864. Отношение ген. Ермолова к барону Дибичу, от 19-го октября 1823 года.

На отношение в. пр. от 29-го августа, № 42, имею честь объяснить. [489]

Поступки Черноморских козаков, в сведениях, Г. И. доставленных, изображены в виде совершенно несправедливом: не могут оные иметь места в командование ген.-м. Власова 1-го, который известен мне свойствами кроткими и отличною любовью порядка.

Если бы и справедливо было, что сделал он против Закубанцев поиск под предлогом будто бы собрания их в силах, то можно ли упревать его, что он не допустил их соединиться?

Действием сим не вызвал он их на вторжение в пределы наши, ибо до 1821 года запрещено было Войску Черноморскому переходить Кубань. Что же было причиною беспрерывных набегов Закубанцев и опустошений, ими наносимых?

В октябре 1821 года напали они в таком числе, что самая потеря их не менее была 1,000 чел. и к сему они с нашей стороны ничем вызываемы не были.

На мне возлежать должна вина, если за таковую почесть можно употребление средств к смирению злейших разбойников, издавна и беспрерывно делающих разорения, над коими бессильное Оттоманское правительство приличной власти употребить не смеет.

Трудно горским народам приобрести успехи над оружием нашим и потому в хищничестве и разбоях заключают они молодечество и самую даже славу; добыча поощряет их; пленные в руках их лучший товар и легчайшее средство к обогащению. Вот истинные причины их набегов, а сила — единственный способ к обузданию.

Что понудило жителей земли Черноморской оставить по берегу Кубани земли хлебородные, изобилующие лучшими пастбищами, и многие селения и хутора удалить внутрь земли, где не только равными не пользуются выгодами, но благосостояние переселившихся пришло в приметный упадок?

С сего времени Закубанцы заняли селениями левый берег Кубани, где прежде никогда их не бывало и разбойники, сделавшись ближайшими соседями, стали гораздо опаснейшими; ослабела граница наша за удалением от Кубани селений и Черноморцы злобным разбойникам противопоставляли робкую оборону, умножая алчность их легко приобретаемою добычею.

В таком положении поступило под начальство мое Войско Черноморское и в то самое время, когда 25 т. сем. мужиков Малороссийских переселено на земли оного.

Для лучшей обороны границы должен я был многие из новых селений расположить на Кубани и, видя готовую для хищников добычу, мог ли я терпеть прежний порядок вещей?

Усмотрев, что выгодно выйти из оборонительного положения, разрешил я ген.-м. Власова 1-го по крайней мере некоторым вредом платить Закубанцам и с того времени потери наши не умножились; но для того не всегда можно ожидать, чтобы Закубанцы собирались в больших силах.

По образу понятия доносителя о делах здешнего края я также, как и ген.-м. Власов 1-й, должен подвергнуться обвинению, что предупредил вторжение Закубанцев, которые с значительными силами намеревались войти в Кабарду, где большая часть владельцев согласна была следовать за ними и увлечь с собою простой народ, который под управлением нашим начинает отдыхать от зверской их власти. Начальнику Корпусного Штаба приказал я выступить за Кубань, рассчитывая, что, движением сим они будучи озабочены, помышлять будут о собственной защите, не покушаясь ни на какое предприятие и, не останавливаясь, признаться, что при большем некомплекте войск, защищая границу обширную, повсюду приступную, не изыскиваю я других средств и не допускаю боязнь ответственности, употребляя оные против народов, постоянно злонамеренных и враждующих нам.