-

А. М. Буцковский о Засулакской Кумыкии

(Алиев Багомед Гадаевич — доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН. E-mail: arslist777mail.ru; Муртазаев Арсен Омарович — кандидат исторических наук, научный сотрудник Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН. E-mail: arslist777mail.ru.)

Андрей Мартынович Буцковский (род. в 1781 г.) с 1789 г. находился на военной службе. С 1803 г. служил в Грузии, участвовал в военных действиях против Персии. С 1809 г. — подполковник, в 1810 г. руководил сбором материалов для составления карты Грузии, в том же году был командирован на Кавказскую линию для описания Кавказской губернии. Вышел в отставку в 1815 году.

Труд А. М. Буцковского под названием «Военно-топографическое и статистическое описание Кавказской губернии и соседствующих ей горских областей, [153] сочиненное квартирмейстерской части подполковником Буцковским», хранится в РГВИА.

Выдержки, касающиеся Дагестана, изданы отдельным сборником архивных материалов «История, география и этнография Дагестана XVIII-XIX вв.», вышедшим в 1958 году ¹.

Повествование о Засулакской Кумыкии в труде Буцковского начинается с описания ее территории: «Прежнее владение под общим названием Аксаевских кумыков простиралось от Каспийского моря до реки Гуйдермеза, впадающей в правый берег Сунджа в 15 верстах выше устья сей» ².

Далее автор останавливался на описании самой территории кумыков, в частности, отмечая: «Собственно кумыкское владение лежит большею частию в долинах, понижающихся к морскому берегу, где превращаются в болотистые низины, камышами поросшие; оно разделяется на три волости: Аксаевскую, отделенною рекою Ямансу, Адреевскую (Эндирейскую. — Б. А., А. М.) и Костюковскую (Костекскую. — Б. А., А. М.); сии две последние совокупно пользуются землями и в наследстве прав старшинства в княжеских родах» ³.

Описав территорию и границы Засулакской Кумыки, Буцковский переходит к вопросу о кланах и социальных группах, в частности, описанию положения и взаимоотношений князей, сала-узденей, названных им дворянами, и «простого народа», под которым подразумеваются различные группы феодально-зависимого узденства и крепостные крестьяне. Автор прежде всего говорит о классе феодалов и в первую очередь о его высшем сословии — князьях: «Все земли без исключения составляют полную собственность княжеских родов. Князья имеют наследственных подданных в роде крестьян, коих однакож продавать не могут, а получают только с каждого двора в год: один воз дров, одного работника на один день к посеву и жатве хлеба и сенокошению: за сим никаких более даней не взымают» ⁴.

О сала-узденях Буцковский писал: «Узденья, имеющие только своих подданных в таком же смысле, почитают себя подданными тех князей, землями коих пользуются, не платя однакож никакой положенной дани, равно и простой принадлежащий им народ. Имея право переходить из одного подданства к другому князю явствует, что сила сих последних зависит от достатка земель» ⁵. За пользование княжескими землями уздени и простые подданные обязаны были сопровождать своих князей «как на воровские поиски, так и воинские походы» ⁶.

Следует отметить, что Буцковский, как и многие другие авторы, не различал состав сословия узденей (дворян). Между тем, это сословие, известное под названием сала-уздени, включало две сословные группы, которые отличались друг от друга как своим происхождением, так и социально-правовым положением в обществе. Первая действительно была одной из сословных групп класса феодалов, названной дворянством. Ряд авторов советского и постсоветского периодов считают эту сословную группу низшей группой класса феодалов ⁷, другие — «средней феодальной прослойкой кумыкского общества» ⁸.

Причем это сословие образовалось как собственник земли еще до переселения в Засулакскую Кумыкию Султан-Мута и образования Эндиреевского княжества. Поэтому автор, писавший, что «все земли без исключения составляют полную собственность княжеских родов», не прав. До переселения Султан-Мута на территорию Засулакской Кумыкии сала-уздени имели свои собственные земли, которые и впоследствии остались их собственностью. На это указывали в 40-е гг. XIX в. М. Б. Лобанов-Ростовский, отмечавший, что сала-уздени «древние хозяева земли, независимые дачники», которые «гордились своим известным происхождением, богатством и удалью, уступая первенство одним лишь князьям» ⁹, и Д.-М. Шихалиев, написавший: «Хотя Кумыкское владение [154] заключалось между Тереком и Темир-Кую, или как значится на карте, между Тереком и Сулаком, но действительною вотчиною кумыкских князей была та полоса земли, где были проведены родовые их канавы» ¹⁰.

По его же сведениям, до первого имама Дагестана Газимагомеда «на Кумыкской плоскости было много мелких деревень, которые первоначально были не что иное, как хутора, со временем превращавшиеся в прочные деревни». Они принадлежали как князьям, так и сала-узденям ¹¹.

Социально-правовое положение сала-узденей определялось именно тем, что они являлись земельными собственниками, которые «в отношении своей земли и зависимого крестьянства и рабов пользовались теми же правами, что и беки и чанки» ¹². Еще ранее С. В. Юшков отмечал, что сала-уэдени «владели землей на праве собственности: эту землю приобретали или по наследству, или по дару. Они отдавали свою землю феодально-зависимым крестьянам, чагарам, раятам или обрабатывали ее при помощи рабов. Они были свободны от всяких повинностей» ¹³.

«Сала-уздени, — писала С. Ш. Гаджиева, — владели большими площадями земель, горными пастбищами, кутанами, чагарами, раятами и т.д.» ¹⁴. Именно поэтому их называли «древними хозяевами земли» ¹⁵, «независимыми дворянами», «свободными владельцами» ¹⁶.

Сала-уздени «заложили основание кумыкскому владению (Эндиреевскому княжеству. — Б. Л., А. М.)» ¹⁷.

В княжествах Засулакской Кумыкии, как и в других феодальных владениях Дагестана, встречались и чанки, о которых Буцковский писал, что это были дети, рожденные от женитьбы князей, «на узденских и простого народа дочерях» и что «дети сего брака не имеют права к наследству» ¹⁸. Здесь же он отмечал, что княжеские дочери отдаются замуж только за князей. Писал он также о существовании калыма и многоженства, когда закон позволял иметь даже до 7 жен ¹⁹.

Буцковский сообщал о вероисповедании кумыков, их принадлежности к «Омаровой секте», о большой роли духовенства, в особенности среди «простого народа», наличии у кумыков кадий, которых он сравнивал с архиереями, и мулл, названных им простыми священниками. Останавливаясь на плате, получаемой духовными служителями, автор сообщал, что кадий имел с каждого двора «в год до четверика проса, пшеницы и баранами со ста одного», муллы же содержались кадиями. Отмечалось также большое уважение к хаджиям-богомольцам, посетившим гробницу Магомеда.

Судопроизводство, как писал Буцковский, у кумыков осуществлялось избираемыми стариками, «в важных же случаях верховным духовенством, составляющим судебное собрание под названием мегкеме, к коему иногда и князья прибегают» ²⁰.

Сведения Буцковского о судопроизводстве в Засулакской Кумыкии не совсем совпадают со сведениями о формировании и названии суда, имеющихся в других материалах, хотя и более позднего времени. Так, в «Записке о сословном строе в Кумыкском округе Терской области», составленной в 1869 г., сказано: «Из первостепенных узденей избирались народные судьи в мехкеме (турачи или судьи), поэтому все дела общественные, разбор дел кровных, спорных и тяжебных были в руках этого сословия; в делах общественных князья принимали участие и руководили оными, но в делах кровных, спорных и тяжебных участия не имели...» ²¹

Д.-М. Шихалиев писал: «Тяжбы передавались на суждения стариков, по адату, или кадию, для разнообразия (разбирательства. — Б. А., А. М.) по шариату, смотря по тому, к которому из этих двух законодательств дело принадлежит...» ²²

В опубликованных Ф. И. Леонтовичем адатах по судопроизводству у кумыков сказано: «Судей для разбирательства назначает старший князь» ²³. Но в [155] то же время, как писал Лобанов-Ростовский, старший князь «не вмешивался в разбирательство тяжб, возникающих в подвластном ему народе, дело судилось по Адату (по обычаю) или Шариату, смотря по тому, к которому из их двух законодательств оно принадлежало» ²⁴.

Останавливаясь на доходах князей, Буцковский писал, что они состояли: в «получаемой плате за наем земель в горах, подданными им лезгинами занимаемых, в сборе пошлин за впуск товаров, с каждой арбы по 2 1/2 рублей серебром; сими пользуются только старший князь, а прочие — налогом штрафных за учиненные их подданными воровства и смертоубийства» ²⁵.

Интересен вопрос о взаимоотношениях княжеств Засулакской Кумыкии с соседними народами. Буцковский писал, что с Тарковским шамхалом они находились в дружественных связях, помогая в случае необходимости друг другу, хотя и бывали междоусобицы. С чеченцами, по его сведениям, «явно вражды не имеют», но постепенное усиление их «им весьма противно» так же, как и освобождение «части чеченцов от зависимости кумыков». С кабардинцами «ныне дружны, но вспомогательных воинов не дают. С вольными лезгинскими обществами Андии и Ботлук (Ботлих. — Б. Л., А. М.)... в добром сношении и торг имеют» ²⁶.

Далее Буцковский, давая характеристику кумыкам засулакских княжеств, писал, что они, как и другие горцы, были склонны к разбою, но в результате частых взаимоотношений с персами «заимствовались некоторого образования», «воздерживающего производить сие ремесло явно», они «научились и персидской хитрости и коварству, находя всегда способы к прикрытию своих измен. Здесь же он отмечал, что, они «гораздо просвещеннее прочих горских народов» ²⁷.

При описании территории Засулакской Кумыкии автор отмечал плохую проходимость дорог, ведущих к главным селениям — Эндирей, Аксай и Костек — чему сильно мешали множество поливных канав, а также кустарник («мелкий колючий лес») ²⁸. «Главное кумыков селение, — писал Буцковский, — Ендери (русскими Андреевскою называемою), на правом берегу Агташа, при выходе сей реки из гор, заключает в себе до 1500 домов и положением своим на полугоре отличной представляет вид. В нем несколько каменных мечетей, а все почти княжеские дома окружены каменными оградами с оборонительными башнями». Поэтому, а также располагаясь «между рекою Агташом и двумя утесистыми ручейками, Ачи и Чумлы, с четвертой же стороны высокими горами, упорную может сделать оборону» ²⁹.

Эндирея, «...будучи по местному положению, так сказать, воротами между горами и долинами, сделалось сборным местом и главною ярмонкою для торга племенными, откуда оные уже перепродаются в турецкие пристани на Черном море» ³⁰. При этом в то время торговля рабами уменьшилась по сравнению с прежним временем.

Действительно, Эндирей являлся одним из центров работорговли Дагестана, о чем еще до Буцковского писал комендант Кизлярской крепости А. И. Ахвердов, отметив при этом его значение как одного из центров торговли Дагестана, где встречались горские торговцы. В частности, он отмечал: «Деревня сия есть всему кавказскому народу воротами, ведущими на плоскость, в которую из всех мест лезгинцы, в Кавказе внутри живущие, чеченцы и прочие народы достатых ими в плен разных родов людей приводят на продажу, которых большею частию покупают у горцов и чеченцов сами андреевские жители и продают в Кизляр с хорошими выгодами для употребления в садах виноградных... Часть же пленных самых лучших обоего пола дают андреевцы приезжающим из Константинополя и Анапы туркам и жидам, а иногда и сами доставляют в Константинополь и продают там же за великие деньги» ³¹. Отмечал Буцковский и торговлю, которую в Эндирее вели армяне «всем для горцев [156] потребным», что «привлекает в селение Андреевское всегдашнее стечение соседственных горцев» ³².

Как показатель важности Эндирее автор отмечал «остатки большой древней обители сего края — земляной крепости против Андреевского селения, на левом берегу Агташа, при выходе сей реки из гор» ³³.

Говоря об Аксае, Буцковский отмечал, что селение располагалось «на правом берегу Аксая, при выходе сей реки из гор», что оно «менее крепкое, нежели Андреевское, — содержит не менее 800 домов» ³⁴. Писал он и о торговле Аксая, отметив при этом, что «производимый в оном торг привлекает туда многих соседственных чеченцов» ³⁵. Здесь, как и в Эндирее, княжеские дома были «окружены каменными оградами с оборонительными башнями и способны упорной обороны» ³⁶.

Еще меньше, чем Аксаю, уделено внимание Костеку: «Костек, или Костюковское, на левом берегу Койсу, лежит открыто и никакой обороны не способно, содержит около 650 дворов» ³⁷.

В достоверности приведенных Буцковским сведений о центрах засулакских княжеств не приходится сомневаться, так как автор собирал материал на месте. Впрочем, отметим, что подобные сведения сообщали и другие авторы. Так, в 1804 г. комендант Кизлярской крепости А. И. Ахвердов писал, что в Эндирее имеются до «тысячи семей», в Аксае — «семей до пяти сот», а в Костеке — «семей до трехсот» ³⁸. В сведениях, собранных в 80-е гг. XVIII в. Я. Рейнеггсом, отмечается, что в Аксае было 1200 дворов, в Эндирее — 3000, а в Костеке — 800 дворов ³⁹. На наш взгляд, наиболее верными являются цифры, приведенные в работе Буцковского.

Вызывает интерес описание формирования воинских сил в Засулакской Кумыкии. Автор писал, что кумыки, как и другие горцы, долго не отлучались «от домов своих», формировали отряды по селам, каждый из них придерживался своего князя; каждый брал с собой продовольствие — муку и просо, а для князя и его свиты — баранов и крупный рогатый скот. Все ополчение трех княжеств вместе с подвластными горцами (салатавцами), ауховцами, «малой части вновь основавшихся чеченцов и кочующих ногайцев» могли выставить «до 18 000 конно-вооруженных». Причем «кинжалы, лучшие по Кавказу», выделывались в Эндирее, свинец же получали в основном из российских городов ⁴⁰.

Отдельный сюжет в работе Буцковского посвящен «кумыкам подвластным» народам, среди которых перечислены соседние салатавцы под названием «лезгины», ауховцы («аухи») и ногайцы.

Останавливаясь на салатавцах («салатау») автор, как и те, кто писал после него, отмечал, что салатавцы проживали в Засулакской Кумыкии еще «до прибытия кумыков», занимаясь в основном овцеводством. После заселения этих земель кумыками, они вынуждены были арендовать у них пастбища и «покориться» им.

Салатавцы попали под власть эндиреевских и костековских князей, которым платили «дань баранами и хлебом» и были «обязаны по вызову сопровождать оных в воинственных походах, быть готовыми к посылкам, платя сверх того за земли малую часть деньгами ⁴¹.

Интересны сведения Буцковского о социальном строе салатавцев. Он отмечал, что все они считают себя узденями, «но разделяются на два рода, из коих простые прислуживают старшим». Крепостными считались «иноземные пленники», которые находились «в полной власти их».

Главным занятием салатавцев было овцеводство, овец на зиму перегоняли «в понизовье (равнину. — Б. А., А. М.) кумыков». Занимались они и садоводством, производили «отменный род винограда и фруктов». Земель для полеводства было мало, и поэтому сеяли «малою частью только ячмень и пшеницу, покупая в случае недостатка хлеба у кумыков». Занимались салатавцы и коневодством. Они имели целые табуны «разных пород, косяками только», а крупного [157] рогатого скота содержали мало, и поэтому основной тягловой силой были ишаки, которых у них было «великое множество». Из ремесел и домашних промыслов отмечено изготовление грубых бурок и ковров. Занимались салатавцы и торговлей, в особенности на базарах Эндирея ⁴².

Аухами Буцковский называл поселившихся на кумыкских землях около вершин рек Агташа и Ярухсу карабулакских и чеченских выходцев, которые платили кумыкам дань баранами и обязаны были давать «вспомогательных воинов». Занимались они в основном скотоводством и делали хорошие ружья. Не все чеченцы находились в одинаковом положении. Буцковский писал о чеченцах, «недавно на сих местах» поселившихся и смешавшихся с «природными кумыками», что они князьям «особенной дани не платят, кроме поставки вспомогательных воинов и на один день с каждого двора рабочего к посеву, жатве и сенокошению». Однако из пяти селений (Хасамкент, Балчи, Герзелли, Дадаюрт и Умараджи) первые три эту повинность в начале XIX в. уже не выполняли ⁴³.

Что касается ногайцев, то о них Буцковский писал, что они являлись остатками Большого и Малого Ногая, вели кочевой образ жизни, 500 кибиток принадлежали аксаевским князьям и около 600 кибиток — эндиреевским и костековским князьям. Основным занятием ногайцев было овцеводство, разведение крупного рогатого скота и отчасти коневодство. Эндиреевские ногайцы жили лучше аксаевских, князьям не платили дани, кроме штрафов за убийство, драку и воровство, которую собирали старшие князья. Они давали также «вспомогательных воинов». Кочевали ногайцы «на понизовьях около устья реки Аксая, Ямансу и Казьмы» ⁴⁴.

Описав подвластные народы, Буцковский отдельно остановился на занятиях населения Засулакской Кумыкии. Он отметил, что верхний слой почвы здесь считается «плодороднейшим на северном скате Кавказа, а климат теплее прочих областей сей полосы, что доказывается совершенным созреванием винограда и других хороших фруктов». Сеяли больше всего пшеницу и просо, которое давало особенно хорошие урожаи, чему способствовал полив полей из канав (татаулов), имеющихся у кумыков. В Костековском княжестве «с великим успехом» разводили сарачинское пшено. Садов было много, но они особых доходов не давали. Разводили все виды скота, которым кумыки были «богаче чеченцов». У них было 6 табунов, в каждом из которых насчитывалось по 600 лошадей. Владельцам своих лошадей хватало, и раньше их продавали русским. Подвластные князьям народы покупали лошадей в Кабарде ⁴⁵.

Буцковский отмечал, что кумыки не занимаются сами торговлей, и она «вся находится в руках армян», но «женщины с успехом торговали хорошими коврами, бурметами и одноцветными бумажными материями». Мало занимались шелководством и производством бумажных (хлопчатых) материй. Соль получали в шамхальстве, приобретая за просо и хлеб ⁴⁶.

В конце исследования дана таблица населенных пунктов и количества дворов, входивших в состав княжеств Засулакской Кумыкии. Здесь перечислены: 16 собственно кумыкских сел с 4435 дворами, 12 «кумыкам принадлежащих» лезгинских (горских) селений с 760 дворами, 9 ауховских селений (среди них упоминается и аварское селение Алмак) с 1100 дворами, 5 чеченских селений с 312 дворами и ногайцы, среди которых 600 кибиток относились к Эндиреевскому и Костековскому княжествам, 500 кибиток входили в состав Аксаевского княжества ⁴⁷.

Как видно из приведенного материала, в книге Буцковского имеется много сведений о социально-экономической и политической истории жителей Кумыкской равнины. Все они значимы для изучения истории кумыков начала XIX в. в целом и Засулакской Кумыкии в частности.

Комментарии

1. История, география и этнография Дагестана XVIII-XIX вв. Архивные материалы. М. 1958. (Далее ИГЭД).

2. БУЦКОВСКИЙ А. М. Выдержки из описания Кавказской губернии и соседних областей. 1812 г. ИГЭД, с. 239.

3. Там же.

4. Там же.

5. Там же, с. 239-240.

6. Там же, с. 240.

7. ЮШКОВ С. В. К вопросу об особенностях феодализма в Дагестане (до русского завоевания). Учебные записки Свердловского государственного пединститута. (Исторический). Свердловск. 1938, с. 67; МАГОМЕДОВ Р. М. Общественно-экономический и политический строй Дагестана в XVIII — начале XIX веков. Махачкала. 1957, с. 174.

8. ГАДЖИЕВА С. Ш. Кумыки. Историко-этнографическое исследование. М. 1961, с. 111.

9. ЛОБАНОВ-РОСТОВСКИЙ М. Б. Кумыки, их нравы, обычаи и законы. Описание гражданского быта кумыков 1843 года. Махачкала. 2002, с. 38.

10. ШИХАЛИЕВ Д.-М. Рассказ кумыка о кумыках. Махачкала. 1993, с. 33.

11. Там же, с. 37-38.

12. МАГОМЕДОВ Р. М. Ук. соч., с. 174.

13. ЮШКОВ С. В. Ук. соч., с. 80.

14. ГАДЖИЕВА С. Ш. Ук. соч., с. 109.

15. ЛОБАНОВ-РОСТОВСКИЙ М. Б. Ук. соч., с. 38.

16. ШИХАЛИЕВ Д.-М. Ук. соч., с. 45.

17. Там же, с. 46.

18. БУЦКОВСКИЙ А. М. Ук. соч., с. 40.

19. Там же.

20. Там же.

21. Феодальные отношения в Дагестане. XIX — начало XX в. Архивные материалы. М. 1969, с. 89.

22. ШИХАЛИЕВ Д.-М. Ук. соч., с. 76.

23. ЛОБАНОВ-РОСТОВСКИЙ М. Б. Ук. соч., с. 74.

24. Там же, с. 42-43.

25. БУЦКОВСКИЙ А. М. Ук. соч., с. 40.

26. Там же.

27. Там же, с. 40-41.

28. Там же, с. 41.

29. Там же, с 24.

30. Там же.

31. АХВЕРДОВ А. И. Описание Дагестана. 1804 г. ИГЭД, с. 213.

32. БУЦКОВСКИЙ А. М. Ук. соч., с. 241-242.

33. Там же, с. 242.

34. Там же.

35. Там же.

36. Там же.

37. Там же.

38. АХВЕРДОВ А. И. Ук. соч., с. 213-214.

39. Дагестан в известиях русских и западно-европейских авторов XIII-XVIII вв. Махачкала. 1992, с. 252-253, 255.

40. БУЦКОВСКИЙ А. М. Ук. соч., с. 241-243.

41. Там же, с. 243.

42. Там же.

43. Там же, с. 243-244.

44. Там же, с. 244.

45. Там же.

46. Там же, с. 244-245.

47. Там же, с. 245.

Текст воспроизведен по изданию: А. М. Буцковский о Засулакской Кумыкии // Вопросы истории, № 12. 2017