26. Высочайшая грамота, данная на имя Кабардинского народа, от 17-го августа 1771 года.— С.-Петербург.

Известно быть долженствует всем, общество Кабардинское составляющим, коль из древних лет началось покровительство оному от Нашей Всероссийской Империи и что без того рассеяться и погибнуть или в поносное рабство надлежало бы их народу. Усердие и верность Кабардинских владельцев, какие они к Высочайшим Нашим предкам при многих случаях оказали, не только приобрели им благоволение Всероссийских великих Государей, до Нас царствовавших, но и безопасными навсегда учинили от властолюбивых покушений ханов Крымских, на свободное обращение Кабардинского народа многократно стремившихся. Самый избыток сего народа в способах угодной жизни есть вследствие здешнего же к нему снисхождения и милости, ибо единственно невозбранным распространением паствы своей по всему пространству степей пришел в настоящее изобильное состояние, а при таких обстоятельствах и оставалось ожидать, что Кабардинцы, как от Нашего Императорского Престола многие благодеяния видевшие, продолжением же времени удостоверившиеся и о собственной своей пользе в сохранении непременной к оному преданности, а сверх того и самой благодарности должностью убеждаемые и впредь всегда к Нашей стороне благонамеренными пребудут; но напоследок, а особливо пред начатием настоящей между Нашею Империею и Портою Оттоманскою войны вопреки всякого чаяния оказались они развращенными под предлогами самыми маловажными.

Нет здесь нужды входить в точные изъяснения, какие их поступки справедливое Наше неудовольствие причиняли. Без сумнения, каждый из них в том участным собственною своею совестью изобличается, а к тому довольно будет сказать, что все вы, Кабардинские владельцы, из которых некоторые столько были надежны, как бы самые Россияне, учинились подозрительными: прежде наблюдаемая с вашей стороны пристойность в представлениях прошений и переписки по разным делам с пограничными Нашими начальниками обратилась в грубость, наглость и безместные угрозы; многие же из Кабардинцев, не только простые и уздени, но и некоторые из владельцев действительно сообщались с разбойниками, из Кубанских народов столпившимися, и принялись с ними за одно ремесло, т. е. начали производить при Наших пограничных местах воровства и подбеги.

Мы, Великая Государыня, Наше И. В. хотя потому довольные причины имели всю тягость Нашего гнева дать восчувствовать Кабардинскому народу, но как и во время мятежности его однакоже было видно, что некоторые только из владельцев всем народом колеблят единственно для того, чтобы в оном пред прочими усилиться и получить власть, какая бы была бы выше пределов, древним обыкновением утвержденных, а другие владельцы ложными внушениями обольстить себя допустили и остались без всякого свойственного им действа и сопротивления, но в слепом у оных послушании, то Мы и в сем еще случае последовали больше природному Нашему великодушию, нежели правилам правосудия, повелев по необходимости учинить на Кабардинцев военное наступление, но не инако, а с тем, чтобы все, которые из них образумятся, тотчас пощаду подучили.

Итак, коль было сожалительно, когда Кабардинцы находились в смущении и разврате, ибо при том общество их рушилось бы неминуемо, толь, напротив того, по особливой Нашей благоугодности казалось, когда Мы уведомились, что Кабардинцы, в том числе и те самые, которые прочих блазнили, увидя обращенное на них оружие Наше, вышли из заблуждения, принесли повинную, признали себя Нашими подданными и учинили присягу о верности, а тем всем и предупредили конечное свое несчастие.

После исполнения сих мер Кабардинцы не могли освободиться от омрачения, содержавшего их в крайнем неустройстве и Мы, Великая Государыня, Наше И. В., не имея более теперь препятствующих причин к распространению на Кабардинское общество Монарших Наших милостей и благодеяний, не оставили милостивейше рассмотреть в подробности и прошений ваших Кабардинских владельцев, представленных чрез присланных вас в знак вашей покорности и подданства к Императорскому Нашему Двору двух ваших родственников, владельцев же Кабардинских Коргоко Татарханова и Джанхота Сидакова о уничтожении заведенного на р. Тереке в уроч. Моздоке селения; о возвращении узденей и природных холопей, в наши границы выходящих, и о заплате за христианских невольников, и чтобы впредь если кто из Кабардинских владельцев выйдет для житья в Кизляр или в другое пограничное место, чтобы такой по остающимся по нем в Кабарде узденям и прочим людям, [807] также и к имению никакого притязания не чинил и не вступался.

Высочайшее Наше Императорское повеление по оным вашим Кабардинских владельцев прошениям объявляется вам и всему вашему обществу следующее.

Заведенное в Моздокском урочище селение Мы, Великая Государыня, Наше И. В. никогда уничтожить не согласимся для того, что оное положение свое имеет не на вашей Кабардинской земле, почему оное народ ваш в хозяйстве его и промыслах отнюдь и не стесняет, и если ни одна соседняя держава не имеет права препятствовать в тех распоряжениях, кои по Нашим повелениям при границах предприемлются для лучшей оных безопасности и по другим полезным намерениям, то могут ли одни Кабардинцы присваивать себя в том преимуществе для всех прочих народов и исключительное самое время по заведения в Моздоке селения? Прошедшее есть доказательством наилучшим, что оное началось и содержится не для наложения оков на свойственную Кабардинцам вольность, как тщетно в сем народе воображалось, но единственно на тот конец, чтобы лежавшая впусте земля в некоторую для пограничных жителей обращена была пользу; ныне же, когда Кабардинцы признали себя Нашими подданными, и сами желать долженствуют, дабы в соседствии их укрепленное жилище находилось для защищения в опасных случаях и толь удобнейшего получения и разных здешней стороны потребных вещей и товаров.

Что касается до Кабардинских уроженцев, в наши пограничные места впредь выходить имеющих с предъявлением закона, и каковые все поныне без разбора приниманы были и назад не возвращались, потому что в целом свете и во всех законах, обыкновенно не отвергать того требующих, да и в последнем между Нашею Империею и Портою Оттоманскою трактате точное в сем деле условие находилось, из которого и Кабардинские выходцы исключены быть не могли по бывшей Кабардинского народа, на основании того же трактата, от обеих сторон независимости: то при настоящем оного совсем отменном против прежнего состояния Мы, Великая Государыня, желая благоденствия его, как народа, с Нашею Империею соединенного и нам принадлежащего, во всем возможном споспешествовать, хотя чтобы и впредь владельцы и уздени свободность имели для принятия христианского закона или и кроме того для житья в пограничные Наши места выходить и оставаться, будучи и в отечестве своем первые никому не подчинены,— следовательно, не долженствуя там никому и отчетом в таких своих поступках, которые собственно до них касаются, кроме нарушающих всего общества покой и вред оному наносящих, а другие, находясь в услугах у владельцев, собственные однакоже деревни имеют, почему такожде люди неподлого состояния и владельцам больше и по собственной своей воле, а не по принуждению присвояются, не платя им никаких податей, а получая еще от них награждение за свою придержность; но чтобы со всем тем из Кабарды владельцев и узденей, что, без сомнения, редко же и случиться может, по натуральной всякому человеку любви к своему отечеству и малейшего предосуждения и убытка Кабардинскому обществу не причинялось, Мы снисходим, напротив того, на прошение Кабардинских владельцев в том, чтобы владельцы, родственники ваши, выходящие в Наши границы, равно же и уздени, все что того в Кабарде не будут иметь, оставляли в пользу вашего общества и никакого на то притязания не производили, ни же пограничные Наши начальники им способствовали, разве по доброму соглашению и без всякого посредства сами когда у старших Кабардинских владельцев, обществом управляющих, испросят; рабы же Кабардинские принадлежат господам своим без всякого изъятия, составляя их доход своею работою и податью, по состоянию же своему и способов не имеют к познанию христианского закона. Для того Мы, Великая Государыня, входя в хозяйство Кабардинского народа, состоящего в скотоводстве и хлебопашестве, тем благоуспешая отправляемой, чем больше кто из них работников имеет, узаконяем, чтобы все природные Кабардинские холопы, впредь выбегать могущие, назад возвращаемы были в предупреждение умаления нужных для работ людей в таком обществе, коего благополучие теперь Нам приятно.

Наконец, приемлем Мы, Великая Государыня, Всемилостивейшее уважение и употребляемое с Кабардинской стороны иждивение на покупку Грузинских невольников и что оное побегом их в Наши границы тщетно пропадает; но поколику они природные христиане, не может быть по пристойности и справедливости отказано быть им впредь в убежище в границах Нашей Империи, как христианской, а чтобы не оставить всей и Кабардинской существенной же для них нужды без Монаршего [808] Нашего призрения, Мы к ним столько милостивы быть хотим, что по данному ныне же в надлежащие места Нашему Императорскому повелению имеет быть за Грузинцев и других неподданных Нам христиан, из Кабардинских жилищ выбегающих, хозяевам их Кабардинцам за каждую душу без разбора пола и возраста, дабы все споры, при разных положениях быть могущие, предупреждены были, из казны Нашей по 50-ти р. произвождено: число такое денег, которое потерю наилучшего невольника совершенно заменить может.

Излияние толь совокупно многих Наших милостей и щедрот Кабардинское общество, коль скоро оное некоторым только образом видится, стало быть тогда достойным, не имев еще в самом деле и случая никаких Нам, Великой Государыне, услуг оказать после принесения своей покорности, больше нежели достаточно, без сомнения, быть имеет вас, Кабардинских владельцев и всех тамошних жителей, какого бы они состояния ни были, возбудить к должной благодарности, заставить все лицемерство, какое, к сожалению, при случаях поныне со стороны многих из вас примечено было, оставить и утвердиться навсегда в непременной верности, не вдаваясь больше ни в какие искушения, которые всегда к собственному же вашему вреду оканчиваться могут; почему Мы совершенно надеемся, что все Кабардинцы, как и прочие поступками впредь нималейших причин и неудовольствия подавать не будете, но спокойно обращаться имеете. Соглашение не только с противумышленными разбойниками и злодеями, но и с порядочным неприятелем будет казаться для вас делом непристойным и несовместным с должностью подданства и преступлением бесчестным, изменническим. Вследствие того все противные на Наши границы предприятия по крайней вашей возможности отвращать потщитесь, не допуская никому чрез ваши места проходить, а между тем о всяких сборищах заблаговременно сообщая и пограничным Нашим начальникам. Сверх того не только беглецов из наших подданных к себе принимать и укрывать, как и по тому многие же досадные примеры были, не будете, но ежели когда от Наших пограничных жителей в чем бы то ни случилось произойдут на кого из Кабардинцев жалобы, оные непустыми увертками затруднять и неоконченными оставлять, но прямым и беспристрастным разбирательством решить имеет. Впрочем, и аманаты содержаны будут по древнему обыкновению в Нашей стороне от таких из вас владельцев, которых дети действительными аманатами почтены быть могли бы, а по делам вашим с Нашими пограничными начальниками переписываться будете с пристойностью, единожды навсегда приняв за неоспоримую правду, что по состоянию Кабардинского общества ничего для него полезного запальчивостью и нескладными угрозами сделано быть не может; а чтобы все Наши начальники, до которых Кабардинские дела касаться будут, принимали ваши представления с уважением и во всем том, в чем будет справедливость, оказывали удовольствие, о том ныне и вновь Императорскими Нашими указами подтверждено.

Между тем Мы, Великая Государыня, Наше И. В. в ожидании видеть с сего времени Кабардинский народ по толиким оказанным благодеяниям верным и усердным к Нам и к Нашей Империи, препоручаем вам, Кабардинским владельцам, в надзирание и как призрение возможно, так и в действительное защищение Кубанских мурз Ислама, Мусила (?) и прочих, кои в 1769 году во время происходимых чрез ген.-м. Медема на Кубани поисков пришли в Наше подданство, повелевая их почитать за совокупленных навсегда к Нашему обществу, для чего и могут они поселены быть в Кабардинских местах, когда удобные к тому находятся.

По объявлению же таким образом обществу вашему Кабардинскому Высочайшей Нашей воли по представленным от оного к Нашему Императорскому Престолу прошениям, а равным образом и о том, на каком основании Мы сей народ в Нашем подданстве содержать соизволяем, Мы здесь же заблаговременно всем Кабардинцам и каждому из них знать даем, что если не будут они тронуты и всеми, так сказать, истощенными на них нынешними милостями, кои прямое их благополучие составить могут, окаменелость их всякое удивление превзойдет, а тогда уже Мы без принуждения природному Нашему человеколюбию решиться можем не только действительно в продерзостях оказывающихся строго наказывать, но и всех Кабардинцев без изъятия за попущение в том беспокойных каких для того отнюдь и терпеть не должно в их обществе единственно по Нашему милосердию, а не по собственным своим способам, в нерушимости оставшимся, и которое Монаршего Нашего призрения удостоилось и по нужде времени или обстоятельствам, но по свойственной Нам к благодеяниям склонности и в рассуждении бывших [809] напред сего к Нашей Империи от Кабардинского народа услуг, кои однакоже впредь его не защитят, ни же напрасно многоуважаемое Кабардинцами содействие подобных им горских народов; если когда мера Нашего гнева исполнится и воспоследует повеление действовать против их со всею строгостью, к чему Мы никогда подвигнуты быть не желаем, а паче причины иметь ко умножению Высочайшего Нашего благоволения.

Сия Наша Императорская грамота, имеющая служить основанием и залогом всего будущего благоденствия Кабардинского народа, отправлена с владельцами Кабардинскими, ко Двору Нашему присланными, которые представлены были пред Наше И. В. и отпущены с награждением.