№ 15
А. В. Казадаеву, 18 ноября 1816
А. В. КАЗАДАЕВУ
Тифлис, 18 ноября 1816
Итак, друг любезный Александр Васильевич, я в той стране, к которой так давно стремились все мои желания, прежде самого даже правдоподобия успеха. Я там, где невзирая на многие трудности, на недостаток познаний о земле, на предметы многоразличные и для меня совершенно новые, вижу я, что [37] при усердии моем и доброй воле могу быть полезным службе моего Государя. Следовательно, достиг я моей цели. Доселе большею частию праздная жизнь, в продолжении лишь войны кратковременная деятельность, не удовлетворяли моей наклонности. Теперь обширное поле. Предместники мои, а более еще противные им обстоятельства, оставили мне много трудов, но вместе с ними и возможность заслужить доверенность Государя и так щедро рассыпанные на меня милости его. Скажу тебе, как другу, приемлющему участие во всем, до меня касающемся, образ моей жизни. В пять часов утра я в мундире. Солнце не встает меня ранее. Тотчас принимаюсь за дело и в продолжении дня не много остается свободного времени. В вечеру по обыкновению приходит весьма много людей, которые не знаю чем заняты, ничего лучшего не находят, как прийти скучать ко мне. Половина или более из них не говорят даже по-русски, следовательно, ты представить можешь, что разговор мой с ними не весьма занимателен. Прежде девяти часов все по домам, и у меня остается несколько человек собственных своих людей, и не более как чрез час я в постели. Некогда почти книги взять в руки. Общества нет никакого, развлечений ни малейших. Ничего нет удивительного, если всегда почти занимаясь делом, в продолжении некоторого времени сделаешь что-нибудь порядочное. Не знаю, надолго ли таким образом меня станет, но иначе невозможно, ибо много нашел расстроенного или того, что по необходимости должно быть приведено в другой совсем вид. Сколько не остерегаюсь я перемен, но оне однажды неизбежны. На многие вещи не могу я смотреть с той стороны, с которой видел их мой предместник. Не с тем говорю, чтобы винить его, но лета его, образ воспитания обоих нас положили между нами разницу. Он опирался на долговременной своей службе, на сильных связях своих и тем считал себя в праве на уважение. Я простой солдат, но которому щастие сделало многих завиствующих. Нет у меня связей и я похож на поденщика, который трудами своими должен вырабатывать некоторое к себе внимание. Так всегда чувствовал я, и отсюда происходила моя деятельность. Прости сие не весьма возвышенное чувство, но так провождала меня служба моя и я не виноват.
Желал бы я знать, любезный друг, что делается с тобою. Больно мне было, что я не мог тебе ни малейшим образом быть полезным и возвратить тебя к деятельности, которая есть отличительным твоим свойством. Меня не удивило, что мне не удалось, но горестно, что в наилучшем намерении не помог нам Бог! Неужели Оленин 1 изменит своему обещанию. Он не знатной господин. Напиши ко мне обстоятельно и отдай письмо Закревскому, аккуратнейшему из людей.
Скажи мое почтение Надежде Петровне. Поцелуй за меня детей. Береги Владимира наименованного собственностию. Он будет славный человек! У меня с ним дружба, и потому слушать будет совет мой, чтобы учился хорошо. Поклонись любезному Павлу Петровичу 2, которого с первой минуты я полюбил.
Прощай. Сколько почитаю и люблю тебя-ты знаешь.
Ермолов
ОР РНБ Ф. 325. Оп. 1. Д. 33. Л. 58-59. [38]
Комментарии
1. Оленин Алексей Николаевич (1763-1843)- государственный деятель, историк, археолог, художник, действительный тайный советник, в 1814-1827 гг.-государственный секретарь, почетный член Петербургской академии наук (с 1809 г.), с 1811 г.-директор императорской Публичной библиотеки, с 1817 г.-президент Академии художеств, с 1827 г.-член Государственного совета.
2. Резвой Павел Петрович (ум. 1841)-брат жены А. В. Казадаева.