940. Извлечение из протокола заседания Коммисии Калмыкских дел, состоявшегося 9-го августа 1826 года.

Между прочим было рассуждаемо, что многие Калмыки живут совершенно отдельно от своих улусов при главных почтовых и проезжих дорогах по причине будто бы их бедности, но никто за ними не надзирает; между тем, судя по смертоубийственным происшествиям случавшимся, и по тому, сколь готовы всегда развратные из Калмык на злодейства всякого рода, паче же те из них, кои еще и бедны, обстоятельства сих придорожных жильцов подают справедливую причину предполагать опасность в тех местах, где они располагаются кочевкою, где селения крайне редки и где видны одне токмо степи, обитаемые сими подозрительными людьми. Опасности сии увеличиваются, когда принять в рассуждение ту всем известную истину, что Калмыки, среди коих случится злодеяние, всячески стараются защищать виновного, делая из сего как бы общий заговор, — следовательно, никакие розыски и исследования не сильны обнаруживать злодеев.

Обстоятельства столь важные естественно требовали бы хотя на первый раз той меры, дабы закоснелых в преступлениях по бедности обратить в их степные общества и заставить оные озаботиться исправлением их самих и их участи; но депутаты, владелец и лама объявили, что таковых обедневших Калмык много в каждом улусе, и пришедших в состояние сие большею частью от собственного нерадения и случаев, коим всякий может подвергнуться; к тому же люди сии с давнего времени привыкли кочевать близ р. Волги, при которой находят себе пропитание, нанимаются по деревням в работники или пасут скот крестьянский, а женщины снискивают себе там же работу рукоделием; что отдавать их опять на ответственность общественную было бы несправедливо и совершенно обременительно для тех, которые радеют о своем благосостоянии; что мера сего рода послужит поощрением и другим к лености и бездействию. Таким образом, не упуская нимало из виду вышеозначенных весьма важных обстоятельств, [556]

Коммисия положила: Главному приставу снестись с владельцами и правителями казенных улусов, чтобы они поставили в обязанность зайсангов всех вообще откочевавших к большим почтовым проезжим дорогам Калмык соединить в десятки, поставя над каждым строгого и честного старшину, которому должны они повиноваться беспрекословно, а сей старшина обязан ответствовать лично за поведение сего отделения и потому каждый их шаг, так сказать, пересчитывать и следить за оным; за старшинами строжайше наблюдать зайсангам, а за сими самим владельцам и правителям казенных улусов. Цепь сего постепенного наблюдения ни под каким видом не должна быть ослаблена под неизбежным взысканием со всякого, кто допустит сие, не исключая из сего ни владельцев, ни правителей, ибо имея и желая иметь у себя подчиненных, надобно уметь и управлять ими с общественною, а не с своею только частною пользою. Далее же, чтобы отдаленное иногда расположение кочевья владельцев, правителей и зайсангов не ослабило дела, весьма полезным и необходимым признается всех Калмык, обитающих при больших дорогах, впредь до усмотрения поручить ближайшему надзору земских судов; какого же улуса и кто именно кочует в сих местах, главный пристав чрез свое основательное распоряжение составит им список и представит на усмотрение Коммисии. Земская же полиция распорядит к достижению полного успеха даже и то, чтобы самые поселяне, среди и около коих будут пребывать рассеянные Калмыки, от времени до времени примечали за их поступками и всячески разведывали об оных. Без сомнения, Калмыки, объятые сею цепью надзора за ними, если не вовсе будут обузданы в своих продерзостях, то по крайней мере найдутся в положении для себя опасливом и, следовательно, сомнительном, при порыве злодейских их побуждений; между тем время и наблюдение могут указать и иные способы для дополнения настоящих распоряжений.

В связи с предыдущим предметом читана записка главного пристава о средствах к истреблению грабежей, разбоев и убийств, развратным Калмыкам свойственных. Дело началось с предписания теперешнего Астраханского гражданского губернатора. Обратив внимание на сие, требовал он от Калмыкского управления сведения, не имеет ли оное в виду средств, которые могут быть приняты ближайшими для искоренения сего зла. Калмыкское управление доносило, что видя безуспешность сношений своих с владельцами и правителями к постепенному изглажению в Калмыкском народе вредных действий, оно предполагает разослать во все улусы внушение от духовного лица, уважаемого Калмыкским народом, непосредственно к владельцам и правителям с тем, чтобы они передали оное своим зайсангам, а сии старшинам своих аймаков, с строгим подтверждением сим последним иметь не только наблюдение за поведением своего десятка, но если возможно, не дозволять им без ведома отлучаться куда-либо, так чтобы всякое действие каждого не оставалось для прочих неизвестным. Калмыкское управление удостоверило, что только сим средством, озабочивая в Калмыкском народе и начальствующих и подвластных, может быть выполнение обязанностей каждого и в случае какого-либо в степях происшествия удобнее отыскать преступника.

Калмыкское управление обращало внимание Коммисии на местные обстоятельства так называемых мочагов, окружающих берега Каспийского моря, начиная от Седлистовского карантина почти до Кизляра. Места сии соделались как бы нарочным сборищем самых бедных Калмык, которые, быв лишены достаточного продовольствия, часто предаются грабежам обще с своими единородцами и принимают к себе людей преступных. Отдаленность сих Калмык от улусов лишает возможности следовать за их поступками потому, что они живут в местах, окруженных большими разливами вод и при виде какого-либо чиновника, к ним приближающегося, тотчас, собирая свои пожитки, удаляются в лодках по разным направлениям и таким образом все поиски делаются тщетными и преступники своим удалением избегают должного наказания. А потому, чтобы и сие, так сказать, сборное место нищеты и разврата не оставить без наблюдения, главный пристав за необходимое полагает учредить там вновь особого частного пристава, назначив ему пребывание на станции Шуралинской по Кизлярскому тракту, как средоточия мочагов.

Коммисия положила: а) Чтобы почтенный лама, присутствующий в Коммисии депутат от Калмыкского народа, принял на себя труд составить объявление в духе их вероисповедания, строго взыскующего злодеяния, которое много уважается Калмыками, особливо людьми простого звания, о воздержании себя каждому от тех порывов страстей, кои в прежнем диком их состоянии им еще [557] свойственны; но что, находясь среди Русских, пользующихся благотворными плодами образованных обществ, при всегдашнем излиянии щедрот великих Государей наших на народ Калмыкский, не совсем уже совместно питать оному в себе чувства народа полудикого; что Калмыкский народ вообще неоднократно доказывал и большая часть оного под благоразумным управлением своих владельцев, получающих высшее о вещах понятие, и теперь доказывает, сколь расположен оный к делам доброжелательным; нужно только, чтобы одни вредные люди народа сего были обуздываемы, ибо оставлять их в закоснении, без строгого взыскания, и предавать их собственным вредным побуждениям значило бы умножить зло общественное и даже зло частное самих сих людей, ежели не обратить на них мер исправительных. Такого рода объявление главный пристав отправит от себя к владельцам и правителям казенных улусов, чтобы они, доведя оное до сведения своих подвластных, ныне и впредь продолжали делать время от времени сии благодетельные внушения, запечатлевая их и, так сказать, врезывая в памяти и в сердца каждого Калмыка. b) В отношении предполагаемого главным приставом учреждения должности при Калмыкских мочагах, Коммисия непременным долгом почитает, вводя благоустройство в сем народе и предупреждая злодеяния Калмык, ввести сие учреждение и для того составленный штат частному сему управлению с предназначенным в нем содержанием представить на утверждение по начальству.