981. Тоже, от 11-го января 1822 года, № 16.

В проезд мой из Черномория в ноябре чрез Ставрополь окружен я был несколькими семействами людей в самой крайней нищете, называвших себя крестьянами помещика Дробязгина, который, купив их в Орле у ген. гр. Каменского в числе 175-ти душ мужеского и женского пода, нынешнею осенью привел их сюда на водворение в Ставропольском уезде; но вместо того продал в свою пользу их собственные на прежнем месте дома и проч., и не имея места, где водворить, большую часть из них продал разным людям; других отдал в услугу, а остальных, не имея чем прокармливать, допустил ходить по миру, присовокупляя к тому жестокое свое обращение не только побоями, но и содержанием у себя дома в оковах.

Не давая веры таковому извету крестьян на помещика своего и полагая, что оный мог произойти от внушений неблагонамеренных простолюдинов, дабы удостовериться в истине послал я своего адъютанта вместе с городничим в дом Дробязгина; но вопреки моего ожидания чиновники сии действительно нашли в его доме одного из сказанных крестьян, содержимого два дня в оковах и без пищи, прочих же людей помещенными в одной тесной избе и вообще в крайней бедности.

Далее открылось, что г. с. Дробязгин не был никогда дворянином и, не имея в Кавказской губернии ни десятины земли, присвоя себе подложно и достоинство дворянина и звание помещика, под сим предлогом купил в Орле у ген. гр. Каменского 89 ревизских душ крестьян с семействами и имуществом их на своз без земли, для водворения в Ставропольском уезде, на хуторе Телятниковом, который принадлежит тоже не ему, Дробязгину, а однодворцу села Николаевского, на сельской земле водворившемуся; что хотя на сию покупку сделано с гр. Каменским одно токмо домашнее условие 4-го июня 1821 года, совершение купчей крепости и платеж остальных в числе 23,400 р. за задаток 5-ти т. р. денег, равно и неустойки отсрочены до сентября месяца; но между тем крестьяне и имущества их предоставлены в распоряжение покупщика Дробязгина, который, воспользовавшись случаем власти над ними, по приводе их в августе месяце в Ставрополь в числе 31-го сем., вместо [616] предположенного водворения, одних распродал порознь и семьями, других отдал в работы, а остальные 7 сем., не имея чем содержать, допустил питаться мирским подаянием, усугубляя сие бедственное положение их худым с ними обращением.

Столь жестокие поступки г. с. Дробязгина, производимые над людьми, ему еще не принадлежащими, как противные человеколюбивому сердцу всемилостивейшего Государя и кротким Его законам, поставили меня в необходимость употребить приличные в защиту сих бедных людей меры и ограничить насильственную власть сего чиновника.

Вследствие чего, предложив Кавказскому Губернскому Правлению предать Дробязгина, по произведенному совестным судьею Зегермарком следствию, строгому по законам суждению сколько за бесчеловечные поступки с чужими людьми и за попущение себя на торговлю строго запрещенную; не менее того и за ложное присвоение себе права дворянского, коего он ни по происхождению, ни по заслугам не имеет, и уведомив о том министра юстиции, обязанностью поставляю довести до сведения в. с.