950. Письмо ген.-м. Вельяминова к ген. Ермолову, от 8-го июня 1819 года. — Кизляр.

Теперь я буду каждый день ожидать прибытия вашего. Почти все войска собрались и послезавтра переправа будет окончена. Приехав сюда 5-го числа из Шелкозаводска, я поручил ее Верховскому. Завтра сам туда возвращаюсь.

Вечером 4-го числа виделся я в Шелкозаводске с Шефи, а на другой день по утру с Реджеб-хаджи, с Ахмед-хаджи, с Юсуфом и Кази, кои все приехали на Терек с Шефи и он просил меня принять их, дабы тем успокоить как самих их, так и народ Андреевский. По словам Шефи кажется, что все обойдется без большого шума. После случившегося между Андреевцами возмущения никто из значущих и богатых людей не вывозит своего имущества, да и из меньшего класса весьма немногие, так что и 20 домов насчитать нельзя. Юсуф, который был в подозрении, как первый зачинщик и которого Шефи привез с собою на Терек, потому что не имеет еще достаточных доказательств против него, будучи один из богатейших и значительнейших людей в Андрее, не помышляет, кажется, оттуда выселиться, ибо из дома его не вывезена нималейшая безделица. По словам Шефи и по просьбе всех их послал я с ними к Андреевцам успокоительную бумагу. Я принял их довольно ласково, ибо кроме Юсуфа тут были все люди, нам преданные. Юсуфу и Кази, как узденям Рази-хана, говорил я, что слышал от вас, что вы хотели взять его с собою в Андрей; но как подвластные его суть зачинщики случившегося возмущения, то это может иметь неблагоприятные для него последствия и может заставить вас переменить намерение ваше. Они обещали приложить всевозможное старание унять подвластных Рази-хана. Меня просили они об освобождении его из Кизляра, но я отозвался просто, что не имею на то власти. По выходе от меня довольно долго толковали они с Бековичем, которому обещали послать немедленно в Кизляр к Рази-хану человека просить его, чтобы и он принял с своей стороны меры к усмирению своих подвластных.

По прибытии моем в Кизляр видел я и Рази-хана, который сам ко мне явился. По приказанию вашему я обошелся с ним довольно ласково и не сказал ни одного сердитого слова. О возмущении Андреевцев говорил очень хладнокровно, как о происшествии, особенного внимания и забот не заслуживающем. Сказал ему также, что оно может быть причиною долговременнейшего пребывания его в Кизляре и заставить вас переменить намерение ваше взять его с собою в Андрей. Он отвергает, чтобы подвластные его были зачинщиками возмущения; просил меня, чтобы я отпустил его из Кизляра, дабы он мог унять своих подвластных. Я опять отозвался, что не имею на то власти, при чем объяснил ему, что он может сделать то же, не выезжая из Кизляра, а послав к [562] подвластным своим доверенного человека с приличными приказаниями. Бекович, как приятель его, толковал с ним об этих делах до вечера и добился того, чтобы отправить Хаджи-Мурада, его эмджека, в Андрей с письмами и приказаниями, чтобы совсем вывести себя из подозрения, приказать подвластным своим первым приняться за топоры и вырубить то количество леса, которое на их долю приходится. Хаджи-Мурад вчера отправился с этим. Не знаю, будет ли какой-нибудь толк. Вчера же, когда садился я в бричку, чтобы ехать на Сладко-Еричную пристань, Рази-хан просил у меня позволения приехать к вам в Шелкозаводск. Чтобы подтвердить прежние мои слова я отвечал, что сам я не могу дать сего позволения, а буду просить о том вас и почти уверен, что вы не откажете. Этим ограничиваются до сих пор все мои разговоры с ними; надеюсь, что более не буду толковать с ними об этом, ибо, без сомнения, вы на днях приедете. Шамхал взял своего сына от Акушинцев: это сказывал Шефи. Завтра все Кумыкские владельцы приедут в лагерь. Я сам отправляюсь туда завтра поутру. На Сладко-Еричную пристань с открытия навигации пришло по вчерашний день слишком 19 т. четв. Более 9-ти т. еще не выгружено от того, что Комитет не присылает рыбниц и принуждены разгрузить мореходные суда маленькими лодками, поднимающими от 10-ти до 6-ти четв. Это весьма замедляет перевозку. За подводами остановки нет. Бекович обещает перевезти, хотя с трудом, 40 т. четв. по вольной цене.