870. Рапорт к. с. Скасси ген. Ермолову, от 4-го апреля 1826 года, № 63. — Керчь.

При рапорте моем от 19-го февраля, № 38, я имел честь представить в. выс-у извлечение из донесений чиновников наших (См выше документ под № 868.), живущих в горах Черкесских, доказывающих истинную преданность к нам князей Натухайских, из фамилии Супаква. В непродолжительном после сего времени сии же чиновники уведомили меня, что не взирая на деятельные меры, принятые теми князьями Натухайскими к отвращению на нашей стороне воровства, несколько из скитающихся Натухайцев, пользуясь сильным замерзанием Кубани, перешли ночью, в первых числах февраля месяца, в 2-х пунктах, и захватили 60 лошадей и 9 волов; что князья, нам приверженные, в числе коих Саат-Гирей и Калабат-оглу, узнавши о сем, тотчас преследовали хищников и отобрали от них всю почти добычу и что, наконец, они купно с Анапским пашею письменно уведомили о сем Бугазского карантинного коммисара и просили его назначить место, где они вскорости хотели представить весь захваченный скот.

Копия с отзыва сего отправлена была коммисаром к ген.-м. Власову 1-му, командующему Черноморским Войском. Вскоре за сим кн. Мурадин лично объявлял е. пр., что захваченный скот уже собран и будет немедленно доставлен и что виновники будут строго наказаны. Между тем в тот самый день, к вечеру 25-го на 26-е число прошедшего февраля месяца, ген.-м. Власов с большим отрядом казаков переправился чрез Кубань против Андреевского кордона и учинил нападение на деревни. Псебепс, собственно Саат-Гирею принадлежащую, и Непитль, обитаемую Черкесами, покровительствуемыми сим князем и отдал аулы сии на грабеж казакам, которые собрали все их имущество, убили до 25-ти чел. и взяли в плен женщин и малолетних детей 45, в числе коих находятся вдовы умершего кн. Калабат-оглу, малолетняя сестра и брат Саат-Гирея, а самое жилище предали огню, жертвою коего сделались и 2,000 овец сего князя.

Уверен будучи долголетними опытами в непоколебимой приверженности к нам Саат-Гирея и родственников его, Натухайских князей, живущих в горах вблизи Анапы, Суджук-кале и по берегам Черного моря, где основаны торговые наши заведения с горцами, я нашел себя обязанным просить ген.-м. Власова о возвращении семейства Саат-Гирея вместе с его подданными и имуществом, тем более потому, что князь сей был один из тех, кои особенно содействовали возвращению захваченного скота и что он совершенно в сем деле невинен. Е. пр. почтил меня на сие ответом от 11-го марта, что освобождать пленных какого бы рода они ни были он не может без разрешения в. выс-а, присовокупляя к тому, что Саат-Гирея и всех Натухайских князей не знает и что он имеет причины считать их столь же к нам неприверженными, как и другие племена Закубанские.

Из донесений, которые по долгу моему в течении 4-х лет делал я в. выс-у о ходе мирных сношений наших с приверженными Натухайцами, [495] можно видеть, что я имел полное право считать их преданными нам искренно и как встретившиеся теперь обстоятельства должны поколебать связи наши с сими племенами без воздания им справедливости, то я, исследовав дело сие со всею точностью и совершенным беспристрастием, вменяю себе в прямую обязанность представить на благоусмотрение в. выс-а подробности оного, собранные мною на границе лично от родственников Саат-Гирея и других почетных из сего народа, равно и от чиновников наших, прибывших из гор. Не говоря о набеге Шапсугов под предводительством, без сомнения, известного в. выс-у Казбека и других неприязненных нам народов выше Кубани, Натухайцы никогда не участвовали после заключения с ними мира ни в каких действиях против нас; но как во всех странах между всякими народами есть люди, живущие единственно воровством и в особенности между Черкесами, известными своею бедностью и безначалием, то невозможно было им удержать несколько бродяг от исполнения безрассудного намерения перейти чрез открытую границу нашу ночью, в то время, когда р. Кубань совершенно была покрыта льдом и в некоторых местах вымерзла досуха.

Правительству известно, что еще с 1811 года Натухайцы не переставали доказывать свою верность к нам и преданность, не смотря на неутомимые происки Шапсугов, Абадзехов, Бжедухов и других племен, клонившиеся к тому, чтобы привлечь их к себе для совокупного действия против Русских.

Индар-оглу, остающийся теперь между Натухайцами первейшим из фамилии Супаква, переносил всевозможные обиды и разорения от Шапсугов за оказываемое им покровительство судам нашим и купечеству. В экспедициях командующего Черноморским Войском против Закубанцев многие родственники, приверженные Натухайцев, пострадали невинно; но я успел, хотя с трудом, успокоить недовольных и сберечь прежнее их к нам расположение и это доказывает, что без войны, существующей у их соседей с войсками нашими, они, без сомнения, успели бы склонить племена, живущие в отдаленных местах стран их, жить подобно им в мире и согласии с нами.

Рассматривая местные положения, занимаемые сими народами за Кубанью, нельзя не согласиться, что те из них, кои обитают по берегам Черного моря, между Геленджиком и Субешем, менее всех могут опасаться нападений наших; однакоже они более всех остаются нам верными и часто несколько судов наших вместе пристают к берегам их без всякого вооружения; но они всегда были неприкосновенны, не смотря на то, что грузы судов сих заключали все, что только в странах этих считается самым богатством.

В отзыве, подученном мною от ген.-м. Власова, я с сожалением видел, что дела сии представлял он в увеличенном виде и что от сего во многих экспедициях люди невинные страдали за преступников.

Все то, что я принял смелость изложить здесь в. выс-у, могу доказать, ежели вам будет угодно прислать для исследования сего какого-либо доверенного чиновника, не зависящего от влияния командующего Черноморским Войском.

Для неоспоримого доказательства невинности разоренного семейства Саат-Гирея довольно представить то, что если бы он участвовал во вредных против нас замыслах и принимал у себя хищных соседей своих, как пишет ген.-м. Власов, то он не основал бы жилище свое в нескольких верстах от границы нашей, где он имел все свои пожитки, с полною беспечностью и даже надеждою на защиту нашу в случае притеснения Шапсугов. На это давали ему право многие услуги, им самим и родственниками его нам оказанные.

Несправедливость, против него сделанная, уже везде у них известна и нет никакой надежды сохранить дружественные связи наши с сими народами, временными трудами приобретенные, если бедствия, претерпенные Саат-Гиреем и его соседями, не будут вознаграждены.

Известное повсюду правосудие в. выс-а, наказывающее строго преступных, но милующее невинных, конечно, защитит в сем случае пострадавших без всякой причины, что для времен будущих послужит сильным ободрением тем племенам горским, кои постоянно сохраняли верность к России.

Я до сих пор откладывал донести в. выс-у о сем несчастном происшествии, надеясь, что ген.-м. Власов согласится на предложение мое созвать всех Черкесских старшин ближайших аулов для удостоверения себя в невинности их и для воздания должной справедливости тем, которые претерпели от последнего против них похода 25-го февраля месяца. Е. пр. не изволил на сие [496] согласиться, однакоже намерен был 11-го числа прошедшего месяца быть на Андреевском кордоне; но вовсе не приезжал. 17-го было приказано кн. Мурадину прибыть к сему кордону, по вскоре после переправы его на нашу границу он скоропостижно умер. Наконец, 20-го числа е. пр. приехал к означенному кордону, где ожидали его посланные от Натухайцев князья Науруз-Девлет-мурза и Науд-оглу Мамзир, сопровождаемые чиновником нашим переводчиком Таушем. Ген.-м. Власов не хотел принять никаких доказательств в непорочном поведении и непоколебимой приверженности сего племени к России и не согласился на просьбы их о возвращении им вещей и пленных, взятых казаками. Е. пр. соглашался отдать одно только семейство Саат-Гирея, а за остальных пленных и за вещи требовал в обмен казаков, взятых Шапсугами в последней экспедиции против Казбека, и сожжения их сена.

Старшие из Натухайцев ожидают окончания сей луны, чтобы опять прибыть на Андреевский кордон для получения решительного по сему предмету ответа. Я полагаю, что сие собрание князей не приведет дело сие ни к какому концу, ибо е. пр. не хочет признавать их иначе, как виновными.

Прилагая у сего копию с означенного здесь письма Анапского паши к Бугазскому коммисару и таковую с отношения моего в ген.-м. Власову на благоусмотрение в. выс-а, я буду иметь честь ожидать на сие поведений ваших.

Письмо к. с. Скасси к ген.-м. Власову, от 8-го марта 1826 года, № 51.

Встретившиеся обстоятельства налагают на меня обязанность представить в. пр. извлечения из донесений, полученных мною чрез двух нарочных, от чиновников наших, живущих в горах Черкесских, у Натухайских князей, именуемых Супаква. Из содержания оных в. пр. изволите усмотреть, что как скоро преданные нам князья сии узнали о намерении нескольких бродяг из их племени, склоненных Шапсугами переправиться для грабежа на нашу сторону, то не медля отправились на место их сборища, дабы поставить им преграды в сем предприятии, и полагали, что увещаниями своими они успели отклонить их от оного. Благородный сей поступок их я довел до сведения А. П. Ермолова, представив ему от 19-го прошедшего февраля извлечение из донесений, полученных мною по сему предмету. Сии самые Натухайские князья приготовлялись к отъезду в Абазию с тем намерением, чтобы убедить жителей ее, обитающих по берегам Черного моря, на западной стороне Пшада, выше Субеша, оставить их враждебные в отношении нас поступки, воспользоваться выгодами торговли нашей и по примеру их жить с Русскими в мире и добром согласии. Среди сих приготовлений они неожиданно узнали, что хищники, коих считали они усмиренными, успели перейти чрез Кубань и захватили в Черномории довольное число лошадей и рогатого скота. Князья Натухайские, оставив все, пошли отыскивать преступников, которые хотя разделили уже между собою добычу, но они принудили их возвратить большую часть рогатого скота и лошадей и отослали к нам чрез кн. Мурадина. Один из сих князей, Науруз-оглу Девлет-мурза в необыкновенном гневе ранил смертельно одного из своих родственников, подозреваемого в участии в грабеже. Кир-оглу, Науруз-оглу, Науд-оглу-Мамзир и Саат-Гирей, все принадлежащие к фамилии Супаква, преследовали виновных, дабы доказать рвение их сделать нам полное удовлетворение. Означенные князья извещали меня об успехах действий их в сем случае, а паша Анапский дал знать коммисару нашему в Бугазе о средствах, употребленных к отысканию всего похищенного и к наказанию возмутителей. Копия с письма паши была, по уверению коммисара, препровождена им к в. пр., но я полагаю, что она не дошла вовремя. Все сие происходило в конце января и в начале февраля месяца, как, сверх всякого чаяния, заботившиеся таким образом о пользах наших князья, между коими был Саат-Гирей, были уведомлены 27-го февраля, что Черноморские казаки сделали нападение на деревню самого Саат-Гирея, взяли весь его скот и пожитки и сделали пленными двух его теток, сестру и малолетнего брата, а жилище сожгли. Сей кн. Саат-Гирей есть племянник покойного Калабат-оглу, одного из сильнейших князей Натухайских, заключившего прежде всех мир с Русскими в 1810 году и оказывавшего нам с того времени по самую кончину свою неизменные усердие и преданность. Два сына его, умершие а 1812 году, воспитывались в Одессе. Родственники кн. Саат-Гирея прислали из Пшада чиновника нашего просить содействия моего в сем несчастном для них случае и известили, что они в то же время отправили в Курки к в. пр. двух человек от себя и двух со стороны Анапского паши, дабы объявить, что взятый в Черномории скот уже весь отыскан и что они, испрашивая правосудия вашего, готовы представить оный. Посредником в сем деле избрали они Хан-оглу Селим-Гирея, который назначил 7-е число сего месяца для совещания в Курки. Я уже дал нужные наставления для усмирения и успокоения преданных нам родственников Саат-Гирея и поручил также уверить их, что в. пр., желая наказать одних только виновных, не откажете им в правосудии и что между тем вдовы Калабат-оглу, сестра и малолетний брат Саат-Гирея будут приличным образом содержимы и снабжены всем для них нужным. На сей конец я отправляю к в. пр. вручителя письма сего, помощника моего к. а. Кодинца: он изъяснит вам подробнее услуги, оказываемые нам помянутыми князьями, и те неприятные последствия, кои могут произойти для дружественных сношений наших с сими народами и для заведений наших, учрежденных на их берегах, если Саат-Гирею отказано будет в справедливости. Кодинец доведет до сведения в. пр., какие гонения претерпел за нас кн. Индар-оглу от Шапсугов, с каким усердием все сии князья стараются о пользах наших, как принимали суда наши, какое гостеприимство оказывали они до сего времени нашим купцам и чего могли бы мы от них еще надеяться, если бы доставлены были им способы иметь влияние на неприязненных нам соседей их.

Князья сии приедут в Бугаз 12-го или 13-го сего месяца. Ежели в. пр. угодно будет прибыть туда, в случае, если дело сие не прекращено 7-го числа в Курки, то я также, поспешив к тому времени в Бугаз, буду в готовности доставить вам все нужные сведения и способствовать окончанию сих неудовольствий.

Извлечение к. с. Скасси из донесений чиновников, находящихся в горах Черкесских, с 20-го февраля по 4-е марта сего года.

В начале февраля месяца привыкшие к хищничествам Шапсуги собрались в большом числе и склонили обманом на свою сторону нескольких Натухайцев, людей молодых и неопытных, и вместе с ними пошли для приобретения добычи на Русскую границу. Следствием сего предприятия было то, что они захватили на нашей стороне значительное число лошадей и рогатого скота и убили одного человека, который к несчастию попался им на встречу. Приготовляясь к сему набегу, они опасались встретить препятствия со стороны многих благомыслящих Натухайцев, которые в продолжении нескольких лет поставляли преграды во всех покушениях на пределы Российские. Потому в сем последнем случае они с величайшею тщательностью скрывали свои замыслы и переправились на нашу сторону в самую темную ночь. Не смотря на сие, слухи о поступке их не замедлили дойти ко всем знатнейшим Натухайцам, называемым Супаква, которые тогда же отправились в то место, где хищники разделили свою добычу. Науруз-оглу Девлет-мурза в сильном ожесточении против одного из своих дальних родственников, участвовавших, как говорят, в сем набеге, навес ему смертельную рану. Помянутые Супаква успели в сие время отобрать некоторое число лошадей и рогатого скота и отправить к нам чрез кн. Мурадина. Известное намерение их отправиться к Абазинцам с целью сблизить их с нами они поклялись не приводить в исполнение до тех пор, нока не успеют возвратить все похищенное при сем случае на нашей стороне н пока не убедят Шапсугов оставить их неприязненные против нас поступки. Натухайцы, принудившие хищников отдать обратно взятый ими скот, суть следующие: Кир-оглу, Науруз-оглу, Науд-оглу-Мамзир, Мурадин и Калабат-оглу-Саат-Гирей

К ним сейчас присланы от всего сословия Супаква с просьбою, чтобы мы не медля к ним отправились и с извещением, что истекшего февраля месяца, с 25-го на 26-е число, ночью, Русские сделали нападение на деревню Псебепс и взяли 7 фамилий, совершенно в отношении нас невинных. В числе оных состоит семейство Калабат-оглу-Саат-Гирея, наследника покойного Калабат-оглу. Два семейства в сей деревне были на месте истреблены, равно как и все те, кои оказывали при сем [497] несчастном случае сопротивление Должно заметить, что Саат-Гирей и брат его принадлежат к числу тех Натухайцев, которые более всех прилагали старание к отысканию и возвращению добычи, сделанной у нас Шапсугами. Две жены умершего Калабат-оглу, сестра и малолетний брат Саат-Гирея взяты в плен вместе с их крестьянами, из коих два только спаслись. Пожитки, бывшие в домах их взяты, а самые дома преданы огню. Еще неизвестно, сколько окажется убитых в семействе Саат-Гирея. Прибывший к вам нарочный присовокупляет, чтобы мы, не теряя нимало времени, явились к Науруз-оглу, где все Супаква вас ожидают для истребования от нас способов к поправлению несчастия, их постигшего. Семейство кн. Индар-оглу чрезмерно оскорблено обидами, нанесенными ближайшим их родственникам и самым ревностнейшим приверженцам нашим.