Оп. 3. Д. 1381. Л. 288-289. [627]
Комментарии
1. Из письма Воронцова к Ермолову от 22 января 1853 г. следует, что причиной отъезда С. М. Воронцова в отпуск за границу была болезнь его жены, которой было необходимо лечение в Париже (РА. 1890. Кн. 1. С. 460).
2. Войска под командованием И. Ф. Паскевича в ходе русско-персидской войны 1 октября 1827 г. взяли Эривань. Согласно Туркманчайскому мирному договору от 10 февраля 1828 г. Эриванское ханство перешло к России (статья 3) и, кроме того, Персия должна была выплатить контрибуцию в 10 куруров, т. е. 20 млн. рублей серебром (Под стягом России: Сборник архивных документов. М., 1992. С. 315, 317).
3. В декабре 1852 — январе 1853 г. были проведены последние перед Восточной войной зимние экспедиции в Чечню. В декабре был взят и разрушен возникший неподалеку от Грозной аул Ханкала, затем русские войска совершили экспедицию в Нетхойское ущелье, а 28 января 1853 г. Барятинский выступил к Мичику. В течение первой половины февраля русские занимались рубкой просек от Мичика к укреплению Куринскому, 17 февраля войска Барятинского двинулись вперед и форсировали Мичик. Однако ни закрепиться там, ни вывести местное население на плоскость не удалось (Покровский Н. И. Кавказские войны и имамат Шамиля. М., 2009. С. 513-514).