№ 426
С. Н. Ермолову, 20 февраля 1849
С. Н. ЕРМОЛОВУ
Москва, 20 февраля 1849**
** Помета: «Получено 22 марта с Шпановым».
Давно чрезвычайно ни строчки не имею я от тебя, любезный брат Сергей Николаевич, и не понимаю почему. Два последних письма мои ты имел по почте и тем же путем мог писать мне, но [не] хотел. Может быть, ты негодуешь, что по предмету перемещения твоего я не нашел средства писать в Петербург. Это объясняется самым простым образом:
Военного министра 1 никогда и ни о чем я не прошу. В определение губернаторов он не мешается и, если бы захотел, то скорее, конечно, просил за тех из них, которых полагает надобными для Грузии, как и тебя самого вносил он между несколькими другими в число кандидатов. В подобных случаях может он действовать как представитель Закавказского комитета, не иначе. Министру внутренних дел 2, в последнее время, было до того нехорошо, что были слухи об отъезде его за границу и об определении другого на его место, следовательно, просьба была бы бесполезна; к тому же [из-]за Нагибина я с ним не весьма в хороших отношениях. Но я взял дорогу чрез особу, имеющую на него [578] большое влияние и которой легче других иметь успех. Это сделал я сходно с мнением твоего тестя 3. Недавно отправлено письмо с человеком, ему знакомым. Не знаю, что произойдет из этого, а между тем кончатся три года, и ты не подпадешь вычету. Здесь один из ваших кавказцев получил письмо, будто на твое место назначается князь Гагарин из Дербента 4. Это, вероятно, потому, что он человек, принадлежащий князю издавна. Видишь ли, любезный брат, что ты ошибался на счет князя Влад[имира] Голицына 5, а он искал места в Одессе. Он, кажется, навсегда расстался с Кавказом, особенно определивши сына своего адъютантом к князю и тем устроивши его карьеру. Он же восхищается поступком князя, который предложивши ему место, представил в то же время другого. Так он рассказывает!
Вчера, со всею семьею, обедал я у Григория Федоровича, который сказывал мне, что от Марьи Григорьевны получил письмо. Вы, как видно из него, располагаете еще долго прожить в Тифлисе. Не умею согласить этого с извещением князя Ворон[цова], что о переводе твоем он сделал представление. Я, кажется, говорил тебе, что оно сделано после того как по желанию твоему я просил позволения остаться под его начальством. Не знаю я, как он сделал представление о тебе, хотя предупредил я его, что надеюсь на его великодушие и что отзыв его может иметь влияние на будущую твою службу.
С сожалением проводил я детей моих. В Клавдии нашел добросердечного молодого человека, из которого выйдет славный и известный офицер; ветреный мот всегда без гроша. Был бы и без куска хлеба, но достанет его службою. Я его люблю душевно. В Викторе самолюбие необузданное; обращение, не допускающее иметь друзей. Мне кажется, он поставляет в большой порок, что нет у меня состояния Шереметева, из которого должна принадлежать ему, конечно, большая нежели другим часть, по не умеренным его расходам. Ко мне я ожидаю доброго его расположения, если буду исправным его казначеем. Смело скажу вам, что вы в познании людей далее своего носа не видите!
Любезной и милой сестре Марье Григорьевне кланяюсь и целую ручки. Марья Владимировна 6 никогда не показывает мне писем ея, ибо угадываю я, что в них играет важнейшую роль дофин, и иногда я смеюсь тому. Теперь нетрудно также угадать, что желается инфанта и приуготовляется ей встреча. Вижу заботы матери, и тебе будет не без хлопот выезжать с целым семейством. Жаль сердечно, любезные родные, что так неожиданно обратились обстоятельства наши, относящиеся до службы. И к тебе, любезный брат, давно счастье спиною.
Прощай, будь здоров и старайся иметь терпение, не обнаружь холодности [к] Бебутову, который, конечно, не имеет большой к тебе горячности.
Верный брат Ермолов.
Сделай дружбу, любезный брат Сергей Николаевич, доставь верным образом письма мои Ивану Антоновичу 7, генералу Бриммеру и князю Бебутову. У сего последнего спрашиваю я, не может ли он сообщить мне что-нибудь на счет представления князя наместника о переводе твоем во внутренние губернии. Его уведомляю о случаях из Грузии, что на место твое назначается князь Гагарин. Вероятно, он ничего мне не скажет, ибо едва ли он в отношении к тебе не поступает как Эйне (?) или просто Яшка. Здесь сказывали мне, что в угождение Коцебу он подставил тебе Кулебякина 8, когда совсем не [579] помышлял ты его представить. А податель этого письма говорил о слухах, что тебе расточаются до сего небывалые нежности, что твой Филипьев 9 получил место уездного начальника. В подтверждение слышал я от Григория Федоровича, что брат его сделан у вас директором банка. Все это не похоже на прежнее, но не внушает мне доверенности, ибо поцелуи даже бывают опасными, как о том говорят гласно. Не лучше ли бы представление о тебе отложить до приезда в Петербург, я тогда думал бы, что он искренно желает тебе добра, но давно заметил я, и собранные о том сведения подтвердили мне, что о перемене твоей отнюдь он не жалеет. Хорошо и родные твои разделяют мнение, что ты очень благоразумно решился оставить Грузию. Прощай.
Ермолов
РГВИА Ф. 217. Оп. 1. Д. 3. Л. 84 об.-86 об. Копия.
Комментарии
1. А. И. Чернышева.
2. Л. А. Перовский.
3. Г. Ф. Гежелинский.
4. Гагарин Александр Иванович (1801-1857) — адъютант князя М. С. Воронцова, генерал-лейтенант, градоначальник Дербента, кутаисский генерал-губернатор. Был смертельно ранен сванетским князем Константином Дадешкилиани в 1857 г.
5. В. С. Голицын.
6. М. В. Гежелинская.
7. И. А. Прибиль.
8. Колюбакин Николай Петрович (1811-1868) — кутаисский вице-губернатор с 1850 г., с 1861 г. — генерал-лейтенант, с 1863 г. — сенатор, известный публицист.
9. Филиппьев Александр Константинович — армейский майор, тифлисский уездный начальник (КК на 1850 год. Тифлис, 1849. С. 11).