-

ДУБРОВИН Н. Ф.

КАВКАЗСКАЯ ВОЙНА

В ЦАРСТВОВАНИЕ ИМПЕРАТОРОВ НИКОЛАЯ I И АЛЕКСАНДРА II

XVI

Назначение генерал-адъютанта Муравьева главнокомандующим. — Действия в 1855 году. — Рубка просек и возведение укреплений. — Начало переселений чеченцев в наши пределы. — Назначение князя Барятинского наместником и главнокомандующим. — Действия 1856 и 1857 годов. — Постройка укреплений Хоби-Шавдонского и Шалинского. — Значение их. — Занятие Аргунского ущелья в 1858 году. — Возведение укреплений Аргунского, Шатоевского и Евдокимовского. — Отпадение чеченцев от власти Шамиля. — Действия Лезгинского отряда. — Положение дел на правом фланге. — Сформирование Урупской бригады линейного казачьего войска.

Война с Турциею 1853-1856 гг. заставила нас ограничиться оборонительно-наступательными действиями против горцев, т. е., охраняя Кавказскую линию от набегов их партий, в то же время производить экспедиции в земли неприятеля, с целью расчистки лесов и проложения дорог.

В конце 1854 года, вместо князя Воронцова, наместником и главнокомандующим войсками на Кавказе был назначен генерал-адъютант Муравьев, который 1-го марта и вступил в командование войсками. Относительно предположенных действий против горцев, он не сделал никаких изменений, и на правом фланге Кавказской линии вся деятельность наша сосредоточилась в нагорном пространстве между Малою Лабою, Андрюком и Большою Лабою. Трудами войск проложена просека и дорога через Псеменский лес, чтобы иметь свободный путь от Лабы к укреплению Надеждинскому и через гору Шолох на Лабинскую линию.

Вслед за тем в марте 1855 года в виду предстоявшего поселения на р. Урупе двух новых станиц происходила рубка леса на р. Тегенях, за Лабою и в устьях р. Ходза. Все эти работы производились при содействии войск центра линии, на обязанность которых было возложено открыть сообщение от р. Урупа через Большую и Малую Лабу с Псеменским лесом.

На левом фланге чеченский отряд, расположенный у укрепления Умахан-юрта, занимался окончанием просек [327] и открытием кратчайшего сообщения по северной части Большой Чечни к крепости Грозной. Работы эти и предпринимаемые одновременно с ними экспедиции сделали то, что северная половина Большой Чечни от Сунжи до Джалки, Доки-Шавдона и Гудермеса не принадлежала уже Шамилю, жители охотно переходили под покровительство русской власти и более 500 семейств переселилось в наши мирные аулы. Не надеясь вновь восстановить свою власть в этой части края, имам деятельно трудился над укреплением своей резиденции — Веденя, приказал иметь постоянный сбор до 2000 тавлинцев на р. Джалке и расположить по Аргуну и другим рекам наблюдательные пикеты, под видом охранения края от внезапного вторжения русских, а в действительности, чтобы прекратить переселение чеченцев в наши пределы.

Распуская слух, что большая часть войск левого фланга выступила в Турцию, и что теперь самое лучшее время для вторжения в наши пределы, Шамиль успел собрать несколько партий, но экспедиции начальника левого фланга барона Врангеля на Джалку, а потом барона Вревского за р. Бас убедили население в несправедливости распущенных слухов. Собранные партии разошлись по домам и деятельность Шамиля, в Чечне и Дагестане в 1855 году, не выразилась ничем выдающимся.

Все работы и предприятия наши в 1856 году оставались в зависимости от внешней войны и ограничивались возведением нескольких укреплений и рубкою просек в широких размерах, как подготовительными мерами для будущего покорения края.

В мае 1856 года на правом фланге Кавказской линии было приступлено к постройке укрепления в долине р. Шедока и высоты правого берега этой реки заняты двумя блокгаузами. В августе, на высоте по левую сторону р. Псебая было приступлено к постройке главного укрепления Мало-Лабинской линии. Постройка эта привела к тому, что к концу августа все племена горцев, живших от [328] Урупа до Малой Лабы, признали себя покорными русскому правительству. Вслед за тем приступлено было к рубке Псеменского леса и к 10-му сентября была проложена широкая просека и разработана дорога на всем протяжении между Псебайским и Надеждинским укреплениями.

Во Владикавказском округе продолжалась рубка просеки по р. Фортанге, для свободного доступа в те горы, откуда неприятель мог угрожать военно-грузинской дороге. С этою же целью было приступлено и на левом фланге к расчистке правого берега р. Аргуна и рубке просеки на Мезоинское поле, около самого подножия Черных гор. Одновременно с этим расширялась просека от Умахан-юрта к Хизи-Шавдону и оттуда на Гертменскую поляну. Затем приступлено было к рубке леса и разработке дороги, ведущей к переправе через р. Мичик, при впадении в него р. Гонсола. Правый берег р. Шавдонки был также очищен от леса, расчищены просеки по правому берегу р. Рошни, вверх от Урус-Мартана по р. Теньге и от Воздвиженской вверх по Аргуну. До сих пор сообщение со стороны крепости Грозной с Кумыкскою плоскостью производилось двумя дорогами: одною по правую сторону р. Терека на Умахан-юрт, а другою на то же укрепление через Тепли-Кичу. Эта последняя дорога была совершенно непроходима для войск с тяжестями, а между тем она была кратчайшая и необходимая для экстренных движений. Разработка ее производилась под личным наблюдением генерала Евдокимова.

В таком положении были дела, когда, в августе 1856 г. вместо генерал-адъютанта Муравьева был назначен наместником Кавказа и главнокомандующим войсками генерал-адъютант князь А. И. Барятинский. Он не изменил программы действий этого года, и с наступлением зимы было решено продолжать начатые работы. С этой целью 5-го декабря войска чеченского отряда выступили из укрепления Куринского через новую просеку Качкалыковского хребта и, переправясь у Мазлагаша, совершенно [329] неожиданно для горцев стали лагерем на левом берегу р. Мичика, близ бывшего аула Гурдали. С 7-го числа было приступлено к рубке леса и к 13-му числу просека была проложена до Гельдыгенского леса, а к 19-му числу не существовало и Маюртупского орешника, как одного из первых оплотов Чечни. Неприятель не приготовился к встрече и почти все чеченцы, вместо того, чтобы уходить в горы, подвинулись к Герзелинскому лесу и перестали слушаться своих наибов.

Положение Шамиля становилось крайне затруднительным, в особенности когда на плоскости Большой Чечни, при р. Бассе, было возведено в марте 1857 года Шалинское укрепление. Выдвинутое почти к подножию Черных гор, укрепление это было нашим передовым постом, впереди которого тянулись Черные горы, покрытые густым лесом, а у подошвы их виднелись многочисленные аулы с обширными возделанными полями.

Укрепление Шалинское и построенное перед тем Хоби-Шавдонское, открывая кратчайший путь в Дагестан, удерживали за нами всю огромную плоскость Большой Чечни; а укрепление Кишень-Аух — племя ауховцев. Отрезав плоскость Большой Чечни от Хоби-Шавдонских высот до Аргунского ущелья и оградив ее прочными укреплениями, мы могли теперь двинуться в Аргунское ущелье, о котором имелись самые смутные и неопределенные сведения. Предпринимая это движение и желая отвлечь неприятельские силы от Малой Чечни и зная, что горцы следят за малейшим сбором наших отрядов, начальник левого крыла Кавказской линии генерал-лейтенант Евдокимов распустил слух, что намерен занять укрепленный аул Автуры (в Большой Чечне). Чтобы еще более уверить население он подрядил у мирных чеченцев несколько сот арб, как бы для доставки к Автурам продовольственных и боевых припасов. Вслед за тем при укреплении Бердыкель, на правом берегу Аргуна был собран отряд в недальнем расстоянии от того же Автура. Это окончательно [330] убедило чеченцев в опасности, грозившей аулу, и они, в ожидании нападения, собрали вокруг него значительные силы. Тогда около 9 часов вечера, 15-го января 1858 года, отряд, собранный у Бердыкеля, под командою генерал-маиора Рудановского, повернув направо, двинулся по правому берегу р. Аргуна, тогда как дорога в Автуры пролегала влево от Бердыкеля.

По левой стороне Аргуна и по тому же направлению, из крепости Воздвиженской следовал другой отряд под личным начальством генерала Евдокимова. Эта последняя колонна была встречена в самом узком проходе ущелья сильным огнем неприятеля, засевшего за огромным природным земляным валом. Чеченцы защищались столь упорно, что даже действие нашей артиллерии не поколебало их мужества. Но когда они заметили, что с противоположной стороны р. Аргуна стали появляться передовые войска колонны Рудановского, то немедленно обратились в бегство.

Соединившись вместе, обе колонны, в 7 часов утра 16-го января, вступили в Аргунское ущелье, в неприступной проход которого никто из русских еще не входил. Только теперь можно было оценить маневр генерала Евдокимова и рациональность его распоряжений. В самом деле, правая сторона прохода в Аргунское ущелье, довольно широкая, защищена была густым лесом и крепкими завалами; левая же, чрезвычайно узкая, преграждалась громадным, природным, земляным валом, получившим начало с высокой и крутой горы, обход которой невозможен, валом, который тянется почти до самого обрыва, составляющего берег реки Чанты-Аргуна, имеющего высоты более 25 сажен. Вал этот был сплошь установлен турами, наполненными землею, и кроме находящихся в нем ворот, шириною в 2 аршина, не было прохода в каком-либо другом месте. Понятно, что всякая попытка овладеть этим проходом с фронта не увенчалась бы успехом и стоила бы множества напрасных жертв. [331]

По мере углубления в ущелье, оно разделяется на две части: одна, тотчас же после узкого прохода, поворачивает направо, а другая немного влево. Два эти ущелья, соединяющиеся почти при самых воротах в одно, образуются высоким хребтом, при подошве которого пролегает огромная равнина, на которой расположен аул Дачу-Борзой. Вдоль обоих ущелий текут речки: по правому Чанты-Аргун (Белая река), а по другому Шаро-Аргун (Черная река), которые, соединившись вместе, текут потом под общим именем Аргуна. Оба ущелья были заселены множеством аулов, впоследствии уничтоженных нами.

Заняв селение Дачу-Борзой отрядом генерал-маиора Кемпферта, Евдокимов с своим отрядом расположился на левой стороне Чанты-Аргуна, а колонна Рудановского стала на правой стороне Шаро-Аргуна.

На другой день было приступлено к рубке леса, а 5-го февраля, оставив свою колонну на месте, генерал Евдокимов с отрядами Рудановского и Кемпферта двинулся к аулу Измаил-юрту, занял его и предал огню. Точно так же было поступлено с аулами Дуютек, Улус-Керти и другими.

Между тем оставшиеся в Аргунском ущелье войска приступили к проложению дорог, устройству мостов и к возведению оборонительных башен. Эти работы были вполне оценены Шамилем, и, по словам лазутчиков, когда дали знать имаму о занятии Аргунского ущелья, то он прослезился.

Генерал-лейтенант Евдокимов не остановился на этом и, желая подготовить себе путь к дальнейшим действиям, 28-го февраля двинулся по Шаро-Аргуну против его течения. Поход этот был неожиданный для чеченцев, но за то и очень трудный для нас.

«Дороги не было, говорят участники, ехать верхом нет возможности, лошади, навьюченные горными орудиями, с великим трудом подымались по круче; отряд, подпираясь кто палкой, кто ружьем, делая зигзаги по глубокому [332] снегу, взбирался нога за ногу, останавливаясь почти через каждые 15 шагов. Местами были такие крутизны, что с них обрывались вниз вьючные лошади. Отряд тянулся на гору по одиночке, один за другим — следовать иначе было невозможно. Чем выше подымались на гору, тем глубже становился снег, а мороз сильнее, несмотря на тогдашнюю ясную погоду».

С такими усилиями отряд поднялся, наконец, на гору Даргин-Дук и тотчас же приступил к проложению дорог и просек по всему пройденному пространству. Отсюда было недалеко до Веденя — столицы Шамиля, который держал чеченцев в сборе, но ничего серьезного не предпринимал. Просеки день ото дня расширялись, вековые чинары валились, и войска, не смотря на громадные лишения, усиленно трудились. Начавшаяся оттепель затрудняла подвозы продовольственных припасов, а с уничтожением снега стал ощущаться недостаток в воде.

К 27-му марта работы были окончены и генерал Евдокимов отступил к аулу Дачу-Борзой, где в то время было уже воздвигнуто и вооружено укрепление Аргунское, через Чанты-Аргун переброшен мост, прикрытый земляным укреплением, и построена предмостная башня. Оставив гарнизоны в укреплениях, генерал Евдокимов отступил сначала на р. Энгелик, а затем, сформировав несколько отрядов, разослал их для разорения аулов Дубы.

Чеченцы не только не оказывали сопротивления, но напротив того, из всех ущелий и с вершин гор потянулись в наши пределы сотни чеченских арб, нагруженных семействами и имуществом. Переселение началось в громадных размерах. Поселения на Гойте, в Дубах, в Гехах, Шалажах, на Валерике и далее до крепости Владикавказа покорились навсегда русскому правительству. Таким успехом, достигнутым без всякого кровопролития, мы обязаны генералу Евдокимову столь быстро и удачно, занявшему Аргунское ущелье. [333]

Падение Малой Чечни взволновало и Большую, так что Шамиль принужден был с партиями оставшихся еще ему верными дагестанцев, выдвинуться из Черных гор Большой Чечни и, оцепив все аулы, от Аргунского ущелья и за аул Автуры, загонял жителей в горы. Чеченцы перестали ему верить и ожидали только удобного случая, чтобы сбросить с себя иго его власти. Чтобы окончательно парализовать значение Шамиля, необходимо было занять течение Аргуна. В этом и состоял план действий летом 1858 года, и генерал Евдокимов, не теряя времени, тотчас же приступил к его исполнению. Сосредоточив, незаметно для горцев, в укреплениях Воздвиженском и Аргунском 7 3/4 баталиона, 4 горных орудия и сотню милиции, Евдокимов сделал распоряжения, чтобы все остальные войска (5 баталионов, 6 орудий, 4 сотни казаков и 2 сотни, милиции), предназначенные для действия в горах, собрались с разных пунктов к Воздвиженскому 30-го июня вечером.

С этого числа началось наступление в горы. Захватив аул Соси-Ирзау, лежавший на левом берегу Чанты-Аргуна, и получив в нем опорный пункт для будущих действий, Евдокимов двинулся через гору Мескин-Дук, совершенно неожиданно для горцев овладел с боя аулом Шатой и занял Варандинскую поляну. По обыкновению войска тотчас же принялись за проведение просеки вниз по Аргуну, за устройство через него моста и промежуточного укрепления на две роты против аула Зонах.

В это время неприятель, заняв очень крепкую позицию, за оврагом Акх, в трех верстах от нашего передового отряда, стал сильно укреплять ее. Не смотря на то, что здесь собралось до 9 т. горцев, позиция их при помощи обхода была занята почти без боя, а через день после того мы овладели правым берегом р. Аргуна. Вся Шатоевская равнина была в наших руках и падение ее подчинило нашей власти всю западную часть Большой Чечни. С занятием Шатоя открывалось прямое сообщение с [334] Владикавказом и Закавказским краем через Хевсуретию, и прямой путь в Ичкерию и к резиденции Шамиля — Веденю.

Поэтому, когда чеченский отряд вышел на Шатоевскую долину, пробившись через лесистые хребты, чеченцы поняли, что дальнейшее сопротивление ведет их только к гибели и что наступило время сбросить тяготевшее над ними иго Шамиля. Затаенная вражда их к страшному насилию и деспотизму, поддерживаемому тавлинцами, вспыхнула вдруг. Население уже не доверяло имаму и его воззваниям, и чеченцы просили помощи русских для освобождения их от угнетающей власти, присылая депутатов и выдавая аманатов (заложников). Чеченцы видели в русских избавителей от необузданного деспотизма и надеялись, что под покровительством России будут пользоваться неприкосновенностью прав и благосостоянием. Восстание против Шамиля, начавшееся по р. Шато-Аргуну и в Чантах, быстро разлилось по стране. Озлобленные жители с ожесточением устремились на мюридов и, где только могли надеяться на помощь русского войска, истребляли власти, поставленные Шамилем. Таким образом в продолжение недели покорилось 11 обществ, и шатоевский наиб Батоки явился в русский лагерь со всем своим семейством; акинцы и чаберлоевцы искали подчинения русской власти и просили принять их под наше покровительство.

Падение Шатоя до того смутило самого Шамиля, что он поспешно удалился в Ведень и приказал вывозить оттуда свое семейство и имущество и сгоряча объявил народу, что настало время, когда ему приходится кочевать во главе сподвижников, обрекающих себя на газават (священную войну).

Теперь оставалось нам только обеспечить за собою Шатой, и для этого, кроме укрепления при ауле Зонах и дороги, проложенной вниз по Аргуну, начата была постройка Шатоевского укрепления у аула Гаку и другого у Итум-кале — Евдокимовского, названного так по высочайшему повелению в память заслуг генерала Евдокимова. [335] Оба укрепления лежали на Чанты-Аргуне и между ними была разработана вьючная дорога, а затем далее на юг прокладывался другой путь — на Лезгинскую линию.

Для облегчения действий генерала Евдокимова в Чечне и для отвлечения от него части неприятельских сил было предпринято наступление со стороны Лезгинской линии. Предметом действий на этот раз был избран малодоступный Анкратль, лежащий по течению Аварского койсу, между Дидо и южным Дагестаном. Независимо от этого, под начальством полковника князя Челокаева был сформирован отряд из 3 баталионов и 2 горных орудий для действия в Тушетии. Отряд этот кроме того должен был разработать дорогу через горную Хевсуретию к Шатою. Это было южное начало той дороги, которую с севера в то же время проводили войска генерала Евдокимова. Окончив к концу июля разработку дороги, князь Челокаев стал действовать против враждебных обществ Кистин, живших на верхнем Аргуне, и принудил их покориться. В конце августа он соединился с главным лезгинским отрядом, который в то время перешел из Анкратля в Дидо.

Выступив в конце июня, войска лезгинского отряда прибыли 14-го июля на р. Самур, разорив на своем пути несколько завалов и селений. Отсюда под начальством генерал-лейтенанта барона Вревского они двинулись в самую глубину едва доступного общества Анцух, составляющего средоточие и оплот не только Анкратля, но и всего нагорного Дагестана. В короткое время все преграды, которые приготовил неприятель, были разрушены и после 14 дневного похода Анцух был покорен. Повсюду пылали разоренные аулы и жители с своими семействами и стадами искали убежища в лесах и в ущельях гор. Отсюда 31-го июля барон Вревский двинулся по направлению к Анцросо, среди которого находился аул Тларат, местопребывание главного анкратльского наиба. По пути к этому аулу горцы устроили на горах два сильных [336] сомкнутых укрепления, но после упорного боя укрепления были взяты, аул Тларат уничтожен, а за ним и другие аулы анцросцев и обществ — Ухнады и Богнады. Население стало искать покорности и депутаты его явились в лагерь барона Вревского.

Последний, желая усилить впечатление экспедиции, решился истребить еще аулы Иланхевского общества, которые служили постоянным сборным пунктом партий для грабежа на линии. В одном из этих аулов — Китури засело до 300 горцев, решившихся защищаться до последней крайности. Защитники были все истреблены, но при этом и барон Вревский смертельно ранен. Передавая начальство над отрядом полковнику Карганову, он поручил ему непременно предпринять поход в Дидо и довершить начатое в прошлом году разорение его.

Полковник Карганов исполнил поручение и в течение семи дней (с 24-го по 31-е августа) вся страна была разорена и жители доведены до отчаяния. Лишенное жилищ и хлеба население Дидо и Анкратля стало изъявлять покорность и желание выселиться на плоскость. К концу сентября число переселенцев достигло до 4,500 человек и все время прибывали новые.

В то время, когда на левом фланге наступательные действия приводили неприятеля к совершенному стеснению, на правом фланге происходило занятие и очищение от враждебных нам племен пространства между Кубанью, Адагумом и Черным морем.

Для этой цели войска правого фланга были разделены на несколько отрядов. Один из них в конце апреля занял Суджукскую бухту, на берегу которой до Восточной войны 1853 — 1856 гг. находился Новороссийск. Здесь заложено было укрепление, названное Константиновским. На Мало-Лабинской линии возводилось новое Псебайское укрепление; между верховьями Лабы и Кубани возводилось шесть новых станиц, поступивших в состав вновь сформированной Урупской бригады линейного казачьего войска. [337]

В ноябре Майкопский, Лабинский и Адагумский отряды совершили наступательные действия с целью открыть прямое сообщение между укреплением Майкопским и верхнею частью Лабы и принудить горцев, населяющих пространство позади занятых нами новых передовых линий по рекам Адагуму и Белой — безусловно нам покориться. Первое было достигнуто движением Майкопского и Лабинского отрядов, которые к концу ноября прорубили просеку и проложили дорогу по направлению, отделяющему плоскость, лежащую между реками Лабою и Белой, от горного кряжа, примыкающего к главному Кавказскому хребту. Адагумский же отряд разорил землю натухайцев, уничтожил до 7,000 дворов и поставил население в самое бедственное положение. И здесь, как и на восточном Кавказе, горцы терпели постоянные поражения.

Власть Шамиля была поколеблена в самом ее основании и для окончательного покорения страны нам оставалось только с той же самой вершины, откуда берет свое начало Аргун, спуститься вниз по Андийскому койсу.

Текст воспроизведен по изданию: Кавказская война в царствование императоров Николая I и Александра II (1825-1824). СПб. 1896