№ 338
Н. Н. Муравьеву, 24 ноября 1844
Н. Н. МУРАВЬЕВУ
Москва, 24 ноября 1844
Любезный и почтенный Николай Николаевич. Возвратившийся от Вас племянник ваш (homonyme)* (Тезка (фр.).) 1 сказывал мне, что, быть может, нынешнюю зиму Вы не приедете сюда по причине, уменьшившей приметно число приезжающих в Москву. Жаль мне будет чрезвычайно, особенно рассчитывая верно прожить некоторое время вместе. Помню хорошо, что нам было бы что прочитать, а Москва дала бы и о чем поговорить.
Воля Ваша, никак не ладится с местоимением «Вы», и лучше по-прежнему говорить «ты» старому по службе товарищу.
О Кавказе здесь различные слухи, но все не весьма хороши. Впрочем, неудачи и потери всегда чрезвычайно преувеличены без нужды, ибо они сами по себе довольно значительны. Не было с неприятелем сшибок кровопролитных, но болезни истребляли войска. Поселения казаков левого фланга завалены больными, и г[енерал] Нейдгардт предложил начальству учредить госпиталь в Астрахани. Сами судите об удобствах, которые преумножает тамошний карантин. Здесь ожидают и самого вождя 2 грозных наших ополчений, который к одному здесь знакомому писал, чтобы он старался купить для него дом умершего графа Толстого 3 или, по крайней мере, нанять его.
На место вождя, по известиям из Петербурга, назначают Герштенцвейга 4, которого ты лучше знаешь и который скорее, может быть, познакомится с солдатом делами своими, нежели именем. Слышно, однако же, что, ссылаясь на раны и слабое здоровье, он уклоняется от назначения.
Есть молва и о генерал-квартирмейстере Берге 5, которого я совершенно не знаю. Но сему назначению многие не верят. Нет ли неизвестного нам пророчества, что Кавказ должен пасть пред именем немецким. Надобно попасть на него! Напрасно нападают на вышедшую недавно книжку забавную 6, как говорят [452] La Russie envahie par les Allemands* (Россия, захваченная немцами (фр.).). Тут, любезный Николай, родным твоим жизнь плохая! Кто-нибудь из наших, бродяжничествующих за границей, способствовал неназвавшемуся сочинителю.
Многие говорили из людей достоверных, что весной пред началом военных действий, когда на Кавказ посылаемы были огромные подкрепления, князь Меншиков желал получить начальствование (то есть фельдмаршальский жезл) на Кавказе. Это правдоподобно, но желал бы спросить его по совести, взялся ли бы он теперь?
При появлении сил наших у подошвы гор, известно достоверно, горцы пришли ощутительным образом в робость, и было между ними большое смятение, в особенности когда по переходе Койсу соединился Нейдгардт с Лидерсом 7 и превосходством сил могли раздавить Шамиля 8. Никто не понимает Нейдгардта, который предпочел отпустить его 9. Может быть, в надежде легчайших триумфов. После сего случая горцы ободрились чрезвычайно, и, может быть, подобного случая уже не представится. Невероятно, как рассказывают, до какой степени упала доверенность войск к Нейгардту, даже до насмешек. Не избежал того же и Гурко 10, и едва ли еще не более. Это меня удивило, ибо в нем весьма много хороших качеств и очень жаль этого. На линию надобен также начальник, и по Москве был нелепый слух о генерал-адъютанте Анрепе. Это по чину его невозможно! Не говоря о прочем! У нас, старожилов Кавказа, на уме ты, любезный Николай Николаевич, но, видно, мы глупо рассуждаем, ибо не сбывается по-нашему. Впрочем, когда говорят мне о происшествиях на Кавказе, говорят о стране незнакомой, до того все изменилось там. Сюда в отпуск ждут Гурко, которого я любопытен видеть, ибо спрашивали его, когда он ехал на линию, не повидается ли он со мною; он отвечал, что это совершенно бесполезно и что я так уже давно оттуда, что не знаю обстоятельств. Не знаю, как будет смотреть Нейдгардт после знаменитых подвигов. Он, говорят, болен совершенно и настоятельно требует увольнения. Желание, вероятно, исполнится, и без замедления. Здесь Головин, возвратившийся из-за границы, и я уверен, что внутренне он очень доволен собой. Я виделся с ним, но не имел случая говорить. Он не прочь от деятельной службы, но едва ли в состоянии быть годным, и, конечно, не в той уже стране 11!
Чрезвычайно любопытно знать, кто назначен будет, и, кажется, должно это вскоре последовать, ибо с началом весны должны возобновиться действия, которые надобно поправить не для одних иностранных журналов. Хотел еще писать, но спешит отъезжающий, который письмо это отдаст на почту в Туле. Отсюда прямо я бы не написал его.
Прощай, люблю старого товарища, как прежде, уважаю еще более и знаю как достойного и полезного человека.
Душевно преданный Ермолов.
Наталье Григорьевне 12 мое совершеннейшее почтение. Не забуду, что удостоила посещения меня больного.
РГВИА Ф. 169. Оп. 1. Д. 1. Л. 16-18. Копия. [453]
Комментарии
1. Племянник Н. Н. Муравьева, Николай Михайлович Муравьев (1820-1869) — будущий ковенский, а затем рязанский губернатор.
2. А. И. Нейдгардт.
3. Толстой Петр Александрович (1771-1844) — граф, генерал от инфантерии (с 1814 г.), с 1828 г. — управляющий Главным штабом его императорского величества по военным поселениям и главный начальник военных поселений.
4. Герштенцвейг Даниил Александрович (1790-1848) — генерал от артиллерии, командующий артиллерией Гвардейского корпуса. Отказался в 1844 г. от предложения
стать наместником кавказским, в 1848 г. покончил жизнь самоубийством.
5. Берг Федор Федорович (1794-1874) — граф с 1856 г., генерал-адъютант, генерал от кавалерии с 1843 г., в 1843-1855 гг. — генерал-квартирмейстер Главного штаба е. и. в., в марте 1848 г. был командирован в Варшаву с особыми дипломатическими поручениями к Фридриху Вильгельму IV, в 1849 г. во время венгерской кампании состоял при австрийском императоре, с 1863 г. — наместник Царства Польского, с 1852 г. — член Государственного совета, генерал-фельдмаршал с 1866 г.
6. Имеется в виду изданное анонимно на французском языке сочинение Ф. Ф. Вигеля ‘La Russie envahie par les' Allemands’ (P. — Lpz., 1844); «Россия, заполоненная немцами» (Русские писатели. 1800-1917. Биографический словарь. М., 1989).
7. Лидерс Александр Николаевич (1790-1874) — граф (с 1862 г.), генерал от инфантерии (с 1843 г.), генерал-адъютант (с 1849 г.), с 1837 г. командовал 5-м пехотным корпусом; позднее командующий Южной армией (1855 г.), в 1861-1862 гг. — исправляющий должность наместника в Царстве Польском и временный главнокомандующий 1-й армией, с 1862 г. — член Государственного совета.
8. Шамиль (1797-1871) — предводитель кавказских горцев, в 1834 г. признанный имамом; объединил горцев Западного Дагестана и Чечни, а затем и Черкесии в теократическое государство имамат. До взятия в плен при штурме аула Гуниб в 1859 г. князем Барятинским энергично вел борьбу против русской власти. Перевезенный в Калугу, а затем в Киев, получил наконец обещанное еще в Гунибе разрешение совершить паломничество, хадж в Мекку, где и умер.
9. Муравьев Н. Н., который является адресатом данного письма, полностью приводит его текст в своих записках (РА. 1895. № 3. С. 323) и дает свои комментарии упоминающимся в письме событиям: «Помнится мне, что действия главных сил не прежде начались, как в июле месяце. Генерал Лидерс должен был сделать из Темир-Хан-Шуры наступательное движение к стороне Акуши <...> говорят, что Нейдгард не знал о том, что Шамиль со всем своим войском собрался около Буртуная, где укрепился на позиции для защиты сей дороги; но сие невероятно. Напротив, по всем действиям Нейдгарда видно, что он имел положительные сведения о местопребывании Шамиля, к коему он шел; но запоздалое движение его происходило медленно от бесчисленного количества лишнего обоза, который он с собою вез. Не говоря о продовольствии, которое ему было необходимо взять с собою, с ним тянулись бесконечные нити колясок и всякие экипажи <...> подчиненных ему начальников и, наконец, множество гвардейских офицеров или флигель-адъютантов, присланных из Петербурга для пожатия лавров в сем походе, от коего ожидали несметно огромных последствий <...> Таких бесполезных людей в сем походе находилось много; ибо к ним можно причислить и тех, которые тут же вертелись под покровительством старшего и других начальников, из личных своих видов получить награждение. <...> Пока сие медленное и безобразное шествие тянулось, Пассек, завлеченный пылкостью, подвинулся к горцам по Акушинской дороге, был ими окружен и едва не лишился всего отряда своего, но случайно выбился и даже успел их опрокинуть с значительными для них потерями, от чего находившиеся перед ним толпы рассеялись. Лидерс, шедший за ним, настоятельно требовал у Нейдгарда позволения идти по следам бегущих в Акушу, но на постоянные требования свои получал отказы и, наконец, приказал воротиться и переправиться в Ахатли через Койсу для соединения с главными силами Нейдгарда. Недовольный тем, что ему препятствовали к достижению личного подвига занятием Акуши (что, однако, не было сообразно с общим планом кампании), он послал в Военное министерство копию с переписки своей с Нейдгардом, что навлекло Нейдгарду самые оскорбительные упреки. Упреков сих он бы не получил, если б сам лучше повел исполнение рассудительно-предположенного плана своего атаковать Шамиля соединенными силами своими; но он не успел, и оттого во всем остался один виноватым: в военном деле, более чем в каком-либо другом, судят не по действиям, а по последствиям <...> Между тем Шамиль собрал все свои войска, состоявшие из 15 000 вооруженных людей, которых он разделил на сотни и тысячи, дав им некоторый вид устройства, расположился на позиции близ селения Буртунай, <...> занял Хубарские высоты, впереди его лежащие и составляющие левый берег реки Койсу, которую надлежало Лидерсу переходить для соединения с Нейдгардом. <...> По соединении Лидерса с Нейдгардом оба отряда стали лагерем не в большом расстоянии один от другого в виду Буртунайских укреплений неприятеля, который отделялся от них весьма глубоким, утесистым оврагом. Атаковать с фронта хотя и была возможность, но предприятие сие было б сопряжено с большою потерею и выгод не представило бы никаких: ибо Шамиль мог всегда беспрепятственно уйти. Но в обход на занимаемую им возвышенную равнину вела дорога верст на 20, на которую направили Клюке с 6 баталионами пехоты, артиллерией и 1000 человек кавалерии. Неприятель узнал о сем движении, и, когда Клюке показался у него на рассвете почти в тылу, Шамиль поднялся из своего лагеря в большом порядке и в виду всего нашего войска отступил. Шамиль избегнул боя, в коем ему предстояло неминуемо быть разбитым, и увез в глазах наших всю свою артиллерию и все тяжести. Причиною сей нерешительности в действиях служило то, что ни один начальник не доверял другому: Клюке не надеялся, что его поддержат атакою с другой стороны, и остался без действия; Нейдгард все медлил и не надеялся на себя. Лидерс пошел в Акушу. Шамиль, ободренный нашим ничтожеством, переправился с отрядом 2000 человек отборной конницы через Койсу у самого лагеря Гурки и, проходя следом за Лидерсом, отбил стада у шамхальцев почти среди наших войск. Наконец, пришед к Акуше, он грозил Лидерсу, который соединился с Аргутинским, пришедшим из Кази-Кумыка; но он тут лишился 2 орудий, которые были у него увлечены небольшим обществом лезгин. Лидерсу предположено было идти обратно другим путем, где Гурко должен был ему доставить продовольствие; но, не надеясь на содействие Гурки и имея недостаток в хлебе, он возвратился тем же путем, преследуемый Шамилем, с коим арьергард его имел ежедневные сшибки. Сим кончился знаменитый поход, от коего ожидали чудес. Затем следовало совершенное изнеможение войск, как телесное, так и душевное. <...> К осени Нейдгард возвратился в Тифлис и стал просить настоятельным образом, чтобы его сменили, говоря, что сего требует благосостояние самого дела, коим он за болезнью не мог более заниматься. Лидерс также уехал лечиться в Одессу, где оставалось его семейство. Гурко сбирался выехать совсем: ему нельзя было более оставаться среди войск, пораженных столько раз под его начальством. Клюки просился прочь. Фрейтаг также. Все главные лица старались удалиться, не предвидя ничего доброго в будущем. Разъехались также набеглые герои и флигель-адъютанты, коих скорое возвращение, говорят, разгневало Государя. Каждый из них честил, как умел, начальство» (РА. 1895. № 3. С. 324-326).
10. Гурко Владимир Осипович (1795-1852) — генерал-лейтенант (с 1837 г.), в 1842-1845 гг. — командующий войсками на Кавказской линии и в Черномории, в 1845 г. — начальник главного штаба войск на Кавказе; позднее генерал от инфантерии (с 1851 г.), начальник главного штаба всех резервных и запасных войск гвардии и армии.
11. Е. А. Головин с 1845 г. был генерал-губернатором Прибалтийского края.
12. Муравьева Наталья Григорьевна (1806-1884) — урожденная графиня Чернышева, вторая жена Н. Н. Муравьева (с 1834 г.).