739. Депеша барона Строгонова к ген. Ермолову, от 1-го мая 1819 года. — Буюк-дере.

В недавнем времени имел я честь получить отношение в. выс-а от 4-го февраля, № 37, с приложением ведомости о новых хищничествах, учиненных в Грузии и Имеретии разбойниками, укрывающимися в Ахалцихе и других Турецких пашалыках, смежных с нашими пределами.

Чувствуя в полной мере всю справедливость жалоб и негодования вашего против Турецких начальников, ободряющих сии грабительства своим виновным потворством и бездействием вместо того, чтобы оказывать должное удовлетворение на ваши требования, усердно желал бы я возбудить Порту к деятельному прекращению сих нестерпимых и ежедневно возобновляющихся беспорядков; но к крайнему сожалению напрасно истощил я всякие средства до такой степени, что не имею никакой надежды в рассуждении нынешнего положения политических обстоятельств получить какой-либо успех настояниями моими у Порты. Из последнего отношения моего от 2-го декабря прошлого года в. выс-о изволили усмотреть отрицательный отзыв, данный Турецким правительством на предложение Высочайшего Двора нашего приступить к совокупной [417] негоциации по всем пунктам, подлежащим взаимному разрешению, не отделяя оных поодиночке, дабы не оставить никакого повода будущим прениям. Сей отказ Порты возымел последствием новое доказательство бесконечной умеренности и благих намерений Г. И., которые однакоже и на сей раз нимало не произвели ожиданного действия. Е. И. В., перед отъездом из Ахена соизволил, по поводу сего отрицательного ответа Порты, обратиться непосредственно к самому султану с письмом, в коем дружески увещевал его соответствовать благим Его намерениям и искренно приступить к совокупному рассмотрению и окончанию всех вопросов, остающихся нерешенными, дабы утвердить прочным образом взаимные для обеих империй выгоды вожделенного согласия и спокойствия. Вместе с доставлением сего письма к султану подана была мною Порте подробная и убедительная нота в таком же смысле, в коей между прочим настоятельно упомянуты были столь частые и тщетные жалобы наши о грабительствах, учиняемых в Азиятских наших владениях. Медленность султана и Порты отвечать на сии новые сообщения нимало не послужила к лучшему вразумению оных; напротив того, Турецкое правительство, ослепленное пустыми мечтами самолюбия и, вероятно, подстрекаемое чужими советами, решилось и ныне отклонить под личиною дружеских уверений совокупную негоциацию, отзываясь упорно, что со стороны Порты совершенно исполнены и доселе исполняются все постановления Бухарестского трактата и что один пункт, оставшийся якобы невыполненным, состоит в VI статье о возвращении нами Азиятских прибрежных владений. Получив на сих днях отзыв, столь мало соответствующий справедливым ожиданиям и великодушным намерениям Г. И., поспешаю препроводить оный на Высочайшее усмотрение и буду ожидать разрешения, до получения коего должен я приостановить всякое домогательство касательно негоциации, столь решительно отклоненной. В вящшее объяснение и удостоверение о безуспешных моих настояниях побуждаюсь я сообщить доверенным образом в. выс-у следующую выписку из посылаемой мною ныне ко Двору последней ноты Турецкого министерства. “Что касается до происшествий, случающихся между Азиятскими жителями, ,то оные проистекают от людей, оставшихся без состояния по причине отсрочиваемого Россиею очищения оной границы и пользующихся сим случаем, чтобы производить грабительства. Когда же сия граница будет совершенно очищена и Порта определит в том крае своих чиновников, то сии происшествия будут совершенно ею прекращены".

Вот каким образом Порта в официальном сообщении предпринимает отвечать на справедливые наши требования, теряя при том вовсе из виду обстоятельство, столь часто ей повторяемое, а именно, что сами же ее чиновники, начальствующие в Анапе, в Ахалцихе и других смежных провинциях, не только не помышляют о прекращении грабительств и бесчеловечного торга Российскими подданными, но сами ободряют оный в пользу своей корысти и дают убежище разбойникам.

По сему изложению в. выс-о легко рассудить изволите, какого успеха могу я ожидать от новых настояний моих касательно беспорядков, происходящих в пределах края, управлению вашему вверенного.

Принужден будучи отложить до получения Высочайшего разрешения на последние донесения мои всякое решительное домогательство, не буду я однакоже терять из виду требований, сообщенных мне в. выс-м, и потому возобновляю вам покорнейшую просьбу о сообщении мне некоторых исторических подробностей о царевиче Александре и о побеге его в Турецкие владения, дабы я при первом удобном случае мог уличить Порту в сем новом опыте ее недоброжелательства. Я надеялся сперва собрать здесь под рукою некоторые сведения о побеге сего царевича и о тайных видах, с коими дано ему прибежище; но по стечению разных обстоятельств нашел я с некоторого времени верные каналы, употребляемые мною на сие разведывание.

Изложив в. выс-у с неограниченною доверенностью все, что касается до положения дел наших с Турциею, прибавлю здесь некоторые сведения о Персидской дипломации, которая, конечно, не престает обращать ваше внимание. Вы, без сомнения, изволили уже осведомиться о вторичном отправлении сюда Мирза-Фереджа, того самого, который в прошлом году столь поносно был выслан из Царьграда за предосудительное его поведение. Едва прибыл он на сих днях в звании посланника шахского, как уже и впал в немилость султана и получил приказание иметь пребывание не в самом Константинополе, а в Скутари. Причину сего столь необычайного заточения приписывали сперва некоторому упущению в титуле грамот, им привезенных; но после открылся тому истинный повод в известии, полученном Портою [418] о нечаянном происшествии на границе Персидской. Бежавший в прошлом году в Персию Турецкий паша Ванский успел происками своими получить от шах-задэ, одного из сыновей шаха, отряд войск, с коим он вступил в Турецкие пределы, овладел силою городом Ваном и переколол многих жителей, при чем и начальник Турецкий лишился жизни. Столь неприязненное действие возбудило негодование султана против Персидского посланника. Между тем Порта отправляет морем в Трепизонд 3 роты артиллеристов с 10-ю пушками и 3-мя мортирами; оттуда сей отряд будет следовать к Вану в помощь Турецким начальникам для обратного овладения сим городом. На сих же днях прибыл сюда из Вана племянник посла Мирза-Абуль-Хасан-хана, возвращающийся в Тегеран с подарками Венского двора, как уверяют, весьма небогатыми. Как посол, так и племянник не оставили выгодного о себе мнения в Вене. Посол беспрестанно был в споре с непреклонным этикетом и с строгою бережливостью Австрийского двора, а племянник покушался остаться там посланником с тем условием, чтобы жить насчет тамошнего правительства, в чем однакоже не успел и с досадою возвращается в свое отечество. Посол же повторял министру нашему в Вене, что из Англии намеревается он проехать через Россию в Персию, о чем уже и известно Высочайшему Двору нашему.