728. Тоже.

Не излишним почитаю довести до сведения в. пр. новейшие известия об успехах, одержанных Портою над мятежниками в провинциях Азиятской Турции.

Сирийский губернатор Сулейман-паша покорил и прислал сюда голову известного бунтовщика Кучук-Али, который лет 20 уже держался в горах Бейланских в Сирии и сделался лютейшим врагом караванов и проезжающих в той стране. Другой мятежник, еще более известный Тушчи-оглу, который другой год противился усилиям и [408] оружию Турецкого паши Трепизондского и получал помощь от горских жителей около Гофа, претерпел равную участь. Трепизондский Хазнадар-оглу-паша разбил сперва собранное им войско до 15-ти т. чел., а потом успел подговорить одного из начальников горских жителей, у коего Тушчи-оглу искал убежища, предать его в свои руки. Паша немедленно отрубил ему голову и посылает ее к султану с одним из первейших своих чиновников. Хотя паша и обещал жителям Гофа, что не будет отыскивать у них великих сокровищ, которые Тушчи-оглу успел к ним вывезти с собою, вероятно однакоже, что султан воспользуется сим случаем для обогащения казны своей и дабы отмстить в то же время сим горским жителям за поддержание столь упорного и опасного мятежника.

Не менее важно для Порты происшествие, которое избавило ее от давнишнего врага ее, бывшего вождя Сербского Черного Георгия. В. пр. известно, что он с некоторого времени находился в России под сенью всемилостивейшего покровительства Г. И.; но предприимчивый дух Черного Георгия не допустил его оставаться покойным под сим сильным покровом и приуготовил ему плачевную кончину. В первых числах июля Черный Георгий укрылся тайным образом из Бессарабии с одним только приверженным человеком, под другим именем пробрался в Сербию и объявил о настоящем имени своем тамошнему воеводе Сербскому, который, задержав его, немедленно дал знать о том в Белград. Нынешний вождь Сербский Милош Обренович и главнейшие соотечественники, опасаясь бедствий, коими угрожало Сербии появление столь предприимчивого и известного вождя и движимые может быть сверх того личным соперничеством и завистью, решились отправить немедленно людей в Семендрию с тем, чтобы лишить жизни Черного Георгия. Несчастный вождь был обезглавлен в ночи на 14-е июля и голова его с торжеством отправлена сюда пашею Белградским. Султан изъявил сперва некоторую недоверчивость при поднесении обезображенной головы, но удостоверившись о том чрез свидетельство находящихся здесь Сербских депутатов, оказал великое удовольствие за истребление человека, которого Турки привыкли опасаться как непримиримого и отважного врага своего. Нельзя не соболезновать о погибели храброго вождя; но он сам приуготовил оную, отринув добровольно то сильное покровительство и милости, коими Г. И. изволил устроить ему спокойную участь в России. При первом известии о побеге его из Бессарабии, Е. В. изволил изъявить пред иностранными дворами совершенное негодование против сего поступка и приказал выключить его из числа кавалеров ордена св. Анны. Столь ясное изъявление расположения Государя удалило всякий повод к злонамеренным толкованиям. Следуя сему правилу, и я не входил с Портою ни в какие объяснения по сему происшествию, коих и она сама не искала, тем более, что умерщвление Черного Георгия приписывают собственным его соотечественникам.