№ 240
А. А. Закревскому, 13 декабря 1825
А. А. ЗАКРЕВСКОМУ
Кавказская линия, 13 декабря 1825*
* Пометы А. А. Закревского: «Получ[ено] 28 декабря 1825», «Отвеч[ено] 11 марта».
Почтенный и редкий друг Арсений Андреевич.
Не имея случая, не отвечал я тебе на последнее письмо, теперь, пользуясь отъезжающим фельдъегерем, скажу несколько слов. В конце июля выехал я из Тифлиса, в начале августа был болен без всякой надежды и отказался от всяких лекарств, ибо не было спасенья кроме Бога, и я выздоровел! Едва поднявшись на ноги, я пустился против мятежников 1. Не было почти никаких дел, а я и выстрела не слыхал до сего дня, но присутствие главного начальника с которым здешние народы предполагают всегда ужасные ополчения, беспрерывные движения, к которым понуждали меня весьма небольшие мои силы и чего мятежники не разумеют, заставили их смириться и обуздали их предприимчивость. Явившийся между ими пророк 2 потерял много доверенности и перестав прорицать успехи, сделался по прежнему дурак дураком!!
Недавно начавшаяся худая погода обратила мои легионы под крышку на Кавказскую линию, однако же ненадолго, ибо вскоре намереваюсь идти не для усмирения уже, но для наказания.
Что делать будут чертоги, на Трех горах устроенные, где по дружбе назначал ты мне уголок. Думаю, обстоятельства изменят твои намерения, и мы Бог знает когда увидимся. Но ты не изменишь дружеского твоего ко мне расположения и великодушного намерения взять одного из сыновей моих на воспитание 3? Он не опоздал, ибо ему недавно только пять лет, но хочу я в будущем году его отправить. Не знаю, как ты пристроишь его и кому поручишь на руки? Нет ли у кого из друзей твоих учащихся детей, вместе с ними было бы всего лучше, но тебе не должно забыть, что мой сын не имеет моей фамилии, ибо жаль было бы, если бы с самого младенчества почувствовал он пренебрежение к нему.
Мало людей, чуждых предрассудков! [375]
Подумай о сем как друг мой добрый и постоянный!
Ты спрашиваешь о роде воспитания. На сие скажу в ответ: пусть имеет хорошие правила и будет честный человек. Надобно твердить ему, что происхождение его и бедность одни могут вознаградить достоинство и способность. Один для него путь -служба военная! Детям буду просить дворянское достоинство: многим дали оное, неужели откажут мне одному.
Приближающаяся старость истолковывает обязанность ускорить их образованием, ибо, кажется, сие одно останется наследие.
Принеси мое совершенное почтение милой хозяйке Аграфене Федоровне.
Будь здоров и благополучен. Прощай!
Верный по смерть Ермолов.
РГИА Ф. 660. Оп. 1. Д. 113. Л. 52-53.
Комментарии
1. Речь идет о карательной зимней экспедиции 1825-1826 гг., предпринятой Ермоловым против чеченцев. В ней участвовал и А. С. Грибоедов. «Теперь это меня несколько занимает,-писал он С. Н. Бегичеву,- борьба горной и лесной свободы с барабанным просвещением, действие конгревов; будем вешать и прощать и плюем на историю» (цит. по: Гордин Я. А. Алексей Ермолов. Солдат и его империя. СПб., 2012. Т. И. С. 353).
2. В движении Бейбулата впервые серьезно проявился религиозный фактор. Речь идет о начальном этапе формирования тариката. Тарикат (от арабского «таррика»-дорога, путь)-метод мистического познания и религиозно-нравственного совершенствования суфия (мусульманского мистика). Особое значение в тарикате имеют отношения учителя и ученика (шейха, мюршида и мюрида). В интерпретации Магомета Ярагского, а затем Шамиля и его сторонников тарикат приобрел агрессивный характер, путь человека к богу в кавказском тарикате связывался с религиозной войной. С идеями тариката Бейбулата познакомил в 1823 г. знаменитый дагестанский проповедник Магомет Ярагский. Из Дагестана Бейбулат вывез муллу Магомета, сыгравшего заметную роль в восстании 1820-х гг. Поселившийся в Маюртупе мулла Магомет проповедовал, что скоро придет пророк, который сбросит иго неверных. Вскоре появился и сам пророк-некий юродивый Авко из села Гременчуг, которого приискал на эту роль Бейбулат (Блиев М. М. Россия и горцы Большого Кавказа. На пути к цивилизации. М., 2004. С. 185-192).
3. Речь идет о Викторе, старшем из сыновей Ермолова.