№ 158
А. А. Закревскому, 4 мая 1822
А. А. ЗАКРЕВСКОМУ
Тифлис, 4 мая 1822*
* Пометы А. А. Закревского: «Получ[ено] 12 июня в Карлсбаде», «Отвеч[ено] из Франц-Бруна 15 августа».
Любезный и почтенный Арсений Андреевич!
Получил два письма твои в одно время. Очередной фельдъегерь не мог так скоро ехать и даже заболел, последний обогнал его и привез с собою и его бумаги.
Любопытно возвращение Татищева, и как мы не вертимся, не понимаю, как можно отделаться от войны. Много времени потеряно, и то, что прежде легко было сделать, теперь придется не без потери, а наглости, турками делаемые, и оскорбления, нами понесенные, останутся в барышах** (Так в оригинале.). Благодарю за предупреждение Морды о штате провиантском, мною представленном, но прикажи, однако же, подтвердить ему о том, а то и Морда может заумничать.
Жаль что не можете перевести сюда майора Моркова, и я не могу, пока по просьбе моей не пришлют для поправления ошибки в кондуитных списках 41-го егерского полка. А здесь нельзя иметь его. Какой нелепый доклад Петрахана о Верховском. Не посмотрел он, что прежде служил он капитаном в армейском полку и что нет нужды учиться ему фронтовому мастерству. Таким образом, или останутся полки без командиров, или дадут Бог знает каких, тогда как мною просимые мне здесь надобны
Благодарю за списки о смертности и побегах в армиях. Я не могу идти с ними в сравнение по злодейскому здешнему климату но, конечно, ближе я ко [282] 2-й армии, ибо один корпус оной расположен в Бессарабии. Истребили меня рекруты, и смертность раздирает сердце мое.
Поблагодари милого Константина Булгакова за исполнение комиссии о Брегетовых часах, я буду ожидать их!
Не знаю, что делать с сестрою, болезнь ее удержала в Москве Павлова, а без тебя нельзя и помышлять ему приехать в Петербург, ибо в толпе просителей затрут его и никто о нем не вспомянет. Какое несчастное их положение и как меня мучит, что я помочь им не в состоянии.
Грешно, как говоришь ты, роптать мне на то, чтобы отказывались мои представления, и точно правда, но если я иногда и кажусь нетерпеливым, то из боязни, что их не уважат. Боюсь я за тех, кои могут обижены быть отказом, когда другие его не испытывают. Слава Богу, что есть люди, которых и небольшие награды восхищают, не надобно охлаждать их!
Удивляешь ты меня, что почтенный старик Петр Иванович согласился продолжить службу в теперешнем месте. Нельзя в летах его иметь достаточной деятельности и когда-нибудь не избежит он тяжких неприятностей.
Божусь, не понимаю, как человек умный того не видит? Еще более удивительно, что берется он заниматься делами твоими в твое отсутствие, когда при неимоверном трудолюбии твоем едва достает время, но и то с истреблением самого здоровья, которое уже нуждается в заграничной прогулке. Конечно, не испортят после тебя порядка дел, но что запущены будут они-непременно. Придется и по возвращении портить вновь здоровье!
Великой лишился Желтухин отрады Криднерши 1. Разве утешит генерал-адъютантство. Но неужели долго еще заставят страдать его в ожидании? Надобно думать, что необходима фамилия Криднер, ибо появился на сцену известный рыцарь!
За что умер князь Зубов 2, кажется, и жить не худо было. Теперь могут охотники на молодую вдову делать спекуляции 3. Как ты одолжил меня, что известил способ через Красоту продолжить нашу переписку, а я не знал, как придумать. Но это пречудесный комиссионер, и я уверен, что письма доходить будут с точностью.
Скажи, любезный друг, почему не таковы обстоятельства, чтобы мог я вместе с вами ехать за границу. Это намерение мое, и несколько позднее я ни минуты не задумался бы. Как бы не скучно нам было! Я не желаю, чтобы болезнь когда-нибудь могла быть еще причиною твоего путешествия, но если для удовольствия, и я буду свободен- я твой товарищ.
Прощай, почтенный Арсений Андреевич, письмо мое должно найти тебя уже весьма далеко и даже за Варшавою. Опиши, по-прежнему ли принят будешь? Не скрой и тех ругательств, которые обо мне услышишь. Приноси мое совершенное почтение милой хозяйке. Ожидаю хотя несколько слов ее из-за границы, но на русском языке, дабы мне отвечать удобнее.
Какой чудесный прислал ты портрет Наполеона, но Кикин сочинил Мадатова из своей головы, и он в восхищении. За что вы и меня тут же припутали и столько же непохожего сделали.
Верный по смерть А. Ермолов.
РГИА Ф. 660. Оп. 1. Д. 112. Л. 132-133. [283]
Комментарии
1. Крюденер Варвара Юлия, фон, урожденная Фитингоф (1764-1824)-писательница, проповедница мистического христианства, после 1815 г. имела влияние на императора Александра I.
2. Зубов Платон Александрович (1767-1822)- светлейший князь, последний фаворит Екатерины II, в 1793-1796 гг.- генерал-фельдцейхмейстер русской армии, с 1801 г.-генерал от кавалерии, участник убийства императора Павла I в ночь с 11 на 12 марта 1801 г., в марте 1801 г. стал членом Государственного совета, с 1814 г. жил в своем имении, занимаясь хозяйством.
3. П. А. Зубов в 1821 г. женился на небогатой дочери виленского шляхтича Текле Игнатьевне Валентинович (1801-1873). После смерти мужа она уехала в Вену, а в 1826 г. в Петербурге вышла второй раз замуж за графа Андрея Петровича Шувалова (1802-1873).